Неисповедимы пути Господни

Азик за всю свою жизнь злился на многих, но с этого момента для Демьяна было подготовлено особое место в его рейтинге говнюков, обламывающих кайф. Даня не успел прийти в себя от поцелуя, куда ему думать об Антихристе?! Лишь после того, как ангелок выпил воды и несколько раз сказал, что он в порядке, до Азика дошел весь масштаб случившегося. – Роскомнадзорнулся? Но вернулся с того света, потому что так легко ему не уйти… И теперь не надо никого убивать. Он уже Антихрист во всех правах первого воплощения: умением творить чудеса на эмоциях, огромнейшей не чувствуемой мантией, которая заставит людей следовать за ним, – резюмировал Азик, не став добавлять совершенно безрадостное «И с клятвой от ангела-хранителя». Второе воплощение, с возможностью творить чудеса постоянно и мантией размером со всю планету, было финальным. Дальше только перформанс с воскрешенными и реками крови. Пусть всё это совершается не мгновенно, старт взят убедительнейший! Вечер закончился скомканно и тревожно, в звонках и нервах. Пётр говорил, что они с Демьяном хорошо поговорили и тот решил отказаться от замысла Апокалипсиса (и пришлось ещё уговаривать священника не выдвигаться к Антихристу – рядом с тем наверняка был Сатана). Варя дурацки шутила, что хоть где-то брат её обошел, но дрожащий голос давал понять, что школьница на взводе от новости. Григорий пасмурно сообщил, что Небесная канцелярия велела через высланный с голубем приказ действовать дальше, но в таком тоне, будто ангелы сами должны были знать, что делать – и ветхий даже после бичевания не понял, чего именно от них хотели. Вера Ивановна крепко выругалась и обещала поговорить с внуком серьёзно. Падшие молча опрокинули в себя оставшийся алкоголь и извинились: сходу они могли предложить только снять стресс понятным образом, для дельных планов надо было время. И, наконец, повторный звонок от Петра дал понять печальную хронологию: Демьян мирно ужинал с Софьей, пока ему не позвонил «адвокат Белова», а после Антихрист сунул девушке свою безлимитную карточку, выгнал из кухни, заперся и закосплеил Есенина в «Англетере». Потом вернулся Сатана, потом Демьян пришел в себя, потом Софья позвонила Петру, потом он… Азик отключился, не дослушав. Дьявол в роли адвоката – как банально и действенно! Сатана снова оказался на шаг впереди, просчитав реакцию сына и добившись своего. Ну и локального хаоса бонусом. Все переживали, и никто не знал, что делать дальше при новом раскладе. Во всей ситуации жальче всех было Софью, которая успокаивалась вином где-то в доме Белова, и Даню, в чьих покрасневших глазах читались новая вина, сочувствие и боль. Добивающим стал ввинтившийся в голову голос Сатаны, приказавший начать искать «церковь» для проповедей сына и сакрализовать её мощами. Первая проповедь должна была состояться уже завтра. – Всё-таки обманул, – грустно улыбнулся Азик в такси, которое везло их в гостиницу к Григорию: Дане надо было как следует выспаться после такого вечерка. – Не только приятные впечатления. …Неприятные впечатления были вовсе не из-за «Эдема»! – Не от клуба же. Нет, правда, всё было классно! – Даня сжал ладонь Азика, вспоминая события до сдавленного горла. – Мне всё понравилось. Еда вкусная, и оформление клуба красивое. Хоть и греховное, конечно. Твои друзья воспитанные и деликатные, хоть и падшие. И ты! – Великолепен, хоть и без крыльев? – насмешливо, но с видимым удовольствием поинтересовался Азик. Ни одно из возникших в голове слов – «умопомрачительно заботлив, невозможно прекрасен, идеален, совершенен, гармоничен» – не могло передать суть до конца, так что Даня, дождавшись понимающей улыбки, быстро чмокнул падшего в щеку. – Почему я чувствую себя так, как будто соблазнили меня? – ухмыльнулся Азик. Конечно, он не имел в виду ничего плохого, но Даню на этих словах как подбросило. Пусть и не грех, но всё-таки целовать падшего, пока мир в опасности, слишком эгоистично и равнодушно. Ангел отстранился, провел по волосам, приглаживая их и впервые задумался о том, как он выглядит – встрепанный, с макияжем, в клубной одежде и куртке Азика («На улице холодно, а переноситься сейчас опасно – ты и так весь вечер впечатление за впечатлением получаешь»). – Ангел мой, ты чего? – Конец света на носу. Надо быть серьёзными и что-нибудь придумать. Как и придумать что-нибудь для Григория, который вдобавок ко внешнему виду отметит исчезновение крыльев и вряд ли подумает о танце падших. Так и вышло: Азик, благородно доведший Даню до самого номера, был встречен отборными ругательствами со всей Библии и святой водой в лицо. – Ангела непорочного! Ты! Создание богомерзкое! Ты! Падший поганый! Ты! Отродье Лукавого! Ты! – Вообще-то я первый предложил поцеловаться, – вставил Даня, загораживающий падшего. – Всё по обоюдному желанию и согласию. – И к обоюдному удовольствию, – из-за его плеча добавил увернувшийся Азик. – К греху я Данечку толкать не собираюсь, успокойся, перьелиняющий. – Издеваешься, прихвостень Сатаны?! – Мы просто поцеловались, ничего больше. Но делаем вид, что больше, чтобы у Лукавого не было вопросов. Схема такая, как ты говорил. Азик ещё немного попикировался и ушел, оставив прощальный поцелуй на щеке Дани. Ангел всерьёз думал, что только это помогло ему ритмично кивать головой последующий час, когда Григорий снова и снова повторял, как опасны падшие и всякое общение с ними, как они коварны и как глупо им доверять. Остановившись на полуслове, наставник по-человечески вздохнул и спросил: – Ты ведь не хочешь к ним? Не хочешь быть падшим? – Не хочу. То, что мы с Азиком вместе, ничего не меняет, я такой же ангел, каким был! – «Вместе» вы до конца нашей миссии. Неделю, пусть месяц. Пусть даже два! А дальше отдельно он, продолжающий соблазнять всех на земле, и отдельно ты, на небесах пишущий объяснительную за объяснительной. Ангелы редко любят романтически не только оттого, чтобы одинаково помогать всем людям, но и потому, что больно оставлять на земле родного человека. Подумай об этом, Даниэль. – Я Даня, – упрямо сказал ангел: Даней его начал звать именно падший. – Спасибо за советы и заботу, я подумаю над твоими словами. Он не солгал. Даня улыбался при мысли о всём хорошем, что было вечером. Но правильный хороший Даниэль думал о конце света, Демьяне и том, всё ли он делал как надо. Надо было познакомиться и с Софьей (хоть в соцсетях, чтобы не привлекать внимания Лукавого) – поговорить с ней об Антихристе, о её проблемах, выслушать и подбодрить. Надо было написать честный отчет в Небесную канцелярию, а не в аккуратных выражениях делать вид, что всё под контролем. Надо было больше времени уделить Варе и Вере Ивановне, которым особенно нелегко было узнать о том, что случилось с их родным, – их реакции без слез говорили только о серьёзном потрясении. Надо было не уповать не милость Божью и увлекаться Азиком, а делать всё зависящее на пределе возможностей! Было стыдно. И страшно, что из-за неопытности и рассеянности Дани что-то уже пошло настолько не так, что это не исправить. Даже молитва не принесла успокоения. На следующий день Даня с Григорием, поговорив с наконец уверовавшей Светланой, сидели в кабинете. Пока следовательница оформляла все документы, а Слава смотрел с подозрением, копаясь в своих бумажках, Даня включил трансляцию с «проповедью» Демьяна. Слова, правдивые и ложные в то же время, отдавались болью: да, и этому человеку, и многим другим доставалось немало горя и бед. Болезни и несчастные случаи, плохо организованные социальные институты и общественные проблемы, равнодушие и корысть терзали людей, лишая их надежды, веры и любви. – А хорошо говорит, – прислушавшись, вдруг сказал Слава. – Сколько мы Белова привлечь не можем, хоть доказательств выше крыши? А сколько таких, как Белов? Обычные люди слова поперёк сказать не могут, хотя бояться должны вовсе не они! – Бояться Господа все должны, – внушительно вставил Григорий. – И любить, – скромно добавил Даня. – Его и ближних. – Так, философы фиговы, не отвлекайте! – прикрикнула Светлана. – Вы двое, пишите рапорты своему начальству, Слава, ты попить принеси. Тот, посмотрев на Светлану с преданностью и усталостью собаки, которая не перегрызает поводок лишь из любви, пошел выполнять поручение. А Даня, закрыв трансляцию, пытался не думать о словах Демьяна. Дело не в том, что мир плох, дело в людях… В том, что они несовершенны… В том, что… Отчего-то курс ангельской логики, который гармонично объяснял наличие на земле зла и порока, не спешил вспоминаться, заглушаемый безжалостной правотой слов простого человека. Стоп. Это мантия Антихриста? Неужели на него, бескрылого, она уже действует?! Ой-ой-ой… – Я выйду, подышать надо. – Ангел вскочил и вылетел из комнаты, в которой вдруг стало очень душно. И зачем смотрел, зачем впускал яд уловок и искаженной логики, зачем думал?! Не глядя по сторонам, он промчался по коридору и врезался в кого-то в красно-черном. – О, Мурзилка! – Лукавый цепко придержал его за плечо, с интересом оглядывая. – Что, нашего полку прибыло? Вижу, прошлая ночь прошла бурно. Даня сжался и опустил взгляд, понимая, на что намекнул Лукавый. Эх, они с Азиком ведь так и не договорились толком, как себя вести и что говорить! Просто – «было». – Не стесняйся, кто устоит против Азазелло? – ухмыльнулся Лукавый. – Его послужной список больше, чем список святых – за три тысячи лет-то! Только за последний месяц… м-м… девятнадцать. На тебя все похожи, белокожие блондинчики, можешь гордится. Не. Думать. – Кстати, а здесь ты чего? Володе морально помочь? Так всё равно крылышки не отрастут, помогай людям или нет. – Мы творим добро не для награды, а для самих людей, – вырвалось у Дани. – Это ты сейчас так думаешь, а к первому столетию на земле все обычно прозревают: люди не заслуживают любви. Ладно с ними возиться, когда Он какую конфетку даст типа повышения, но просто так – трата времени. Ты думаешь, Азик их не любил первое время? Мы на Него злились да на трусов-ангелов, которых считали друзьями и братьями, но людей многие падшие за младшеньких принимали. С неба многого не видно! Азик выдумал оружие, косметику, драгоценности – хотел помочь. А потом увидел, как люди всем этим распорядились. Потому что люди, Мурзилка, только портят, сколько Господь с ними не бьётся. Но его любимчикам можно всё, хоть они давно ни меня, ни Его не боятся, а нам с тобой – сам видишь. Подумай об этом, когда захочешь сделать что-то хорошее или кому-то поверить. Не! Думать! К счастью, в этот момент вышла Светлана и Лукавый с кротким видом последовал за ней. Слушать Лукавого было ещё более глупым, чем прислушиваться к Демьяну – оба хотели посеять в душах сомнения и увести с пути истинного. Так что остаток дня Даня провел на автопилоте, прокручивая в голове псалмы и реагируя на реальность – успокаивание Светланы (которой пришлось отпустить Лукавого из-за того, что заявление забрали), поиск нужных законов, отбирание колы у Григория – не больше, чем того требовалось. …День Азик провел в приключениях, стараясь не ржать от нелепостей ситуаций – фальшивого тела в Мавзолее, смотрителя, который загнал ценный трупак янки, живого в буквальном смысле вождя пролетариата – сильнее, чем было безопасно для прически (её и так растрепала Нелли из-за шутки о теле в багажнике). Под конец дня падший был вознагражден задержанием Сатаны и на радостях позвал в кафешку Даню и Варю. Пришедшая первой школьница вяло порадовалась и столь же вяло рассказала, что Демьян не стал разговаривать с Верой Ивановной, зато его выступление посмотрели все её одноклассники (и большинству оно пришлось по душе). Плюс Антихрист успел спасти свой магазинчик от поехавшего, близко к сердцу принявшего его слова, – и снова засветился в СМИ. – Демьян через столько прошел, а его дёргают в разные стороны постоянно: «Демьян, ты хороший человек, что ты творишь?» «Демьян, ты Антихрист, убивай и проповедуй!». Он в петлю полез из-за понимания, что ему здесь покоя не дадут. И… Он мой брат, но, кажется, скоро он сам, без Сатаны, выберет первую сторону. Несмотря на Петра и Софью. Они прикольные, спасибо, что поддерживают его. Только им тоже досталось, – неожиданно мудро объяснила Варя. Падший замечал, что школьница в последнее время рассуждает куда глубже, чем в последнее время, но таких интересных замечаний она ещё не делала. – Петра из церкви чуть не вышибли за пару приколов, а Софье от Белова так прилетало, что мама не горюй, – продолжил её мысль Азик. – Они тоже пострадали от существующего миропорядка. Демьян в гордыне может решить, что создаст новый, лучший мир для всех достойных – но получится, разумеется, тот же Апокалипсис под другим соусом. – Вы «Тетрадь» обсуждаете? – подошедший Даня чмокнул Азика в щеку так естественно, точно они были женаты лет десять, и сел рядом. Конечно, у того мысли об Антихристе отодвинулись на задний план, да и Варя распахнула рот от удивления. – Вы чего?.. Когда успели, голубки? – с радостным недоверием школьница хлопнула в ладоши. – А, ладно, уважаю личные границы. Но я знала, знала! Стойте, а у вас проблем от этого не будет? – Не должно. Кроме того, что на меня подействовала мантия Антихриста и стало сложнее игнорировать слова Лукавого, пока нет. – То есть то, что меня вчера чуть святой водой не облили, для тебя в порядке вещей? Ангел мой, это ты у нас был мазохист, я такие развлечения признаю только в более интимной обстановке. – Рука падшего сама собой устроилась на чужой талии. – Варюх, если что, для Сатаны у нас отношения не платонические. – Ого! – Школьница посмотрела с сочувствием. – Я подумала… Нет, понятно, что типа без венчания нельзя, Галя ещё из-за этого переживала. Но петтинг-то… – Так, здесь я главный растлитель, соблюдательница личных границ! Петтинг тоже считается. Но мы всё же собрались не нашу личную жизнь обсуждать. Дань, если серьёзно, нормально всё? Чего там тебе Сатана сказал? – Ничего интересного. – Даня, кажется, выдохнул в первый раз, как услышал «не платонические» – наверно, при невинном дитя ангельская стыдливость работала на всю катушку. – Что я пропустил? Если что, трансляцию Демьяна я смотрел. – Он ещё спас людей из своего магаза от человека, который его же проповедей наслушался. И Сатану повязали благодаря оскорблению. Но учитывая их склонность любые обстоятельства превращать в катастрофу, расслабляться рано, – честно сказал Азик. – Мы с Варей говорили о том, что Демьян может увлечься своей силой и возомнить себя богом, как некоторые Антихристы до него. Даня опустил взгляд, поняв несказанное – против всех, кто претендовал на трон небесный, боролись уже ангелы. Воители, а не хранители, как они с Григорием. – С другой стороны, Демьян Антихрист только до тех пор, пока его отец правит в аду и является прямой противоположностью Господа, – задумчиво сообщил Азик. – Да, у него в любом случае будет сила, но вот права… – Нет! Азик, ты не должен бороться за трон, ты же не хочешь этого! – Во-первых, конца света я хочу ещё меньше. Во-вторых, трон достанется Нэлли. Я её знаю, она и ведьмой стала из надежды подобраться ближе к власти. Нэлли не откажется от короны и тёплого местечка… Я серьёзно думал, почему Он послал именно вас с Григорием, ангелов-хранителей. Понятно, что для защиты Гали, но почему двоих? – Погоди! – Варя хихикнула. – Думаешь, это для вас с Нэлли? Ангелы-хранители для падшего и ведьмы-кошки? – У Него странное чувство юмора, а это самое логичное, что приходит в голову. Избранная следит за тем, чтобы Сатану посадили. Я мучу воду, Нэлли примеряет корону, Даня с Григорием предупреждают нас об опасностях – не смотри так, ангелочек, ваше чутье на всех сработает, если его натренировать. А ты, Варя, с Верой Ивановной, Петром и Софьей водите хоровод вокруг Демьяна, чтобы он никуда не влез. Увезите куда-нибудь, подключите его мать – не знаю, что-нибудь сделайте. И хорошо бы уже похоронить нормально Галю... Есть планы лучше? – С детства терпеть не могла хороводы! Но плана лучше правда нет. – Григория придётся убеждать очень долго, но… Ты уверен? Тебе придётся ведь не только со своими приятелями договариваться. Азик развел руками – да, придётся иметь дело с не самыми приятными падшими, но что поделать? Утешало лишь то, что Даня будет подстраховывать. …Утешало лишь то, что Азик будет под его присмотром. Хоть Даня и лишился временно крыльев, эмоциональная связь должна была компенсировать это – главное сохранить её и не переступить ни через одну из границ. Поэтому, проводив школьницу, ангел начал подбирать слова. – У меня дежавю. Чего на самом деле тебе Сатана сказал? – Что люди не стоят любви. Но это не так! Люди – удивительные существа. Всегда будут те, кто выберут плохую дорожку, и те, кто не сойдёт с пути истинного. Сила человека в его изменчивости, в постоянной возможности исправления, которая дремлет даже в самых закоренелых грешниках. Даже Антихрист при всех своих ошибках способен на сочувствие, любовь, помощь другим. Ещё Лукавый сказал о тебе: что ты… Это неважно. Я понимаю, для меня блуд – грех, но для тебя это потребность. Мне просто не надо, так чего я буду запрещать тебе, если для тебя это необходимо и важно? Я не могу помочь тебе с этим, так что и осуждать не имею права. Мне всё равно, с кем ты физически, если мы вместе духовно. Вот и всё. Азик обнял со спины, надежно и крепко, будто отгораживая собой от всего, о чем не хотелось думать. – Дань, вот когда ты так говоришь, я понимаю, насколько классно быть хорошим – выслушал кучу негатива, взял нужное, забил на фигню, живешь и чиллишь дальше. Вообще это не совсем потребность, я же не человек. Буду ждать, пока в награду за спасение мира ты не попросишь сделать исключение для одного единственного греха. Шучу! – Губы Азика аккуратно прижались к мочке уха, и ангел сразу простил шутку. – Мне нормально, можно же и самому справляться. Так что спасибо за доверие и принятие, но я не хочу. Да, у меня было много партнеров, только за последний месяц больше десятка. Но пока я с тобой, я не собираюсь пополнять их список. А вот кое-что другое… Можно? – Да… Падший развернул его и прильнул к губам, начав с легких прикосновений. Даня чуть вздрогнул, почувствовав язык, проходящий по кромке зубов и ласкающий небо. Ангел тут же неумело ответил, чтобы Азик не решил, что ему не понравилось. Этот поцелуй оказался глубже и полнее. Даня не был уверен, что делал всё правильно, но… Можно боятся ошибок и разочарований, наказания и неприятных последствий. – Вот так. Как тебе? – отстранившись, шепнув Азик. А можно любить в моменте. – Помнишь мы смотрели третью часть Гарри Поттера? Если бы мне надо было наколдовать патронуса, я бы вспомнил этот момент.