И свет твоих прекрасных глаз оставит след в душе моей

О чем это я? Ах, да, два случая… Думаю, выразился я не совсем корректно. "Случаи" у нас с Дином бывали постоянно, а те два раза стали полной катастрофой. Я будто шел по канату, натянутому меж двух высоток, и чудом не сорвался вниз. Я решил перестать испытывать удачу и свои нервы, но для этого придется пойти на радикальные меры, то бишь во всем признаться. Но легко сказать (точнее, нет, это самое сложное), а как это правильно преподнести? Как поймать удачный момент для "Хэй, Дин, как дела? Я, кстати, гей. Это ничего?"? Кажется, что легче признаться всей школе, чем ему. Нет, я не думаю, что он страдает гомофобией. Более того, мне кажется, что он уже давно обо всем догадывается. Но одно дело – предполагать, и совсем другое – когда правда беспардонно прилетает прямо в лоб. Вся сложность состоит в том, что я собираюсь выложить все карты на стол. Мол, вот, я гей, а теперь вспомни, как мы целовались, или как я постоянно залипаю, глядя на тебя, или как реагирую на твои прикосновения и прочее и прочее. Только круглый идиот не поймет, что я к нему неравнодушен. И здесь начинаются проблемы. Я боюсь его реакции. Что он скажет? Что будет делать? Лучшим вариантом казалась всеми ненавистная френдзона. Но давайте взглянем правде в глаза: что вы будете делать, признайся вам кто-нибудь в своих невзаимных чувствах? Если вы не какая-то бесчувственная тварь, то вы не станете лишний раз обнадеживать этого человека. Вы не будете прикасаться к нему лишний раз или подолгу задерживать на нем свой взгляд. Перестанете звать куда-либо один на один, потому что, не дай бог, он не так поймет. Начнете его избегать и в итоге совсем перестанете с ним разговаривать. Откуда я это знаю? Об этом чуть позже. Спросить совета в данном вопросе я мог только у двух "просвещенных", но и тут все пошло наперекосяк. Палмер ходила чернее тучи, и о причинах гадать не стоило: Сьюзан все реже и реже стала появляться в нашей компании. Вопросами я ее не донимал, так как в личную жизнь друг друга мы, оказывается, не лезем. И это после того, как она подглядывала за мной с Дэймоном, ага. Да и что тут спрашивать, все очевидно: наверняка Чарли призналась Сьюзан, ну а та решила, что это слишком. Вот этого я, собственно, и боюсь. Джо тоже было не до меня. Он все свое свободное время проводил с Зои, причем уходил он под самыми глупыми предлогами вроде "я не дописал сочинение" или "мне надо в библиотеку" или "у меня тренировка". Тренировка в девять вечера, да, Джо? Мы с Дином провожали его и Зои (которая уходила либо чуть раньше, либо чуть позже, дабы не палиться) лишь снисходительными улыбками. Почему "мы с Дином"? Потому что Чарли было не до веселья – и в этом я ее осудить не могу, – наивный Том ни о чем не догадывался, да и говорить " мы" про себя и Дина мне жутко нравится. Так я остался один на один на растерзание собственным мыслям. Остатки семестра я провел в моральных скитаниях. Сказать, не сказать? Сказать или не сказать? Сказать?! Был конец семестра. В связи с окончанием очередного учебного года все устраивали вечеринки, носивших статус "официальные". Я как следует попрощался с Дэймоном и вернулся в свою родную обитель. Небольшое уточнение: я вернулся немного подшофе в надежде, что так будет легче поговорить с Дином. Хоть я и заранее знал, что очередная жалкая попытка обречена на провал. Как же это было тупо: стоять перед ним с самым серьезным лицом, собираясь с духом, а потом ляпнуть какую-нибудь глупость похлеще отмазок Джошуа. На нашем этаже играла громкая музыка. Все веселились, смеялись и танцевали, наслаждаясь последними днями в школе перед летними каникулами. Проходя мимо общей гостиной, я замечаю ту самую Кэти Янг, которая умудрилась заразиться хламидиями будучи на третьем(!) курсе. Тогда ей пришлось уехать из школы, однако через год она вернулась. Но не в свой поток, а снова на третий курс, то есть второгодницей. сейчас она заканчивала учебу и была самой старшей ученицей в школе. И самой опытной, если вы понимаете, о чем я. Поговаривают, что Кэти переспала с каждым парнем на своем потоке, потоке, с которым училась раньше, а будучи на седьмом году обучения уже перешла на парней помладше. Мисс Янг не только не стеснялась статуса главной шлюхи школы, но и могла спокойно прийти на вечеринки соседних общежитий, потому что нет-нет, да и кто-нибудь захочет набраться с ней опыта. "Будь она парнем, все бы ее уважали, – сказала как-то Чарли. – Вот тебе и двойные стандарты". Не знаю насчет стандартов, но слава у нее была дурная. Те, кто спал с Кэти – а это почти все старшаки – никогда не рассказывали об этом другим. Я бестолково брожу взглядом по толпе и натыкаюсь на Сьюзан, которая о чем-то разговаривала с Томом. Во дела… – И где тебя носит? – окликает меня вместо приветствия Дин. Перед глазами во всех подробностях всплывают картины того, "где" меня носило – на пальцах Дэймона, на которые я насаживался, будучи сверху, – и я моментально вспыхиваю. Дин слегка нахмурившись изучает мое лицо, пытаясь понять причину такой реакции. – А где остальные? – увиливаю я от ответа. – Джо и Зои типа пошли помочь мелким паковать чемоданы, а Чарли... – Сьюзан спрашивала, как у нее дела, – говорит откуда-то взявшийся Том. Вид у него был озабоченный, но не состоянием Палмер, а скорее тем, что к нему подошла живая девушка. – А сама она спросить не может? – огрызаюсь я. – Эдриан, – прерывает меня Дин и бросает предостерегающий взгляд. – Что, "Эдриан"? Натворила дел, а теперь не может даже пойти и узнать, как у Чарли дела? Он немного молчит и затем предлагает: – Давай сами к ней сходим. Не дожидаясь ответной реакции, Эттвуд разворачивается и направляется в сторону комнаты девочек. Томми плетется за ним. Я вздыхаю и иду следом. – Окей, только говорить буду я, – говорю я, когда догоняю Дина. – По-твоему, я не умею разговаривать с девушками? – Еще как умеешь, – к сожалению для меня. – Но это тот случай, когда твое обаяние не сработает… – Ты пьян? – перебивает Дин, скосив на меня насмешливый взгляд. – К тому же, – продолжаю, чуть повысив голос, – у меня больший кредит доверия. – Здесь не поспоришь, – отвечает он и упирается плечом о стену, когда мы доходим до нужной двери. Я стучусь, но не жду ответа – потому что его не будет – и захожу в комнату. Чарли сидит на подоконнике, подобрав под себя ноги, и курит. Недавно стриженые в знак о тяжелом расставании волосы теперь были еще короче, чем в начале учебного года [я от радикальных мер отказался, подстригнув лишь кончики]. Она была в старой толстовке и трико, и для людей со зрением минус один и ниже могла сойти за худощавого парня. – Привет. Она даже не оборачивается. Я вздыхаю и, подойдя ближе, опираюсь поясницей о подоконник. Из открытого настежь окна заходит приятная прохлада. – Чарли… – Заебали, – недокуренная сигарета летит в окно. – Я же сказала, все со мной нормально! – Оно и видно, – тихо бубню я себе под нос, но Палмер меня не слышит. – Сначала Зои, теперь ты! Сколько можно? Отвалите от меня со своими "как дела?", у вас других что ли дел нет?! И засуньте в задницу свою жалость, ладно?? – Угораздило же попасться под горячую руку. Между прочим, до этого я к ней не лез. – Кое-как выпроводила эту, – она указывает на пустую кровать Зои, – а теперь ты приперся! Иди к своему Д… Я резко вскидываю руку и закрываю ей рот ладонью. Чарли недоуменно округляет глаза, а я бросаю многозначительный взгляд в сторону двери. Думаю, ее было слышно на всем этаже. Полыхнувший в ней огонь слегка сбавляет свой градус. – Д-джо, – выговаривает она, когда я убираю руку. – Я ведь и не претендую на разговор по душам, – говорю я, когда в комнате наступает долгожданная тишина. – Хочешь выпить? – Там только пиво, – отвечает она, брезгливо морщась. Там – это на вечеринке, как я понял. – У меня есть неоткрытая бутылка джина, – вспоминаю я. А что, случаи могут быть разные, всегда может пригодиться. В глазах Чарли загораются озорные искорки. – С этого и надо было начинать, Макаллистер! – она спрыгивает с подоконника и, не заморачиваясь над своим внешним видом, выходит в коридор. – Томми! – радостно приветствует она Одли, который остался с Дином ждать в коридоре. – Составишь мне компанию? Чарли уводит Томаса за руку, уговаривая его напиться вместе с ней, а тот, краснея, мямлит ей в ответ что-то нечленораздельное. – Я не думаю, что стоит ее спаивать в таком состоянии, – тихо говорит Дин, отстав от них на несколько шагов. – А я думаю, что ей надо расслабиться и выговориться. Как и мне, вообще-то. Может, сейчас? Мы ведь остались вдвоем, нужно только уйти куда-нибудь. Вот же прямо перед глазами его комната! Том ушел с Чарли, значит, никто не будет мешать… Мои мысли прерывает резкий громкий смех. Мы оба поворачиваем головы и застаем следующую картину: дверь в нашу с Джо комнату открыта нараспашку, как и вылезшие из орбит глаза Тома; Чарли, закрывая рот обеими руками, пытается сдержать рвущийся наружу хохот. И смеется она точно над Томом. – Что такое? – Дин быстрыми длинными шагами направляется к ним и останавливается в проеме. Я иду за ним и, остановившись, заглядываю в комнату через его плечо. Зои сидит на кровати в рубашке Джо, забрав под себя голые ноги. Сам Джо весь красный (футболка была надета наизнанку) сидит перед ней так, что закрывал ее от лишних глаз. Ну или пытался закрыть. Том первым проходит в комнату и встает напротив Джо. Его лица мне не видно, но Бейкер с Петерсон выглядели слегка озабоченными. Чарли, успокоившись, тоже заходит внутрь и одними губами спрашивает, где спрятана бутылка. Я указываю на шкаф и она, не обращая внимания на остальных, принимается рыться в моих вещах в поисках джина. – Господи, да закройте уже эту дверь! – говорит Зои. Дин собирался уйти, но я толкаю его вперед и, закрыв дверь, наваливаюсь на него спиной. Эттвуд устраивается рядом, прислонившись плечом к стене. Пойманные с поличным голубки не сильно-то нам рады. Ну и ладно, пусть уже объяснятся со всеми. – Помочь первогодкам упаковать вещи, да? – заговаривает Том, и, черт, я впервые видел его таким злым. – Разве у нас должны быть секреты, мм? Я думал, что мы все друзья, – передразнивает Бейкера Томас, одаривая его всеми дефектами речи. – Тьфу! Джо переводит на меня виноватый взгляд. Я лишь лениво вожу плечом. А что, это его слова, никто за язык не тянул. Он раздосадованно поджимает губы и переводит свое внимание на Одли. – Томми… Жалкие попытки оправдаться летят мимо ушей, потому что я переключаюсь на Чарли, которая уже успела разбросать все мои вещи. – Да не там, в сумке посмотри, – шепотом инструктирую я ее. – …я просто не понимаю, зачем нужны все эти глупые отговорки, если можно было сказать правду?.. Дин устало прижимается виском к стене. Стоит совсем рядом, в каком-то метре от меня. И смотрит в мою сторону. Кажется, разглядывает мое лицо. – …целоваться со всеми, значит, нормально, но сказать, что встречаетесь… Не выдержав, я поднимаю взгляд с пола и смотрю ему прямо в глаза. Скрытый от других уголок его губ немного приподнимается. И как тут не растаять? – … а ведь он прав, Джо… – Может уйдем? – еле слышно спрашивает Дин. Все, что захочешь. Куда угодно. Все сделаю. Какой же красивый… – …ну прости нас!.. Я уже успел сделать шаг вперед, чтобы открыть дверь и проскочить в проем, когда в комнате наступила тишина. Черт, надо было валить раньше. – Ладно, я, тоже скажу, – подает голос Чарли. Она сидит на моей кровати, обняв ногами подушку и потягивая джин. – Сьюзан ушла из-за меня. Я рассказала ей все, призналась в чувствах, хотела попробовать, ну или попытаться, но… ничего не получилось, – она делает большой глоток. И молчание. Я пробегаюсь по всем глазами: и вновь шокированным выглядит только Одли. У остальных лишь грустные сочувствующие взгляды. Заметив это, Том мрачнеет сильнее. Обидно, наверное, когда именно ты тот человек в компании, которому ничего не рассказывают. Хотя это его вина, мог и догадаться. Вон Джо даже бровью не повел. А Дин… Дин смотрит на меня. Пытается понять реакцию? – Кто-нибудь еще желает в чем-нибудь признаться? – спрашивает Том. Он спрашивает это, потому что зол, ни к кому конкретно не обращаясь, но сердце почему-то начинает биться сильнее. – Да ладно тебе, Томми, у всех есть свои… – Эдриан, – перебивает Дина звонкий голос Чарли. – Скажи. Пять пар глаз устремляются на меня. Сердце уходит в пятки. Она это серьезно?! Взгляд останавливается на Джо. "Только дай знак и я выкину ее в окно", – говорит его взгляд, и я это очень ценю. Но я едва заметно качаю головой, потому что алкоголь в крови дошел таки до нужной кондиции. Закрываю глаза и набираю в грудь побольше воздуха. Была ни была. – Я гей. Снова тишина. Открываю глаза. Вроде ничего не изменилось. Чарли, будь она проклята, сидит и смотрит на меня, довольно улыбаясь. Джо тоже едва заметно улыбается. Как-будто бы даже немного гордится. И Том смотрит на меня. Что удивительно, без капли удивления. Зои почему-то смотрит на Дина. Я же боюсь повернуть голову в его сторону. Чувствую на себе его обжигающий взгляд. – Договаривай, – вновь подает голос Палмер. И вновь все взгляды устремляются на нее. А затем на меня. – Я убью тебя, – зло шепчу я, смотря на нее исподлобья. – Он встречается с Дэймоном Броуди, – объявляет она с торжественными нотками в голосе. Вот же сука!! У Бейкера вытянулось лицо. Его глаза бегали от меня к Дину, то же самое было и с Зои. – Тоже мне новость, – первым нарушает молчание Том. Секундная пауза и комната сотрясается от смеха Чарли, к которой присоединяются Джо, Зои, а позже и сам Томас. – Я тебя обожаю, – говорит Палмер Тому и смачно чмокает его в щеку. – Ну все, теперь можно и потусить. Спрятав бутылку под толстовкой, она берет Одли под локоть и шагает ко мне. Я отступаю в сторону, освобождая путь. Видеть ее не могу. Она тянется ко мне, то ли чтобы потрепать по плечу, то ли чтобы потискать за щеку, но я грубо отмахиваюсь. – Ой, ой, – Чарли одаривает меня укоризненным взглядом, открывает дверь, закрывая обзор на Дина, и уходит. Джо, проходя мимо, одобрительно улыбается и подбадривающе толкает кулаком в плечо. Зои, которая уже успела натянуть на себя джинсы, целует меня в щеку. – А я знала, – радостно шепчет она и уходя закрывает дверь. Звенящая тишина… Секунда, две, три… десять. Ничего не происходит. Собрав остатки всей своей уверенности, я поворачиваю голову в сторону. Готовлюсь к сокрушительному удару. Где-то в глубине души теплится надежда, что он стоит, усмехаясь над моей реакцией, и просто выкинет какую-нибудь шутку. Поднимаю глаза. Абсолютно нечитаемое выражение лица. Сжатые челюсти. Голубые глаза пристально всматриваются в мое лицо, словно видят впервые. Где это видано, чтобы Дин так хорошо скрывал свои эмоции? Ну и я хорош, еще бы завтра на него посмотрел. Он делает шаг вперед и… тянется к дверной ручке, чтобы ее открыть. Просто возьмет и уйдет? Под ребрами что-то начинает трескаться, готовый вот-вот разлететься вдребезги. – Ничего не скажешь? – кое-как выдаю я. Звучит жалко. Не слова, а голос. – Боюсь наговорить лишнего, – отвечает он. Грубо, холодно. Хлопает дверь и я съезжаю вниз по стене под звуки рвущейся на части души.