Кири шла вдоль мачты, слыша, как каждый шаг её пятипалых ступней отдавался глухим стуком. Пересекая помост между двумя сторонами дороги, она на мгновение залюбовалась разноцветным дном мелководья, богатым пёстрыми, остроконечными полипами, светящимися в ночи,распустившимися прямо под водой цветами водорослей и бесконечными стайками мелких рыбок. Порой она любила между делом остановиться где-нибудь на одиноком переходе, присесть на краешек доски и, привыкая к температуре, окунуть руки или ноги в холодную морскую воду, чувствуя щекочащее прикосновение жёлтых рыбьих плавников. Это всегда расслабляло её. Особенно когда молодой на’ви было так необходимо побыть наедине со своими мыслями и, впервые за день, отдохнуть. Воды Ава’атлу медленным потоком уносили за собой весь пережитый страх, всю боль и тревогу, что так не давали покоя. И, как казалось Кири, именно за это она и полюбила свой рифовый, новый дом.
Устроившись так же и сейчас, Кири опустила ноги в воду, едва вздрогнув от непривычного холода. Рыбёшки, сверкающие своими золотистыми спинками, тут же поспешили облепить её щиколотки и, с любопытством, изучить незнакомый им объект, покачивающийся из стороны в сторону. Расслабившись, девушка, как обычно, принялась вспоминать прошедший день, спокойно анализируя всё произошедшее с ней сегодня.
Для начала, стоило порадоваться небольшим, но приятным мелочам. Цирея, заметив её усталость от младшей сестры, вызвалась посидеть с Тук, а Ротско научил её играть на маленькой самодельной флейте. Кири даже выучила парочку простых мелодий, чем очень обрадовала друга. Под звуки незатейливого ритма, она, в ответ, обучила его некоторым движениям из охотничьего танца Оматикайя. Так, Ротско имитировал полёт икрана и задорно смеялся вместе с ней. Из-за плавников и увесистого хвоста, размашистые взмахи руками и перескакивания с ноги на ногу давались тяжко. Неуклюже прыгая на песке, парень пытался догнать хохочущую над ним Кири, чем они и привлекли внимание остальных меткайинов, особенно некоторых подростков. Эта компания искоса поглядывала на «мутаншу», и не понимала, что близкий друг так обожаемого ими Аонунга нашёл в ней.
Веселье кончилось, когда Ротско, запнувшись об собственный хвост, упал, нечаянно хватаясь за Кири, а точнее, за её сплетённый рифовый топ. Основания узла, не выдержав веса, с треском порвались, оголяя бюст.
- Кири! Я...прости! – Ротско тут же закрыл глаза, наугад протягивая одной рукой испорченную одежду. Кири совсем не ожидала такого и лишь стояла в стороне, закрывая грудь. Подойдя, она выхватила топ, пряча наготу за висящие на нём водоросли. Несчастный паренёк, от смущения и стыда, ещё и зажмурился, как бы говоря, что он точно ничего не видит.
- Ро-о-о-тско,- один из мальчишек крикнул его, нахально скалясь,- Вот же ты бесстыдник! Не здесь же её раздевать надо.
- Пошёл ты, Унук! – рифовый на’ви всё ещё прижимал ладони к глазам,,- Кири, ты там как?
- Всё в порядке, - она, стараясь не обращать внимания на чужие грязные слова, завязала новый узел, думая, где бы найти новую бусину для крепления,- Можешь уже открыть.
Вспоминая смущённое, фиолетовое лицо Ротско, Кири улыбнулась. В её родном племени женщины могли свободно оголять грудь, едва прикрывая соски ожерельем из перьев и листьев, всяческими тонкими бусами. Да и это они носили чисто ради украшения своего тела, нежели чтобы спрятать его от чужого взгляда. В Ава’атлу к этому почему-то относились иначе. Несмотря на высокую температуру воздуха, жительницы рифов надевали на себя более закрытые топы, оставляя небольшие пространства на декольте. Такая разница в восприятии частей тела и отношении к ним забавляла Кири. Даже больше, чем Ротско, что так рассыпался в извинениях после инцидента.
- «Интересно,- Кири легко положила одну ногу на другую, ещё больше погружаясь в себя,- Как к этому относится Паук? У небесных женщин вроде как вообще не принято ходить так открыто, как они. Но и он сам носил только повязку, а не штаны с рубашками, как мужчины его рода. Вот бы поговорить с ним об этом. Да и в целом поговорить. Вживую, как раньше.
После победы в битве у трёх близнецов, Паук был отправлен на базу, к Норману и другим друзьям их семьи. Ни Нейтири, ни другие меткайны не захотели видеть на острове этого «демона». И, поругавшись с родными, Кири чуть было не предприняла побег, пробравшись на борт вертолёта. Она была готова отважно улететь вместе с долгожданным другом на их базу в горах, изучать удивительнейшую фауну и флору Пандоры вместе с остальными учёными, следить за продвижением войск РДА и дистанционно сообщать все сведения отцу. Она даже приготовилась к выговору от старших и постоянному ношению на себе маски, дабы дышать как и все остальные, встав на место того же Майлза. Но не была готова услышать, как громкий голос Паука, за которым она шла так упрямо, выдаёт её присутствие Норману, уже приготовившемуся отдать сигнал на взлёт.
- «Кири, - Паук грустно посмотрел на неё, сквозь защитное стекло кислородной маски,- Я не хочу разлучать тебя с семьёй. Ты нужна мне! Но здесь, твоёй семье, и, особенно Нейтири, ты намного нужнее. Разлука с тобой станет для них ударом. Я клянусь, что буду прилетать к вам, по первому призыву. Вот увидишь, мы обязательно встретимся».
В тот день, даже Нейтири, не на шутку разозлившись на бунтарскую выходку, не ругала свою ретивую дочь, давая той волю слезам. Кири, проводя печальным взглядом улетающий за горизонт вертолёт, бросилась вон с пляжа. Она зверёнышем спряталась в зарослях леса и горестно плакала там до самых сумерек, пока ночной холод и опасность не вынудили девушку вернуться. Так, потеряв вновь своего друга, она бы вновь замкнулась в себе, пыталась бы унять тоску в одиночестве, держась подальше от остальных. Если бы, конечно, не те самые остальные.
- Знаешь, у всех нас есть друзья, с которыми нам, так или иначе, пришлось расстаться,- Ротско играючи складывал выпотрошенную рыбу в корзинки, пытаясь поддержать Кири,- Даже у нас с ним. Так ведь, Аонунг?
- Н-да,- сын вождя отрезал рыбий хвост, щурясь на солнце,- Помню Зи’э. Мы любили играть, когда были малышнёй. Ему даже можно было приходить ко мне в дом и оставаться у нас, сколько тот захочет. Славный был мальчонка.
Кири, стараясь преодолеть тяжесть от переполнявшей грусти, повернулась к парню, ожидая услышать очередную банальщину, историю о неизбежном взрослении и расхождении путей-дорожек между друзьями, которые уже успела напеть ей Нейтири:
- И что с ним стало?
- Да он как-то ночью, без спроса, полез в море купаться,- Аонунг подбросил Ротско выпотрошенное серебристое тельце,- Ну, его акула и сожрала...
Волны, покачиваясь, шумели о пирс, пеной омывая желтоватые сваи. Где-то вдалеке прокричали илу, резвясь на берегу вместе с маленькими пузатыми детишками, пока их отцы и братья пели рыбацкие песни, плетя длинную сеть.
- Идиот,- чистя рыбу от чешуи, констатировал Нетейам, смотря исподлобья на Аонунга,- Нереальный.
Тот, с возмущением замерев от такого нелестного эпитета в свой адрес, уже хотел было что-то ответить, как, вместе со всеми остальными, отвлёкся на смех Кири, уже давно не звучавший на этом берегу. Ей было так смешно от неловкости ситуации и от застывших лиц остальных ребят, что она невольно расхохоталась, пряча от всех свою улыбку. Через миг к ней присоединились и остальные, уже и позабыв про порученное им задание.
- Вот я свои детские раны им тут открываю,- Аонунг стряхнул с себя чешуйки и, дрожа от смеха, посмотрел на Нетейама,- А меня ещё за это и оскорбляют. Что я теперь сделаю, раз его съели? Правильно, ни-че-го. Знаете, когда из-за меня Ло’ак пропал, я аж в детство вернулся, думал, опять эта тварь.
Закончив говорить, Аонунг тут же пригнулся, уворачиваясь от кинутой в него Нетейамом рыбы.
- Он ещё и едой разбрасывается! Все видели? Я видел! – Нетейам пристально посмотрел на Аонунга, поднимая рыбу и меткайин, как-будто бы испугавшись, присел обратно, сдерживая хихиканье,- Ладно, я не видел.
Кири закрыла глаза. В её голове всё ещё звучал тот всеобщий смех, наполняя их беззаботной, чистой юношеской радостью. Так звенят маленькие колокольчики на браслетах Тук. В такие моменты к ней, как с дыханием Эйвы, приходило ощущение, что сидя вот так, в кругу друзей и близких, она сможет сохранить в своём сердце силы всё ещё надеяться на лучшее. И может быть не сегодня, и не завтра, и даже не послезавтра, но они обязательно встретятся с Пауком и она расскажет ему про все свои приключения на Ава’атлу.
Из мечтательных размышлений её вывела внезапная лёгкость на правой лодыжке. Будто что-то освободило её, нарушив восприятие веса украшений на теле. Кири посмотрела вниз и увидела, как развязавшийся на ноге браслет уплывает вместе с потоком воды, прощально блеснув острой перламутровой бусиной.
- Чёрт! – Кири тут же спрыгнула за ним в воду. Задержав в прыжке дыхание, она надеялась, что из-за неё браслет не улетит в неизвестную сторону. Но вот он, уносится влево, прямо вдоль дна и Кири, не без досады поплыла за ним. Пробраться через риф не так сложно, как нырять под основание домов. Здесь, в этих участках, было темнее, хоть водоросли и продолжали освещать девушке путь. Один дом. Два. Три. А браслет уносился всё дальше и дальше. Вот впереди показался край дома, а за ним подозрительно чистый глубоководный свет. Скоро будет последний, крайний дом и изделие безжалостно унесёт в открытое море. Кири быстрее задвигала ногами, протягивая руки. Если бы у неё только были бы хвост и плавники, как у меткайинов! С ними она бы уже давно перегнала течение и добралась до своей цели. Когда свет полифема через плотную завесу воды осветил грани дрейфующего браслета, Кири ощутила колкую тревогу. Держа дыхание из последних сил, она вновь потянулась вперёд, чувствуя, как совсем скоро её встретят свободные воды океана.
В лицо ударило множество пузырьков, исходящих от, едва видимой в них, руки. Длинные и перепончатые пальцы ловко поймали браслет за подвеску, утаскивая наверх, за собой. Кири отплыв от дома, вынырнула следом.
- Отдай пожалу...йста,- она отплюнула воду,- Я его потеряла...
Большие, широко распахнутые серые глаза – первое, что Кири увидела, смахнув со своих ресниц влагу. Вторым были искрящиеся сине-фиолетовыми огонёчками кристальные бусы, едва касавшиеся водной ряби. Сидевшая перед ней на крае пирса рифовая нави от неожиданности приоткрыла рот. В её руке качался намокший браслет, бросая капли обратно в воду.
- Ты,- прервав молчание, Кири хотела уже попросить свою вещь обратно, как девушка, быстренько положила находку туда, где ещё недавно были её колени, и бросилась наутёк. Шуршание флисовой юбки, и незнакомка скрылась за ширмой, висящей у входа в дом. Кири подняла брови. Вроде как вся деревня, не считая парочки придурков, уже свыклась с её существованием здесь и никто, даже старожили Ава’атлу, не обходят девочку стороной, а, наоборот, стремятся поговорить со столь отзывчивой и умной на’ви.
- Прости, если напугала!- Кири поднялась из воды, попутно беря браслет,- И спасибо, что поймала его. Он мне очень и очень дорог. Я привезла его с собой из дома!...
Она кричала, стараясь, чтобы её услышали. Сначала Кири подумала, что сейчас кто-то обязательно выйдет, чтобы прогнать гостью из-за издаваемого ею шума, но, через щели входного проёма не просачивался свет, и это казалось весьма подозрительным. Видимо, дома никого не было, кроме той девушки или же все хозяева уже легли спать.
- Надеюсь, не потревожила твою семью. Благодарю ещё раз,- немного отойдя, Кири уже собиралась нырнуть обратно в воду, дабы сократить путь обратно, как на полпути девушку остановил мягкий, немного дрожащий от волнительности голос.
- Ты - другая.
Девочка выглядывала из-за ширмы, осматривая тело лесной на’ви и Кири, на выдохе, обреченно опустила плечи.
- Да, это так,- она качнула головой, стараясь не выдать своё разочарование,- Правда, я думала, что все уже привыкли. Тебе правда не стоит меня бояться! Со мной даже ваш Аонунг общается, хотя ещё вчера приставал со своими шуточками.
Темнота ничего не ответила. Край длинной ткани, украшенной рисунками волн и морских зверей, покачивался на ветру. Кири, в ожидании, вильнула хвостом, заметив, как девушка проследила за этим движением.
- Ты не здешняя? – вновь донеслось из дома. Очень странный вопрос, да и в целом ситуация больше походила на какую-то нелепицу. То, что от Кири держатся подальше и прямо в лицо говорят о её чуждости, ещё можно объяснить. Но не знать, что девочка, уже как полгода назад, прилетела сюда на икране?
- Да? – Кири подошла чуть ближе,- А ты разве не была со всеми на пляже, когда я прибыла с семьёй?
Во тьме едва можно было увидеть, как незнакомка отрицательно качнула головой.
- Но, после, ты уж должна была узнать о нас. Быть такого не может, чтобы ты нас не видела.
- Меня,- cероглазая на’ви в нерешительности запнулась,- меня и после не было.
- Тоже не отсюда? – Кири улыбнулась, протягивая свою ладонь. Это неловкое, спонтанное знакомство чем-то начало нравится ей. Как будто встреча с пугливым лесным зверьком, которого так и хотелось выманить из своей норки и погладить.
- Меня зовут Кири. Я из семьи Джейка Салли. Хотя, ты, наверное, больше знаешь его, как Турук Макто.
- Турук Макто? – девочка выглянула из дома, открывая Кири почти всю себя. В подтверждение своей догадке, Кири поняла, что ещё ни разу не видела её здесь. Эти зеленовато-серебристые, переливчатые складки юбки, волочащейся по полу, длинные бусы из прозрачных камушков, и множество ярких заколок, держащих густые тёмные волосы в немного растрепавшейся к вечеру причёске. Меткайны обычно не носят такое.
- Он, конечно, уже давно отошёл от своих бравых дел. Уж лет как шестнадцать. А как тебя зовут?
- Я Сих’эк,- на’ви слегка поклонилась, исполняя приветствующий жест. Было видно, что Сих’эк не очень уютно стоять вне стен лачуги. Она постоянно озиралась по сторонам. Опасливо и внимательно, будто бы ожидала чего-то страшного, чего-то, что должно вот-вот выскользнуть из тёмной стороны, хватая острыми и хищными зубами.
- Приятно познакомится, Си’хэк,- Кири повторила жест,- Надеюсь, мы с тобой встретимся в скором времени.
- Твоя одежда,- Си’хэк указала на небрежно завязанный узел, торчащий рваными концами между лопаток собеседницы.
- Ох, это... Сегодня порвала. Теперь вот буду искать нитки, чтобы переплести. Не знаю, осталось ли у нас что-то в доме, после Тук.
- Тук?- серые глаза вопросительно взглянули на чужие пальцы, поправлявшие топ,- забавное имя.
- Туктирей, моя младшая сестрёнка. Ещё у меня есть два брата. Мы почти погодки.
- Ого...Тебе, наверное, никогда не бывает одиноко?
- Ну,- Кири уклончиво отвернулась, закатывая глаза,- Они оба порой те ещё болваны. А у тебя есть кто-то?
- Нет, я одна,- звеня свисавшими по волосам ракушками, Си’хэк отрицательно закачала головой,- Могу помочь тебе. Я взяла с собой много ниток и бусин. Думаю, можно найти те, которые подойдут к твоему наряду.
Кири, обрадовавшись столь отзывчивому отношению, поблагодарила её за предложение и последовала за Сих’эк. В доме правда было очень темно, а также очень тесно. Всего лишь небольшая, круглая комнатка с маленьким окном напротив входа, да и то занавешенным. Си’хэк взяла в руки небольшую чашечку, наполненную застывшей смолой, и зажгла воткнутый посередине фитилёк. Мягкий, тёплый свет озарил помещение. Пока Сих’эк копалась в своих вещах, Кири разглядывала неразложенные паклажи, лежащие грудой, гамаки, накрытые тонкими одеялами, грязную посуду, будто бы ожидающую, когда ею займутся.
- Как давно ты здесь? – голос Кири был непривычен в этой полупустой комнате.
- Прибыла с отцом вчера,- Сих’эк достала увесистую деревянную шкатулку, касаясь вырезанных на её стенках завитков,- Он сказал, что нас должны переселить в другой дом, попросторнее. Вот я и не разбирала ничего.
- А где остальные члены твоей семьи?
Руки Сих’эк замерли, на половину открыв шкатулку. Мысленно отмахнувшись от вопроса, она продолжила свои действия, вытащив на пол множество разных мешочков, гремящих их содержимым, пока Кири садилась напротив, скрещивая уставшие ноги.
- У нас, в отличие от твоей, совсем небольшая семья. Только я, да отец.
- Прости, если задела своим вопросом,- Кири стало немного неловко за нечаянную бестактность. Си’хэк взяла один мешок, отличимый от других совей мягкостью и лёгким весом, и вытащила крупную связку цветных ниток.
- Я не помню мать, а брат умер, когда я ещё не родилась...Так, это более тёмный, а этот слишком светлый,- Си’хэк перебирала цвета, сравнивая их с нитками топа Кири, что в плетении были закручены в одну большую спираль,- Всё в порядке. Зато я часто могу побыть одна, когда мне это нужно. Да и с детьми меня никогда не заставляли сидеть. Но, от этого даже как-то грустно.
- Грустно? – Кири недоумённо повела своим хвостом.
-Да, мне нравится с ними общаться. С детьми иногда бывает веселее, даже чем со взрослыми... Этот тоже не подойдёт...Откуда у меня здесь ракушки? Ладно, не важно...А если вот этот?- и Сих’эк приложила пряжу к оригиналу, внимательно выискивая взглядом несоответствие. Не найдя этого, удовлетворительно улыбнулась,- Вот! То, что нам нужно.
Кири терпеливо сидела к ней спиной, ожидая конца работы, в то время как Сих’эк ловко и быстро переплетала нити между собой, пряча неаккуратные порватые участки внутри плетения. От прикосновения холодных костяшек пальцев к своей спине было немного щекотно, и девушка иногда тихонько вздыхала, стараясь сдержать смех.
- Хочешь, я познакомлю тебя с Туктирей?- спустя некоторое время сказала вдруг Кири, не увидев, что Сих’эк даже отвлеклась от работы из-за этих слов,- Она любит заводить друзей.
- Ох, Эйва, я бы с радостью! Но,- Сих’эк зажала меж подушечек больших пальцев узелки,- отец запрещает мне выходить из дома. Говорит, что я смогу выйти только когда он скажет.
- Строго,- Кири нахмурилась, обдумывая пути решения проблемы, которое, всё же, не заставило себя ждать,- Тогда я могу привести её сюда. И, если опять же ты позволишь, могу познакомить с Циреей. Она очень милая и поможет тебе ужиться в нашем племени!
- Я,- щёки рифовой на’ви вспыхнули фиалковым огнём,- Я как-то стесняюсь.
- Ой, ну прям как Цирея, та тоже любительница постесняться. Ну - же, она очень и очень хорошая. Одно дело, если бы это был мой брат Ло’ак, или же, опять, Аонунг. Вот к ним надо быть заранее готовой.
- Тогда,- сдавшись, хозяйка дома уже начала заканчивать работу, - Буду ждать вас у себя. Но, пожалуйста, когда стемнеет. Отец сказал, что завтра ваш Оло’эйктан снова вызовет его к себе, а потом... А потом я была бы рада осмотреть всю Ава’атлу!
- Договорились,- промурлыкала Кири, ощущая, как Си’хэк отпустила концы лямок.
- Вот и всё, теперь будет держаться крепко-накрепко. Можешь потрогать.
Обновленное, прочное плетение, плотно державшееся на старом, и даже с маленькой вставкой в виде гладкого камушка, что держал собой петельку, застёгивая топ, удовлетворило лесную на’ви. Вернув руку в привычное положение, она протянула её своей новой знакомой.
- Спасибо тебе, ещё раз,- Кири пожала в знак благодарности чужую ладонь, тёплую и натруженную,- Что же, тогда я пойду. Эм... До завтра?
- До завтра,- Сих’эк опустила глаза, так по-девичьи скрывая переполнявшее её удовольствие от знакомства и нежно, по-дружески влюблённо, проследила взглядом за первой на’ви, которую встретила здесь и с которой ей так было приятно говорить. Когда же она вновь осталась одна, Сих’эк поспешила убрать устроенный ею беспорядок, скрывая улики чужого присутствия.
***
- Эйва!- Кири помогала затаскивать в дом почти бездыханное тело своего старшего брата, чувствуя, как тот, из последних сил, рвано выдыхает куда-то в её плечо. Он был слишком тяжелый для хрупкой девушки. Благо рядом был Аонунг, который тут же перенёс любимого на себя, прижимая покрепче. Нетейам задыхался всё больше, уже теряя из виду окружающих его на’ви. Крепкий удар кулаком пришелся прямо в едва зажившую огнестрельную рану, задев слабые участки сердца.
- Нетейам, сын! – Джейк прибежал следом, помогая Аонунгу уложить Нетейама на спину,- Смотри на меня, парень. Смотри на меня!
Это было больно. Ноющая, удушающая тягость сдавливала сосуды, приступами сжимая нутро. Нетейам старался сфокусироваться на испуганных глазах своего отца, но это получалось слишком трудно. Зрение плыло, а вместе с ним куда-то уносилось осознавание происходящего в округе.
- Ма’Тейям,- Аонунг приложил руки к его аритмично дрожащей груди. Так, он будто бы надеялся удержать в своих пальцах трепещущее душу супруга, что собиралась вырваться из грудной клетки вместе с дыханием. Пальцы скользили по грязной от песка коже, до сих пор не очищенной после битвы. Нетейам схватился за Аонунга, пытаясь сконцентрироваться на тактильном ощущении, пока сознание не покинуло его окончательно.
Громкие и быстрые шаги Ронал дрожью отдались через половицы по вспотевшей спине Нетейама. Бегло осмотрев уже приготовленные её дочерью инструменты и вещества, она приступила к скорому лечению.
***
- Где ты была? – Тоновари поднял свои широкие изумрудные глаза на вошедшую жену, отвлекаясь от тревожных раздумий. Ронал невозмутимо откинула волосы, попутно снимая с них свои жемчужные украшения.
- У одного хорошего друга,- она кинула пастельно-розовую ракушку в плоскую корзинку, где лежали и другие заколки тса’хик, зазвеневшие от удара. Тоновари поджал губы, не удовлетворившись таким простым ответом. Он никогда и не думал, что у его жены есть друзья, списывая их отсутствие на слишком уж буйный характер Ронал.
- Но почему так поздно? И где Аонунг?
- Не думаешь ли ты, что мы с ним уже достаточно взрослые, чтобы не прибегать домой с заходом солнца? Цирея уже спит?
- Да, она в комнате.
Слыша бархатное шуршание одежды, Оло’эйктан оглянулся через плечо, наблюдая безмолвное переодевание своей тса’хик. Серебряные нити ниспадающей шали, мерцающими огоньками покрывали круглые плечи Ронал, пряча наготу усталой от сегоднящнего дня женщины. Лазурная, не татуированная кожа, исполосованная мягкой синевой, проглядывалась через прорези вязаной ткани.
- Знаешь, мой дорогой супруг, от всей этой суеты, я вдруг нечаянно вспомнила, как ты ходил к моему отцу, когда хотел взять меня в жены,- Ронал налила себе немного пресной воды,- И, представляешь, мне вдруг стало так смешно.
- Отчего же тебе стало смешно? – Тоновари хотел было подойти к ней поближе, дабы ощутить лишь запах её распущенных, прекрасных чёрных как беззвёздная ночь волос, но удержался, оставаясь на своём месте.
- От того, как сильно порой меняются мужчины. Вчера ты вышла замуж за бесстрашного и нахально-настырного юнца, что не побоялся бросить вызов самому Оло’эйктану, а сегодня засыпаешь рядом с дрожащим от страха и не знающим, что ему делать, безумцем.
Громко стукнулась глиняная кружка о старый ковёр, разливая воду по полу. Резким рывком Тоновари встал с пола и схватил, свободные от браслетов, кисти рук своей жены. Но, несмотря на вскипевший в сердце гнев, он всё же старался сжимать их не слишком сильно, обеспокоенно держась на расстоянии.
- Я сожалею о своём поступке. Ты довольна? Я всё-таки сказал это, Ронал. Сказал тебе прямо в лицо, не тая от половины своей души ничего,- Ронал ощутила его горячее дыхание на своих щеках,- С того самого дня, как я пожал руку Цикато’эйе, соглашаясь на его уговор, с той самой минуты, как упала первая слеза моего сына, сожаление не оставляло меня. Сомнение и горечь стали моими спутниками, Ронал.
- Так отчего же ты и дальше продолжаешь терзать себя и нас всех?
- А ты знаешь другие пути выхода? Ты, мать моих детей, что так отчаянно пытается спасти их, знаешь, как по-другому мы можем сделать это? Я нет.
Ронал прищурилась, не желая видеть столь ужасающее отчаяние на лице Оло’эйктана
***
Обмакнув длинную спицу в пахучую жидкость, Ронал провела ею вдоль мерцающего пути веснушек стройного тела Нетейама, приговаривая под нос свои целебные заговоры.
- Слушай мой голос, мальчик,- её спица дошла до лица, поднимаясь по крупному подбородку, огибая широко открытый рот, кусками забиравший нехватавший лёгким воздух, касаясь изгиба носа,- Слушай мой голос.
В стороне, как можно больше стараясь не мешать, сидели остальные члены семьи Салли. Всё ещё заплаканная малышка Тук цепко держалась за свою мать, пока та обнимала своих детей, не сводя взгляд с тса’хик. Даже Ло’ак послушно дал ей прижать к груди свою голову, безмерно волнуясь за брата. Нейтири не знала, что сейчас делать. Материнский инстинкт, древний и могучий, как сама Эйва, говорил срочно действовать, рвать всё на своём пути, уничтожать, спасать. Но, как спасти от того, что она не может увидеть? Мучительное ожидание только и оставалось единственным решением для воительницы, пока спасение её сына находилось в руках тса’хик.
- Вдыхай! – Ронал громко скомандовала лежащему перед ней парню,- с силой нажимая в его солнечное сплетение,- Терпи, но вдыхай!
Пытаясь набрать воздуха, Нетейам громко вскрикнул от болезненного приступа, исходящего от самого центра его тела. Стенки устало бьющегося сердца будто бы обжигало огнём, забирая последние силы стукнутого органа. Ища поддержки, он протянул свою руку в сторону. Туда, где искренне молясь Эйве, сидел Аонунг.
***
- Когда ты пришел на порог моего дома в первый раз,- тса’хик отвернулась от мужа, который пока не отпустил её рук,- Тебя с позором выгнали прочь на глазах у всей деревни, клянясь не впускать тебя. Я горько плакала в тот вечер, думая, что теперь мы так и останемся не связанными, обреченными скитаться друг без друга, находясь слишком близко. Пока ко мне не пришла жуткая мысль, бежать вместе с тобой. Не важно, куда и не важно, к кому. Моему сердцу было лишь важно быть с тобой до конца своих дней, Тоновари.
- И почему же ты не пришла ко мне? – спросил вождь, вспоминая вместе с ней столь далеко ушедшие дни. Ронал, словно потешаясь над его глупостью, улыбнулась. И этой обычной, столь редкой на её устах улыбкой, она дёрнула натянутые струны сердца супруга, заставляя его едва видимо вздрогнуть.
- Ты сам ко мне пришел. А точнее, к моему отцу, брать реванш. А потом снова. И снова. И снова. Пока не обломал своё копьё, приставляя к горлу вождя острый конец,- Ронал выдернула руку, приставив большой палец к своему горлу, вдоль которого спускались узорчатые линии тату,- Я думала бежать, а ты решил идти до конца, Тоновари.
Ладони тса’хик легли на разукрашенные чёрными стрелами скулы мужчины. Оло’эйктан прижался лицом к одной из них, понимая, как давно эти сильные и такие горячие ладони не касались его здесь.
- Но сейчас, сама Эйва даёт мне увидеть, как всё сильно поменялось,- Ронал разочарованно посмотрела на пролёгшую глубокую морщинку меж надбровных дуг Тоновари,- Теперь ты выбрал путь бегства, словно ведомый слепец. А я же, мой дорогой супруг, решила стоять на своём до конца.
-... О чем ты?
- Твой сын уже обручен,- твёрдо произнесла женщина, скрепя сердце,- Я не скажу тебе, кто это. Он сам тебе явит свой выбор. А ты же будь готов встретить его. И не столько как достойный Оло’эйктан, сколько достойный отец.
***
Аонунг крепко сжал чужую ладонь, прижимая к своей щеке. Нетейам слабо, но улыбнулся ему. Чувство, что по костяшкам пальцев прошлись короткие, но столь трепетные поцелуи, давало сил держаться как можно крепче за ускользающую от него жизнь. Холодные капли скатились с глаз меткайина и спрятались меж длинных сине-тёмных пальцев, что так резко выделялись на фоне светлой кожи лица Аонунга.
- Не...пл..чь,- через каждый выдох, Нетейам, хоть и с трудом, пытался выговорить эти слова. Аонунг удивился, лишь сейчас заметив свои слёзы и, сконфуженно, попытался их поскорее вытереть свободной рукой.
- А ты дыши
, scxawng, - заложенный нос искажал глубокий голос Аонунга, предательски выдавая его остальным,- И тогда я не буду плакать.
Где-то послышались кроткие всхлипы. Кири, не стараясь сдерживаться, лишь спряталась за свою приёмную мать, встречаясь взглядом с испуганной Сих’эк. Девушка, хоть немного и побаивалась остальных, но наконец-то решилась заглянуть за ширму, сочувствуя им и также сильно переживая за исход. Она пришла сюда сразу, как только перевязала руку Цикато’эйе и помогла остальным увести его в их временный дом. Там, грозно сидя во мраке занавешенного окна, Тоновари уже ждал его, лишь бросив девушке в след, чтобы та обязательно известила его о состоянии Нетейама.
- Давай,- Аонунг приложил мокрую ладонь любимого к своей груди,- Давай подышим вместе, Ма’Тейам? Не сердце, так бери моё дыхание, слышишь?
Широкая грудная клетка, которую так любили целовать, расширилась под ладонью, вбирая в свои лёгкие как можно больше воздуха. Шумный вдох, а после и такой же шумный выдох заставили Нетейама повторить за любимым. Претерпевая весьма неприятную резь, он в унисон с супругом вдыхал и выдыхал, стараясь не сбавлять ритм, заданный Аонунгом.
- Молодцы,- Ронал похвалила их, следя внимательно за циркуляцией дыхания,- Продолжайте, пока он не начнёт дышать сам.
***
- Отчего же он сразу мне не сказал? – отойдя от своего поражения, Тоновари обратился к жене. Та, присев рядышком, поставила прямо валявшуюся у их ног кружку, мысленно ругаясь на теперь мокрый ковёр.
- Как тулкун учит своё чадо плыть через морские волны, так и родитель учит своего ребёнка храбрости. Какого сына, вот-вот ставшего взрослым, не испугают страх и отчаяние его отца?
Сказав это, тса’хик, не ждя ответа, встала с колен и направилась в сторону комнаты, где их уже дожидалась нерасправленная постель. Лишь отдёрнув штору, она вполоборота посмотрела на растерзанного их разговором мужа, привлекая его внимание.
-Если же ты не прекратишь всё это, то никогда больше не увидишь своего сына. Я лично позабочусь над тем, чтобы они покинули этот остров.
И Ронал, опустив ткань, скрылась в комнате, оставляя Тоновари один на один с её словами.
***
Создав кольцо из рук, каждая из которых была приложена к чужой грудине, Нетейам и Аонунг дышали всё глубже и глубже, восстанавливая ритм. Их, теперь уже нескрываемая ни от кого, связь служила незримым, но прочнейшим балансом между расширением и сужением диафрагмы. Косые мышцы, а вместе с ними и кубики пресса заныли от напряжения, но лесной на’ви старался не обращать на это внимание, ведь другая боль, более страшная и резкая, что уже порядком измучила его, медленно уходила. Прошло ещё немного времени, и Нетейам понял, что уже уверенно держится самостоятельно, не ускоряя не сбивая интенсивность.
- Я...дышу,- старший сын Салли обратился к тса’хик, которая быстро что-то готовила для него.
- А теперь, - гремя горлышками сосудов, Ронал смешала их содержимое в одно, готовя влить смесь в рот своего подопечного,- после вдоха сразу же выпей это и пострайся сдержаться от выдоха, пока не сглотнёшь всё. Цирея, на всякий случай, зажми ему нос.
От неожиданной горькости выпиваемого хотелось поскорее отплюнуться, но Нетейам действительно старался терпеть, как мог. С трудом проглотив лекарство, он выдохнул, перед этим убрав от себя руку Циреи. Горячий поток, не встретив на своём пути препятствий и не принося более страдания, наполнил лёгкие. Неприятная во рту терпкость пропадала, а горло, будто бы прочищаясь от слюны и крови, свободно работало, не сжимаясь и не раздражаясь более.
- Умница,- довольная тса’хик погладила его по лбу, а затем, приложив ухо к ровно бьющемуся сквозь рёбра и кожу сердцу, улыбнулась остальным, давая им знак, что всё, наконец, закончилось. Семья Салли тут же бросилась к ним, осторожно обнимая в тесном кольце, осматривая и поглаживая расслабленного, но уже уставшего Нетейама. Никто из них, кроме той же наблюдательной Ронал, не заметил, как Сих’эк бессшумно подошла к Цирее. Переглянувшись с ней, дочь Оло’эйктана мягко взяла ту за предплечье, обменявшись счастливыми улыбками.
- Эй,- отпрянув от брата, Ло’ак весело посмотрел на, уж слишком далеко отодвинувшегося от них, Аонунга,- А ты что, как чужой? Иди же к нему!
Но Нетейам уже сам привстал на локоть, притягивая к себе застенчивого супруга. Хоть парни и стеснялись остальных, они ,всё таки, нежно прижались друг другу, забавно падая навзничь под всеобщий смех.
Всё, действительно, закончилось.
