Правда на дне стакана

— Вот что ты смеешься? — Нет, я просто представил, как он там лез, — после этих слов усмехнулся даже Юра, — и тебе немного смешно, я же вижу.       Брагин не стал этого отрицать, улыбка и легкий прищур все равно выдали бы его. Поэтому он позволил себе немного фамильярности в этом тихом смехе, но, спустя короткое время, следователь снова стал серьезен, глуша «лишние» эмоции. И Рикошет его в этом понимал. При всех отличиях в рабочем плане, они очень похожи, даже если сами этого не понимали. — Так, ладно, — он посмотрел на часы, — в девять должны быть там, поехали.       Уже во дворе Шибанов заметил, что полковник прошел мимо, направляясь к своей, по всей видимости, машине. Ну, это было ожидаемо, учитывая тот факт, как Юра тревожился, пока за рулем был киллер. Миша не спорил и молча сел на пассажирское. Тишина дороги располагала к мыслям, Рикошет невольно задумался о том, как он попал во все это, хотя это и так понятно.       Лихие девяностые не жалели никого. И, учитывая все перспективы, даже неплохо, что все сложилось так. Подобный заработок обеспечил безопасность его близким. Когда он сидел, он не переживал за мать, точнее, нет, переживал, конечно, но он был уверен, что она в безопасности, что никакие там мошенники или воры не потревожат ее. Это негласное правило, все знали, что она мать киллера, а сам Рикошет сейчас в тюрьме, попал, когда задание выполнял, сам сел, а на заказчика не вывел, это уже оберегало сильней сотен замков. Женщина, возможно, даже чувствовала, что «дружки» сына присматривают за ней, понимала все эти скидки на рынках, уважительные взгляда, все фразы о том, что «золотой у вас сын, Анна Алексевна». Она все поняла почти сразу, когда это только началось, он приносил деньги в дом «по частям», но она же сразу нашла всю сумму в шкафу, когда убиралась, но промолчала. В тот вечер Миша вернулся ближе к вечеру, достав из куртки очередную сумму. Его встретили вопросом «Миш, что происходит?». Ее можно понять, она переживала, сын — единственный, кто у нее есть. Шибанов сначала молчал, юлил, врал, слишком бездарно врал. Она спросила, связан ли заработок с криминалом. Он ответил, что да, не найдя в себе сил посмотреть в глаза. «Миш, береги себя». Она не осуждала, не спрашивала в какие «командировки» он ездил, только — «Будь осторожен». И это до сих пор набатом стучит в голове. Не от лучшей жизни он же убивать стал, просто вариантов других не было. Иначе он бы сейчас здесь не сидел. Его бы вообще сейчас не было.       Смотря на проплывающие мимо дома, машины, деревья, Миша, кажется, был собой. В ярком, почти белом солнечном свете обычно темный, тяжелый взгляд казался чуть ли не прозрачным. Украдкой, под предлогом планирования маневра, Юра посмотрел, как незамысловато солнце бликует в светлых глазах. Большего он себе не позволил, как минимум потому что они бы точно врезались в какой-то условный фонарь. А еще потому что он уже тонет. Черт, Брагин, ты даже не пытаешься всплыть. Глаза говорят больше тысяч слов. Глаза никогда не врут. И следователь им верит, хотя правда, пока не понятно, чему конкретно он верит. Когда они приехали на место, Миша с трудом вырвался из своих мыслей. «Нет, все вечером, сейчас не до того» Там их уже ждали хозяйка квартиры и участковый. — Нда, — смотря на еще не замененное разбитое окно, Рикошет рассмеялся, — Видать этот Козырев тот еще акробат. Не думая, Юра ответил почти машинально. — Пассивный гей? Не думаю.       Он сказал это так спокойно, словно каждый день такое. Возможно, он даже не понял, в каком смысле к нему обращался Рядов, но, заметив молчание в ответ, до него, кажется, дошло в чем его прокол. — А, ты не в этом смысле. Тогда возможно, хотя как-то непрофессионально он залез, не думаешь? На кой ему рожей с фасадов светить? — Ну, может и твоя правда. Пойдем посмотрим, — у двери подъезда он учтиво добавил, — после тебя.       Брагин в своей манере усмехнулся этому. Они шутят вместе, уже хорошо, значит все по плану. И все-таки интересно, что за дело, Мише думалось, что это как-то связано с заказом на Брагина. Немного задержавшись на лестничной площадке, изучая возможный путь Козырева, если он проходил здесь, хотя это маловероятно, Рикошет зашел в квартиру, когда Юра уже разговаривал с потерпевшей. — То есть ничего ценного у вас не пропало? Вы уверены? — Миша бесшумно пристроился рядом, заглянув в протокол, — Если вдруг вы обнаружите, что чего-то нет, то дайте знать, — женщина ушла к участковому, — что у тебя там? — Не думаешь, что малина-то ветошная? Просто вид как бы не воровской?       Ветошная малина. В голове Юра уже начал составлять список жаргонизмов Рядова. «Кто ты такой?» Что-то подсказывало, что он знает больше подобных словечек, чем сам следователь. Про акробата-то он понял, потому что так его один подозреваемый кликал. Но Брагина это не задевало, он слышал в свой адрес слова и похуже. — Все может быть, — размеренно протянул полковник, придирчиво изучая осколки в оконной раме. Сейчас лето — только этот факт сохранил остатки стекла до их прихода, — тем не менее, мы можем утверждать, что он не был форточником. Слишком все неумело сделано, эту-то квартиру он выбрал просто потому что третий этаж слишком высоко, а на первом решетки.       Шибанов согласился, вновь прокручивая в голове мысль о том, что все не просто так, человек убивший этого горе-домушника, Семенов, заказавший Юру, как-то связаны друг с другом. Потому что иначе слишком много совпадений, спешка в убийстве, потом этот труп. Лучше предупредить Каталу, у него семья в другом городе, а то мало ли что, Юра ему не навредит, а вот заказчик, с ним непонятно.       Ничего не найдя в квартире, они вышли назад к машине, стоило обдумать, что теперь делать. На долю секунды Мише показалось, что, когда они наконец отделались от местных и остались одни, Юра стал другим, каким он был ночью в офисе. Это приятно удивило киллера, и он улыбнулся, но не привычно-насмешливо, а просто и искренне, как улыбался только матери, когда та была жива. Внутри что-то кричало о том, что полковнику можно верить, что он сыграет не последнюю роль в этой истории. — Может просто нужны были бабки? — в ответ на это Юра услышал молчание, — Ярик? Ты меня вообще слушаешь? — Да, слушаю, — небольшая ложь, задумался, — просто ждал какого-то завершения. — Так завершение ты мне и предложить должен. — Замытую кровь дома видел? — Видел, но это логично, он сто процентов поранился, пока окно открывал. — Во-о-от, но штука в том, что в подъезде нет ничего. Я глянул график уборки, после грабежа ничего не мыли, то есть он не покидал квартиру через дверь.       Брагин кивнул, мысленно перебирая другие варианты, здесь тупик. Уже полдень, а им еще нужно забрать у участкового характеристику Дмитрия Козырева — убитого — оказалось, что он жил в этом же районе. Еще один пункт к версии о какой-то резкой нужде в деньгах. Когда они уже садились в машину, заранее сказав местным, чтоб материалы прислали в следственный, к ним подошел участковый вместе с каким-то парнем. — Юрий Иванович, это предполагаемый подельник, он сам явился… — Угу…       В голове Миша сам себя возненавидел, если было куда больше, почему он только подумал, что Юра не как все менты. Вот сейчас он его посадит и все. А он и не виноват скорее всего, его просто участковый заставил и все. Тошно. — Так что? Забираете? — Нет, — Шибанов приятно удивился, хотя внутренне он только этого и ждал. Нет, Юра не такой, — явитесь завтра вот по этому адресу, — Брагин протянул бумажку, — мы с вами поговорим, запишем показания, там уже посмотрим.       Участковый опешил, но спорить не мог. Сев в машину и отъехав от места, полковник ухмыльнулся спадающей Мишиной злости. — А чего мы такие расстроенные? — Ничего особенного, не нравится мне этот участковый. Ты правда думаешь, что этот парень причастен? — Нет. И мне тоже он не нравится. Продажный какой-то.       Киллер выдохнул, отпустив настырные мысли. — А может он с бесовкой работал? — Да вряд ли, хотя возможно, стоит переговорить с его женой, потом, думаю, она и то скажет чего-то дельней чем этот «подельник»       Пока они ехали в следственный, стоит отметить, что их разговор утих ближе к концу поездки — обсуждение дела это штука занятная, в голове у Рикошета бегущей строкой крутилась одна мысль — «Нужно предупредить Каталу». Брагин чувствовал, что опер не полностью погружен в расследование, но в душу не лез. Он немного разбирался в психологии, так что понял — это не те мысли, от которых можно отмахнуться, они не по своей воле, от них маются. Однако, внимание на этом полковник не акцентировал. Да, Юра требовал полной отдачи работе, но тут дело не в Рядове, он не может его в этом винить.       А Миша уже мысленно расписал все, что Семенов и его люди могут сделать с Каталой. Ебучий профессионализм, знает же, что конкретно могут сделать. Конечно, это немного не его профиль, но ему предлагали устранять тех, кто много знал. Рикошет отказывался, он не занимался таким, он устранял конкурентов. И все. С таким ходом событий, он будет на плаву еще долго, если Брагин его не сгубит. Точнее заказ на Брагина, не Мишин же профиль, а он согласился. Неясно почему, может, интуитивно он уже видел третью отсидку. И он на нее согласен, потому что что-то внутри саднило от ощущения скорых перемен.       Бегущая строка мысли сменилась с «Предупредить Каталу» на «Спасти Каталу». — Юр, слушай, — выйдя из машины у комитета, Рикошет оперся руками об открытую дверь, — можно я сейчас кой-куда сгоняю, на час максимум? Я потом отработаю сегодня — Да едь сейчас, все равно для тебя заданий нет. Я послал местных на дачу Козырева, мы сегодня туда не попадем, а ты, считай, с ночи на ногах. Только, как придешь, давай сразу ко мне, пошлю тебя к жене Козырева, а то она что-то не отвечает. — Так давай я сначала за ней съезжу? — Да не, я участкового поднял, если она мертва, то час погоды не сделает. Я тебе тогда напишу, если что-то поменяется. — Давай, на созвоне.       Они улыбнулись друг другу и Миша ушел к своей машине. Приятно, что Брагин видит в нем человека, не загоняет в условия невыполнимости. Может и не все правда, что про него говорят? Теперь главное сформулировать для Каталы ситуацию — Катала? — отъехав от места, Миша набрал номер друга, включая громкую связь, не хватало, чтоб его менты тормознули, — Ты где сейчас? Поговорить нужно. Срочно. — Так дома. Где мне еще быть?       Голос в трубке причудливо искажался динамиком. Рикошет надеялся, что не спугнет Каталу своим тоном, переживает же. Человеку нужно о ком-то заботиться, так он и хочет ему помочь, хотя бы рассказать, что может быть. — Не выходи никуда, я сейчас подъеду. — Ладно… странный ты… жду. Теперь главное сформулировать. Главное сформулировать. Главное…       А что он ему скажет? Шестое чувство его никогда не подводило и сейчас не должно. Вот, кажется, ему, что этот Эмиль не чист на руку. Игнорируя серую кашу мыслей, Шибанов сконцентрировался на дороге. Сложно

***

— В общем, дело дрянь.       Нда, Рикошет, лучшее, что ты мог сказать в начале. — Что ксива не зашла? — Да нет, бесподобна, как всегда, но тебе лучше уехать.       Он не хотел этого говорить. И тем более так. Но это нужно сказать, это, как эвтаназия, только не понятно, для кого она сейчас. — Я не понимаю.       Вроде все нормально, но, черт, как объяснить. Ну чувствует он, что что-то произойдет. Шибанов чувствовал такое перед ее смертью, но ничего не сделал. Сейчас он должен хотя бы попытаться. — Это по моему заказу. Вот скребется мысль, что не все здесь чисто, я допускаю то развитие, в котором с тобой что-то случится. Я лично этого Семенова не знаю, поэтому не гарантирую даже свою безопасность, понимаешь?       Катала поджал губы, обдумывая, что ответить. По сути, он думал завязать, может, даже сейчас решит и завяжет. — В общих чертах. Если не знаешь, че согласился? — Че согласился? — передразнил он, — захотелось. Последняя просьба, если не возражаешь. — Почему последняя? Даст Бог — свидимся. А что сделать-то?       Он улыбнулся в своей манере, правда с легкой тоской, неясно, когда они теперь встретятся. Но лучше так. Как минимум в моменте. — Не в службу, а в дружбу. Посмотри, с кем разговаривал Семенов Эмиль, — он открыл контакт, — вот номер. — Мне нужно кое-что доделать. Через дня два точно уеду. — И хорошо, — шумный выдох, так будет лучше, — Потом спасибо мне скажешь. — Скажу, — на экране появились записи всех звонков, — выбирай, какие тебе нужны.       Теперь главное понять, что Рикошету нужно. По сути ему плевать на то, кто такой этот Эмиль Семенов, дело только в том, может ли он быть уверен в своей безопасности. Мысленно он добавил «И в Юриной», но сразу осекся. — Ну, эти были до меня, — Миша прокрутил выше, — это, скорее всего, шестерки. А это, — взгляд зацепился за какой-то странный звонок почти сразу после заказа, — включи-ка       Запись зашуршала в динамике. «Мне нужно устранить человека, когда он выполнит свою задачу» «Кто конкретно?» «Рикошет.Киллер. Плачу тройную»       Это было ожидаемо, но все равно тошно. — Акус — Что будешь делать? — Я? — Шибанов глянул уведомления, — пока по течению, а там может и соскочу, - он как-то зло цыкнул, — Убью, сволочь.