И свет твоих прекрасных глаз оставит след в душе моей

Не знаю, сколько я так просидел, за окном уже давно стемнело. Я решил не совершать лишних движений до тех пор, пока кто-нибудь не скажет, что за нами приехала машина. Осталось то дождаться послезавтра. В комнату больше никто не пришел. Забавно: сначала они просят вывернуть наизнанку душу, а потом уходят веселиться. Хотя чего я себя жалею, это ведь у Чарли трагедия, наверняка все крутятся вокруг нее в попытках утешить. Когда звуки доносящейся из общей гостиной музыки и галдежа стихают, в дверь кто-то неуверенно стучится. Неужели вернулся? Я встаю на ватных ногах и с сумасшедше бьющимся сердцем тяну руку к двери… за которой стоит Том. – Эм… привет, – он неловко смеется. – Чего тебе? – устало спрашиваю я. – Я хотел… извиниться, наверное. И даже спрашивать лень, за что. Я лишь вопросительно приподнимаю брови. – Иногда я вел себя… – Томас трет себе переносицу и бегает глазами по комнате за моей спиной, будто именно там сможет найти подходящее слово. – Неправильно. Дин прав, меня не должно волновать, кто кому нравится… – Когда он это сказал? – резко прерываю я его. – Каждый раз, когда я говорил ему, что ты… ну… это… – его лицо кривится так, будто попытка произнести любой синоним слова "гей" приносит ему физическую боль. – Когда вы играли в ту глупую игру. Еще осенью ты ногти красил, – он округляет свои маленькие серые глазки, будто вспоминает что-то жутко страшное. В смысле каждый раз?? – И сколько таких разговоров у вас было? – Немало, – он стыдливо опускает глаза. – Вообще-то давно было заметно, что ты, ну… не по девочкам. В общем, это… мне все равно. Мы по-прежнему друзья и все такое… – Спасибо, – снова прерываю я его болтовню, натягивая губы в слабой улыбке. Такая мелочь, а все равно приятно. – Ладно, я пойду, Чарли меня ждет. – Чарли? – Да. Джо сейчас с Зои в их комнате, поэтому я позвал ее к себе. Что-то мне подсказывало, что это Палмер к нему напросилась, а не не он ее позвал. – А Дин где? Том почему-то краснеет и отводит взгляд в сторону. – Он ушел с Кэти… – С какой Кэти? – спрашиваю я, хотя и так понятно, с какой. Она, блин, тут одна такая! – С той самой. Когда Том, промямлив что-то еще, уходит, я захлопываю дверь так, что в некоторых местах аж штукатурка сыпется. Кэти Янг? Кэти, мать вашу, Янг?! Вот, значит, как? Боится наговорить лишнего? А подхватить какую-нибудь венерическую болезнь не боится?? Конечно, он же общался с геем, да какое общался – целовался! Не дай боже пошатнется его гетеросексуальность!!! Зачем нужно было читать лекции Тому, если сам не смог и двух слов сказать? И зачем нужно было уходить с Кэти? Это знак протеста такой?? Хотел обозначить свою позицию? Чего он добивается?! От злости разболелась голова. Она будто разъедала меня изнутри, искала выход наружу. Я хотел что-нибудь разбить, хотел кричать, хотел сжечь это здание и смотреть, как горят его вещи. Потом пришла усталость. За ней – смирение. Ну и черт с ним. Вон даже с Томом нормально поговорили. Пусть катится на все четыре стороны. “Плевать”, – повторял я себе снова и снова. Я так и не смог уснуть. Люди лениво потягивались на завтрак. Я пришел в столовую, когда здесь еще никого не было – надоело торчать в комнате. Хотя от смены локации ничего не изменилось. – Увидимся позже, – щебечет Зои Бейкеру, быстро чмокает его в губы и уходит. Джо поворачивается ко мне с мечтательной улыбкой, которая постепенно сходит на нет. – Да, да, я тоже здесь, – говорю я. Не ревную, не завидую, просто мне уже начинало казаться, что они меня не видят. – Все в порядке? – с озабоченным видом спрашивает Джо. Блин, кажется, выгляжу я так себе. Я угукаю и делаю несколько глотков холодного невкусного кофе, чтобы ничего не отвечать. Джошуа не ведется и терпеливо ждет, когда опустеет мой стакан. От ненужных расспросов спасает появление Одли. – Привет, – он усаживается напротив нас. Джо ждет несколько секунд, смотря в сторону дверей, затем спрашивает: – А где Дин? – Раньше обеда ты его точно не увидишь, – усмехается Томми. – Кто-то вчера хорошо оторвался, – добавляет он, разглядывая еду. Обдумывает, с чего бы начать. – Он же немного пил, – с сомнением говорит Джо, скосив на меня взгляд. Я не реагирую, мне то откуда знать? – Когда Чарли не видела, он перелил себе почти все содержимое ее бутылки, – объясняет Том, щедро намазывая тост джемом. – Да и спать он пришел лишь под утро. Джо снова бросает на меня вопросительный взгляд. Да хватит уже! – А где он был? – У Кэти, – пожимает одним плечом Томас. И куда делась вчерашнее смущение? Или фраза “меня не должно волновать” распространяется теперь на всех и вся? Джо так резко бьет кулаком по столу, что вздрагиваем я, Том и все столовые приборы. – Ну это уже слишком, – грозно произносит он и перекидывает ноги через скамейку. – Ты куда? – Поговорить, – бросает он и быстрыми шагами уходит из столовой, не обращая внимания на мои оклики. – Постой, – догнав его на лестничной площадке, я тяну Джо за рукав, но он лишь одергивает руку, продолжая идти наверх. – Да стой же ты! – обогнав, я встаю перед ним на ступень выше и теперь смотрю сверху вниз. – О чем поговорить? – О том, что ненормально вот так вот реагировать! – решительно заявляет он. – Весь семестр друг от друга не отлипали, а тут... – он резко осекается и меняется в лице. – Ты ему признался? – уже на порядок тише спрашивает он. – Нет. – А что тогда? Из-за Дэймона? – Откуда я знаю? – Как это – "откуда знаю"? – Джо хмурится, поправляя сползшие очки. – Что он тебе сказал? – Ничего. Вообще. Нахмуренные брови ползут на лоб. – Как это? – Слушай, мне плевать, ладно? Пусть делает, что хочет, это его право. Я не собираюсь бегать за ним. – Я вижу, как тебе плевать. Ты всю ночь не спал? Настолько плохо выгляжу? – Поговори с ним, Эдриан, – Джо поднимает руку ладонью ко мне с просьбой помолчать, пресекая мои протесты, – пока вы не разъехались. Или будешь изводить себя все лето. Я молчу. Потому что он прав: перспектива вырисовывалась так себе. – Ну или я… – Нет! Только этого не хватало. Оставь свои джентльменские позывы для Зои. Кстати, как у вас с ней? – Эдриан, – говорит он строгим тоном учителя на мою попытку увильнуть от темы. – Ладно, ладно. Ладно! Я с ним поговорю. Если получится, – поспешно добавляю я последнее, скептически смотря на загорающийся в его глазах энтузиазм. – Пфф, не будет же он от тебя бегать, – усмехается Бейкер. Наивности ему не занимать. Потому что да, Дин именно что бегал от меня. Когда я оказывался в пределах видимости, он исчезал со скоростью света под самыми разными предлогами. То ему книги надо сдать в библиотеку, то о чем-то поговорить с Олдридж, и пятое, десятое… Бесит! Я вот, конечно, тоже бегал от Чарли, но(!) я имел право на нее злиться, потому что перед тем, как устраивать флешмоб с каминг-аутом, надо было поговорить со мной! В конце концов я не выдержал и следующим утром пошел прямиком к Дину в комнату. Я успел только поднять руку, чтобы постучать, но дверь открылась сама. То есть изнутри ее открыли. Дин чуть округляет глаза и секунду мешкает, не зная, что сказать. – Мне надо… Я толкаю его обеими руками в грудь с такой силой, что он аж отшатывается на несколько шагов, захожу внутрь и закрываю дверь. – Хватит меня избегать! – Я не!.. – начинает он оправдываться, приняв оскорбленный вид. – В чем проблема? – прямо спрашиваю я. Его глаза лихорадочно бегают по моему лицу; он будто пытался решить, прикинуться дураком или все же ответить. – Что не так? – повторяю упрямо. Еще мгновение он молчит, но затем взрывается громкой тирадой. – Что не так? Ты прикалываешься, Эдриан? Все уже знали. Все, блядь, знали! Даже Томми, который постоянно что-то такое… – он трясет руками, шагая из стороны в сторону, а его глаза бегают туда-сюда. – Ай! – раздраженно бросает он, так и не найдя подходящих слов. – Ты знаешь обо мне так много… да каждого члена семьи по имени! А сам? Почему о том, что ты ушел из дома, я узнал от Джо? А теперь это… Сколько всего я еще не знаю? Ты мне не доверяешь? Я думал, мы уже прошли все дерьмо! Замолчал и стоит, смотрит на меня. Ждет ответа. Во взгляде – искреннее непонимание и обида. А у меня перед глазами вдруг возникает мальчишка, публично униженный и обвиненный во лжи и воровстве. А что вообще я хотел услышать? Точно не это. Былая прыть сошла на нет, я совсем растерялся. Слово, никогда ранее мною не произнесенное, было готово вот-вот сорваться с моего языка, но Дин, взявший передышку лишь на пару секунд, решает высказать все свои претензии разом: – И потом, серьезно? Броуди? И вновь водоворот чувств. И это он мне говорит? После сучки Рэйчел? После шлюхи Кэти?? – После вчерашнего ты лишен права осуждать тех, с кем я встречаюсь! – Да может я просто хотел узнать, каково это – иметь хуевые вкусы!!! Я хотел ответить – ой как хотел! – но в комнате откуда-то появляется Джо. – Эм… Дин, тебя тренер ждет. – Да знаю я! – рычит тот и, хлопнув дверью, уходит. – Доволен?! – спрашиваю я у Джо, и толкнув его плечом, ухожу в нашу комнату. Не зная, куда деть накопившуюся энергию, я принимаюсь собирать вещи, тупо кидая их в чемодан. Поправочка: кидая со злостью. Будто бы в Дина. Вот уж действительно хуевые вкусы! Угораздило же втюриться в такого высокомерного, заносчивого, самодовольного засранца. В его личную жизнь, значит, соваться нельзя; осуждать за то, что спит с кем попало и целует всех подряд под предлогом "это всего лишь игра", нельзя; говорить о бывшей неприятную, но все же правду, нельзя; пить и курить нельзя (хотя кто-то вчера влил в себя две трети бутылки джина); а гнать на меня из-за Дэймона можно?! Научился бы хоть руки держать при себе! Щекотно ему, блин! Все нервы мне вымотал!! – А что с руками? – раздается за спиной голос заинтересованный Джо и я понимаю, что мои разогнавшиеся мысли перетекли вслух. Одарив его злобным взглядом, я продолжаю собирать вещи. Пытаясь закрыть чемодан, я сажусь на него, затем начинаю пинаться и в итоге ломаю замок. Опустошив все вещи на пол, начинаю укладывать их заново. Снова не закрывается. Усаживаюсь перед чемоданом по турецки и пытаюсь поймать дзен; чиню замок, укладываю свои вещи и – аллилуйя! – закрываю его. На все про все ушло где-то пару часов. Джошуа периодически заходил, оставляя на столе еду. Боже, благослови Джо! – Успокоился? – спрашивает он, разглядывая опустевшие полки. – Я абсолютно спокоен, – заявляю ровным тоном. – Поговоришь с ним? – Да что ты заладил то а?! – снова взрываюсь я. – Не успокоился, – проговаривает он сквозь зубы, отворачиваясь к двери. – Ты вообще слышал, что он мне сказал? – Думаю, весь кампус вас слышал. – Ну что за идиотские у него претензии? – говорю я уже тише. – Мда, они действительно какие-то… надуманные. Но это же Дин, он всегда так бурно реагирует. – Это не оправдание! – шикаю я на Джо. – Понимаю. Думаю, он тоже это понимает. Зои сказала, что он уже остыл… – Ах Зои, ну конечно! Нашли себе развлечение? – уже открыто язвлю я. Джо вдруг подходит ближе и дает мне подзатыльник. – Хватит дурить! По-твоему, мне нравится смотреть на ваши ссоры, на твои мучения? Вы мои друзья, – он сжимает мои плечи, – ты мне как брат. Я хочу для только только лучшее! Я хлопаю глазами, думая, что ответить. В носу щиплет от его слов. А ведь знает, на что надавить. – Почему бы тебе не сказать все это Дину? – Потому что все лето я буду проводить с тобой, а не с ним. Исчерпав запасы терпения или же решив, что он таки меня переубедил, Джо хватает меня за локоть и тащит в комнату Дина. Эттвуд действительно успокоился. Сидит себе, расслабленно прижавшись к стене, и читает какую-то книгу. Бросает на нас лишенный какого бы то ни было интереса взгляд и снова возвращается к чтению. Кажется, Джо с Зои успели надоесть и ему. Бейкер, удерживая меня на месте одной рукой, вторую тянет к Дину, чтобы без церемоний отобрать у того книгу и убрать на стол. Повелитель мух, значит. – Детский сад, ей богу, – толкает меня вперед Джо, и вот я уже стою прямо перед Дином. – Не выйдете отсюда, пока нормально не поговорите, – с самым суровым видом заявляет он и выходит из комнаты. Дин подается вперед, но только для того, чтобы забрать книжку, и, даже не взглянув на меня, снова принимается за чтение. Да как можно нормально поговорить с таким упрямым бараном?! Я смотрю на дверь – внизу видны тени, а, значит, Джо действительно никуда не ушел и вряд ли я смогу так легко уйти; смотрю на Дина – глаза бегают по строчкам, не обращая на меня никакого внимания; смотрю на маленькие часы на столе – до отъезда автобусов осталось меньше двух часов. Джо прав: я не переживу лето, если не объяснюсь с ним. Глубоко вдыхаю. Нужно быть честным. И постараться не кричать. – Я боялся. Не знал, как ты отреагируешь. Возьми того же Тома: после Хэллоуина он пару дней даже не подходил ко мне, какое там говорить. И нет, я доверяю тебе. Больше, чем ты думаешь. И очень ценю нашу дружбу, из-за чего, собственно, и не решался признаться. Я говорю непонятно, скомканными отрывистыми предложениями, но все же надеюсь, что смог донести основную мысль. Глаза Дина перестали двигаться, еще когда я начал говорить. – И еще: я не лез в ваши с Рэйчел отношения, – хоть и очень хотелось, – поэтому не хочу ничего слышать о Дэймоне. Уголок его губ слегка дергается. Глаза лениво поднимаются на меня. – Ты прощен, можешь валить. Что-ж, на большее и надеяться не стоило. Я отхожу к двери, слегка приоткрываю ее, чтобы убедиться, что путь чист, потому что сейчас мне придется бежать. – В конце дикари попытаются убить Ральфа, но он доберется до берега, куда приплыли моряки, – на одном дыхании выдаю я. Дин поджимает губы и смотрит на меня убийственным взглядом. Я пулей вылетаю за дверь, в которую с обратной стороны прилетает книгой. Так то! Через полтора часа все оставшиеся учащиеся одним большим потоком идут к главным воротам школы. Те, кого забирали родители, уезжали раньше, но Джо звал своего отца в то же время, в какое уезжали автобусы до Лондона, чтобы подольше побыть с остальными. Я с настродавшимся чемоданом в руках не спеша шагаю за Джо и Зои, которые идут впереди, держась за руки. Мимо проходит Том, а это значит, что где-то рядом… – Будешь по мне скучать? Дин одной рукой небрежно приобнимает меня за плечи и подстраивается под мой шаг. – К сожалению, да. Он улыбается своей самой ослепительной улыбкой, из-за чего непроизвольно растягиваются и мои губы. Неожиданно для себя я понимаю, что все это время неправильно идентифицировал свои чувства к нему. Влюбленность уже должна была пройти. Нет, тут что-то более глубокое. Кажется, впервые в жизни я кого-то вот так вот люблю.