Нормальный подросток

      Ну, этого стоило ожидать. Как бы не был Уилл счастлив, почти вознесен, он должен был понимать, что вряд ли ему могло так повезти. То, что он получил в итоге: теплые, трепетные касания, восторженные взгляды, которым так просто оказалось поверить, мягкие губы на своих щеках, ключице, губах, свидетельство желания, упирающееся в бедро — уже роскошь, уже самый огромный приз в его жизни, удача большая, чем выигрыш в лотерею.       Нужно было понимать, что это все временно. Помутнение. Ошибка. Стресс. То, что Майк поймет, что поторопился и запутался — вопрос времени, и Уилл должен был это знать сразу, иметь ввиду на будущее, всегда назойливым призраком держать в сознании и не позволять себе очаровываться.       Сегодня Майк отвернулся, когда Уилл попытался его поцеловать.       И это случилось далеко не первый раз. Уилл быстро поверил, что ему теперь можно все то, о чем он и помыслить не мог — еще одна непростительная ошибка.       Майк еще и с Эл разругался, а потому перестал приходить, и виделись они теперь либо в школе, где даже за руки не подержишься, либо в больнице, навещая Макс и Нэнси, где вообще было не до нежностей друг с другом.       А тут — первая возможность за долгое время, а Майк отвернулся.       Сказка закончилась.       Уилл дорожил каждым воспоминанием. Готов был перебирать их раз за разом, понимая, что больше в своей жизни такое ему не светит.       Зашипела рация, но Уиллу хотелось ее проигнорировать. Он уже расстроился и накрутил себя настолько, что не чувствовал желания говорить с кем бы то ни было — в горле уже стоял увесистый ком.       — Уилл, — послышался голос Майка.       Ему единственному не было и шанса отказать.       — Прием, — слабо выдавил он.       — Откроешь окно? Нам нужно поговорить.       — С твоим плечом в окно? — тихо спросил Уилл, но решил не спорить. — Да, я здесь. Ты скоро будешь?       — Минут пятнадцать. Отъезжаю от больницы.       Вот оно! Сейчас он придет, влезет в комнату по сложившейся летом традиции, сядет на постель, которая видела столько всего между ними — от возрождения дружбы до одуренно горячих поцелуев в шею, от которых сбивалось дыхание и кружилась голова — и скажет, что больше они не смогут… что, встречаться? Это же так называлось у нормальных людей?       Уилл должен быть доволен, что у них вообще что-то было. Горечь и обида — не то, что ему следовало испытывать, ведь он хотя бы узнал, каково это — целовать любимого человека, засыпать с ним рядом, чувствовать взаимность. Уилл ведь правда ее чувствовал во всем, что делал и говорил Майк! Выходит, они оба обманывались.       Майк его лучший друг, а, значит, постарается говорить мягко. Уилл на это надеялся.       Ему потребовались все оставшееся в одиночестве время, чтобы собраться. Он готовился стойко принять решение Майка и попытаться остаться друзьями — у Эл же получилось.       Майк влез в окно ловко — нога уже зажила, в отличии от плеча, с которого совсем недавно сняли швы. Он протянул Уиллу Киткат, обошел его и плюхнулся на постель, зарываясь в подушку.       Уилл так и остался стоять посреди комнаты с шоколадным батончиком в руке — напряженно ждал, когда Майк собирался заговорить и разбить ему сердце. Снова.       — Ты где там? Иди сюда! — в подушку, но все равно достаточно внятно позвал Майк.       Он подошел к постели так робко, словно находился не в своей комнате, а у кого-то в гостях. Его схватили за руку и потянули на себя — глупая подачка на прощание. Кое-как устроившись на узкой постели лицом к лицу, они замерли. Уилл хотел всматриваться в Майка — когда еще доведется увидеть его так близко теперь, но не мог заставить себя посмотреть в глаза.       Майк молчал. Уилл тоже не был готов самолично завести этот разговор, но тишина его очень напрягала, как и чужие пальцы, что почти бездумно гладили его по плечу.       — Ты, наверное, заметил, что я последнее время немного отстранен, — нервно закусывая губу, через время начал Майк.       Уилл кивнул, боясь не справиться с голосом. Момент истины приближался, но Майк снова замолчал. Его взгляд метался, словно он хотел заглянуть себе в голову, и найти там более подходящие слова, а не считывал что-то на лице Уилла.       Ожидание становилось слишком мучительным.       — Ты хочешь расстаться со мной? — не вытерпел он.       — Что? Нет! — Майк выглядел не просто пораженным этим предположением, а даже испуганным. — Господи, Уилл, когда ты успел придумать себе это?       — Ты больше не хочешь меня целовать. Что я еще должен был думать?       — Я… я правда не хочу целоваться сейчас, — признался он тихо. — Я не знал, как тебе об этом сказать, чтобы ты не воспринял это на свой счет. Просто то, что случилось с Нэнси… я постоянно в этом, и меня не хватает ни на что другое. Знаю, что это очень эгоистично с моей стороны, и если это ты захочешь расстаться со мной…       — Почему я должен этого захотеть? — не понял Уилл.       — Ну, я вроде как трачу твое время впустую, — сказал Майк, убирая руку и сжимая ее в кулак. — Зачем тебе парень, с которым нельзя целоваться?       — Ты мне нужен не только для этого, Майк! — не скрывая укора ответил Уилл, впрочем уже улыбаясь.       Облегчение, которое накрыло его, походило на эйфорию. У Майка и правда был сложный период — последствия победы сказались на нем чуть иначе, чем на остальных, а еще он терялся в школьных буднях, чужой радости и облегчении, которые — пока — были недоступны для него самого.       — А я могу обнять тебя? — робко попросил Уилл и потянулся вперед после кивка.       — Я не то чтобы совсем не хочу, чтобы меня трогали, понимаешь? — продолжил Майк уже ему в волосы. — Просто… я не всегда… настроен, что ли. И я чувствовал себя обязанным, и от этого мне стало еще паршивее…       — Ты можешь мне не объяснять, я понял тебя, — крепче смыкая объятья и чувствуя, как нос Майка уткнулся ему за ухо, прошептал Уилл. — Ты можешь так чувствовать себя, просто, пожалуйста, сразу говори мне об этом, хорошо? А то я уже мысленно составил плейлист, под который буду плакать, когда ты уйдешь.       — Уилл! — горько воскликнул Майк. — Мне так жаль.       — Да я шучу, — он не шутил, но расстраивать Майка сильнее не было желания. Хотелось напитаться теплом объятий и забыть все плохие мысли, которые так быстро захватили его.       — Как хорошо, что ты — это ты, — на грани слышимости пробормотал Майк ему в ухо, — и что мы все еще друзья, несмотря на то, что встречаемся.       — Я очень хочу тебя поцеловать, — признался Уилл честно, потому что от переизбытка чувств его крыло: слишком быстро он переключился от полного отчаяния к теплому искрящимися счастью.       — Мы можем, — сказал Майк, отстраняясь.       — Не нужно себя заставлять.       — Нет-нет, просто давай не увлекаться. Как… просто поцелуй.       Майк сам подался навстречу, легко касаясь губами родинки, а затем перемещаясь чуть ниже — тонко, почти невесомо, но все равно так сердечно и значимо. Сладость этого целомудренного поцелуя сейчас была для Уилла важнее, чем те часы, которые они до конца света проводили в объятьях друг друга до ломоты в губах, и огненного смущения на щеках от собственных реакций.       Этим поцелуем Майк обещал, что скоро все наладится, и сейчас этого было достаточно.