Карапульки

      Антон жался к нему боком, изредка фыркая на очередной смешной мем. Показывать Сереже что-то не было смысла, он никогда не реагировал должным образом. Лишь смотрел на него как на умственно отсталого и поджимал губы, закатывая глаза к потолку.       И это он ему мог простить. Правда, откровенно говоря, он ему многое прощал, цепляясь за эти отношения всеми силами. И спроси кто — почему, он бы не ответил. Ответ был до жути прост и слишком предвзят. Но Сережа, его Сережа, наедине доказывал, что все чувства до жути взаимны. И выражалось это в абсолютно разных вариантах… — Ты вертеться перестанешь? — Сережа ворчит на него, когда в очередной раз на него складывают ноги. — Вниз сейчас пойдешь. — Нет, там скучно, — тянет Антон, откладывая телефон на тумбочку и придвигается еще ближе, обнимая его и утыкаясь носом в его шею.       Он быстро расслабляется, и Сережа почти ничего теперь не замечает. До того момента, пока за спиной Шаста не вырастает Арсений. — Спит? — шепот достигает его ушей, и он переводит взгляд на друга. Который, похоже, вознамерился вернуть себе право главенствовать. — Что ты делаешь, позволь спросить? — Сережа не угрожал, но взглядом заставил Арса убрать руку с талии Антона.       Усмешка скользнула по губам напротив, а потом Арс все же накрыл ладонью бедро Шаста, медленно скользя вверх, задирая футболку.       Игра в гляделки? Они давно не практиковали, но сейчас Сереже нет до этого дела.       Он перехватывает кисть Арсения и медленно убирает ее в сторону, почти нависая над спящим Антоном. — Ты решил пиздячку от меня выхватить? — Ой, да я просто пошутил, — Арсений кривится недовольно и успевает ущипнуть Антона за руку, заставляя его резко проснуться. — Вашу мать, какого черта… — Шаст вздрагивает всем телом, и Сережа едва успевает отклониться. чтобы не получить удар в челюсть. — Сереж?       Матвиенко кивает за его плечо, и Антон ложится на спину, встречаясь взглядом с игривыми глазами. Он тут же оказывается притянут как можно ближе к Сереже, но даже не сопротивляется. — Какого черта ты тут делаешь? — Антон не проснулся еще, а это значит, что он злой и невыспавшийся. — Да вот, к тебе пришел, — Арс вновь нацеливается на бедро Шаста, но Сережа его останавливает. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь? Твой артон давно закончился. — А наш с тобой арсежа? — Арсений улыбается и замечает непонимающий взгляд Антона. — Ты ему не сказал? — Он о чем? — к диалогу подключается Шаст, впервые видя, как недовольно морщится Сережа, до боли впиваясь пальцами в его торс. — Наш арсежа закончился еще раньше, чем ты думаешь, — отрубает Матвиенко, садясь на кровати, поджимая ноги под себя.       Антон тут же жалеет, что вообще пошевелился в этот момент, потому что с Сережей было максимально тепло и комфортно, а сейчас Арс смотрит на него как-то уж слишком плотоядно. — Тебе тогда не нужно было крутить романы на стороне. Я узнал об этом раньше, чем ты сам сказал.       Антон взглянул на Арса, и замер — на лице последнего был такой богатый спектр эмоций от удивления и шока до сожаления и горечи. Попов всегда контролировал свои эмоции, где бы не находился. — И про кого ты знал? — Тебе питерских тоже перечислять?       Шаст, услышав последнюю фразу, весьма ощутимо напрягся. Что-то в голосе Сережи его насторожило, но он пока не мог нащупать эту ниточку.       Сев рядом с Сережей, он приобнял его за талию, положив подбородок на плечо. — Про Поза я узнал за два дня, как ты мне все выложил, про Стаса и того раньше, — Сережа слегка улыбнулся, прикасаясь губами ко лбу Антона, который на этих словах пораженно замер. — Ты и к Позу приставал? — он повернулся к Арсу, не замечая, как Сережа грустно улыбается на эти слова.       Не только Арс приставал. Хотя, у них вообще было до сих пор не ясно, кто сделал первый шаг.       Это был взрыв эмоций, безумная влюбленность. Их яркий и страстный секс так же быстро превращался в пустую отрешенность обоих.       Они мучили друг друга почти два года, сходя с ума рядом, и съедая друг друга ревностью на расстоянии.       Ссоры для них были также предсказуемы как и драки. Да, они доходили и до такого, не опускаясь до того, чтобы бить по лицу, затем долго зализывая раны, прося прощения.       И пока Арс бегал тайком к Антону, они пытались сложить башню из кубиков, надеясь срастить то, что не должно было вообще произойти. Каждый раз башня рушилась, от одного неосторожного шага.       Они расставались с таким давящим на грудь чувством, что первое время хотели собрать пазл воедино. И ноющее сердце было тому явным подтверждением.       Но Сережа благодарил всех богов, что тогда, почти год назад, они, два взрослых человека, все же решили отказаться от болезненных для обоих отношений.       И у него сложилась полная гармония с Антоном…       Кстати, об Антоне… — Пиздец, блять, зачем я вообще это узнал, — Шаст ругался с Арсом. Ну, как ругался. Попов просто молча его слушал, изредка слабо улыбаясь. — Чшш, Шаст, — Сережа тянет его к себе, обнимая за плечи. — Что было, то было. Не вороши старое.       На то, оно и старое, что к нему не хочется возвращаться…