Карапульки

      Дым медленно уносился в темное, звездное небо. Он провожал его глазами, стоя на открытой террасе этого клуба. Под ногами — тонна стекла и бетона, он сам опирается на резные перила, слабо прислушиваясь к музыке, которая грохотала за закрытыми дверями.       Его никто не отвлекал от легкого шума в голове от выпитого пива, от темного бесшумного неба, от светового оформления башни напротив…       Музыка грохнула, на миг оглушив его, а потом вновь стало привычно тихо. А потом в плечо слабо ударили. — Ты чего тут один зависаешь?       Антон скосил глаза на Матвиенко и хмыкнул. Кажется, когда он уходил, Сережа был на танцполе, в обнимку с какой-то блондинкой. — Воздухом дышу, — и в противовес этим невинным словам снова выдохнул дым. — Зачем искал? — Да так, спросить, — Сережа развернулся к перилами спиной. — Что у вас с Арсом? — А что у меня с ним?       Антон на миг замер, перед тем как задать ответный вопрос, и эту заминку Сережа не мог не заметить. Сигарета дрогнула в пальцах, улетая вниз, и он закурил еще одну. — Он клеит девчонку на танцполе.       Шаст ощутил в глубине души укол, но уже даже не ревности. Простая грусть, убивающая иногда хуже ревности и слез. — Он в своем праве, — он пожал плечами. — Мы расстались три месяца назад.       И впервые за все время, произнеся эти слова, Антон почувствовал, что ему стало значительно легче. — Ты серьезно? — Сережа взглянул на него уж слишком внимательно, видимо, ища признаки вранья. — А я когда-нибудь тебе врал? — Антон скосил на него глаза и улыбнулся. — Сейчас? — Ну, я же не Сергей Матвиенко, который расстался с Позом, и в тот же вечер прикатил на вечеринку, убеждая всех вокруг, что замечательно себя чувствую, — Антон поморщился, когда фильтр коснулся его пальцев, и взмахнул рукой, шипя сквозь зубы проклятия, дуя на обожженные пальцы.       Если Сережа и хотел произнести какую-то колкость, вот только, услышав то, что пытался в себе закопать давно, напряженно замер, сжимая руки в кулаки, закрывая глаза, стараясь привести мысли в порядок. — Даже спрашивать не буду, откуда ты знаешь, — его голос не изменился, но смотреть он предпочел прямо перед собой.       И здесь Антон пожалел, что вообще упомянул эти отношения. Хотел сказать извини, но слова застряли в горле. — Это было год назад. Странно это сравнивать, — продолжил Матвиенко. — Ты жалел, что вы расстались? — Антон встал перед ним и сжал его плечо, слабо представляя, зачем это сделал. — Первое время, — глухо отозвался Сережа, теперь смотря в сторону. — Потом это стало не важно. — А я почти две недели сходил с ума, — Шаст обхватил себя за плечи и склонил голову к подбородку. — Помнишь, почти две недели не выходил на связь? — Помню, — согласно кивнул Сережа, наконец осознавая, почему и Арсений пропал с его радаров, уехав в Испанию и отключив телефон. — Мы потом сели, поговорили, месяца полтора спустя, выяснили все. И я смог немного успокоить бешено бьющееся сердце рядом с ним. Может, именно из-за того, что мы любили друг друга, у нас такие яркие сцены выходят? — Артон перестал быть каноном? — Матвиенко наконец усмехнулся и поднял на него взгляд. — Шаст, ты прости, что я начал этот разговор.       Антон лишь сильнее обхватил себя за плечи и кивнул. Мысли об Арсении, с которым он когда-то был до безумия счастлив и так же безумно любим, отходили на второй план. — Сереж, давай выпьем? — Ты же знаешь, я не пью. — Ну, безалкогольное себе закажешь, — Антон отмахнулся, потянув друга в клуб. — Сейчас я оглохну…       Сережа присоединился к нему на диване, где пиво уже сменил виски со льдом, медленно отпивая ледяную колу.       Антон сидел к нему вплотную. Пришлось потесниться, потому что парни вознамерились сделать что-то невообразимое. Кажется, это была фотография.       Сереже такое тоже не пришлось по вкусу, и он хотел было встать. как его тыльной стороны ладони коснулись прохладные пальцы. Мысленно он уже подъебнул Шаста, но вслух не произнес и звука, поворачивая ладонь вверх, позволяя переплести пальцы обеих ладоней.       Кто знает — может ему просто нужен якорь?