И свет твоих прекрасных глаз оставит след в душе моей

– Проснись, Эдриан. Негоже столько дрыхнуть на чужом месте. С трудом разлепив веки, я открываю глаза и вижу Джо, который ставил на стол перед кроватью бутылку морса и поднос с завтраком. С бесконечной благодарностью я тянусь к бутылке, и замираю, увидев черный лак на ногтях. Святое дерьмо! Что я вчера натворил?! Во сколько вернулся? Как дошел до комнаты? Заметил ли кто-нибудь, в каком я был состоянии? Я сворачиваюсь клубком и укрываюсь с головой под одеяло. Подушка приятно пахнет цитрусами. Странно… – Где ты был? – доносится до меня недовольный голос Дина. – Тебе какое дело? – таким же недовольным тоном говорю я, вспомнив наш вчерашний разговор. – Такое, что ты полночи шлялся непонятно где, а потом завалился спать на мою кровать. Я резко откидываю одеяло и оглядываюсь по сторонам. Действительно, комната не наша. Мой ошеломленный взгляд упирается в Джо, который, сидя к Дину спиной, смотрел на меня такими же круглыми глазами. – Странно, что ты в таком состоянии вообще дошел до дома, – продолжает Дин, видимо, решив, что в выборе комнаты и конкретно его кровати нет ничего удивительного. Но, если подумать, их комната была ближе к лестнице. Ладно, надо сделать вид, что так и есть. – Странно, что ты вообще заметил мое отсутствие, – равнодушно бросаю я и снова тянусь к морсу. – Тебя не было в доме после отбоя… – Прости, что подрываю твой авторитет! – я грубо прерываю его, вперив в него озлобленный взгляд. – В следующий раз попрошу у вас с Рэйчел письменное разрешение. Эттвуд сжимает челюсти и делает шаг в нашу сторону, но Джо встает перед ним и кладет обе руки ему на плечи. – Эй, эй, не сейчас, – миролюбиво произносит Джошуа. – Его надо привести в порядок. Успеете еще поругаться. Дин слишком хорошо относился к Бейкеру, чтобы затевать с ним ссоры, поэтому, удержавшись от комментариев, уходит прочь. – Ты бы еще ему в лицо сказал, что сбежал из-за него, – тихо вздыхает Джо после дверного хлопка. – А чего он? – так же тихо говорю я, махая руками в сторону двери. – Между прочим, мы волновались за тебя. И вот на этом моменте чувство вины окутывает меня с головой. Я опускаю голову, не зная, что сказать. – Я не хотел, – наконец, выдавливаю я из себя. – Все вышло как-то спонтанно. – Не делай так больше, ладно? Я киваю, не смея поднять на Джо глаза. – Так где ты был? – с интересом спрашивает он, взяв с подноса один пирожок. – В Западном доме, – неуверенно бормочу я, взглянув на него из под тишка. Джо задумчиво хмурит брови, а через секунду его глаза вновь округляются от удивления. – С Броуди?! Я еле заметно киваю. Бейкер убирает надкусанный пирожок снимает очки и протирает их линзы подолом футболки. – Да, Дину лучше об этом не знать. Я неопределенно пожимаю плечами и некоторые время мы едим молча. – Не знаешь, что я тут вчера устроил? – Томми сказал, что проснулся, когда ты залез на кровать, и бормотал про апельсины. Хоть теперь можно выдохнуть с облегчением. – И все? – И все? – передразнивает меня Джо, смешно кривляясь. – Ты бы еще его подушку расцеловал. Серьезно, Эдриан, не напивайся больше. Позавтракав и умывшись я иду заниматься тем, чем и каждые выходные – делать уроки. Мы впятером, как это обычно бывало в последнее время, занимаем один стол в общей гостиной. Все пятеро – как это обычно бывало – уже в курсе о моем внезапном исчезновении. Из-за Тома, который непременно передаст все Дину, я не решаюсь рассказать, где именно провел прошлую ночь, и делаю вид, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло. В удобный момент Чарли смогла подловить меня и, дав чувственный щелбан за беспокойную ночь, расспросила обо всем подробно. Я рассказал то же, что и Джо, не вдаваясь в подробности, за что она пару раз одарила меня подозрительным прищуром. А о каких подробностях могла идти речь, если я и сам еще толком не разобрался в случившемся? После обеда к нам присоединился Дин. Он вел себя как обычно с Джо, Зои и Чарли, старался игнорировать меня и как-то странно вел себя с Томом. Не знаю, что у них произошло, но казалось, будто Том в чем-то провинился, а Дин его за это отчитал и все еще злился. Одли вообще сегодня вел себя необычно: весь день бросал в мою сторону косые взгляды. Мне казалось, что вчера вечером я все-таки сделал или сказал что-то, о чем он не стал говорить другим, но вспоминал каждый раз, когда на меня. Мои взаимоотношения с Томом меня редко волновали, но мысль о том, что он знает больше, чем надо, не давала мне покоя. И не только это. Я никак не мог уложить в голове события прошлой ночи. Дэймон знал обо мне? Он просто напился? Решил подшутить? Расскажет ли кому-нибудь? Жалеет ли? Будет злиться или сделает вид, будто ничего не было? Голова шла кругом от стольких вопросов, до уроков не было никакого дела. Но был ведь один единственный и, что важно, верный, способ: пойти и поговорить с ним. Но я решил этого не делать: сначала у меня болела голова, потом надо было делать уроки, вечером уже поздно, потом снова домашка. Так прошли выходные. Меня одолевали странные чувства, и только в понедельник, ступая в кампус, я понял, что со мной. Я боялся. Вряд ли Дэймон расскажет кому-то, не в его это духе, но вдруг он скажет, что был пьян, а я набросился на него. Мол, зачем ты это сделал, как тебе не стыдно и пятое, десятое. А в конце добавит “давай забудем”. А я не хотел забывать. Каждый раз, вспоминая наши поцелуи, меня одолевало приятное волнение. Впервые мои мысли занимал кто-то кроме Дина. Но как заставить себя пойти и поговорить, если даже я смотреть на него стеснялся? В столовой учебного корпуса мы встретились глазами, и я тут-же смущенно отвел взгляд в сторону. Будто если кто-то увидит, то непременно обо всем догадается. Вот чего я еще боялся: общественного порицания. Устыдившись своего поведения в столовой, я собрал яйца в кулак и отправился к классу, в котором проходили занятия Дэймона, и, дождавшись, пока все не уйдут, остался с ним наедине в пустом кабинете. Стукнувшись лбом о дверь я медленно повернулся и прижался к ней спиной. Броуди наблюдал за мной с полуулыбкой. – Надо поговорить. – Если надо, тогда говори, – отвечает он, склонив голову к плечу. – Зачем ты меня поцеловал? – быстро выдаю я вопрос, который мучил меня последние два дня. Улыбка Дэймона становится шире. – А сам как думаешь? Да мало ли, что я думаю?! Я чего только себе не навыдумывал. И смысл отвечать на вопрос таким образом??? Я начинаю злиться, мне очень неловко и еще меня внезапно начинает бесить мой рост, потому что мне приходится задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. – Потому что захотел, – выдыхает он после недолгого молчания. – Очевидно же. Ты мне нравишься. Он подается вниз, намереваясь поцеловать меня, и я с трудом уворачиваюсь. – Не думаю, что это хорошая идея. – Ты слишком много думаешь, – шепчет он, хватая мое лицо обеими руками, запрокидывает мою голову назад и трется кончиком носа о мой нос. Господи, я сейчас помру! – Нужно уметь наслаждаться моментом. Попробуй ради интереса, – с этими словами Дэймон целует меня, да так, что я забываю, где мы находимся. С трудом придя в себя после прозвучавшего звонка, я кое-как проговариваю: – С-согласен попробовать. А Броуди умеет уговаривать.