Несчастный ублюдок в детективном романе

      Кейл сидел на диване в гостинной. Перед ним на журнальном столике лежало несколько папок с досье на всех членов главной ветви семьи Хенитьюс, в том числе и на него самого. Ангэ, или, правильнее сказать, Он справилась даже быстрее, чем юноша мог ожидать. Сейчас ему оставалось только недоумевать, как ей это удалось, и разгребать эту кипу столь ненавистных бумаг.       Кейл уже прочитал данные о его отце. Судя по тому, что там было написано, Кейл Хенитьюс — его старший сын — был ошибкой молодости нынешнего графа Хенитьюса. В возрасте двадцати лет у Деруса завязался роман с юной Джур Темз, который длился на протяжении двух с половиной лет, ровно до того момента, пока девушка не обнаружила, что беременна. Для кого-то вроде только вступившего на пост главы юного графа это было слишком обременительно, поэтому он бросил мать Кейла, хоть и не переставал присылать ей денежное пособие.       Юноша фыркнул. В мире было слишком много вот таких богатеньких ублюдков, которым откупиться деньгами намного проще, чем взять ответственность за свои действия. Однако и винить во всём графа было тоже неправильно. Судя по информации, он, под давлением своего ещё живого на тот момент отца, был вынужден выбрать себе в спутницы кого-то из семьи политиков. Однако Ким Рок Су вся эта ситуация мало волновала, он лишь хотел извлечь из этого выгоду.       Джур Темз была очень сильной девушкой: она не только сумела пережить расставание с парнем и жестокое общественное мнение, направленное против неё, но и с любовью вырастила сына, отдавая воспитанию всю себя. Маленький Кейл очень любил свою матушку и, судя по предоставленному отчёту об его успеваемости, старался радовать её хорошими оценками. Ангэ даже нашла фотографии старых домашних работ мальчика — видимо Джур пересылала их другим родителям как образец. Почерк ребенка был мелкий, но аккуратный с наклоном вправо, такой редко даже у учителей начальных классов встретишь, а ведь они специально учатся писать каллиграфическим почерком.       Эта идиллия, к сожалению, закончилась, когда Кейлу исполнилось двенадцать. Джур тяжело заболела, денег на лекарства не хватало, пособие, присылаемое графом Хенитьюсом, тоже не особо помогало. Снова поползли слухи о связи Джур и Деруса в прошлом. Кейлу стало намного сложнее в школе: над ним издевались одноклассники, называя сыном шлюхи, всячески оскорбляя и унижая. Двенадцатилетний подросток стойко переносил все эти трудности, понимая, что, если полезет с кулаками, лишь усложнит ситуацию. Кейл закрылся в себе, полностью погружаясь в заботу о матери и учёбу. Однако против общественного мнения бороться ребёнку было невозможно.       После смерти Джур Темз Кейла ждал лишь приют, ведь у него не было родственников, которые согласились бы взять его к себе. В тот момент произошло нечто, вызвавшее огромное количество сплетен, а также давшее огромное количество материала для газет: граф Дерус Хенитьюс признал мальчика своим сыном и взял под опеку.       Новоиспечённый молодой господин Хенитьюс, мир которого в одночасье перевернулся с ног на голову, познакомился с новой семьёй своего отца, о котором слышал только по рассказам матери. Джур никогда не говорила о нём плохо, молча терпела все издевательства несведущих, но не говорила плохо об отце мальчика. Она и правда искренне любила его, любила до самой смерти. Но теперь, когда сломленный потерей любимой матушки подросток познакомился с этим человеком, он не почувствовал ничего, кроме пустоты и смутной горечи. Теперь у него были отец, мачеха — графиня Виолан, — младшие брат и сестра — Басен и Лили, — но никто из них не мог заменить ему тепло и любовь лишь одной женщины, которую он искренне любил, которая была центром его маленького мира.       Кейл тяжело вздохнул и поднёс пальцы к переносице. О чём только думал этот мужчина? Нет, юноша понимал, что его действия были из благих побуждений, но брать ребёнка, только что потерявшего мать, втягивая в новые сплетни… Этого он понять не мог. Хотя к нему сейчас эта информация никак не относилась, страдать от трагической истории предыдущего владельца этого тела в его планы не входило.       — Что вздыхаешь?       Кейл вздрогнул от неожиданности, с возмущением смотря на обладателя этого на удивление приятного баритона.       — Да так, пытаюсь понять что к чему, — юноша слегка повёл плечом, сбрасывая руку, обосновавшуюся на нём и бессовестно лезущую за воротник футболки.       Барроу, казалось, недовольства Хенитьюса не заметил и со спокойной душой уселся рядом с ним, собственнически кладя руку ему на талию. Положив голову на плечо возлюбленного и будучи снова проигнорированным, мужчина стал читать то, что так заинтересовало его возлюбленного.       Кейл считал подобное поведение ребячеством. Иногда он и правда не понимал, как этот человек вообще стал главой преступной группировки, но Белая звезда раз за разом доказывал, что заслуженно занимает роль главного антагониста.       — Зачем тебе это? — спросил Барроу, явно подразумевая информацию о его семье.       — Мм? Просто хочу найти компромат на своего отца, — Кейл ожидал подобный вопрос, поэтому заранее подготовил ответ. — Семья Хенитьюс очень богата, было бы неплохо, если бы я смог пользоваться их деньгами. Да и проверить нового информатора нужно было.       Барроу фыркнул, словно говоря: «Разве тебе мало того, что я тебе даю?» Кейл уже собирался проигнорировать эту пристроившуюся на его плечо тушку, когда почувствовал, как рука на его талии стала медленно спускаться ниже.       Вздохнув, юноша отложил папку с документами, вернул руку своего парня на прежнее место и повернул голову, встречаясь с его губами. Поцелуй получился смесью грубости и нежности. Барроу то грубо вторгался в рот Кейла языком, до крови кусая губы, то нежно зализывал ранки, сплетал их языки в неспешном танце. Юноша уже привык к таким проявлениям любви, хотя до сих пор кривился от отвращения, видя золотистую надпись на своём халате. Теперь он немного отвечал на ласку, иногда беря инициативу в свои руки. Кейл был вынужден отстраниться из-за нехватки воздуха, между языками протянулась столь порочная ниточка слюны.       — Ты уже закончил со своими делами? — спросил Кейл, приводя в порядок дыхание, чувствуя, как сильные руки притягивают его на колени.       — Почти, осталось совсем немного. Ты перестал приходить ко мне, и я захотел увидеть тебя.        Кейл чувствовал, как его шею обдало горячим дыханием, сухие обветренные губы коснулись кожи, выцеловывая причудливый узор.       «Ага, как же. Увидеть он меня захотел. Так я и поверил. Уверен, он просто захотел облапать меня.» — подумал юноша, стараясь игнорировать самодурство ублюдка за его спиной, и снова взялся за бумаги, вчитываясь в текст, тогда как одна его рука покоилась на руках мужчины, не давая им снова пуститься в путешествие по его телу. Барроу недовольно пробурчал что-то невнятное, слегка дёрнув руками, но противиться воле возлюбленного не осмелился.       В таком положении они просидели около получаса. Кейл более менее привык к лёгким прикосновениям губ на своей шее и постоянно сменяющемуся нажиму длинных музыкальных пальцев на талии. Пока что ему не было дела до мужчины позади него: хочет приставать со своими ласками — пусть пристаёт, у него сейчас были дела по-важнее.       Барроу, хоть и ласкал своего любимого руками и губами, от скуки периодически заглядывал ему через плечо, читая информацию в документах, и, надо сказать, почитать там было что. В своё время Белая Звезда тоже собирал информацию о семье Хенитьюс, но даже его информаторам не удалось нарыть настолько много.       — Кто этот новый информатор? — спросил мужчина, слегка прикусывая мочку уха парня, от чего тот вздрогнул.       — Ты меня так до инфаркта доведёшь, — возмутился Кейл, откладывая на стол папку, чтобы не выронить из рук. Собирать бумажки по полу ему не очень-то хотелось. — Новый информатор, говоришь…       — Да. Можешь сказать, кто это? — Барроу поцеловал юношу куда-то в макушку.       — Конечно, у меня нет от тебя секретов.       Кейл прислонился спиной к мужчине, закидывая руки на шею. За время, проведённое здесь, он успел кое-как смириться с присутствием Белой Звезды в его жизни. Теперь его не пугала непредсказуемость этого ублюдка, да и в принципе жизнь с ним была не так уж и плоха. К тому же он понял, что от него лучше ничего не скрывать.       — Помнишь детей, которых ты привёз? — спросил Кейл.       — Ну помню, — Барроу, пользуясь отсутствием рук любимого на своих руках, грубо сжал его бёдра, пальцами залезая под ткань домашних шорт.       — Ну-ка! — возмутился Кейл, ударяя по рукам мужчины. — Куда полез?! Я ему тут о делах говорить собираюсь, а он руки распускает.       Юноша не мог признаться даже самому себе, что то, что делает этот ублюдок, ему начинает немного нравиться, и что за возмущением он скрывает смущение. Это было слишком для его понимания, поэтому Кейл продолжал врать себе, что для него это слишком неправильно. Однако была одна истина, которую он не мог игнорировать: чем дольше он тянет, тем больше в голову Белой звезды будут закрадываться сомнения насчёт него, а этого никак нельзя было допустить.       Барроу вернул руки на талию, с упоением смотря на краснеющие уши юноши в его руках. Кейл всегда возмущался, краснел и бил его по рукам, когда он приставал к нему днём, однако его реакция была настолько забавной, что мужчина просто не мог отказать себе в удовольствии поддразнить его снова.       — Кхм… Так вот, об информаторе… — Кейл наконец вернул себе способность говорить.       — Раз уж ты упомянул детей, могу предположить, что та девочка и есть информатор. Она довольно смышлёная, мне доложили, что ей почти удалось провести моих подчинённых, — задумчиво произнёс мужчина. — Хотя мальчонка тоже не так прост…       — Девочка, — перебил его Кейл. — Информатор — та девочка. Её зовут Ангэ.       — Хах, прекрасно, просто прекрасно. Девочка хакер и мальчишка, судя по тому, как много членов племени Мяо было отравлено, несмотря на то, что в группе захвата не было ни одного отравителя, могу предположить, что он специалист по ядам. Да это настоящий джекпот. — Белая Звезда улыбался. Кто бы мог подумать, что эти дети окажутся настолько полезными.       — Ты прав, — кивнул Кейл, надеясь, что Барроу не почувствовал, как по его телу пробежала дрожь при воспоминании о начальнике той самой группы захвата, сумасшедшего подрывника, известного так же по прозвищу «Сумасшедший маг крови». — правда я не могу точно сказать, насколько способные эти дети, потому дал им задания попроще.       — Что ж, я вижу, ты нашёл с ними общий язык, — кивнул мужчина, оставляя на шее юноши легкий поцелуй. — Но знай, я ни с кем не намерен делить тебя, даже с детьми.       Кейл лишь фыркнул. Порой ревность главного антагониста была настолько абсурдной, что становилось смешно. Юноша невольно вспомнил об инциденте пару дней назад. Кажется, с того дня он не видел двух особенно противных женщин, выполняющих роль техничек. Скорее всего Белая Звезда просто пристрелил их в каком-нибудь тихом месте, хотя проверять, так это или нет, у него желания не возникало.       «Почему он такой тёплый? Лежать на нём довольно удобно. Думаю, он не будет возражать, если я использую его в качестве подушки. В любом случае его никто не просил приходить, так что сам виноват. Чёрт, ещё же документы… Чтоб их… Хотя… Они же никуда не денутся, да и Кейлу они не особо нужны. Всё, что ему нужно, он в любом случае узнает…       Его руки такие большие и тёплые, а ладони грубые, все в мозолях, не то что у меня. И губы обветренные, кажется, он кусает их, когда злится или напряжённо о чём-то думает. Забавная привычка…       Странно, в романе Кейл описывался как жестокий властный человек без моральных принципов, для которого чужие жизни — пустой звук. Хотя не будет же он показывать своему парню плохие качества. Для Чхве Хана, наверное, он таким и был…       Чувствую его дыхание на шее, оно такое тёплое; и запах его парфюма… Так приятно… Так не хочу ничего делать…»       Мысли Кейла становились всё больше похожими на кашу, глаза слипались. Барроу почувствовал, как тело в его руках окончательно обмякло. Юноша уснул, доверчиво прижавшись к родному теплу.       Мужчина улыбался, глядя на эту картину, понимая, что Кейл только его, только он может видеть его таким. Присвоить, забрать себе, спрятать от всего мира — такими были мысли Белой Звезды почти три года назад, когда он впервые встретился с этим юношей в баре.       Барроу, наверное, всегда был таким, всегда желал полного контроля. Он ещё тогда, в детстве, понял простую для жизни в трущобах истину: если тебе что-то нужно, ты должен отстоять свои права, присвоить, полностью уничтожить других конкурентов. Конечно, чем старше становился Белая Звезда, тем реже приходилось использовать грубую силу. Его авторитет был неоспорим, его боялись. Уже в четырнадцать лет вокруг него сформировалась банда, многие из членов которой в последствии стали основателями «Руки», пока Белая Звезда собственными руками не убил их всех, становясь единственным лидером.       Конечно то были не самые приятные воспоминания. Мужчина вообще не любил вспоминать о своём прошлом и никому о нём не рассказывал. Его детство — не то, чем можно было гордиться, он и не гордился.       Барроу аккуратно перебирал волосы спящего юноши, иногда поднося пряди к губам, целуя. В прошлом он ненавидел свой цвет волос. Красный, как кровь, он был словно насмешкой какого-то бога, отвратительным напоминанием об оборванных им жизнях. Сейчас этот цвет напоминал ему пламя, пламя, горевшее в его сердце, пламя, ворвавшееся в его жизнь со словами: «Да мне похуй, кто ты, даже если ты блядский Сатана!» — по крайней мере так понял этот пьяный бред Барроу.       Мужчина глянул на свои свисающие волосы. Нет, они до сих пор не особо ему нравились, но уже не вызывали того отвращения и желания сбрить их к чёртовой матери. В юности Барроу часто красился, да и прекратил-то только после того, как начал встречаться с Кейлом. Юноша так часто говорил о том, как ему нравятся его волосы, их цвет, их длина, их мягкость. Он был, наверное, единственным, кто так трепетно к ним относился, поэтому Барроу отучил себя менять цвет волос по щелчку пальцев.       Кейл заворочался во сне, принимая более удобную позу. Мужчина, подавив в себе животное желание взять его прямо здесь, принял лежачее положение, облокотившись на подлокотник, устраивая возлюбленного на своей груди.