И свет твоих прекрасных глаз оставит след в душе моей

В раздевалке было душно и пахло потом. Снимая с себя экипировку, Дэймон незаметно поглядывал на других. Я не ревновал, но мне вдруг стало любопытно: – Много у тебя было..? – Парней? – договаривает за меня Броуди, а я на автомате оглядываюсь по сторонам, дабы убедиться, что нас никто не слышит. – Уж побольше, чем у тебя, – усмехается он, а я почему-то начинаю краснеть и, пока он не это заметил, поспешно направляюсь в душ. Стоя под струями теплой воды я ненадолго [вру, надолго] забываюсь и совсем не замечаю, как открывается и закрывается дверь в мою душевую кабинку. И только когда сзади ко мне прижимается горячее обнаженное тело, я цепенею от ужаса. – Эй, чего ты так, – ласково шепчет мне в ухо Дэймон. – Не бойся. – Нас же увидят, – кое-как выговариваю я. Стоит немного наклониться, и можно увидеть ноги того, кто внутри. Спасибо, что дверь вообще есть. – Здесь больше никого, – отвечает Дэймон и я понимаю, что он не врет: больше нигде не слышен шум воды. Его губы вместе с зубами впиваются в основание шеи, одна рука обвивает живот, теснее прижимая меня к себе, вторая накрывает член и не спеша начинает двигаться, то сдавливая, то ослабляя хватку. А я сжимаю губы, что хоть как-то удержать рвущиеся наружу стоны. – Почему ты так напряжен? – рука, которая лежала поперек моего живота, хватает меня за челюсть и поворачивает голову назад. Его движения уверенные, но не резкие. – Расслабься, Эдриан. Я не сделаю тебе больно. Оцепенение спадает, животное желание берет верх, и я, приникнув к его губам, разворачиваюсь к нему всем телом. Дэймон прижимает меня к стене и берет на себя всю “ручную” работу [ну вы поняли, да]. Я охаю ему в рот, пальцы вонзаются в его плечи. Внутри все будто горит, крышу сносит к чертям, и я впиваюсь в губы Дэймона с таким остервенением, что на языке появляется привкус крови. Не проходит и пары минут, как мы оба кончаем. Дрожа всем телом, я обмякаю в руках Броуди. Сверху на нас все еще льется теплая вода. Он какое-то время стоит молча, прижавшись лбом к моему лбу и тяжело дыша, а затем, будто о чем-то вспомнив, поднимает одну руку и лениво проводит пальцами по нижней губе. – Кусаешься? – ухмыляется он, и мое лицо моментально краснеет. – Надо идти, – бормочу я и выхожу из душевой, оставив его одного. И что на меня нашло? Что на него нашло?? Нормально вот так вторгаться в душ без приглашения и трогать меня?! Не ожидал, что могу так бурно реагировать на чужие прикосновения. Что не умею контролировать себя. Но что ожидаемо: я снова представлял Дина. Блядский боже! Как после такого смотреть ему в глаза? – Эдриан? – окликает меня Броуди, когда я почти закончил одеваться. Я поворачиваюсь к нему, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. – Все нормально? Определенно нет. – Да. Чтобы звучало более-менее убедительно, я подхожу к нему и быстро чмокаю в губы. Ну понравилось же (хотя мог сделать это менее грубо), а тараканы в моей голове – не его проблема. Поднимаясь на свой этаж, я намереваюсь пойти к себе, но решив, что не стоит надолго оставаться наедине со своими мыслями, отправляюсь в общую комнату к остальным. К этому времени тренировки и прочие занятия должны были уже закончится, а, следовательно, настало время домашки. Или отдыха, это уж кто как учится. На лестничном пролете у окна я встречаю [какая неожиданность] Рэйчел. К моему огромному удивлению, она не удостоила меня даже презрительным взглядом. Убежала к себе вниз, но я успел заметить, как ее глаза блестели из-за слез. Странно… Я захожу в гостиную и сразу замечаю своих: на одном из диванов сидел Джо, который увлеченно о чем-то разговаривал со Сьюзан – Палмер обещала и Палмер позвала, – чьи длинные черные волосы заплетала Чарли. Зои сидела рядом на кресле и, хмуро поглядывая на них, объясняла что-то Тому. Сьюзан как еще одна фанатка регби быстро нашла общий язык Джо, чем порадовала Чарли и вызывала ревность у Зои. Довольно иронично, учитывая, что Петерсон сама предложила не стесняясь звать своих друзей в нашу компанию. Дин сидел чуть поодаль, помогая с уроками какой-то мелкой девочке. Быстро расставив приоритеты, я направляюсь к ним, сажусь на свободное место рядом и приступаю к своему любимому занятию: опираясь щекой на раскрытую ладонь, разглядываю его лицо. “Совсем не палишься, Эдриан”, – сказал мне как-то Джо. У Дина же по этому поводу ко мне вопросов не возникало. Наверное, привык, ведь я всегда так делал, когда слушал его. Почему бы сейчас не сделать вид, что мне интересна физика за второй курс? Он поворачивается ко мне и кивком интересуется, что мне надо, а я в который раз замечаю, что на его руке нет отцовских часов. – У вас с Рэйчел все нормально? – как бы невзначай спрашиваю я. Скажи, что расстались. Пожалуйста, скажи, что расстались! – Почему спрашиваешь? – Я видел ее только что. Кажется, она плакала. – И ты решил, что это я довел ее до слез? – приподняв одну бровь, он бросает на меня косой взгляд. – Я допускаю такой вариант. Более того, я считаю его наиболее вероятным, – неся полнейший бред, я продолжаю наблюдать за Дином. Его губы трогает улыбка. – А у тебя хорошее настроение. Конечно, ведь я сказал, что твоя девушка плачет, а ты продолжаешь сидеть здесь рядом со мной. Закончив объяснения, он прощается с девочкой и обращает все свое внимание на меня. – Так что случилось? – я смотрю на него заискивающим взглядом. – Не уверен, стоит ли тебе говорить… – Эй, я не трепло! – нарочито возмущаюсь я, приняв оскорбленный вид. – Ладно, все равно скоро все узнают, – тихо произносит он, будто готовится рассказать какой-то секрет. – Что узнают? – таким же шепотом спрашиваю я и, затаив дыхание, подаюсь вперед. Дин какое-то время молча разглядывает мое лицо, а потом прыскает от смеха. Вот теперь по настоящему обидно. – Обхохочешься, – я выпрямляюсь и скрестив руки на груди смотрю прямо перед собой. Вообще, хотелось встать и уйти, но это слишком драматично даже для меня. – У Рэйчел разводятся родители, – говорит он уже серьезным тоном. – После Рождества она уедет с отцом во Францию. Я резко поворачиваю голову к нему и мере того, как ко мне приходит осознание услышанного, мои глаза округляются все сильнее. – И стоит из-за этого так расстраиваться? – беспечно бросаю я, пытаясь подавить лезущую на лицо улыбку. Здесь стоит отметить, что обычно я бесстрастен, но когда нахожусь рядом с Дином, катаюсь на эмоциональных качелях как пить дать. – Ты бы на ее месте обрадовался? Все ее друзья остаются здесь. “Какие у нее могут быть друзья?” – чуть не вырывается у меня. – А ты? Ты расстроился? – спрашиваю я и тут же об этом жалею. Не хватало мне еще ,чтобы он начал рассказывать, как сильно ее любит и не хочет отпускать. Однако Дин лишь как-то странно угукает и сразу меняет тему: – Слушай, я хотел у тебя кое-что попросить. Скоро ведь Зимний бал. Рэйчел хочет пойти туда вместе, – он закатывает глаза, потому что все мы знаем, что Дин Эттвуд цитата “терпеть не может светские тусовки”. – Как я откажу? Сам же видел в каком она состоянии. И если тебе интересно, почему я сейчас не с ней, – о да, мне очень интересно, – она хотела побыть одна. – И заговорил ты об этом, потому что…? – Потому что мне нужно что-то приличное, чтобы не так сильно выделяться на ее фоне. Когда до меня доходит, что Дин хочет попросить у меня одежду, я немало удивляюсь. Не думаю, что моя одежда ему по размеру. – Мне нужна только рубашка. У тебя же их пруд пруди, Эдриан, – Дин жалостливо сводит брови, приняв мое молчание за отказ. – Можем посмотреть сейчас, – предлагаю я, пока он не передумал. Джо с Томом были здесь, а, значит, никто не будет нам мешать. Эттвуд радостно улыбается и кивнув, поднимается с места. Мы вместе направляемся в мою комнату. Сердце с громким “тудум-тудум” бьется в груди, от переполняющего счастья начинается легкий мандраж. Если он возьмет у меня что-нибудь, я больше никогда не буду ее стирать. Он выбирает самую простую белую хлопковую рубашку и, отвернувшись, переодевается. Я замечаю на его спине россыпь родинок. Во мне просыпается дикое желание поцеловать каждую из них. Чтобы не дай бог меня не застали за подглядыванием, я начинаю рыться в шкафу в поисках галстука-бабочки. – Может лучше обычный галстук? – спрашивает Дин, увидев в моей руке полоску черной ткани. – Ушам не верю! Ты только что признался, что что-то не умеешь? – усмехаюсь я и, подойдя вплотную, аккуратно завязываю ему бант. Как же приятно он пахнет. И как близко стоит. Если я только подниму голову и возьму его лицо руками… Закончив [каких же сил мне это стоило!], я поднимаю голову и ловлю его озадаченный взгляд. – Что? – Где ты был после уроков? – спрашивает он, слегка прищурив глаза. – Х-ходил на фехтование, – произношу я, удивившись такому вопросу. – Мм, – мычит он и, потеряв ко мне всякий интерес, начинает разглядывать свое отражение. Возможно, мне показалось, но он будто резко весь охладел. И как я все испортил на этот раз? – В чем дело? – не понимаю я. – У тебя засос на шее. Мое лицо заливает краска, я смущенно опускаю голову, а рука непроизвольно поднимается к шее. – Фехтование, говоришь? Ну-ну.