Правда на дне стакана

      Ночную тишину улицы разрезал женский крик и чуть позже гул автомобиля. Из приехавшей патрульной машины вышли двое сотрудников, спустившись по скользким ступенькам к воде. Подойдя к свидетельнице, они сразу взяли с нее письменное обязательство не говорить и не упоминать то, что она видела. Банальное правило, но сейчас оно особенно важно. Эта женщина обнаружила под мостом повешенный труп, вспоротый и повешенный труп под чертовым мостом. Что-то из серии глупых бандитских сериалов, которые гоняют по ящику ночами, когда никто не смотрит телевизор и можно пустить все что угодно. Но это не сериал, это жизнь. — Может врачей вызвать.? — У него кишки до земли висят, старик, ему медики точно уже не помогут.

***

«Левин Марк Никитич, — голос эхом разнесся по залу, — приговаривается к пяти годам лишения свободы, — он знал, что так будет, но до последнего надеялся избежать этого, — конвой!»       Услышав гул кнопки вызова конвоиров, Рикошет подскочил, обнаружив, что он в квартире, а не в суде, и это просто телефонный звонок, а не вызов надзирателей. Этот сон он видел с периодичной частотой, словно, когда все уже налаживалось, сознание вновь вскрывало старые заживающие швы. И это еще полбеды, больше неприятностей приносил тот факт, что это чертов отголосок реальности. Подняв трубку, киллер с неким удивлением заметил, что звонил Брагин. Интересно. — И тебе доброе утро, — Миша усмехнулся, на часах третий час, почти утро, — А разве это не районники разгребают? …а… Не, ну если так… Добро, буду через минут десять. Давай, жди.       Первое совместное дело это еще и первый шаг, который может предопределить весь дальнейший ход событий. А для Рикошета это еще и начало своего личного дела, начало обратного отсчета их жизней. К моменту, когда Шибанов приехал на место, там во всю шарился следователь и какие-то местные, видимо, те патрульные. — Юр? — Да, — голос раздался откуда-то снизу, слово из-под земли, — спускайся.       Миша притворно удивился, спустившись вниз, то, что он увидел, повергло его в профессиональный шок. По телефону Брагин сказал же, что основная версия — заказное убийство, так ему передали местные, а что на деле? Это стопроцентно не работа киллера, это скорей что-то из серии показушных убийств каких-то мафиози. От этого стало как-то не по себе, где-то изнутри зарождалось чувство того, что все вообще не так, этот труп им словно подбросили, или он убит с какой-то определенной целью. — Привет, — следователь протянул руку в знак приветствия, — ну, что думаешь? Не кажется слишком жестким для заказного? — Доброго. Это не обычная мокруха, Юра, это было сделано с целью запугать, я уверен. Вопрос только в том, кто запугивает. Да и зачем? То есть нет, зачем-то понятно, но… зачем? — Шибанов рассмеялся собственной глупости, — не могу объяснить, но ты понял? Понял же? — Да понял… дай секунду подумать, — Брагин отвернулся, оценочно смотря на место убийства, мысли разбегались, как всегда бывает, когда версий слишком много, а улик пока нет, — слушай, начинай пока без меня, мне нужно еще немного все обдумать. — Хорошо, если что зови…       Всегда интересно наблюдать за тем, что ты делал со стороны. Сейчас, изучая почти обескровленное тело, что еще висело, медики не могли убрать труп, пока этого не разрешит следователь, мешком под сводом моста, Рикошет это понимал как никогда до этого. Он с необычайной придирчивостью рассмотрел края раны, узел на веревке, плитку на земле, почти незаметную ржавчину на железных элементах, в голове выстроилась какая-то правдоподобная картинка. Буквально выхватив из рук какого-то младшего опера ультрафиолетовый фонарь, он обошел по кругу подвешенное тело и медленно направился в сторону подъема, проигнорировав вопросы местных сотрудников. Все ясно — Разрешите доложить, ЮрИваныч? — с горделивым видом он вернулся к Брагину. — Да прекрати это официоз, правда. Что у тебя там?       Киллер усмехнулся. Первая стадия вхождения в доверие прошла успешно. — Ну смотри, — он положил руку где-то в области Юриных лопаток, направляя в нужную сторону, — Вот тут — под телом — прям кровищи куча, что, собсна, логично. А чуть дальше… пройдем… видишь, следы, — с видом какого-то всезнающего эксперта Миша медленно провел его к лестнице, поднимаясь, — Но штука в другом… здесь крови меньше, вроде как с обратного пути на ногах унесли, при этом, если пройти чуть дальше… видишь, ее снова больше, а потом след пропал вообще. Словно его сюда уже привезли, если не убитым, то раненым точно. Улавливаешь суть? — Ну молодец, — Брагин поощрительно положил руку на плечо, слегка сжимая, — тогда эта версия у нас основная. Пойдем труп глянем, а то, если еще задержимся, то вскрытие долго ждать будем, да и медики спасибо не скажут, ну а улики пусть местные соберут и нам отправят.       Неожиданная похвала удивила киллера. Непривычно. Он не слышал подобного, наверно, лет пятнадцать точно, с момента вынесения первого приговора. Просто потом уже стало некому говорить. А сейчас он лишь чужая пешка, их ведут в бой на других пешек, ладей, ферзей, а иногда даже на королей. Все это считают должным, так что даже Рикошет привык, относясь к себе точно так же. Но приятно, хотя и не по себе. — Хэй, — прозвучал щелчок пальцев, — Ярик? Ты чего застыл, работать кто будет? — А… а да, иди, я за тобой. Хотел обдумать это все, но тогда потом. — Сейчас, ориентировки разошлем и в следственном все обсудим.       Рядов на это коротко хмыкнул, пропуская Брагина вперед к повешенному, об остальном позже. Когда они подошли, кто-то из младших оперов сказал, что убитого нет в базах, хотя обычно те, кого бросают трупом под мостом, в базах есть, ну или хотя бы родственники, а сейчас ничего. — Может безглазый?       На это младший как-то даже пошатнулся, ясно, он — практикант, поэтому всех этих словечек и не знает. — Да вряд ли, слишком хорошо для человека без визы выглядит. Если, конечно, не обращать внимание на то, что его по сути вскрыли. Причем, вскрыли, полагаю прям здесь, может перед самим повешеньем, — Брагин резко прервался, поворачиваясь к Мише, — нет, все, меня понесло… Так, ладно. Жмура оформляем и по всем камерам светить, сейчас четыре, чтоб до семи у меня на столе были его данные, — Шибанов хотел было уйти, но следователь его остановил, — А ты останься, этим пусть районники занимаются. — Как скажешь. Тогда что?       Полковник отправил местного работать, предложив Мише проехать с ним до следственного, причем прям так и сказал. Рикошет даже на долю секунды испугался, но быстро понял о чем ему говорили. И он согласился. Поехали они на киллерской машине, как минимум, потому что Брагин подъехал с одним из местных — служебная была на ТО и будет не раньше полудня. Не то, что бы Юре было как-то некомфортно ехать с Рядовым, просто как-то не по себе, после всех угроз и попыток убийства, ему проще вести самому, потому что так безопасней, так никто не выкрутит руль на встречку и не попытается попасть под какой-то камаз. Такое тоже было. Тогда водитель погиб, а Брагин выжил. Ему легче вести самому, поэтому для себя он решил, что, как только автомобиль вернут с плановой проверки, он будет передвигаться только на нем, по крайней мере, пока он не удостоверится в том, что новому знакомому можно доверять. Если вообще удостоверится. Но его переживания были весьма очевидны — его ладонь была около ручки на двери, едва заметный жест, обозначающий какую-то тревогу или волнение. Рикошет на это ничего не сделал, только подметил про себя — «Рано».       Приехав к месту назначения, все тяжелые мысли словно исчезли, выйдя из машины Брагин снова стал собой, как минимум, он стал таким, каким его знал Миша, если можно говорить, что он его вообще знал. Правда, когда они немного отошли от официоза, взяв небольшой перерыв хотя бы чтоб попить чай, на нормальный прием пищи времени не особо много, Юра словно стал другим. Он смеялся с Мишиных шуток, сам что-то рассказывал. Без погонов он совсем другой, даже не скажешь, что он сотрудник. Шибанов бы не отличил точно, не похож он на обычного мента, лично для Миши нет, обычных ментов он знал, как никто другой, они скупые и жестокие псы, которым плевать на всех и вся, главное посадить, а там уже все равно. Эти «обычные менты» даже не удосужились сказать ему об ухудшении здоровья матери, хотя тут можно прикрыться тем, что у нее оторвался тромб, там сложно прогнозировать. Но они не сказали ему о смерти, тут даже речь не идет о том, что он имел полное право приехать на похороны, просто бы сказали. А они сделали целое нихуя. О ее смерти он узнал от соседки теть Наташи, которая похороны и организовывала. А Юра какой-то другой… кажется. Ну или до этого Рикошету не очень везло с полицией. — Что думаешь по делу? — Брагин сначала не особо понял, о чем он, но быстро сориентировался, — Ну ты еще там начал что-то говорить, потом прервался. — А, да, вспомнил… Мне кажется, что его сначала повесили, а потом вскрыли. То есть это сделали показательно… — Чтобы повлиять на какую-то группу людей? — Возможно, но пока об этом говорить рано. Только, если это правда запугивание, мы просто так на них не выйдем…       Следователь хотел что-то добавить, но его прервал стук в дверь, взгляд Шибанова метнулся на часы, надетые на руку циферблатом внутрь, так привычней. Чуть больше шести часов утра. Значит это принесли материалы, которые запрашивал Юра. — Да, да спасибо, — закрыв за районником дверь, он повернуося к Рикошету, — Его видели на северо-западе. Он, как бы странно это не звучало, вылез из окна…       Миша подавил смешок, стараясь сохранить серьезное лицо.