***
Тишину кабинета разрушил стук в дверь. Видимо, это обещанный новый опер. Интересно, сколько он продержится. Кинув короткое «Войдите», Брагин продолжил рассматривать дело, они уже на финишной прямой, со дня на день передавать на суд. Дверь открылась и в нее прошел Рикошет, сопровождаемый Мальцевым. — Знакомься — подполковник Рядов Ярослав. Твой последний шанс, Юра, иначе сам будешь и в кабинете сидеть и подозреваемых задерживать, уяснил? Брагин кивнул, изучая вошедших. Взгляд у этого Рядова нечитаемый, словно не живой. Это смутило следователя, он ведь привык читать людей по глазам, потому что глаза не врут, никогда. А глаза у него глубокие, синие, со светлыми вкраплениями, полосующими на свету. Как будто Байкальский лед, с виду крепкий, но кто знает, вдруг провалишься. Брагин отвернулся, кажется, слишком резко, словно вырвавшись из оцепенения. Каждая секунда в этих аквамариновых омутах — шаг от берега в неизвестность. Но нужна ли ему эта неизвестность? Стоит ли разгадка этого риска? — Так, — Вадим закончил какую-то нотацию о том, что нужно нормально работать, Юра, что хватит мучать оперов, и проч, которую Брагин и не слушал, и повернулся к Шибанову, — сами тут разбирайтесь. Если что — кричи. Рикошет усмехнулся, оставшись один на один с объектом. Обычно, он никогда не приближался к своим жертвам настолько, если только перед самим убийством, когда оптимальным вариантом было устранение с близкого расстояния. Немигающим взглядом Шибанов следил за Брагиным, за его руками, они какие-то необычные, не ментовские что ли. Пальцы длинные, бледные вены на такой же бледной коже, про себя Миша ответил, что это не руки стрелка. Если Юра судил людей по глазам, привычка такая, то киллер всегда смотрел на руки. По ним всегда видно, какой человек перед ним. — Ну что, Ярик, — Брагин никогда не тратил время на официоз с операми, считая, что это только отягощает дело, — дело мы почти закрыли, поэтому… Поэтому у тебя два часа, чтоб провести повторный обыск и отрыть там еще что-то, подтверждающее вину. Рикошет взял со стола адрес, глянув на стену, где висели часы. — Разрешите вопрос не по теме, ЮрИваныч? — шутливое обращение «на вы» всегда было отдельной фишкой киллера, — А че у вас баки стоят? — Баки… — слово какое-то… неожиданное, — а, ты про часы. Так обычно на них не смотрю, поэтому батарейки и не менял. — Ясно… Разрешите идти? — Иди. И опер ушел. А это слово все еще крутилось у Юры на подкорке, тюремный жаргон — обыденность для сотрудников, особенно оперативников — издержки профессии. Но здесь что-то не то, что-то другое. Интуитивно он чувствовал, что все не так просто, словно мысли об одном его существовании разрывали изнутри. Это как какое-то глупое слово, которое ты знал всегда, хоть среди ночи разбудят, а ты ответишь, а сейчас вот забыл. Оно вертится на кончике языка, но все равно ускользает. Все что он мог — набрать знакомого компьютерщика, чтоб глянуть Рядова по базам тюрем Самары, если он работал там, то все нормально, если нет, то Юре стоит быть на чеку. За крайние пять месяцев, ему угрожали во множестве писем, его дважды пытались застрелить. От части, виной тому время — старые авторитеты девяностых уходят на покой, кто-то почти бесшумно, а кто-то, как тот же Фомичев, нехотя, руки ломая, буквально падая с олимпа.***
Хоть должного образования у Рикошета и не было, он быстро втянулся, уже спокойно управляясь с обязанностями. Многое делал по опыту, если можно так сказать, за время «работы» Миша лично испытал на себе тяготы обысков и допросов. Поэтому не впервой, только теперь он по другую сторону баррикад. Но от того было еще интересней. Брагин говорил, что сейчас закрывают виновного по запланированному убийству, поэтому Шибанов работал по собственному опыту. Однако ничего интересного он не нашел, разве только в ванной был уксус с солью. Вроде все обычно, но не сейчас, Рикошет по себе знал, что так можно избавиться от запаха дыма и пороха на одежде, как минимум перебить его. Шибанов внес это в материалы дела, вернувшись в отдел до истечения поставленного срока. Увидев, как его машина заезжает во двор, Брагин удивился. Такого не было никогда. Опер уложился в поставленный срок. Он. Справился. За. Отведенное. Время. Этот Рядов интриговал следователя еще больше. Он, разумеется, попросил знакомого его пробить, но результат будет только вечером, если вообще не ночью, поэтому пока он полагался только на свою интуицию. А эта интуиция буквально кричала о Рикошете, о том, что точно что-то не так. Все не так. Блатной жаргон, быстрое выполнение задания. Он точно не обычный опер. И, с какой-то долей вероятности, не опер вообще. Хоть как-то глуша внутренний голос, Брагин встретил киллера с дополнительными материалами. — Успел? — Шибанов горделиво улыбнулся, — Неплохо… для начала. Тогда можешь пока передохнуть, но несильно расслабляйся. — Хорошо.***
До вечера не произошло ничего серьезного, и следователь отпустил мужчину домой, даже немного пораньше. Местные опера даже удивились, чтоб Брагин — гроза и ужас всех оперативников — да отпустил пораньше, такого еще не было. Ну или об этом никто уже и не помнил, давно так было. Вернувшись в квартиру, Рикошет удивился тому, что вспомнил об основном задании только вернувшись домой. То есть он почти целый день — с момента знакомства с Брагиным — думал не о работе и не дошел до мыслей о ненависти к своей работе и себе. Не ясно, так на него повлиял Юра с его требовательностью, или просто новые ощущения, теперь он не убивает, он ловит, но факт остается фактом. Рядов Ярослав… И откуда только его Катала вытащил? Но оно интересное, под именем Ярослав он еще не работал. А Брагин еще использовал такую форму… Ярик… Слегка растягивая гласные, но при этом коротко, словно отрезая. Такое произношение не может не нравиться. Рикошет даже подумал, что, если бы следователь назвал его настоящим именем, то ему было бы даже приятно, хотя подобное обращение он позволял только себе, и то только в порыве гнева. Невольно вспомнилась история о том, как он окончательно превратился в себя такого. Рикошетом он стал почти сразу после первого «заказа». Ребята постарше и «заказавший» сердечника, поняв, что он «ниче такой», позвали с собой пострелять. Миша согласился, он никогда не стрелял, от того было еще любопытней. В первый выстрел он так напряг руки, а то скажут — трус, что при выстреле пуля пошла косо и отскочила от дерева. Они были в лесополосе, жарили шашлык, пили, у кого-то из компании, кажется, был день рожденья. Кто-то из старших тогда воскликнул: «Вот это рикошет», а другой, заказчик, добавил что-то в духе «а я говорил, что парень нормальный». Их «лидер» подошел к Шибанову сказав «Будем звать тебя Рикошет» А***
«Ало, Юр? Твоего опера нет в базах работников тюрем. Его вообще словно нет… точнее да, как сотрудник в общих базах он есть, но как будто и нет. Ты там осторожней» Не подвела интуиция… И что делать? Работает он нормально, Юра бы даже сказал, что отлично. А что личность подозрительная… Главное быть осторожней, а там видно будет. Тем более Брагин не из тех, кто привык прятаться от опасностей за спинами ФСБ и прочих инстанций. Он привык все решать и разруливать сам. И сейчас все сделает сам. Ну, или его убьют, тут одно из двух. И, пока не наступил момент выбора — все варианты одинаково реальны