Life in a circle

Плотная кожаная обивка потертой кушетки неприятно соприкасается с оголенной кожей, покрытой холодным потом, спины. Желание выскользнуть из собственной шкуры перекрывается нуждой укрыться в ней от прохлады тесного воздуха. Изуку резко распахивает глаза, оглядываясь вокруг. Первое время на белки накатывает темнота, постепенно вновь расходящаяся к уголкам. Он в тревоге крутит головой, быстро анализируя картинки помещения. Еще несколько пустующих кушеток стоят у стены ровным рядом, а у противоположного угла комнаты несколько столов и полок, наполненных кучей пробирок и инструментов разных форм. Небольшой столик на колесиках стоит возле него с уже расставленными баночками, ножницами и иглами. На стенах горы плакатов, с пошаговыми инструкциями по наложению и снятию швов различных видов и сложностей. Еще стопка таких же, видимо не уместившихся на стенах, лежат совсем рядом с ним, на расстоянии протянутой руки. Игнорируя тремор, он тянется к ним, вынимая первый попавшийся под пальцы за уголок. Запах йода крутит неприятные вихри в носу, заставляя ребенка морщить переносицу. Кабинет пуст, а его ноги все еще слишком слабо чувствуются для ровной ходьбы, так что он предпочитает остаться на кушетке, а не упасть на одну из полок разгромив половину приспособлений, расставленных на ней. Внимание снова притягивается к широкому плакату. Он раскладывает лист на коленях, внимательно пробегая глазами меж кратких инструкций к каждой картинке. Журнальная бумага кажется очень необычной на ощупь, а цвета на рисунках гораздо более приятными глазу, чем те единицы из нескольких обрывков книжек, которые ему доводилось видеть. Он делает мысленную пометку разузнать у мужчины в маске о том, сможет ли он достать подобное. Перечитав бумагу вдоль и поперек от самых крупных букв и до мелкого шрифта с чем-то вроде даты он тут же потянулся за следующим, улыбнувшись когда перед взглядом оказался такой-же плакат но про снятие швов с ран на животе. Продолговатый рубец, шириной в пару тройку сантиметров, расположенный чуть ниже пупка, с вызовом глядел на него. И пусть это будет одним из самых глупых решений в его жизни, но он уж точно не упустит такой возможности. Переборов тягостное желание усмехнуться, он потянулся за бутылкой спирта на упомянутом столике, откупоривая ее и обильно выливая поверх темноватых швов. Вероятно впервые снимать швы да еще и с собственной раны рискованно, но разве он когда-то жил не рискуя чем-то? Вооружившись в одну руку пинцетом, а в другую тонкими ножницами, Изуку осторожно оттянул первый узел к верху, разрезая нить. Легкая боль прошлась по шраму, когда он аккуратно потянул веревку, как и было указано в инструкциях. Спустя несколько минут непрерывной возни в нитях, он наконец приблизился к последней петле, как тут дверь в кабинет резко распахнулась. — М-мидория! — крик той самой медсестры заставил его подскочить на кушетке, выронив ножницы. Инструмент со звоном приземлился на пол, проскальзывая под ближайший стеллаж. Женщина несколько секунд переводила взгляд с ускользнувшего предмета на него, после наконец заметив клочки отрезанных ниток на полу. — Из-зуку! Г-господ-ди, ты в порядке? — Она мигом пронеслась мимо полок, приземляясь у его кушетки. Ее бедро больно ударилось о тот самый столик, пошатнув все предметы на нем, но она продолжила обеспокоенно глядеть на ребенка даже не моргая. — Что с т-твоими швами, д-дорогой? Это т-ты сд-делал? — она тут же активировала причуду, ощупывая влажной рукой широкий рубец. «Мне просто было скучно» — беззаботно подписал он, стараясь утихомирить ее панику. — Тут м-много к-картинок, И-зуку, почему и-м-менно шов! — она устало закатила широкие зрачки, приложив руку к собственному лбу. Изуку виновато покосился на ближайшую бумажку на собственных коленях. Девушка аналогично обратила взгляд на пошаговые инструкции снятия швов, тут же обреченно вздохнув. — Ну конечно, как я могла забыть.. — ее саркастичный тон заставил его только сильнее сжаться. «Прости» — неуверенно жестикулировал он, сминая край свободной футболки. — Н-нет прич-чин извиняться, Изуку. — она легонько улыбнулась, наконец подымаясь, что бы разобраться с беспорядком на маленьком столике с колесиками. Собрав колбочки и расставив флаконы на этажерки, стоящие неподалеку, она обернулась на ребенка, болтающего ногами над краем кушетки. — Давай п-посмотрю н-на т-твою р-работу. — ребенок слегка дрогнул когда она снова села рядом, ощупывая рукой волнистые выпуклости шрама. — Б-болит ког-гда я трогаю з-здесь? Изуку отрицательно махнул головой. — Ты удив-вительно б-быстро учишься — она ободряюще улыбнулась, помогая мальчику нацепить футболку. — не м-многие студ-денты проходящие прак-ктику достигают так-ких успехов при первой поп-пытке. «Как ты думаешь, я мог бы научиться этому тут? Мне понравилось снимать их, но я хочу понять как делать такие петельки, накладывая их на раны.» — Ну об-бычно мы н-не п-проводим такого.. — она немного замялась, увидев как поник ребенок. — но я п-попробую ч-что-то предпринять. Изуку только осторожно кивнул. Внезапно дверь комнаты распахнулась и в ней появилось лицо девушки с мутационной причудой, добавляющей ей луску на щеки и плавники в некоторых частях тела. На ее шее виднелись горизонтальные полосы жабр, ритмично вздымающиеся при каждом вдохе и выдохе, а крошечные зрачки окинули комнату сосредоточенным взглядом, выглядывая из-под прищуренных век. — Изуку Мидория тут? — на удивление грубоватый голос эхом прошелся по комнате, ее глаза обернулись на Мидорию, который покорно спрыгнул с кровати. «Я" — ребенок сделал неуверенный жест, глядя на девушку. — У тебя внеплановые процедуры с доктором Гараки, пойдем со мной. — все тем же железным голосом парировала она, сразу же развернувшись к двери, во избежание вопросов. -П-погоди, Ф-фиш! — встревоженный голос другой медсестры, заставил ее обернуться, выгнув бровь в вопросе. — М-мальчику еще трудно идти и он с-слаб по мн-ногим п-показателям. Ты ув-верена что это необ-бходимо именно сейчас? — Он был непреклонен, Мизу. Ты в курсе что мы не можем решать такие вопросы, так что я делаю то, что требуется. К счастью, деньги это компенсируют, так что я не жалуюсь. — из ее руки посыпались тонкие пластинки чешуи, удерживаемые левитирующим потоком воды. Они быстро подхватили Изуку, заставляя того испуганно вскрикнуть. — Держись крепче, потому что второй попытки прокатиться я не дам. — строго предупредила она, прежде чем исчезнуть за дверью и потянуть следом «ковер-самолет» с помощью взмаха руки. Шлепнувшись пластом по инерции, он тут же обхватил луску руками, чувствуя влагу воды меж пальцев. Не выдержав, мальчик осторожно наклонился вперед дергая рукав ее белого халата. Девушка обернулась, глядя на него со скучающим лицом. — Чего тебе, горошина? «Горошина? Ой.. Расскажите как работает ваша причуда? Это довольно круто. Выглядит очень полезно для работ разных типов, даже для героев!» — К сожалению героем стать не получилось.. — поникла она. — Моя причуда в основном мутационная, она дает мне некоторые рыбьи особенности, например чешую, которая может появляться по всему моему телу как я захочу. — она приподняла другую руку и на смуглой коже проступили блестящие диски, похожие на паетки. Они достигли конца коридора, остановившись у лифта. Фиш приложила странную пластиковую карту в мигающему экрану, после чего быстро нажала на пару цифр, заходя внутрь. Благо она тут же продолжила свой рассказ, облегчив панику Изуку, из-за нахождения в слишком маленьком пространстве. — Так же это дает мне подобие плавников на руках, ногах и позвоночнике, что помогает плавать. Ну и вот эти шутки, называющиеся жабрами, с помощью которых я могу дышать под водой, хотя это сложно из-за того что у меня так-же присутствуют человеческие дыхательные пути, так что на суше я должна концентрироваться на них, иначе задохнусь, а под водой наоборот на жабрах, потому что могу захлебнуться. — она немного смутилась, заметив с каким упоением ее слушает ребенок. — ну, это так же имеет бонус, которым я не очень люблю пользоваться из-за ситуации в прошлом. Я могу производить чешую из вот этих щелей в ладонях, используя липиды своего тела, а контролировать их помогает водный контроль, для которого я использую воду из собственного тела. Из-за этого мне приходиться довольно много есть и пить, хотя худоба все еще со мной. — она отпила воду из бутылки, выглядя немного истощенной от собственной речи. — Ну ладно, мы прибыли. Изуку оглянулся, с удивлением обнаружив что уже не находится в лифте, а в совершенно другом секторе подземной больницы (или уже не больницы), без такого количества работников и с более мрачной атмосферой. Удивительно что он так заслушался удивительной причудой, забыв об окружении. Воздух явно вонял кровью, от чего спина неприятно зачесалась вокруг старых ожогов. Девушка снова приложила свою карту и крупные металлические двери с грохотом разъехались в стороны. Перед ними предстало большое помещение с довольно высокими потолками, усеянными целыми сетями труб разных форм, образующих спутанные лабиринты, через которые проглядывались мигающие лампы с тусклым светом. Все помещение было заставлено множеством стеллажей, каждая полка которых, полнилась горами коробок и другого хлама. Другая сторона этой огромной комнаты была загорожена стеной из мутного стекла, скрывающего обстановку внутри. Слабое зеленое свечение кое-как выбивалось оттуда, выдавая хоть какие-то признаки жизни. Плохое предчувствие уплотнило шершавый ком в горле, заставив Изуку ссутулить плечи. — Ну все, дальше пойдешь сам, тебя ждут за этой дверью, поэтому давай чеши реще, горошина. — Фиш осторожно опустила свой «транспорт» ближе к полу, позволяя Мидории слезть. Он с благодарностью кивнул, вздрогнув от того насколько холодным был пол, когда его касались босые ноги. Осторожно прошагав к стеклу, Изуку огляделся, ища вход, как тут стекло начало плавно опускаться в пол, заставив его отпрыгнуть в испуге. — Рад что ты как всегда приходишь вовремя, Изуку.. — доктор Гараки встретил его со странной улыбкой, не отрывая взгляда от монитора компьютера. Мидория лишь кивнул, с опаской оглядываясь на пугающую обстановку в комнате. Здесь было еще более жутко чем в предыдущем помещении. Единственным светом в комнате был экран компьютера и еще несколько широких плазменных мониторов с непонятными схемами и графиками, но даже при таком он мог видеть огромное количество оборудования, которое было предназначено явно не для каких-то внеплановых процедур. — Извини за такой слабый свет, к сожалению мои малыши требуют более мрачной обстановки, чтобы правильно сформироваться. — проговорил старик, глядя с трепещущим ожиданием куда-то в сторону. Изуку обернулся, проследив за его взглядом, еле сдержав громкий вдох шока. Широкая арка без каких либо дверей, отчетливо позволяла всем желающим взглянуть в следующий зал. Сквозь абсолютный мрак выбивались десятки зеленых и фиолетовых точек, напоминающих колбы в которых плавно пошатывались кучи огромных мускулистых тел разной формы, подсоединенные к трубкам. У некоторых существ виднелось подобие крыльев, а кто-то был просто огромной грудой мышц, словно гора на ножках. — Восхищает, верно? — с улыбкой спросил Гараки, оказавшись рядом с ребенком. Мальчик заметно вздрогнул, не ожидая его появления. «Что это за существа?» — спросил он, трясущимися руками. — Ооо, мой величайший шедевр — ному.. Прекрасная боевая машина, сравнима по силе со Всемогущим в его лучшие годы дебюта! — с гордостью произнес он. «Это живые люди? Ты делал их из людей?» — стараясь не выдать нарастающую панику, продолжил ребенок. — Конечно, за основу им были взяты люди, так как с нуля создать такой совершенный организм довольно сложная работа. Тем не менее думать эта штука не умеет. Из-за обильного смещения мозговых клеток и внедрения многих причуд сохранить интеллект не вышло, хотя я и не жалею, так как иметь такую штуку в качестве покорного механизма намного проще чем умного самостоятельного организма, который требует что-то и имеет собственные интересы и приоритеты. Мидория с грохотом упал на пол, врезавшись спиной в стол. Легкие горели от каждого вдоха, от чего его лицо быстро окрасилось в красный. «Хочешь сказать что ты убивал людей для этого?!» — едва разборчиво подписал он, дрожащими руками. — Ну не все так критично, ребенок. — с маниакальной улыбкой прошептал он, склонившись к мальчишке, чтобы потрепать его взлохмоченные кудри. Не в силах как либо ответить, Изуку сильнее вжался спиной в что-то позади себя, задыхаясь от панических слез. Руки хаотично скользили по кафелю, ища опору, как тут под ладонь попал угол какой-то грубой ткани. Рефлекторно сжав его, Мидория вскрикнул когда несколько покрывал свалились на него кучей откуда-то сверху, ослепляя ярким кислотно-зеленым свечением. Медленно повернувшись к его источнику, он отпрянул от того, на что секунду назад опирался. — Ну вот, ты испортил свой сюрприз, Изуку. Нельзя вот так портить планы знаешь ли.. — строго указал доктор откуда-то со стороны, угрожающе постукивая туфлями о пол. Ничего не ответив, Изуку продолжил сильно трястись, глядя на огромную колбу, внутри которой плавно пошатывалось чье-то тело. На вид это был ребенок, чуть старше Мидории, с явно выраженной мутационной причудой рептилии. Из-за спины свободно свисал длинный зеленый хвост, переливающийся золотистыми чешуйками, а меж его пальцев виднелись перепонки. Мальчик скрутился в позу эмбриона, свободно плавая ровно в середине колбы. Его лицо было скрыто маской, а со всего тела торчало множество трубок разных форм, по одной из которых медленно плыли маленькие скопления пузырьков, оказывающих хоть какой-то намек на то, что он еще жив. Приближающиеся шаги, заставили мальчика быстро вскочить с пола, обернувшись на доктора. Из глаз сочились бесконтрольные слезы, а зрачки в панике метались по помещению ища укрытия. Задыхаясь он снова почувствовал как задыхается, а в ладонях разрастается жар. — Ты продолжаешь меня разочаровывать, Изуку. — мрачно произнес Гараки, глядя на него холодным взглядом. В его руке внезапно оказался шприц, когда он начал неспеша подходить к ребенку, загнанному в тупик у стены. Грубые руки обхватили тонкое детское предплечье, настойчиво подтянув его под иглу. Та с болью вонзилась глубоко под кожу. Выдернув шприц, мужчина отбросил практически бессознательного ребенка и тот с грохотом упал на пол. Белый огонь из его рук понемногу затух, оставляя лишь обожженные рукава больничной одежды. — Ты х-хочешь сделать меня т-таким же как они.. — еле слышно пробормотал мальчик, шевеля одними губами, пока слезы со щек скапывали на пол, образуя мокрое пятно. — О-о-о, так ты говоришь! — напускная радость окутала лицо доктора, обрамленное зеленым светом. — Ответь м-мне, блять! — громко крикнул ребенок, кашляя когда голос резко сбился. — Не стоит ругаться. К сожалению мне не позволено обратить тебя в ному, сопляк, но зато у меня есть гораздо лучшая возможность. — серьезность снова скривила сухие губы старика в кривую дугу, когда он отвернулся от ребенка проверяя мониторы и нажимая какие-то кнопки на широкой панели. — отправьте помощников А-ранга в первый сектор испытаний девятого уровня. Не прошло и минуты как в комнату вошло двое человек, одетых в специальные костюмы. Еще один укол с болью прошелся по шее, отключив в мальчике все чувства кроме сознания и боли. Лишь по движению губ доктора, он понял что тот отдает указания. Цепкие ладони двух людей обхватили его тело, волоча Мидорию сквозь несколько помещений. Он плохо ощущал пространство, чувствуя лишь как ноги волочатся о пол, а руки сжимаются чужими руками. Через неопределенное время он понял что больше не чувствует на теле одежды, когда кожаные ремни грубо вонзились в оголенные предплечья и бедра, стягивая кожу до фантомного скрипа. Половина лица стянулась маской, а притупленная боль прошлась по телу, когда во многие точки спины привинтили трубки. Изуку вздрогнул, когда ощутил боль еще от нескольких инъекций, после чего его погрузили в неприятную по консистенции, холодную воду. Спустя несколько вдохов сквозь трубку, мышцы свело судорогой и сознание медленно покинуло его. *** Все тело ныло от боли, пока холодная вода продолжала скользить меж пальцев скованных рук. — Сэр, жизненные показатели 739 внезапно возросли. У нас есть подозрения что он вот вот проснется раньше чем окончиться пробуждение причуды. — приглушенные голоса еле слышно доносились откуда-то со стороны, ударяясь о невидимую стену в сознании. — Ничего, это ожидаемо. Мы не можем вводить ему большую дозу транквилизатора из-за того что это грозит осложнениями на мозг, так как он еще ребенок, а в его случае мысленную деятельность сохранить необходимо, так как он лишь частично совпадает со строением ному. «Ному?..» — руки дрогнули когда ремни впились в запястья он внезапного движения. «Мама?. Почему я в воде?.. Это ванна? Каччан.» — внезапная дрожь сменилась сильным зудом в позвоночнике. Тихий треск костей выбил весь воздух из легких, пустив по трубке обильное количество пузырей. «Больно» «Больно» «Больно» «Больно» «Больно» Громкий крик заставил зеленую воду завибрировать, когда в одной из колб в панике забилось маленькое тело ребенка, натягивая ремни на ногах и руках до пределов. «Пожалуйста хватит!» «Прекратите, мне больно!» «Мама почему ты молчишь?!» «Мне холодно, Каччан, остановись!» Мысли перемешались, превращаясь в большой водоворот бурлящих кислот, пока Изуку внутри воды извивался крича от боли ломающихся костей и рвущейся, словно тряпки, кожи. Зеленая жидкость медленно приобрела оттенки бардового от кровоточащих рук, ног и шеи, где ремни прорезали кожу до рваных ран. Запах метала наполнил ноздри, когда из носа обильно пошла кровь, наполняя маску. Когда дышать, не глотая собственную кровь, стало невозможно, Изуку ощутил как в очередной раз медленно теряет сознание. *** Вода медленно уходит, оставляя тело мерзнуть на холодном воздухе, полном металлического запаха. Раны зудят, а спина и ноги по ощущениям отсутствуют или не функционируют совсем. Кашель волной вырывается из груди, пачкая пол сгустками застывшей крови. Чьи-то руки небрежно подхватывают его полусознательное тело, укладывая набок на что-то мягкое. Несколько уколов в поясницу заставляют его дрожать. — Это должно вернуть чувствительность ног со временем..— поясняет чей-то голос. Он осторожно раскрывает глаза, стараясь разглядеть и видит над собой Фиш. Ее лицо страдальчески морщиться, наполовину скрытое под маской, и она виновато отводит взгляд когда они встречаются зрачками. Неразборчиво прохрипев от боли, Изуку переворачивается на живот, издавая сдавленный визг недовольства, от укола, прилетевшего прямо в задницу. После окончания всех необходимых иглоукалываний, ему помогли встать, вручив в руки по костылю. — Некоторое время походишь так, пока твои ноги не окрепнут. Ты потерял достаточно много мышечной массы во время принятия мутации, поэтому слишком сильные нагрузки, даже обычная ходьба, будут вредны для твоих хрупких суставов. И пока ограничься в использовании своей первой причуды, твой организм все еще через чур истощен для этого. — отчитала она, приглаживая топорщащиеся чешуйки на руках. — М-мутация? — язык во рту ощущался странно, словно инородный предмет который никак не выплюнуть. Вероятно это реакция на то, как долго ему приходилось молчать. Вряд ли у него вообще выйдет так скоро привыкнуть к новообретенной речи. Зубы тоже странно ныли. Удрученно вздохнув, он осторожно ощупал языком резцы, вздрогнув, когда тот наткнулся на неестественно длинный клык в верхнем ряду, а затем и другой, расположенный идентично первому. Забыв о неустойчивости ног, он потянулся рукой, ощупывая клыки пальцами. — Тише, горошина, осторожнее! — руки медсестры беспокойно обхватили плечи ребенка, удерживая того от падения, когда он выронил костыли. Странная тяжесть в области поясницы за спиной, заставила Изуку оглянуться. Чувствительность к ногам постепенно возвращалась, оставляя притупленную режущую боль во все еще онемевших и несгибаемых коленях. К своему собственному шоку, от обнаружил как на мете копчика, теперь расположился крупный черный хвост рептилии, с белыми пятнами, подобно окраске саламандры. Выпуклости его позвонков плавно переходили в мелкую черную чешую хвоста, отливающую глубоким оттенком темных оливок в свете ламп. Теперь, когда осознание более менее пришло к нему, он мог чувствовать что может двигать не только руками и ногами, но и новоприобретенной конечность. Стоило ему подумать о том, как он легонько взмахивает хвостом вправо, как тот тут же шевельнулся в нужном направлении, заставив его немного скривиться от ощутимой боли, стреляющей в поясницу и ноги. Коснувшись рукой блестящих чешуек, он с трепетом осознал, что хоть они и кажутся склизкими и мокрыми на первый взгляд, но на самом деле сухие и имеют приятную фактуру, в каком-то смысле даже малость успокаивая. — Фиш.. — он неуверенно глянул на медсестру, которая продолжала его держать в устойчивом положении. — Т-ты знаешь что со мной? Зрачки девушки дрогнули когда их глаза пересеклись. Она вздохнула, виновато отводя взгляд куда-то в сторону, очевидно пытаясь правильно сопоставить свои следующие слова. — Я.. я не знаю всего, горошина, но насколько мне известно из ваших медицинских карт и отчетов, вам передали чью-то мутационную причуду связанную с рептилиями. У этого квирка довольно обширная родословная, так что от того насколько хорошо приживется у вас новый фактор причуды, зависит то, какие способности это даст. Думаю доктор Гараки посвятит тебя более подробно. Изуку лишь привинтил взгляд к полу, чувствуя слезы у уголков глаз. К нему сразу же вернулись все воспоминания, включая того самого ребенка с причудой рептилии. Кислотно зеленая жидкость и его медленно пошатывающееся за стеклом тело. Все вихрем пронеслось в голове, сменяя кадр з кадром и ударяя тяжелым чувством вины в виски. «Я не хотел!..» «Я не знал!..» «Это не моя вина!..» Щеки больно обожгло он ощущения бегущих по ним слез, а откуда-то сбоку сквозь омут, доносился ободряющий голос медсестры, вместе с легкими касаниями к плечам. Его снова трясло. Руки сквозь боль от едва заживших ран бешено впивались в кожу, с силой сжимая ее у сетки торчащих ребер. «Я все знал.» «Это была моя вина!» «Из-за меня все страдают.» — Изуку! Горошина, эй! — сильная встряска и довольно громкий шлепок по щеке, разложил ему уши, позволив взволнованному голосу Фиш дойти до него в полной мере. — Прошу следи за моим дыханием, давай.. Тебе нельзя терять сознание слышишь, у тебя просто гипервентиляция, дорогой. — слезы обильно полились по ее щекам, заставляя кожу покрыться слоем взъерошенных сине-фиолетовых чешуек. — Прости меня, горошина, пожалуйста! Я честно не знала на что веду тебя, мне чертовски жаль что тебе пришлось пережить подобное.. Если бы я только знала о последствиях.. Нахуй эти гребанные деньги с такой работой, я не вынесу этих мучений снова! — утирая слезы рукавом халата, она склонилась к ребенку. Ладонь девушки осторожно обхватила крошечное запястье мальчика, прикладывая трясущуюся ручонку к своей груди. — Давай вместе.. раз, два, три. — ее полушепот успокаивающе ходил по ушам, приятно задевая барабанные перепонки. Постепенно он уловил ритм и дыхание в его груди замедлилось к более менее нормальному, заставив Фиш с облегчением выдохнуть. — П-прости.. — оцепенело проговорил Изуку. Она все еще была удивлена что он говорит. Голос ребенка звучал так чисто и идентично повторял то, как она его представляла, читая знаки малыша. Чистые слоги и такое мягкое произношения многих слов почему-то убеждало ее, что мальчишка непременно смог бы отлично петь. Без лишних движений, она притянула мальчишку в объятия, стараясь не причинить боль, так как он сейчас точно ее чувствует практически везде. — Это не твоя вина, детка.. не твоя вина.. — повторила она, баюкая его непослушные кудри от которых пахло кровью. То, как он вцепился руками в ткань ее халата, действительно заставило ее проглотить еще больше слез. Изуку Мидория был всего лишь очередным ребенком, но что-то в нем заставило ее сломаться. Она знала — чувства никогда не подводили в такие моменты — у него многое впереди и никому не известно куда это приведет.