Правда на дне стакана

      Этот ответ, кажется, совсем не удивил следователя, он давно думал о том, что Рядов совсем и не Рядов, знал же, что его, как человека, словно не было никогда. Но Брагин ждал не такого ответа, менее информативного что ли, просто настоящего имени хватило бы. Конечно, факт раскрытия своей личности мог пугать, потому что обычно так делают перед самим убийством. Но доводить дело до конца он не собирался, как минимум, судя по тому, что Юра просто молчал уже минуту, а Рикошет его еще не убил, хотя возможность есть, учитывая, что у него пистолет. Возьми и выстрели. Он не стрелял. — Ага… — первое слово за эту вечность тяжелого молчания заставило Мишу передернуться, отведя взгляд, — я думал немного о другом, но тем не менее спасибо за искренность, я это ценю… Но у меня только два вопроса. Почему не убил? И все-таки кто ты? Я не про кличку и деятельность. — Я не смог, ошибся, проявил состраданье… Но я не жалею, если вдруг ты подумал. Ты такого не заслуживаешь, ты не мразь и не сволочь, — Шибанов усмехнулся, достав ствол, и протянул его в руки полковнику, — возьми. Выстрели и на том порешили. Скажешь, что я тебе угрожал или еще чего-то, можешь запись с регистратора показать, он стопроц со звуком пишет.       Он молчал, даже не смотря на оружие. Нет. Не в его принципах. Теперь Юра понял чему он верил, он верил не Рядову и не Рикошету. Он верил ему. Следователь забрал пистолет только тогда, когда Миша буквально насильно вложил его ему в руку, но Брагин убрал его в карман двери. — Не хочешь стрелять? Ну ладно. Тогда ты можешь выкрутить руль и вмазать в аккурат по во-о-он тому дереву. Или сам что-то придумай. Только решайся сразу, так легче, поверь мне. — Я не буду стрелять или еще чего-то. Ты тоже не заслуживаешь такого. То, что тебя наняли меня устранить, было логичным умозаключением. Полагаю, так вы с Богомоловым и сошлись, он же малявщик-       Упоминание этого имени навеяло неприятные эмоции. Чувство вины начинало душить. — Не надо про Каталу… пожалуйста… Его убили из-за меня, понимаешь? Из-за того, что мы были знакомы. Просто из-за этого. — Прости, я не подумал… В общем, и по фене ты нормально ботал, сложно было не заметить. Обычно опера, если и знают что-то из серии безглазого, знаешь, бебики, там, потушить, академик — вся херня, — речь не рабочая, а дружеская, это разряжало обстановку, Рикошет набрался сил повернуться к собеседнику, — то используют чисто в допросах, слова редко уходят в быт. А ты своими баками заставил меня помозговать, не скрою. Кстати, о часах… у тебя циферблат внутрь. Так носят стрелки, военные. Короче, картина в голове сложилась давно. Я слышал о тебе, ты упоминался в каких-то бумагах Фомы, — Рикошет кивнул, поджав губы, — Слово за слово… преступление либо есть либо нет, а его нет. Поэтому спокойно работаем, как раньше, если ты не возражаешь, а потом посмотрим, что с этим всем делать, как тебя вытащить из перспективной тюряги. Тебе сейчас вообще нельзя как-то высовываться, по тебе нашли что-то у Богомолова, Ухватов что-то подозревает, так что стоит быть осторожней. — Спасибо… за доверие… Но мое предложение еще в силе, если ты вдруг передумаешь. — Не передумаю…       Брагин смотрел на него, и взгляд буквально кричал «я тебе верю», и Миша верил, хотя в голове все еще крутилась идея о том, что он передумает, посадит, но Рикошет согласен, только если Юра сам его посадит, потому что он не продажный, он сможет сделать все правильно. Шибанов устал бегать, он согласен на все. Только в сознании никак не укладывалась мысль о том, что его не посадят, не убьют не еще чего-то. Неужели это такой простой конец для всех тяжелых мыслей? — Я верю людям, в частности тебе, а, опять же, преступление либо есть либо нет, поэтому как минимум мне ты ничего не сделал. Я бы предложил тебе выдать номера заказчика, может ты еще знаешь что-то про Богомолова, а там попробуем привязать программу защиты свидетелей, если Андрей начнет что-то шить на тебя. Ты можешь мне верить, — Юра выгнал машину обратно на дорогу, протянув пистолет Шибанову, из них двоих нормально стреляет только он, а неизвестно, что их ждет на объекте, — потому что я тебе верю и, если сказал, что не посажу, то это точно, — минута молчанья, — я не вправе на тебя давить, но мне просто интересно… Кто ты?       Рикошет замялся. Он не позволял себе обращение по имени много лет, чувствуя к нему какое-то отвращение, какой-то внутренний страх. Нельзя сказать, что это тревожило раны прошлого, просто мама была последним человеком, чье обращение по имени было приятно. — Я Михаил Шибанов, но… если тебе непривычно или еще чего, можешь звать старым именем, мне не привыкать. — Значит Миша, — Брагин коротко улыбнулся, словно подбирая слова для смены темы, — Тогда скажи мне, Миша, какова вероятность того, что на даче Козырева мы найдем что-то стоящее? Просто я уже даже не знаю, к чему зацепиться.       Перевод темы разрядил обстановку, а имя, в противовес ожиданиям, оказалось приятно, словно не было никаких поддельных документов, фальшивого имени. Не было никакой лжи. — Если там будет какая-то крупная сумма денег, или наоборот, будет продана вся дорогостоящая техника, то мы можем считать, что он взял денег у какой-то фирмы типа «любая сумма за час» и не отдал. А ты знаешь, какие коллекторы у таких организаций. Ну и тогда убили его, чтоб запугать других должников или типа того.

***

      Поездка завершилась достаточно безболезненно с точки зрения переживаний и напряженности. Нет, Миша думал о том, что оставаясь с ним, Брагин подвергал себя, возможно даже, смертельной опасности, но это не сподвигло к переживаниям, это наводило на мысли о том, какие у них есть варианты. А этих самых вариантов не так уж и много. Нужно смотреть в оба и вовремя сориентироваться, чтоб обойтись без жертв.       Дом Козырева был в глуши даже по сравнению с другими домами в поселке. Прежде чем начать осмотр дома Брагин дорвался до главы деревни, конечно, сначала хотел пойти один, чтоб Шибанов пока один обыскал, но Миша увязался за ним. В голове крутилась мысль, что что-то будет, это что-то пугало. Рикошет давно решил, что если себя он убить позволит, то за Юрину жизнь он поборется, втягивать в это следователя он не позволит. Он ведь даже не представляет, что сейчас ведется целая охота вокруг него. Как минимум так казалось Мише.       Староста сказал, что Дмитрий где-то полгода назад словно пропал, хотя раньше проживал в поселке все теплое время. Это уже отложилось на подкорке, он прятался от кого-то, значит ему стали поступать угрозы. Так же выяснилось, что Козырев продавал домашнюю технику за приличные суммы, хотя на его жизни это никак не отразилось. Может быть деньги у него и не задерживались. Глава поселка был в ужасе от новости о смерти Козырева, еще и такой страшной, спросив, нужна ли им еще помощь, он ушел, получив отрицательный ответ. — Что думаешь?       Брагин сошел с крыльца, поправляя ворот рубашки, повезло, что они встретили местного на улице, не хотелось идти в духоту дома. — Думаю, что это твой любимый вопрос. Практически любой наш разговор начинается с этого, — заметив слабую усмешку, он продолжил, — а вообще… Мои знания данной среды, Юра, говорят, что его прижали какие-то коллекторы или типа того. В нашем мире их называют банкирами. — Коллекторов? — Их тоже… Тех, кто дает денег в нужный момент, что-то вроде службы микрозаймов, только без документов и договоров. Однако, если не отдашь с процентами, могут и убить. Может Козырева убили люди такого вот банкира. Это их стиль, пытались запугать других.       Полковник улыбнулся полноте ответа. Из обычного туза в рукаве Шибанов превратился в козырного, самую сильную карту. За козырного туза ведется борьба во время партии, если не для того, чтоб получить его себе, то хотя бы чтобы вывести из игры. В их партии эта борьба еще впереди. — Ты работал с банкирами?       Вопрос застал Шибанова врасплох, хотя он был ожидаем. Если знать, где искать, можно найти скелет в любом шкафу. Когда-нибудь он все расскажет Юре, но не сейчас, как минимум не здесь. Слишком открытое пространство, легко простреливается, а укрыться негде. Заметив молчание, Брагин продолжил, как бы отменяя вопрос. — Если не хочешь, не отвечай. Я так спросил, из чистого интереса. — Да все нормально, просто задумался. Как коллектор я не работал, не мой профиль. Я работал с парой банкиров, как киллер. Если вопрос, конечно, состоял в этом. — Сам не знаю в чем вопрос, просто было интересно. Спасибо, что ответил, Миш.       Настоящее имя приятным шипением ласкало слух, Рикошет ненадолго выпал из реальности. Ему нравится… нравится звучание собственного имени. Шибанов просто завис, держа ручку двери машины. — Миш?       Брагин заметил неожиданное оцепенение, опустив боковое стекло с пассажирской стороны, и наклонился через коробку передач. — Ты чего? Все нормально? — А, — мотнув головой, он открыл дверь, — да, все хорошо, не парься. К дому Козырева? — Угу, — Юра завел мотор, вставляя ремень в защелку, — пристегнись. — Тут метров пятьсот максимум, забей. — Шибанов, — короткая пауза, — пристегнись пожалуйста.       Прозвучал щелчок замка. В плане вождения Брагин — жуткий педант, если это касалось безопасности, Мише пришлось смириться, не мог он противиться обращению по настоящей фамилии, было в этом что-то влияющие.       Расстояние было далеко не пятьсот метров, как говорил Рикошет, а все километр триста. Здание встретило их разрухой бытового плана — покосившийся забор, осевший дом и стоявший рядом сарай. Самое неприятное — отсутствие боковой видимости, вокруг кусты и деревья. Если захотят застрелить, то легко это сделают, Шибанов знал это по себе.       Выйдя из машины первым, Миша огляделся по сторонам, напрягавшим своим полумраком деревьев. С неприятным удивлением он обнаружил, что есть второй подъезд к дому. Насильно убедив Брагина развернуть машину под предлогом удобства выезда, Шибанов прошел на открытое крыльцо. — Осторожней, тут доски прогнили, — бросив предупреждение, Миша открыл дверь, замечая висячий замок на входе, — а от жены Козырева у нас есть разрешение на обыск? — Дом не приватизирован, так что он государственный. А что?       Раздался выстрел. От неожиданности следователь передернулся, обернувшись в сторону источника шума. Брагин был на крыльце, когда Рикошет выстрелил в замок. Заметив легкий испуг в серо-зеленых глазах, он усмехнулся. — Не боись ты так, я просто воробья спугнул, ключей-то нет. — Предупреждай хоть, Миша, у меня нервы не железные.       Хоть внешне Рикошет только улыбнулся, приободряя, мол, совсем нечего переживать, внутренне он весь сжался, подмечая, как дернулись полковничьи пальцы. Он так отреагировал на обычное сбитие замка, возможно, как-то ожидая этого. Что будет с ним, если их возьмет на мушку кто-то из бывших коллег Шибанова? Предпочтя не думать об этом, Миша отошел от дверного проема, пропуская следователя вперед.       Помещение было наполнено спертым сырым воздухом и практически полной пустотой, словно его опустошили перед продажей. На ковре, уже потрепанным жизнью, была вмятина от стоявших когда-то холодильника и кухонного гарнитура. От фешенебельного комплекта диванов остались только фотографии на голых стенах. Судя по всему, Козырев продал каждую вещь, что имела хоть какую-то ценность. — Последствия банкиров?       Осматривая скудную табуретку рядом с самодельным импровизированным столом, Брагин обратился к Рикошету, изучающему снимок убитого на фоне какого-то дорогущего ретро-автомобиля. Обычно подобная картина наблюдалась в квартирах наркоманов или алкоголиков, коим никак не мог быть убитый. — Вполне возможно. Смотри какая тачка, — он указал на рамку, — фотка не самая свежая, на скидку нулевые, может год шестой или седьмой. Но за такую и тогда кругленькие суммы отстегивали. — Полагаешь, что на нее потратился? — Да. Только куда он ее дел потом?       Согласившись с собственными доводами о бессмысленности их длительного нахождения, полковник вышел на улицу. Миша крайний раз окинул взглядом помещение и вышел следом, сразу спускаясь с лестницы на крыльце. До чуткого слуха донесся шелест, напоминающий звук автомобиля или листвы. и разница слишком велика. Игнорируя противное ощущение слежки, Рикошет по привычке прошел к водительской двери и продолжил разговор, опираясь локтями о крышу. — Может быть он ее толкнул, чтоб покрыть этот кредит? — Может быть… слушай, — коротко обдумав все, что было между ними, касавшееся них, Шибанов посмотрел в серо-зеленые глаза, — Юр… если ты передумаешь, ну… о том… я готов выдать номера и людей. — Миш, я уже говорил, что не передумаю, — Брагин смотрел слишком пронзительно и покровительственно, киллер не выдержал такого взгляда и отвернулся, — но тебя лучше пустить по защите свидетелей, потому что Андрей стопроц заведет какое-то дело, и, стоит отметить, я его в этом понимаю, но…       В зеркале заднего вида Шибанов заметил высунувшуюся капотом машину. Сразу провелась параллель с тем, как он сам когда-то так же из-за угла застрелил человека. — Юра, — осторожное прерывание, — на счет три ты быстро садишься в машину, и мы сматываемся отсюда как можно быстрей, не оборачиваясь. Не спрашивай. Уяснил? — он как-то дергано кивнул, — Ладно… один, — открытие двери, — два, — Рикошет достал пистолет, — три!       Брагин не успел даже подумать, просто машинально сел, закрывая дверь на ходу. Он заметил, как Миша вновь всунул ему в руки пистолет, только теперь наощупь, все внимание, кажется, сконцентрировалось на дороге. От поселка шла проселочная дорога, по ней не стоило гнать, но сейчас можно, лучше убить машину, чем убьют тебя. За ними сразу же выехала вторая машина. Заметив, как Юра пытается пристегнуться, Рикошет его осек. — Не думай даже. Если он нас догонит, ты не успеешь выбежать, — под предлогом передачи оружия, он сжал Юрину руку, унимая непрошенную дрожь, — Держи… и не бойся, я нас отсюда вытащу.       Прошло еще секунд десять, адреналин сделал свое дело, страх заблокировался, сориентировавшись, Брагин снял пистолет с предохранителя и открыл окно. — Ты чего удумал, Брагин?! — так же смотря на дорогу, Рикошет окинул следователя красноречивым взглядом, — Умереть захотелось?! Сиди ровно, а лучше пригнись.       Полковник немного удивился таким переживаниям, но притворно согласился, следя за тем, как машина маневрировала в зеркале заднего вида. Обождав до того момента, как она подошла ближе, Юра предпринял новую попытку сделать хоть что-то, но Шибанов резко выкрутил руль, уклоняясь от пуль, наровившихся пробить колеса. Раздался глухой звук удара головы о потолок. — Я кому сказал не высовываться?! Мне тебя привязать, может, — очередной крутой поворот, — чтоб не скакал, м?! — Ты ведешь? Вот и веди!       Перед резким поворотом на девяносто градусов, следователь высунулся в окно, разрядив полмагазина по колесам и лобовому стеклу. Преследующая машина слетела в кювет. Проехав еще с полкилометра, Миша остановил машину на обочине у глухого съезда. — Я же тебя просил, Юра! Ты совсем не соображаешь?! А если бы тебя ранили? Что бы мы делали?!       Как бы Шибанов не пытался держать себя в руках, переживания вырывались наружу слишком резкими фразами. следователь молчал, смотря в одну точку. Да, на него совершались покушения, но такого не было никогда. Если бы не остатки самообладания, то его страх выражался бы не только дрожью в руках. — Прости, Юр, мне не стоило кричать, — Рикошет положил ладонь поверх Юриных рук, согревая похолодевшие пальцы, — Ты как? Головой сильно ударился? — Я убил человека, Миш… — В первый раз? …прости, глупый вопрос, — он потянулся обнять его, но сам осек себя и просто сжал руки сильней, — всегда так по началу. Тут неподалеку есть местечко, тебе бы выпить, отвлечься. — Ему надо вызвать медиков — Юр, они ему точно не помогут. Поехали, передадим местным о случившемся и перекусим, я все тебе объясню там…       Он убрал руку, выкручивая руль, чтоб вернуть машину на дорогу, но, как только они продолжили поездку, Брагин вернул его ладонь обратно. Ему так было спокойней, словно Миша мог передать хоть сколько-то своей уверенности. — Оставь…