Клятва Гиппократа. И не только

— Хан, немедленно зайдите ко мне. В малую гостевую приемную, — резким голосом распорядилась Караи в небольшой микрофон, передающий информацию в любую точку здания. В том, что глава Пурпурных Драконов не отключил связь, а терпеливо ожидает приказа, не имея в настоящее время никаких срочных заданий, она была абсолютно уверена. Значит, оставалось только подождать. Девушка аккуратно сложила подставку микрофона, снова спрятав его в один из многочисленных ящиков тяжелого деревянного стола. Затем сцепила кисти рук, упирающихся локтями в стол, опустила на них голову и застыла в мрачном молчании. Кабинет, торжественно именуемый «малой гостевой приемной», строго говоря, принадлежал не ей, а ее отцу, истинному главе клана и компании. Равно как и право отдавать приказы подчиненным. Но за три месяца, прошедшие со времени выписки из больницы после несчастного случая, часть полномочий с молчаливого согласия мастера легла на ее хрупкие плечи. Немалая часть, надо сказать. Но тем не менее, каждое принятое решение девушка согласовывала с мастером, вполне резонно опасаясь обвинений в самоуправстве и неизбежной расплаты за такую дерзость. Девушка тяжело вздохнула. Отец и прежде не отличался мягким характером, вполне заслуженно вызывая почти суеверный ужас подчиненных любого ранга полной осведомленностью обо всем и всех и абсолютной властью над жизнью и смертью каждого из них. Никто не смел ни усомниться в поручении, каким бы абсурдным оно ни казалось, ни отнестись к нему небрежно. Мастер не прощал ошибок и не терпел слабости. Ни от кого. Даже она, наследница и первый человек после него, не была застрахована от наказания в случае оплошности. Так было всегда. Но при этом мастер всегда действовал логично и последовательно, и даже самые жестокие расправы и невероятные приказы так или иначе приносили пользу клану и компании. Он умел сохранять хладнокровие в самой напряженной ситуации, найти выход даже из самой безвыходной, почти тупиковой. Для себя и всех, кого считал в данный момент нужными для себя. Теряя того или иного подчиненного или выгодную разработку, компания тем не менее сохраняла вес и авторитет. Господин Ороку был хорошим хозяином и мастером, это не могли не признать даже самые ярые его противники и конкуренты. Теперь же… Девушка опасливо оглянулась на дверь, словно боясь, что ее тайные мысли будут кем-то подслушаны. Теперь все изменилось, кардинально и бесповоротно. И, к сожалению, не в лучшую сторону. Полученная травма и вынужденная ограниченность в действиях словно выбили мастера из колеи, лишили свойственной ему рассудительности и прагматичности. И это не могло не отразиться на всех сферах их деятельности, как легальной, так и теневой. Порой Караи казалось (она старательно отгоняла от себя эту мысль, но та не желала сдаваться, находя все новые аргументы), что отец попросту сходит с ума. Она слышала, что в подобной ситуации такой исход вполне возможен. Нет, он и прежде считал уничтожение противников важной и не терпящей забвения целью. Но — одной из целей, наряду с поддержанием порядка в клане, заключением договоров и ведением военных действий с другими мафиозными группировками города, упрочнением власти в теневом мире Нью-Йорка. И одновременно с этим: управлением сетью охранных фирм «Ugine Security» (для непосвященных — его основное занятие), заключением сделок и договоров с другими фирмами, поддержанием отношений с крупными чиновниками и членами местного парламента и многим-многим другим. Рутинная тягостная работа, но при этом совершенно необходимая для поддержания компании на плаву. Все было продумано и расписано на несколько шагов вперед, вызывая восхищение, граничащее с завистью, у компаньонов; и бессильную злобу — у врагов и конкурентов. Несмотря на происки недоброжелателей и колебания финансового мира, компания семьи Ороку была непотопляема. Была… Как же горько это признавать. Теперь лучшие времена, похоже, остались в прошлом. Сейчас от былой продуманности и выверенной стратегии, которую вел бессменный хозяин и мастер, остались одни воспоминания, а сам он попал в ловушку собственных эмоций: обреченности, бессильного гнева и жажды мести тем, по чьей вине он оказался в таком унизительном положении. Теперь Шредер буквально одержим идеей мести проклятым мутантам и их учителю, а также всем, кто тем или иным образом с ними связан. Все жизнь его, а вместе с тем — клана и компании, теперь подчинена этой цели, навязчивой идее. Остальное же оставлено без внимания, на попечение наследницы. Как идут дела по прочим направлениям, не связанным напрямую с его вендеттой, мастера не волнует. Равно как и: справляется ли с такой нагрузкой невольный заместитель. Конечно, само собой предполагалось, что дочь когда-нибудь заменит его на посту, но это казалось таким далеким, почти нереальным. Оттого господин Ороку мало внимания уделял ее подготовке к предстоящим переменам. Которые произошли так внезапно, что многому приходится учиться на ходу. Караи — способная ученица, терпеливая, выносливая, сдержанная, — но и она выбивается из сил, стараясь поддерживать хотя бы подобие порядка во вверенном ей хозяйстве. Положиться не на кого, ее окружают лишь запуганные подданные и алчные конкуренты. Не у кого спросить совета, не от кого ждать поддержки. Она не подает вида, на людях успешно играя роль уверенной в себе, хладнокровной и опытной бизнес-леди. Но кто бы знал, чего ей это стоит… Но бесконечно так продолжаться не может. Как бы она не пыталась обмануть себя, ноша, возложенная на ее плечи, ей не по силам. Горько делать все возможное и невозможное для сохранения накопленного и достигнутого годами, при этом обреченно понимая, что твоих усилий недостаточно. Всегда недостаточно. Она еще слишком слаба и неопытна, а отец слишком подавлен обрушившимся на него несчастьем, чтобы рассуждать здраво. Значит… значит, ей придется на этот раз решить за него. Когда ее в первый раз посетила эта дерзкая и безумная идея, куноити даже вздрогнула, сама ужаснувшись ее дерзости и кощунственности. Никогда прежде ей не приходилось оспаривать решений отца, но на этот раз дело зашло слишком далеко. Опасность слишком высока, чтобы задумываться о собственной безопасности. Всегда есть риск, что что-то пойдет не так. Но придется рискнуть. Ради блага клана и компании. И ради него, своего единственного и любимого господина. Но для реализации плана наследнице потребуется помощник. Тот, кто согласится вступить в этот своеобразный сговор за спиной хозяина, кто не выдаст ее. И кто не менее ее заинтересован в возвращении хозяина к полноценной жизни, к настоящему руководству. Не один вечер и бессонную ночь провела куноити, обдумывая и отвергая возможные кандидатуры. Воины клана, хоть обычные, хоть элитные, слишком привыкли к подчинению, а здесь потребуется кто-то, кто способен мыслить самостоятельно и импровизировать при необходимости. Чаплин уникален лишь в научной сфере, но при этом не имеет никакого веса и авторитета вне своей лаборатории. Оставался один вариант. Хан, первый помощник отца в нелегальных связях, он же глава Пурпурных Драконов. Не сказать, что он нравился Караи. По разным причинам: и личная неприязнь, и тайная ревность, и что-то еще, о чем девушка пока не задумывалась. Но это единственный реальный выбор. Если только он есть вообще. Караи устало потерла пальцами переносицу, прикрыла глаза, уставшие от мелкого шрифта документов, собрала их в папку и отложила на край стола. На сегодня достаточно. Дела никогда не закончатся, а все переделать просто невозможно. Сейчас ей предстоит непростой, но не менее важный разговор, сопряженный с немалой долей риска. В первый раз она позволила себе дерзость принять собственное единоличное решение, не согласуя его с мастером. Караи слишком хорошо знала возможный ответ на предложение. Отказ, препятствовать которому слишком опасно. Но в случае успеха ее дерзость окупится многократно и принесет несказанно больше правды, чем вреда. В первую очередь самому мастеру, любимому отцу, ради которого она готова рискнуть всем. Она просто обязана это сделать. Ради него. А дальше — будь что будет… *** Тем временем предмет ее размышлений, рослый широкоплечий блондин с длинными редкими волосами, забранными сзади в косичку, с мрачным непроницаемым выражением лица широким шагом шел по коридору, не обращая внимания ни на неподвижно застывших возле дверей охранников-футов, ни на непривычно роскошную обстановку. Вернее, старался не обращать, ибо все, попадающееся на глаза, вызывало негативные эмоции, напоминая о нерадостной перемене. Как правило, его встречи с хозяином происходили в другом крыле здания, оборудованном по вкусу хозяина с типичным японским минимализмом. И это было хорошо и правильно, ибо дом должен отражать натуру своего хозяина. Затененные пустые коридоры, гладкие стены, раздвижные двери-сёдзи, единственным отличием от традиции которых был материал, из которого они изготовлены: огнеупорные пластиковые решетки и заменяющее квадратики бумаги матовое огнеупорное стекло. Небольшое возвышение-постамент в три ступени, служащее хозяину вместо стола и стула сразу. Пламя в высоких кованных треножниках и штандарты на стенах со знаком клана, напоминающий цветок и языки пламени одновременно. Все, что необходимо для создания необходимой атмосферы, и ничего лишнего. Как правило, в саму комнату первый помощник мастера не заходил, кланялся и, по знаку хозяина, опускался на колени, дабы выслушать очередной приказ или — тоже нередко — выговор. Приблизиться он мог, только если хозяину требовалось обсудить какие-то детали плана или передать ему что-то. Тем не менее Хан успел изучить обстановку до мелочей и даже привыкнуть к ней, равно как и к непростому характеру мастера. Новая же хозяйка ввела свои порядки. И управы на нее нет. По крайней мере, у него. Великан нахмурился и, подойдя к кабине лифта, нажал почти неприметную кнопку вызова. Зайдя в кабину, набрал код нужного этажа, поправил на плече перевязь, на которой покоился бластер: с разрешения хозяина он и внутри крепости не расставался с оружием, всегда готовый отразить нападение. Как давно оно было, это распоряжение!.. Как много изменилось с того рокового дня, о котором запрещено, и в то же время невозможно не вспоминать. И не мечтать вернуть прошлое, чего бы это ни стоило… С легким гудением кабина открылась, и Хан вышел. Место прибытия также отличалось от привычных апартаментов хозяина. Здесь, в малой гостевой приемной проводили встречи не с членами клана или банды, а с известными и почитаемыми людьми города. Оттого обстановка была приближена к европейской, привычной и располагающей для обывателей. Но Хану, воспитанному в клане, она казалась чуждой, тем более, что бывать в этом крыле ему приходилось не так уж и часто. Красные ковровые дорожки на паркетном полу, вместо привычных татами. Темные филенчатые двери с ручками золотистого оттенка, резко выделяющиеся на фоне светлых стен. Непривычная и оттого немного раздражающая роскошь. Лишний символ власти той, кого Хан, сколько ни силился, не мог признать полновластной хозяйкой. Не спеша шагая по коридору в сторону нужной двери — непривычному обывателю его походка показалась бы довольно быстрой, и лишь он сам знал, как стремительны могут быть в случае необходимости его движения, — глава Драконов старался успокоить дыхание, усмирить вспыхнувший в груди гнев и принять неизбежное. Примириться с вопиющей несправедливостью, сделавшей главным заместителем и правой рукой хозяина не его, а эту тощую девчонку. Тем более обидной, что судьбы их были в чем-то схожи. Его, Хана, мастер приметил тогда, когда он, неловкий подросток, еще только осваивался в банде и служил предметом насмешек и унижения всех, кто был сильнее и, как правило, намного старше, так как еще тогда обладал немалой силой, особенно в моменты ярости. Чем приглянулся тому рослый и крепкий, вспыльчивый, но не наделенный большой сообразительностью паренек, так и осталось никому не известным. Шредер не привык никому объяснять своих решений, никто и не смел спросить. В том числе и сам Хан, тем более что решение это было очень выгодным для него. Хозяин забрал его с улицы, научил рукопашному бою и обращению с оружием, в том числе и незнакомым в городе. А когда парень подрос и возмужал, помог захватить власть в группировке, в которой тот некогда был «шестеркой». А также взял банду под личный контроль, за счет чего Драконы приобрели влияние и авторитет среди себе подобных. Несмотря на уличное прошлое, Хану не было чуждо некоторое чувство благодарности, и за все благодеяния он служил хозяину верой и правдой. Но только хозяину, а не соплюшке, по несчастью, занявшей его место. Блондин скривился, вспомнив худенькую плохо одетую темноволосую девочку, которую хозяин как-то принес после очередной вечерней прогулки. Не привел, а именно принес, потому что малявка не могла идти сама. Зачем она понадобилась мастеру, Хан так и не смог понять. Такая же беспризорница, как и он сам, да вдобавок к тому еще и хлипкая и болезненная. Пальцем ткнешь — рассыплется. Многие в клане искренне недоумевали, когда появился он, но это-то как раз было хорошо и правильно. В конце концов, от него, крепкого парня, была хоть какая-то польза. А от нее?.. Впрочем, спорить с хозяином Хан не решился, и был вынужден, скрепя зубы, делить внимание со вторженкой. Мастер учил ее наравне с прежним учеником, и довольно скоро Караи (так звали новенькую), к немалой досаде последнего, превзошла его во многом. И, несмотря на разницу в возрасте, комплекции и опыте, он мало что мог противопоставить ловкой, гибкой, изворотливой и в то же время выносливой девчонке. Вдобавок ко всему она оказалась довольно сметливой и сообразительной. Но неужели только за это хозяин поставил ее выше всех остальных? Даже его, самого первого и преданного ученика?.. Вопрос, на который у него нет ответа. И, наверное, уже не будет. Уже почти дойдя до места — оставалось свернуть за угол, так как приемная располагалась в стороне от прочих помещений и любопытных глаз, — Хан вдруг притормозил. Между бровями пролегла глубокая складка — верный признак того, что великана посетила непривычно глубокая для него мысль. Для чего дочь хозяина выбрала для встречи именно это место? Этим кабинетом мастер пользовался редко, а теперь, из-за удаленности и труднодоступности, и вовсе избегал здесь появляться. Не иначе, у плутовки появились секреты от господина. Не очень-то верится, что могущие причинить ему вред: при всей неприязни к Караи Хан не мог не признавать исключительной ее преданности приемному отцу. Может, чуть меньшей, чем его собственная. Но проверить все же не мешает. Хотя куноити и считают разумной и сообразительной, все знают, что на самом деле стоят женские умственные способности по сравнению с мужскими. Возможно, он сумеет тем самым послужить хозяину, и тот наконец-то оценит его. Судьба помогает только тем, кто помогает себе сам. Подбодрив себя этими словами, Хан храбро шагнул навстречу неизбежному.