Неисповедимы пути Господни

Это утро должно было начинаться неспешно. С того, чтобы проснуться от пиликанья будильника, потянуться и повернуться лицом к Азику, убрать с его лба пряди и аккуратно поцеловать. С ленивого завтрака из оставшейся еды и игнорирования Вари, которая наверняка бы их подкалывала. С того, чтобы поверить, что вчерашний вечер не приснился, перестать смущаться и широко улыбаться, вспоминая детали. Всё было… люди говорят: «как в сказке»! Но в итоге они проспали. Утро началось со звонка Григория, который с аккуратных вопросов перешел на громкие возмущения из-за безответственности всех троих. С того, что Азика пришлось будить немилосердной тряской за плечо, а Варю – вытягиванием из-под одеяла. – Варюх, я думал, ты поставила будильник! – застегивая джинсы, через всю квартиру кричал падший. – Я?! Хто из наш троиш отвецвенный вжросый? – с полным ртом зубной пасты вопрошала та. – Я вчера устал, извините, – расчёсывая волосы, повинился Даня. – Все виноваты, – чтобы никому не было обидно, резюмировал Азик, вызывая такси. В машине Варя, как единственный в их компании человек, нуждающийся в еде, уплетала вчерашние бутерброды и звонила Демьяну. Вслушиваясь в бесконечное «Абонент недоступен» и бурчание школьницы, Даня старался настроиться на него. Всю предыдущую неделю Демьян падал в бездну сам и тащил за собой весь мир, но быть может, всё же получится помочь запутавшемуся человеку... Всю предыдущую неделю Антихрист набирал силу и завоёвывал сердца простых людей, но быть может, всё же получится изолировать его максимально аккуратно, чтобы не расстраивать Даню с Варей. После вчерашнего вечера терять всё было просто несправедливо! Со школьницей надо было дальше шататься по кафешкам, зависать там и тут, обмениваться новостями, учить её краситься, невзначай направлять, смеяться от кринжовых шуток. Вдвоём с Даней – продолжать открывать человеческий мир, возобновить уроки порока и добродетели, ходить в «Эдем» и танцевать всю ночь, просыпаться вместе столько, сколько выходных на земле дадут ангелочку. Хотя Азик сделал всё, что мог, сейчас тревожность накрывала и отступала волнами. «Большинство падших за нас»-«Они присягали, когда Сатана ничего не мог сделать»-«Нас всё ещё больше»-«Он сильнее тебя»-«Наибольшая сила у Него»-«И где эта сила?»-«Бог же прислал двух ангелов» Правда, один из этих ангелов сидел напряженный, как новичок-тиктокер перед первой съёмкой и, кажется, забывал дышать. А Варя, весь вчерашний вечер не боявшаяся задевать ангела смерти, сжалась на своём сидении и гипнотизировала телефон скорее просящим, чем требовательным взглядом. – Варюх, Дань, не парьтесь. – Азик обернулся со своего сидения, стараясь излучить как можно больше привычной раздолбайской уверенности в себе. – Появляется Демьян, освобождает Сатану, и сюда сразу переносится вся знать, которая нас поддерживает. Объявим обоим народное недоверие, пусть сворачивают свою рекламную компанию. Демьяна приступом возьмёт славное семейство Баженовых, наречённая и дружочек-пирожочек в рясе, ну а мы придадим Сатане ускорение до ада пинком под зад. А потом зависнем все в моей квартире. Как план? Водила покосился на него с некоторым вопросом, но Азик махнул рукой, создавая чары, и мужчина тотчас переключил внимание на дорогу. Не водитель такси-премиум, а любопытная бабуля у подъезда! – Супер! – бодро согласилась Варя. – Ситри и Греми в списке приглашенных, я свои слова помню. – Да, хороший план, мне нравится. – Даня выдохнул и снова начал транслировать ангельскую невозмутимость. Пробившись через журналистов и полицейских у крыльца, они вошли в здание, но возле дверей зала столкнулись с Демьяном. Никто бы не узнал в этом холеном юноше в стильном костюме и с властным взглядом того человека, который даже кошку отказывался убить во славу Сатане. – Какие люди! – глумливо вскинул он брови. – Пардон, не-люди. Варя, ты уверена, что это подходящая компания? Ты хотела быть дочерью Сатаны, а не подругой святоши и мальчика на побегушках. Идём, сестра, освободим отца, и я помогу тебе. – Антихрист протянул ладонь: по его лицу было заметно, что он нимало не сомневается, что школьница последует за ним. Азика эти слова не задели, но он предусмотрительно приблизился к Варе, чтобы, если что, прикрывать или перехватывать школьницу: у той от гнева задергался глаз. – Поможешь?! Где ты был, пока меня толпой собирались избить? Пока я маялась с этой дурацкой учебой? Пока всем на меня было плевать? Зависал с Сатаной! – Так было надо, – чуть нахмурился Демьян. – Варь, ну чего ты? – Я пошла бы с братом, – с болью ответила Варя. – Который любил и отпустил Галю. Который полюбил Софью и не бросил бы её, когда ей нужна была помощь. Который дружил с Петром и не наговорил бы ему того, что его бы обидело. Который бы пусть и не согласился, но прислушался бы к маме и бабушке. Да, они иногда ерунду несут и выбирают плохие решения, но это не со зла. Тебя я не знаю. – Да хватит! Я же не отказываюсь от вас всех. Я вас… – Лицо Антихриста мучительно исказилось: он не мог произнести имени Бога без хулы, а Он был и любовью. – Вы мне дороги. – Тогда не рушь то, что дорого нам. – Не могу я! Пытаюсь сделать что-то хорошее – не получается, пытаюсь нормально поговорить – что-то будто за меня говорит. Всё, приплыли, теперь только так. Поздно уже. – Не поздно, – уверенно сказал Даня. – Я вижу, ты можешь с этим бороться. Биться с соблазнами и дьявольским наследием сложно, но у тебя есть те, кто поддержит. – Ты меня уже обманывал, – снова насторожился Демьян. Но смотрел он уже более осознанно и, казалось, хотел, чтобы ангел как-то оправдался и сказал что-то ещё. Доверял. Да и как можно было не поверить Дане? Азик сдержал улыбку, надеясь, что Сатана, говорящий о сильном влиянии непорочного ангела, был прав и сейчас всё разрулится… Даня сдержал желание покаянно опустить глаза, надеясь, что Господь, пославший его на землю, был прав и сейчас всё решится. Демьян смотрел со скрытой надеждой и явно нуждался в помощи. Эх, надо было давно с ним поговорить! Сейчас ангел нашаривал слова, точно выбирал крепкие доски на старом мосту. – Технически, молчал, пока тебя обманывали, – педантично уточнил Даня для начала. – А вот родные и близкие с тобой всегда были честны. Ты же хотел спокойной жизни? Она будет, если Сатана окажется за решеткой, а ты не будешь разыгрывать из себя Мессию. Понимаю, успех и деньги манят, но это не самое важное. Это мыльные пузыри, идеалы тщеславия и алчности, которые могут упростить жизнь, но не заполнят душевной пустоты. Да и что это за успех? Толпа любит не тебя, а придуманный образ, как могла бы полюбить любого другого, которому бы создали подходящий имидж. Вот сестра, мать, бабушка, друг и любимая знают и ценят именно тебя, Демьяна Баженова. Твоя семья изменилась, Пётр спас тебя из огня, Софья не оставляет надежд достучаться, хотя у неё был опыт плохих отношений, – разве это не ценнее той фальши и мнимых побед, которых принесет Апокалипсис? Все готовы помогать тебе! Пойми: даже если ты устроишь конец света, ты не построишь никакого «своего» нового мира, где сможешь заботится о близких, – будут только разрушения и боль, только четыре всадника, а в финале твоё поражение. Апокалипсис не может закончится победой ада, вы с отцом просто погубите этот мир и будете наказаны, а Господь создаст нечто новое. Послушай близких, отступись! Этот мир слишком прекрасен, чтобы гореть в пламени. Демьян слушал с жадным интересом, иногда чуть кивая. Он всё понимал и был согласен! Но почему тогда?... – Я понимаю. Да. Но я не представляю, как… обратно… Эта сила! – Демьян беспомощно постучал по вискам. – Я иногда думаю, что она использует меня, а не я её. Бывают моменты прозрения, как сейчас, а потом опять. Я так устал! Я… я как-то думал опять покреститься, но я же в храм не могу войти. – Может, отчитка? – подал голос Азик. – Ну, экзорцизм. Понятно, что у тебя не беснование, но должно сработать. Сила Антихриста – не разумная сущность, экзорцизм может навечно оборвать твою связь с ней, и мы не будем каждый раз дергаться на тему того, не захочешь ли ты передумать. – Точно! Должно сработать. Пусть у Петра нет опыта, у него есть вера и желание помочь. Сейчас я его наберу. Всё закрутилось уже в другую сторону: священник с Софьей почти выбежали из зала суда, вслед за ними вышли Мария и Вера Ивановна. Растерянный Демьян с извинений сбивался на благодарности, становясь похожим на себя прежнего, Софья крепко обнимала его, бормоча, что они со всем справятся, Пётр договаривался с кем-то по телефону о благословении, Вера Ивановна размашисто крестила внука и просила Господа помочь, а Мария приобняла притихшую Варю и вставляла ободряющие слова между молитвами матери. Всё это было несобранно, невпопад, спонтанно, но так по-хорошему человечно, что Даня вознёс хвалу. Неужели… Неужели у него получилось? Точнее, у них с Азиком. Стоявший рядом падший созерцал всё происходящее с терпением старших, присматривающих за юными ангелами, и некоторым волнением. – Дождёмся обвинительного приговора и скажем падшим, что обошлось, – перехватив взгляд Дани, невесело сказал он. – Ну да. А что такое? Ты не рад? – Рад. Просто не ожидал и… не подумал о том, кому теперь отдать трон. Сатана прав: стратег из меня аховый. Все думали, что туда сядет Нелли, как невеста Сатаны, – как бы и не переворот, а так, терки в ближнем кругу. Кто-то считал, что я по-тихому разделю с ней власть. Ну, Варя на последних встречах со своим «я сестра Антихриста» могла создать впечатление запасного варианта. Но Нелли сажать реально опасно, у неё в голове что-то перемкнёт, и опять будем спасать Демьяна или спасаться от Сатаны. Из меня правитель никакой, я договариваться толком не умею, сам видел, что мой аргумент – клинок. Кого-то из падших звать – остальные обидятся и начнётся предсказанная тем же Сатаной грызня. Хоть Григория проси, честное слово! Только его тем более не примут. – Да, дела… Будем тянуть время? Скажем, что после отчитки за Демьяном надо ещё понаблюдать? – Да, единственное, что приходит в голову. Чёрт, да чего Нелли надо? – Азик раздраженно достал трезвонящий смартфон. – Я ей уже сказал, что свой шанс она упустила и Демьян её одной левой… Блин, а теперь-то и о его безопасности всё равно надо думать!.. Пока Азик вышел, чтобы поговорить с Нелли, Даня решил отыскать Григория: наставник сейчас должен быть в зале. Но Григория там не оказалось, да и заседание уже было окончено. Лукавый вёл себя странно: он что-то пытался сказать окружающим полицейским, просил позвать Светлану или Славу и выглядел испуганным и потерянным. Неужели на него так подействовал обвинительный приговор? – Условное! – Прозвучало как гром среди ясного неба, и Даня торопливо обернулся на подошедшего Азика. – Демьян надавил на судью, та дала условное – вот и всё, человеческий фактор. И почему никому не пришло в голову присмотреть за этой мздоимицей? Будь она честной, ничего бы не вышло!.. Идём, надо принять дворян и как-то всех скоординировать. Падший выглядел непривычно решительным – Даня впервые видел на знакомых чертах такое яркое выражение эмоций, отмечал такой выразительный взгляд, слышал такую экспрессию в голосе. Ангел перевел взгляд на освобожденного Лукавого, который заполошно тыкал что-то в своём смартфоне, будто видел его впервые в жизни. – Данечка, я понимаю, шок, но давай, нам надо спешить. – Ему на плечо закинули руку и потянули в сторону коридора. – У тебя же не очередной приступ, как на прошлом заседании? Тебе не плохо, зайчик? – Н-нет. Не плохо, а страшно: Даня бросил последний взгляд на фигуру в красно-черном возле камеры, понадеялся, что у Петра получится провести отчитку, и, стараясь не напрягаться от чужой ладони на плечах, пошел… Не плохо, а отвратительно: Азик бросил последний взгляд на Григория, волей Сатаны поменявшегося с ним местами в камере, понадеялся, что у Нелли язык отсохнет лгать и отвлекать, и, стараясь не отрастить на нервах рога, хвост и копыта, врезал по стене. До разума ещё толком не дошел масштаб трагедии, но тело уже хотело реагировать привычным образом: бить, крушить, ломать. – То есть, Сатана в облике Азика увёл Даню непонятно куда? – не веря себе самой, уточнила Варя в третий раз у ветхого, который комкал в руках свою шляпу. Будь на месте школьницы кто-либо другой, он бы уже плевался кровью или седел на глазах от взгляда Азазеля в гневе. Дане он таким не нравился. Даня помогал справиться в такие моменты. Даня… От Дани, вышедшего из зала суда и исчезнувшего, остался только беретик. От второго удара получилась вмятина, а ветхий и следователи на шажок отошли. – Совершенно правильно, Варвара. Сатана забрал Даню. И если ты спросишь в четвертый раз, это ничего не изменит, – холодно сообщил Азик, ощупывая вмятину в стене. – Ты гос. имущество-то не порть, – хмуро попросила Света, и Слава чуть придвинулся к ней, намекая, что её обижать тоже нельзя. – Чёрт, скажите уже что-нибудь умное! Почему вы не предупредили, что дело ведет коррумпированная судья? Таких же использовать с силой Антихриста – раз плюнуть! Почему камера не освещена? Все же знали, какие у силы у Сатаны, он в прошлый раз молоток превратил в змею! Почему. Ты. Тюфяк. Небесный. Дал. Ему. Увести. Даню?! Здание ощутимо дрогнуло, и Варя суицидально кинулась обнимать падшего. – Ты не на тех злишься. Сохрани гнев для Сатаны. Ну, всё, Азик, тебе же просто больно и страшно… Азик… Всё будет хорошо… Какое на хрен хорошо?! Какое хорошо, если Дане сейчас может быть куда больнее и страшнее, чем Азику? Какое хорошо, если у падшего в кои-то веки ни одной самой дурацкой идеи? Можно сколько угодно хмыкать и делать вид перед другими, что Даня для него – приятный сюрприз, классная внешка плюс прикольный характер и ничего больше, но это не так. Никогда не было так. И вчера окончательно стало ясно, что не так! Чёрт его знает, любовь, не любовь, но теперь Азик понимал Демьяна: для того, кто дорог, и наизнанку вывернешься, и на своих принципах станцуешь вальс, и угробишь весь этот гребаный мир! От школьницы пахло подаренными им духами, веяло адреналином бунтарки, она успокаивала его, неумело подражая всегда взвешенным мягким фразам Дани, и излучала странную уверенность. Почему-то это помогло злости притихнуть. Да, эта девочка права. Дане не поможет, если Азик всё здесь разнесёт. Даня расстроится. И беретик надо забрать, Дане нравится этот беретик… И огонь напрягал, Дане не нравилось явно зачарованное пламя. Оказавшись вместе с Лукавым в чертогах властителя ада без крыльев, ангел порадовался, что благодаря вылазкам с Азиком к падшим ему проще, чем могло быть. Здесь властвовали хищная красота пламени и тьмы, запахи пожаров и миндальные ноты цианида, духота и угнетённость, на языке таяли соль и металл. Зал со множеством скульптур, широкими рядами кресел, ступенями и троном целиком был выдолблен в черной горной породе. В круглых чашах на полу и светильниках вверху прихотливо плясал огонь: в создаваемых им тенями все казалось искривленным и странным. Точное слово: Дане было странно. Ад напоминал об Азике, но в его падшем всегда было что-то утончённое и что-то мальчишеское. А здесь безвкусная, уставшая от себя роскошь и ненавидящая себя древность сплетались в деталях: отделке кресел золотом и драгоценными камнями, потрескавшихся узорах на чашах, нарочитой откровенности нарядов статуй. Стараясь думать о том, что он первый ангел, побывавший здесь («Интересная строчка для резюме, ха-ха»), Даня всё равно чувствовал дискомфорт и даже начал жалеть, что ввязался в авантюру. Ангел ещё по первым фразам понял, что перед ним не Азик, но позволил себя увести из понимания, что Лукавому, возможно, тоже надо с кем-то поговорить. Не то чтобы Даня надеялся, что Князь тьмы раскается после одной беседы, но ведь каждый заслуживал немного благожелательного внимания, да и… Ладно, может, немножко надеялся! Тщеславие безусловно было тем грехом, над которому ангелу следовало усердно работать. Как и Григорию: именно благодаря подсознательному желанию наставника хоть немного побыть на месте Лукавого тот и смог поменяться с ним местами в суде, как он сам любезно объяснил. Лукавый вообще был довольно вежлив и не сделал ничего плохого: сняв морок и усмехнувшись на «Вы совсем не похожи на Азика», он щелчком превратил тронный зал в кабинет психотерапевта и, кивнув Дане на кресло, улегся на кушетку, сразу начав жаловаться на жизнь. Даня честно слушал его, проникаясь всё большим сочувствием и смутно начиная роптать на нечуткость Бога. Пока не понял, что за болезненным самолюбованием, багажом обид и ворохом претензий нет никакого желания идти на компромисс и меняться. Лукавый чуть лениво «разводил» Даню, играя на том же тщеславии! – Вам больно из-за конфликта с Отцом – это правда, – вздохнул ангел, когда на него выжидающе – «Давай, жалей меня!» – посмотрели. – Но вы видите только один выход и не намерены менять своё отношение, что бы я сейчас не сказал. Вам приятны ваше чувство правоты и поза борца, и даже если кто-то более умный, опытный и логичный разложит вам всё по полочкам и даст четкую инструкцию примирения, вы ей не воспользуетесь. Мне жаль вас, как будет жаль любого заблудшего. Но вы сделали свой выбор, я его не поддерживаю и осуждаю, а вас не собираюсь оправдывать. – А ты не такой уж одуванчик! – хмыкнул Лукавый, садясь на кушетке и потягиваясь. Кабинет психотерапевта снова стал тронным залом. – Точно не хочешь ко мне на службу?.. Ладно, спасибо, что выслушал, обычно все после часа сливались. Пожалуй, даже на словах передам Азику то, что он забыл, а не вырежу на тебе… Шучу, не жмись. Просто напомни ему, что силы силами, облики обликами, а от вассальной клятвы ему не отвертеться. Ему не одолеть меня в бою – рука дрогнет, нога запнётся или ещё что-нибудь случится. А кто кроме него возьмет в руки меч? Остальные падшие побоятся. И знаешь, что самое смешное? Даня рассеяно пожал плечами, укладывая в голове мысль, что одной проблемой стало больше… Азик рассеяно повел плечами, стараясь понять, что делать дальше. Варя притащила его к себе домой часа три назад. Всё это время он фиксировал «НЕ» и отмахивался от страшных картин пыток Дани, которые послушно рисовало воображение. Григорий НЕ мог отыскать Даню через чутье, Света НЕ могла дозвониться до Сатаны, падшие по своим каналам НЕ могли найти ни того, ни другого. Нелли НЕ поднимала трубку, Демьян, которого удачно отчитали, уже НЕ мог помочь, команда стилистов-блогеров НЕ поддерживала с Сатаной связь со времени его заключения. Ни одной ниточки НЕ было, оставалось только сидеть и считать – до ста, до тысячи, до десяти тысяч. Только понимать, что он сам виноват: следовало быть на стороже, всё перепроверить, обезопасить ангелочка. Даня всегда прикрывал его, всегда думал о нём, всегда заботился. Всегда был рядом! А он? Принимал всё как должное! Одно слово – падший. Вера Ивановна вообще отожгла: – Раз Демьян больше не Антихрист, Сатане вообще нет смысла давить на Даню. Отпустит скоро. И навредить рука не поднимется – чай тоже белокрылым ходил. Ну не бойся за него, у меня интуиция. «Нет смысла»? «Отпустит»?! «Не поднимется»?!! «ИНТУИЦИЯ»?!! Вера Ивановна будто говорила не о долбонавте с комплексом Бога – буквально! – который хочет уничтожить мир, а о ком-то адекватном и с проблесками милосердия. Пусть Сатана и не был поехавшим садистом, он не зря трудился в отделе кары и воздания. Хотя интуиция Божьей посланницы… Азик неуверенно посмотрел на потолок, откашлялся, словно собирался говорить вслух. Снова повёл лопатками, чувствуя фантомную боль. «Господи… Я же ничего не просил с момента падения и сейчас не за себя прошу. Ну Ты же знаешь Даню, он Твоё дитя, Твой верный слуга. Если это из-за вчерашнего, так я один виноват, я же предложил!.. Он булочка с корицей и зефирка, он всюду видит Твои образ и подобие, у него самая солнечная на свете улыбка, самый звонкий смех, самый внимательный взгляд – так неужели Ты допустишь, чтобы всё это исчезло? В нём столько любви! Она не должна стать пустотой, страхом или ненавистью. Верни его. Ну пусть он хоть сбежит и вернётся в Эдем… пусть мы никогда не увидимся… но пусть он будет – хоть где-то!» – Азик! Ты плачешь? – ахнул Даня на пороге комнаты. Живой Даня. И кажется, здоровый: одежда целая, без крови и копоти, двигается так же свободно и обнимает так же крепко. – Дань? – собственный голос показался хриплым. – Да, я вернулся, всё. Со мной всё… Азик, ну чего ты? Всё со мной хорошо. Азь, я здесь, здесь… Вообще-то Азик не собирался сжимать Даню, словно стараясь впечатать в себя, и издавать звуки, подозрительно похожие на всхлипы. Но после нервотрёпки, когда он еле удерживал себя в руках благодаря Варе, хотелось обложить ангелочка ватой и куда-нибудь спрятать от греха подальше. Это же Даня, его Даня – от льняных прядей до кончиков крыльев, от любви к котикам до строгости к грехам, от любви к людям до интереса к падшим, от смущенного румянца до вчерашних стонов, от первого поцелуя до того, как ангел сам не захочет уйти! Что-то тёмное и собственническое ещё пыталось поднять голову, но тонуло под волной горячей благодарности, что Даню всё же вернули. «Господи! Спасибо, спасибо, спасибо…» – Извини, Дань. Точно хорошо? Он ничего тебе не сделал? – с трудом отцепляясь, уточнил Азик, чтобы окинуть всего ангелочка взглядом. – Ты голодный? Тебе холодно? Водички? Успокоительного? – А ты ел? Азик от неожиданности моргнул и вопросительно посмотрел на вошедшую Варю, которая тактично дала им минут пять. Та помотала головой. Даня вздохнул: – Тогда голодный. Хотя Азик порывался заказать доставку (и, наверно, на радостях забил бы Баженовым холодильник едой на месяц), вмешалась Мария со свежеприготовленными супом и пирожками. Только сейчас падший заметил, что старшие Баженовы смотрели на них с признательностью. Слова Дани оказались решающими для Демьяна, идея Азика увенчалась успехом – логично. А, да, проблема же решилась: Антихрист снова обычный человек, хоть и с покосившейся менталочкой. Хотя кто из них без неё? Азик всё старался прикасаться к ангелочку, хоть краешками одежды. По-дурацки, да. Но так спокойнее. Азик ловил его взгляд, улыбался, подкладывал еду и понемногу приходил в себя. Например думал, какой Сатана козёл. Во-первых, показал всем полководца Азазеля как сохнущего по Дане беспомощного идиота – по крайней мере, именно такое впечатление могло сложиться у большинства падших, к которым Азик бросался за помощью. Во-вторых, показал самому Азику, что знает о его слабом месте и дал повод для противоестественной благодарности: отпустил ведь, а мог мучить месяцами, присылая по кусочку. В-третьих… Не хотелось об этом думать, но, если травм не было видно, это ещё не значило, что их не было вообще. – Дань, так а… м-м… Ты хочешь поговорить о Сатане? – доев пирожок, спросила Варя с изяществом шпиона из комедии. – Да правда ничего плохого не было, – пожал плечами Даня, не тушуясь и не отводя взгляд. Азик выдохнул, поведя плечами. – Но вот его слова… Давайте по порядку. Я выслушал его версию падения и пообещал передать тебе, Азик, что у тебя вассальная клятва. Ты не можешь победить его в бою. – Она разве это значит? – вспоминая текст, который произнёс после сложного сражения несколько тысячелетий назад, удивился падший. – Я думал… О чёрт! «Мой клинок – ваш клинок»! Всегда считал, что должен буду отдать ему меч в случае чего, а не что не смогу повернуть свой против его. Но пока у него нет Антихриста, нам и драться незачем. Нелли рожать нескоро, пока он ещё подрастет, я смогу научить кого-то тому, что умею сам. – Видите ли… Он Отец лжи, может, солгал, но слишком хорошо вышло… В общем, он сказал, что самое смешное: мы могли и не отчитывать Демьяна. – Соврал! Демьяше так плохо было, как его не отчитывать! – Дело в том, что я когда-то дал ему клятву. Клятва ангела дарит обладателю не просто защиту от ангелов: она связывает давшего и принявшего так, что человек силами давшего борется с искушениями, а ангел чувствует его. Вот почему мне становилось плохо, когда Демьян менял воплощения. Он никогда бы не стал полноценным Антихристом, пока я бы не потерял крылья. Навсегда, имею в виду. – Даня смущенно потер шею. – Ну и поскольку… э-э... ничего такого, то и не стал бы. Да, мантия и способности остались бы, как и бессмертие, но никакого открытия врат ада и трона. Он вечно был бы очень близко к Антихристу, но никогда не стал бы им до конца. Ни Богу, ни Лукавому – вечный нейтралитет. Наверно, мир подошел очень близко к черте, и только так, половина на половину, его можно удерживать. Лукавый считал, что для такой страховки с клятвой меня и прислали: я совсем не знал земли, ничего не умел. Ну, это логично… Но из-за отчитки сила уже не принадлежит Демьяну. Он вне игры. И Лукавый упомянул какой-то бал грешников, где хочет похоронить образ Демьяна, и вывести нового Мессию. Грешники – это люди, и сила Антихриста устремлена на людей. Что, если… если через этих грешников Лукавый как-то хочет заполучить силу себе и самостоятельно устроить Апокалипсис?