Today is gonna be the day
That they're gonna throw it back to you
By now you should've somehow
Realized what you gotta do
I don't believe that anybody
Feels the way I do about you now
(Сегодня тот день,
Когда ты получишь ответ.
К этому моменту ты уже должен был
Понять, что тебе делать.
Я не верю, что кто-либо чувствует
То же, что я чувствую к тебе сейчас)
– Дин о тебе не рассказывал. Лезвие ножа равномерно постукивает по разделочной доске, измельчая зелень, которая тут же летит в кастрюлю. Рядом стоит кастрюля поменьше, в которой тоже что-то кипит. Еще что-то запекается в духовке. Маленькую кухню, слишком тесную для пятерых, занимают лишь небольшой стол и старый гарнитур, вся поверхность которой завалена продуктами и грязной посудой. Плита, из которой выжимают все соки, покрыта таким слоем застывшей мешанины из жира и грязи, что уже никакое чистящее средство не поможет. Но что удивительно, стол абсолютно чист. Миа, собрав волосы в высокий пучок и завязав полы рубашки, которая ей явно не по размеру, узлом, готовит ужин для всей семьи. Она похожа на Дина: тот же нос, та же линия бровей, такая же очаровательная улыбка. Только глаза светло карие. А Оскар и Честер, которые бесились в гостиной и периодически получали нагоняй от сестры, были точной копией не только друг друга, но и брата, когда тот был в их возрасте. Даже одежда на них была та же. А ведь Дин тоже их за кем-то их донашивал… Что я здесь делаю? Держу обещание. Сказал, что приеду за ним сам, если он не приедет к нам с Джо до выходных, вот и приехал. Я знал, что он будет не в восторге. А нечего придумывать всякие отговорки, когда можно прямо сказать, что работаешь. И уж чего точно не надо делать, так это просить свою сестру выставить меня за дверь! Серьезно, после сказанного в трубку телефона "к тебе тут друг пришел, симпатичный такой" и непродолжительной паузы последовало удивленное "в смысле – выгони его?!". Джо тоже хотел поехать со мной, но я сказал, что если мы оба без приглашения припремся к Диму домой и во всей красе увидим социальную пропасть, что нас разделяет, это будет слишком большим ударом по гордости Эттвуда. На самом деле я хотел хотя бы одним глазком увидеть ту часть его жизни, которую он так тщательно скрывает, и, может быть, стать к нему чуточку ближе. – А о ком рассказывал? – увиливаю я от ответа. Обидно немного, за шесть лет мог бы и упомянуть меня в разговоре. – Про Тома, – естественно. – Милый парень, – чего-о?? – Прошлой осенью он отправил нам письмо с пожеланиями скорейшего выздоровления и немного денег. Он просил не говорить Дину. Оно и понятно… От услышанного у меня отвисает челюсть. Никогда бы не подумал, что Одли способен на такое благородство. И почему мы с Джо до этого не додумались?.. – Как она? – спрашиваю я, неловко прокашлявшись. Надо сказать Бейкеру, что мы идиоты. И что это диагноз на всю жизнь. – Не так хорошо, как хотелось бы, – облокотившаяся на стол Миа опускает моментально потускневший взгляд в пол, но через секунду поднимает его на меня и выдавливает вымученную улыбку. – Все образуется. Я не нахожусь ответом, и от неловкого молчания меня спасает громко хлопнувший входной дверью Дин. Я пока его не вижу, но кто еще мог сюда так явиться? Мол, я пришел, готовься объясняться. Хоть и было ясно, что он не в духе от моего появления здесь, хоть и Миа стояла рядом и все видела, я все равно при виде него не могу сдержать глупую улыбку. Дин пару секунд изучает мое лицо, затем черты его лица смягчаются, и он размыкает губы, чтобы что-то сказать, но осекается, скосив взгляд на Мию. – Привет, – говорит та с какой-то хитрой улыбкой, – кушать будешь? Пару минут возни, и вот мы с Дином сидим друг напротив друга за маленьким кухонным столом, близнецы ужинают там же в гостиной, потому что “нечего лезть к старшим”, а сама Миа уходит с подносом еды для мамы. – Злишься? – спрашиваю я, первым нарушив молчание. – Нет, – не поднимая глаз. Врет же. Тяжело вздохнув, я беру нож с вилкой и начинаю разделывать мясо, которое Дин ест, вообще не используя столовые приборы. И ведь нет моей вины – это не я скрывал такую важную новость и не я попросту сотрясал воздух обещаниями приехать, но чуть позже, – но все равно мне немного не по себе. – Я правда рад тебя видеть. – Я заметил, – бросаю я, не поднимая голову, но заметив отсутствие какого-либо движения напротив, все же поднимаю глаза. – Не обижайся. – Не веди себя как мудила. Внезапно Дин довольно ухмыляется и, поднеся руку к лицу, облизывает масляные пальцы. Он специально это делает?! – Давно ты пришел? – Хочешь узнать, много ли успела наговорить Миа? – Она любит поболтать. – И это ты мне говоришь? – прыскаю я от смеха. – Достаточно, – добавляю я таким серьезным тоном, что Дин напрягается всем телом. – Я вот что хотел спросить, – я нарочно медлю, всматриваясь ему в глаза и, боже мой(!), вижу там волнение, затем указываю вилкой в сторону гостиной, где сидели близнецы. – Как ты их различаешь? Дин заметно расслабляется, одаривая меня широкой улыбкой, отчего в животе все приятно сжимается. – Не знаю, как-то… интуитивно, – отвечает он без шуток, что удивляет меня. – Оскар более спокойный и рассудительный, а Честер… – Похож на тебя? – заканчиваю я, перебив его на полуслове. Он не отвечает, лишь усмехается, разводя руки в стороны, а-ля, что поделать. Когда Миа возвращается к нам на кухню, я понимаю, что потерял счет времени, рассказывая Дину о том, как мы с Джо проводили каникулы. Я начинаю суетиться, поторапливая Эттвуда, но получаю резкое “нет" на мое предложение "пора собираться". – Мне нужно работать, – говорит он устало. – Но завтра же выходной! Не дождавшись никакой реакции от Дина, я перевожу взгляд на Мию, но она лишь с еще более печальным видом пожимает плечами. Я с раздражением закатываю глаза и лезу в задний карман брюк, чтобы достать оттуда пару сотен долларов [да, да, я готовился] и поставить их на стол перед Мией. – Я забираю его на все выходные, – говорю я, поняв, что смог произвести на девушку нужный эффект. Лицо Дина от возмущения начало покрываться красными пятнами. Кухня вот-вот должна была взорваться от его яростных возражений, и я внутри весь съеживаюсь от напряжения. – Собирай вещи и вали уже, – вдруг выдает Миа, толкая брата в прочь из кухни. – Чего-о?? – Давай, давай, чего встал? – Ты кто, мой сутенер?! – Отныне да! – доносится до меня уже из коридора. Я выхожу следом и вижу, как в самом конце коридора перед лицом Мии закрывается дверь. Девушка с радостной улыбкой поворачивается ко мне и, ничего не сказав, уходит прочь. Я же осторожно толкаю дверь и прохожу в комнату Дина. Она небольшая, меньше даже той, которая у нас была в школе. Практически таких же размеров незаправленная односпальная кровать. Стол, заваленный старыми книгами. И угловой шкаф, в котором сейчас что-то искал Дин. – Не делай так больше, – говорит он, не оборачиваясь. Я собираюсь ответить что-то вроде “не заставляй меня приезжать за тобой”, но он начинает переодеваться, все так же стоя ко мне спиной, и я неловко отворачиваюсь к окну. Где-то между проклятиями и попытками не покраснеть я замечаю на подоконнике потускневшие от солнца дипломы и медали, когда-то завоеванные на школьных соревнованиях, и огромный серый комок шерсти. Заметив мое внимание, кот лениво потягивается, спрыгивает на пол, затем идет к Дину и начинает мордой тереться об его ноги. – Котик! – радостно восклицает тот, поднимая мохнатую тварь, и гладит его с такой нежностью, что я начинаю ревновать к коту. – Идем, – бесстрастно бросает уже мне Эттвуд. – Ты уезжаешь? – спрашивает один из близнецов, выходя к нам на встречу. Второй подходит к брату и с таким же восхищенным “котик!” забирает животное себе на руки. Дав им пару указаний вроде “помыть посуду”, “убраться в доме” и “слушаться сестру”, Дин уходит, чтобы попрощаться с мамой. Я тем временем вызываю такси. – И давно вы с ним? – спрашивает Миа, протягивая мне стакан воды. Я жду окончания предложения, но, кажется, это все. – Да брось, я много раз видела, как он флиртует и все такое, – один раз он начал клеить при мне моего парня! – но сейчас особый случай. Я же вижу, как он на тебя смотрит… И Миа наконец видит, как я на нее смотрю. Клеить парня??? – О боже, ты не знал?? Но… он так бурно на тебя реагирует, и вы общаетесь словно… Я не сразу понимаю, почему она подошла ко мне так близко и трогает меня за грудь. Оказывается, я пролил на себя всю воду. – Что тут происходит? – прерывает ее судорожные движения голос Дина. Миа совсем теряется, ее выпученные глаза бегают по моему не менее ошарашенному лицу. Я собираю остатки самообладания ради этой девушки и кое-как выдаю: – Ничего. – Я… я пролила на него воду, – Миа, наконец, убирает от меня свои руки и отступает назад на пару шагов. Я бросаю неразборчивое “приятно было познакомиться” и вылетаю из квартиры. Я практически бегу к машине, потому что знаю, что Дин идет за мной, а я сейчас не хочу не то, чтобы разговаривать с ним, даже видеть его не могу. Усевшись на переднее пассажирское сиденье такси, я называю адрес, и следующие сорок минут мы едем в гробовой тишине. Хотя тишина стояла только в салоне машине, в моей голове же бушевал ураган. Это ведь не была глупая шутка? Нет, лицо у Мии было такое, будто она готова провалиться под землю. Но как он мог умолчать о таком! после всего, что было… Казалось бы, какая хорошая новость, но еще немного, и от злости взорвусь уже я. Решив, что молчать я больше не могу, я прошу таксиста остановиться за один квартал. Все же не стоит выяснять отношения на глазах у Джошуа и его родителей. – А разве Джо не живет дальше? – неуверенно спрашивает Дин, оглядываясь по сторонам. – Все-то ты знаешь, – холодно усмехаюсь я. – Эдриан? – Дин хмурит брови, едва заметно прищуривая свои голубые глаза, но я решаю выплеснуть на него всю обиду: – Ты заставил меня чувствовать вину, – говорю я, делая ударение на каждом слове. – О чем ты? – Я ведь так переживал из-за всего этого. – Эдриан, – снова пытается позвать меня Эттвуд, но держит дистанцию, будто я в любой момент могу на него наброситься. – Я бегал за тобой, просил прощения! – мой голос срывается на крик. – А ты нес какую-то чушь про доверие! – Блядь, Миа, – с тяжелым вздохом шепчет Дин себе под нос и ставит рюкзак на асфальт. – Просто признайся уже, что тебе так нравится играть на моих чувствах! – Нет… – Ложь!!! – Да в чем я тебе солгал?! – выходит из себя Дин. Обвинения во лжи всегда сильно задевали его. – Ты ведь не спрашивал меня об этом! – Тогда ты просто лицемер! Устраиваешь мне сцены, видите ли, я ему одному ничего не рассказываю, и он стоит тихонечко в сторонке, когда Томас выдавливал из всех свои секреты, а потом ушел, хлопнув дверью! Чёртова королева драмы! На это уже предъявить было нечего, потому что я прав и он прекрасно это знает. Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. Не знаю, о чем думал он, лично я пытался испепелить его взглядом. – Мне было важно, чтобы ты сказал это мне раньше, – наконец, выдает он жалобно. – Ха! Легко сказать. А почему тогда сам не признался, мм? – Это… другое. – Ну конечно. Класс. Здорово. Отлично поболтали, – я отворачиваюсь и ухожу. Достало. Пусть катиться на все четыре стороны. – Что получил ты после признания? – доносится мне в спину. – Ни капли осуждения. Даже Томми ничего не сказал! – А что насчет тебя? Что-то я не заметил, что сестра тебя осуждает, – грубо бросаю я, даже не остановившись. – Меня избили и изуродовали лицо, чтобы я не забыл, какой я пидор. Услышав эти слова, я застываю на месте. Внутри что-то будто обрывается. – Брось, Эдриан, разве можно случайно так порезаться? – тихо говорит Дин и просто уходит вперед. А я будто падаю куда-то в пропасть. Я не помню, как мы добрались до дома, как Дин познакомился с родителями Джо, как мы ужинали. – Да что у вас случилось? – спрашивает меня Джо, когда я лежу на кровати, уставившись в потолок. Не мигая. А лежу я с ним, потому что уступил свою комнату Дину. – Не могу сказать, – говорю я уже в который раз и подрываюсь с места, потому что: – Надо поговорить с ним. Я еле слышно стучусь в дверь своей же спальной, прохожу внутрь – Дин не спал – и ложусь на самый край кровати. Не знаю, с чего начать. Наверно целую минуту мы режим молча уставившись друг на друга. – Ты рассказывал об этом?.. – Нет, – тут же перебивает он меня. – И ты не станешь. – Но… – Эдриан, – произносит он с нажимом тем же тоном, каким отчитывал Оскара несколько часов назад за немытую посуду. – Ладно. Снова неловкое молчание. – Про маму Миа тоже рассказала? – Я знал. Томас рассказал мне и Джо еще зимой. – Она поправится, – произносит он уверенно. Не как Миа. – Если вам что-то нужно… – Нет, – вновь перебивает он меня тем же не терпящим возражений тоном. Я опускаю глаза на свои руки, мне становится и обидно, и стыдливо. И зачем я вообще пришел к нему. – Но спасибо. Я поднимаю глаза и вижу, что он уже чуть улыбается. Внезапно он подается вперед, сокращая расстояние между нами на треть. Я резко ощущаю какое-то сексуальное и тут же последовавший за ним стыд, потому что не могу контролировать свои мысли. – Хочешь, расскажу еще один секрет? Томный шепот возбуждает интерес, и я даже и не подумав, выдаю: – Хочу. Дин довольно улыбается, а я чувствую себя маленьким ребенком, попавшимся на глупую уловку. Он молчит, будто размышляя, с чего бы начать, а я лежу в полном предвкушении. Вроде не похоже, что он собирается меня разыграть. – Помнишь наш разговор после Зимнего бала? – Хм, – неуверенно выдаю я, изображая сомнение, хотя помню свое фиаско в мельчайших подробностях. – Ты говорил, что рад отъезду Рэйчел, – пытаюсь пошутить и двигаюсь назад к самому краю кровати, потому что Дин находится слишком близко. – Да. – И что не чувствуешь себя счастливым с Рэйчел. – Мгм. – Потому что вроде как знаешь, что бывает по-другому, – продолжаю я зачем-то и понимаю, что эта маленькая деталь совсем вылетела из моей головы из-за последовавших тогда действий Дина. – А у тебя хорошая память, – усмехается Эттвуд и какого-то черта передвигается ко мне еще ближе. Я хочу отползти назад но ногой чувствую лишь пустоту: дальше двигаться некуда. Я теряю нить разговора, мне становится жутко некомфортно как в тот раз в шкафу математички. Он издевается надо мной? Я ведь потому и признался, что не по девочкам, чтобы подобные ситуации не повторялись. Лицо Дина в каких-то тридцати сантиметрах от моего, он мягко улыбается, наблюдая за моей растерянностью. А я уже был готов встать, и уйти. – Я говорил о тебе, – наконец выдает он, чуть приподняв брови, будто я сам должен был догадаться. Секунда – до меня доходит смысл его слов, вторая – я неосознанно подаюсь назад и… сваливаюсь нахрен с кровати. К счастью, на полу был мягкий ковер. – Эдриан? Я поднимаю голову и вижу нависшего надо мной Дина. Беспокойство на его лице тут же сменяется лукавой улыбкой. – Не такого я ожидал, – усмехается он, наблюдая, как я поднимаюсь, потирая ушибленный копчик. – Все нормально? – уже более серьезным тоном. – Нормально? – переспрашиваю я, тут же забыв о боли. Будто снова вернулся в тот вечер, когда стоял с глупым лицом, сгорая со стыда. – Тебе так нравится измываться надо мной?! – Нет! – Да ты все время это делаешь! И ведь прекрасно знаешь, как я реагирую на каждое твое слово, каждое прикосновение! Прекрати, Дин, это уже не смешно. Я ведь итак уже признался тебе во всем. Чего ты еще от меня?!.. Договорить свою гневную тираду я не смог, потому что меня заткнули. Самым наглым образом. Дин хватает меня пятерней за грудки пижамы и притягивает к себе, врезавшись губами по моим губам. От неожиданности у меня перехватывает дыхание. Мгновением позже каждая клетка моего тела горит от радостного возбуждения. Я забываю про наш разговор, забываю, где мы находимся, забываю обо всем. Сейчас есть только Дин. Я устраиваюсь у него на коленях, забираюсь руками в волосы и со всей старательностью изучаю языком его рот, из последних сил сдерживаясь, чтобы не прижаться к его разгоряченному телу. А вот Дин таких проблем, кажется, не испытывает: его руки забираются под мою пижаму, вовсю лапают мою спину, прижимая теснее к себе. Мне не хватает воздуха, я теряю счет времени, мои губы горят как и все тело, но я не хочу отпускать его. И лишь оглушительный грохот заставляет отпрыгнуть нас друг от друга на разные концы кровати. Пытаясь успокоить дыхание, я перевожу взгляд на Дина, который с ужасом уставился на дверь, ожидая увидеть там кого-нибудь, но она была по прежнему закрыта. Тишина затягивается, и я осторожно зову: – Джо? Щелкает дверная ручка. Эттвуд натягивает одеяло до плеч. Я прижимаю колени к груди, прикрывая то, что не прикроет тонкая ткань пижамных штанов, и с нажимом провожу рукой по лицу, мысленно молясь, чтобы не включили свет. – Я… ээм… вышел в туалет без очков, – отзывается Бейкер с нервным смешком. – Было очень шумно? И хоть было темно, я все равно видел, как он виновато сжимает губы и сводит брови. – Нет, ты всего лишь перебудил весь дом, – усмехается Дин. – Ой, да кто тут еще спал? – ворчит Джо, закрывая за собой дверь, но останавливается, и спрашивает, обернувшись ко мне: – Эдриан, ты идешь? – Не можешь без меня уснуть? – нарочито веселым тоном спрашиваю я, поднимаясь с места, хотя всей душой хочу остаться в этой комнате. Я следую за Джо, понуро опустив плечи [почему нас прервали на самом интересном??]. – Эдриан, – окликает меня Дин возле двери. На несколько секунд комната снова погружается в тишину. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Дин, – губы непроизвольно растягиваются в идиотской улыбке, в животе что-то приятно сжимается. Уже который раз за день.