И свет твоих прекрасных глаз оставит след в душе моей

Я поворачиваюсь на голос, собираясь сказать обычное "привет", но слово так и не срывается с моих губ, а рот остается приоткрытым. Мне приходиться немного задрать голову, чтобы взглянуть в глаза человеку, который стоит на расстоянии вытянутой руки. Он возмужал: вырос минимум на пять дюймов, стал шире в плечах, линия скул стала четче, а густые русые волосы, кажется, не стригли все лето. – Ничего себе ты вымахал, – усмехается Джо и протягивает Дину руку для приветствия. Задержавшийся на мне взгляд голубых глаз обращается к Бейкеру, а улыбка на губах становится шире. Они быстро обмениваются дружескими крабами, после чего Дина окликает Зои. – Привет! Ни меня, ни Джо не смущают их тесные объятия, потому что мы оба знали, какого рода отношения связывали двух заучек: Дин относился к Зои как к сестре и это было взаимно. Явившаяся следом за подругой Чарли улыбается Дину, склонив голову к плечу, и кокетливо машет ему пальцами. Тот, окинув ее быстрым оценивающим взглядом, отвечает такой же улыбкой. – Я тоже всегда открыт для обнимашек, Петерсон, – говорит Джо и вытягивает руки в стороны в приглашающем жесте. – И я рада тебя видеть, Бейкер, – отвечает ему Зои безразличным тоном и, взяв Дина под руку, уходит в сторону Восточного общежития. Том направляется следом. – Значит, все-таки рада? – с улыбкой бросает им в спину Джо, потом смотрит на меня уже с серьезным лицом и легким кивком головы интересуется, как я. Тем временем до нас доносятся обрывки фраз из разговора покинувших нас Дина, Зои и Тома о прошедших каникулах. – Ты в полной заднице, – отвечает за меня Чарли и, похлопав по плечу, сочувственно поджимает губы. Ага, переболел, как же. Под оглушительный треск той ерунды, что лучше всего назвать самообманом, проходит остаток вечера. Я даже не пытаюсь вникнуть в разговоры, только киваю всем невпопад. В себя же немного прихожу в ванной, после того как несколько раз умываюсь ледяной водой. Что ж, кажется, оставшиеся два года пройдут так же, как прошедший… – Привет. Я вздрагиваю, когда вижу Дина, прислонившегося к подоконнику и наблюдающему за мной в отражении зеркала. – Вы с Чарли ходите к одному стилисту? К слову, по совету Палмер я решил немного отрастить волосы, так что сейчас они у нас были одинаковой длины. Но мы не договаривались! – И давно ты здесь? – спрашиваю я, пытаясь скрыть свое смущение и не разглядывать его полуголое тело. Так уж случилось, что умывальная, туалеты и душ находились в одной большой комнате на каждом крыле – отдельно для мальчиков и девочек, – поэтому подобная картина не была редкостью. Я относился к этому нейтрально, однако сам никогда не выходил из комнаты в подобном виде. Помню, Чарли как-то сказала, что мне следует радоваться и пользоваться данным шансом. "Девушки не могут себе позволить подобное. А жаль, я бы с удовольствием посмотрела". Вот теперь да, я смотрю. Дин в ответ лишь усмехается. С кончиков его мокрых волос капала вода, а наброшенное на плечи полотенце почти прикрывало голый торс, но ключевое слово здесь – "почти". – Ты подозрительно тихий сегодня, – говорит он, следуя за мной по коридору. – Так это ты у нас балабол, а не я. – Как каникулы? Мое замечание его никак не задевает, так как это уже пройденный этап. Сейчас мы могли спокойно подкалывать друг друга. – Хорошо, – отвечаю я на автомате, но понимаю, что вопрос стоит гораздо глубже, поэтому добавляю: – Действительно хорошо. У Джо прекрасные родители, – не то, что у меня. – Жаль, ты не смог приехать. – Я правда был занят… – Оставь оправдания для Джо, – перебиваю я. – Это он ждал тебя все лето. – А ты, получается, нет? В этот момент мимо нас проходят две пятикурсницы, которые, бросив на нас лукавые взгляды, начинают шептаться и хихикать. Вы можете подумать, что все дело в Дине. Да, он красавчик, но и я не лыком шит и в зеркало себя видел. Вообще, гены сыграли свое дело, я пошел в маму, которая стала известной актрисей во многом благодаря своей выделяющейся внешности: не такой высокий, местами лишен традиционной маскулинности, но наделен изяществом и притягательной загадочностью. Чарли говорила, что со своими внешними данными, вкусами в одежде и сучьим взглядом я походил на молодого графа Дракулу, потому и сказала, что длинные волосы прекрасно дополнят картину. Так что не надо думать, будто все взволнованные взгляды были направлены лишь на Дина. В ответ девушки не получают ни комментариев, ни даже взглядов. Чарли (знаю, она вас уже достала) посоветовала мне хоть иногда делать вид, что они меня интересуют и ради вида обращать на них свой взор, если я хочу оставить свою тайну тайной. Но какие, к черту, пятикурсницы, когда рядом со мной шагал полуголый Дин Эттвуд?! На его вопрос я не отвечаю, потому что, извините, а что на это можно ответить? К счастью, от неловкости меня спасает раскрасневшийся Томас, который как раз выходил из их с Дином комнаты. – Пегги ждет тебя уже десять минут, – говорит он шепотом и протягивает соседу его безразмерную футболку. – Черт, – с досадой бросает тот, будто вспомним о чем-то неприятном. Уже успел что-то натворить? Но ведь еще и сутки не прошли. Он быстро одевается и в этот момент дверь их комнаты открывается снова и к нам выходит Олдридж. – Я ведь просила вас спуститься ко мне, мистер Эттвуд, – с ноткой недовольства произносит она. – Это я его задержал, – зачем-то заступаюсь я за Дина. Мы встречаемся глазами, и я быстро отвожу взгляд в сторону. Он же спрашивает, обращаясь к куратору: – Что-то случилось? Мисс Олдридж пару секунд томит его строгим взглядом и затем выдает: – С сегодняшнего дня вы вступаете в должность старосты. Примите мои поздравления. – Чего?! – глаза Дина округляются от ужаса, а я, не выдержав, начинаю громко хохотать. Так как двум людям было довольно сложно уследить за всеми жителями общежития, коих насчитывалось около восьмидесяти человек, из числа старшекурсников выбиралась две старосты: парень и девушка, на которых перекладывалась часть обязанностей куратора и коменданта. В основном они следили за мелкими, то бишь помогали освоиться новоприбывшим, а также проводили обходы после отбоя, доводили до масс важные новости и следили за порядком. Должность старосты давала некоторые поблажки, мол, "я опоздал на занятие, так как провожал первогодку на урок" или "я не доделал уроки, потому что весь вечер пытался утихомирить малышню", но в основном она помогала втереться в доверие к старшим и заполучить безграничную власть перед остальными жителями дома. Реакция Дина более чем понятна, потому что назначение его старостой выглядело так же, если бы преступника записали а полицию. – Вы не ослышались, мистер Эттвуд. – Но я ведь ничего не сделал! Мне даже становится его жалко. А вот в глазах куратора я замечаю довольный блеск. Рассчитывала именно на такую реакцию? – Считайте это профилактической мерой, – говорит она, едва заметно приподняв тонкие брови и сдерживая улыбку. Точно довольна. – Компанию вам составит Рэйчел Смит. И только теперь я замечаю за ее спиной девушку. Улыбка тут же сползает с моего лица, а где-то на фоне проясняется причина резкого прилива крови к щекам Томаса. Рэйчел была нашей одноклассницей, но я с ней практически не общался. Если так подумать, то в моей памяти она выделялась лишь милым личиком и пышной грудью, которую всегда всячески подчеркивала своей одеждой. Вот сейчас на ней была простая однотонная футболка с V-образным вырезом. Черт со мной, она даже не входила в круг общения людей из моего круга общения. С парнями понятно, но то, что с ней не пересекалась даже Зои, настораживало. Ведь это значит, что Рейчел не прошла ни по одному ее параметру: ум, доброжелательность, честность. Сами знаете кто говорила, что Смит – стерва с лицом ангела. "Если она увидит в тебе конкурента, то тебе крышка, – сказала Чарли. – Она испортила платье соседки, в которой та собиралась на Зимний бал, потому что у нее было точно такое же". А ведь только полчаса назад я думал, что хуже уже не будет. Ну и кто меня за язык тянул? Разве есть что-то плохого в том, чтобы видеться каждый день с парнем, в которого ты влюблен, но не можешь ему признаться? Сиди и любуйся. А теперь мне придется любоваться влюбленными голубками. Беспокоился я не зря. Рэйчел и Дин после назначения старостами виделись минимум раз в день по вечерам, а каждый понедельник отчитывались перед старшими. Естественно, они сблизились. Дин все реже стал появляться в общей гостиной, проводя время этажом ниже, где жила девушка. Там тоже была своя гостиная, и любой из нас мог спокойно передвигаться по всему общежитию, но некоторые люди – например, Рэйчел и Зои или я и Дин пару лет назад – старались не пересекаться. Я никак не мог понять, почему она? Почему старостой стала не Петерсон? С Дином все понятно: с детьми он ладил хорошо и мог одним словом поставить их на место. Но почему Рэйчел?! Я не выдержал и спросил у Зои. Она сказала, что узнав про Дина, Смит вызвалась добровольно. Зная характер последней, никто больше не осмелился предложить свою кандидатуру. Да и вряд ли желающих было много. Ну, кроме Петерсон. "Я бы тоже справилась", – расстроенно сказала она. Значит, у Рейчел был четкий план. И он работал, мать вашу. Я и раньше видел, как Дин смотрит на девушек, но на сей раз все по-другому. Он просто облизывал ее взглядом, будто пробуя на вкус. Меня же в эти моменты тянуло блевать. Угадайте, кто возглавил список хейтеров Рэйчел Смит?