Нет предела совершенству

Повисла тишина и все уставились на Даниила. А тот сидел весь красный и хотел провалиться под землю. И что тут ответить? — Стас! — шикнула Катя. — А что? Я просто озвучил вопрос, который тут всех интересует! Что такого? — Тебе не надо отвечать. Это твоя личная жизнь и нас не касается, — сказал Алексей. — А ты, — это уже к Стасу, — следи за языком! Мы уходим. Буров очень разозлился, кинул пару купюр на стол, схватил растерянного Данечку за руку и повёл на выход. Их сопровождали четыре пары глаз. В машине висела напряжённая атмосфера. Алексей просто ехал, даже не разбирая дороги. — Знаешь, ты не обращай внимания. Стас, он такой. Сперва говорит, а потом думает. — Это правда. — Что? — Всё, что он сказал — правда, — и Даниил в упор посмотрел на парня. Алексей молчал. — Останови, я выйду, — не своим голосом попросил Озёрский и отвернулся к окну. Водитель заглушил машину на обочине и включил аварийку. Даня не смог сдержать слёз, и они тихо катились по щекам. Обидно, очень обидно ему было. А ведь всё так хорошо начиналось. Юноша отстегнул ремень и схватился за ручку. Вдруг сильные руки притянули его к себе. Миг, и чужие губы завладели его устами, даря их первый поцелуй. Сладкий, но с привкусом соли от слёз. В нём было желание, страсть, отчаяние… Язык проник внутрь, требуя большего, кусая губы почти до крови, руки сильно прижимали голову. Даня растворился в поцелуе, отвечая, отдаваясь искренне и полностью, закрыв глаза. Алексей словно обезумел, он терзал желанные губы, постепенно переходя на нежность, зализывал свои же укусы, гладил по волосам. Когда воздуха почти не осталось, они отстранились. Прижав лоб ко лбу, с закрытыми глазами, парни пытались выровнять дыхание. Сердца обоих сбились с ритма, отдаваясь стуком в висках. — Ты мне нравишься, — нарушил тишину Алексей. — Мне не важно, с кем ты спишь. Ты мне просто нравишься. Так они просидели некоторое время в звенящей тишине. А потом Буров услышал тихий ответ на своё признание: — Ты мне тоже нравишься, очень. Спустя время, парень завёл машину и вырулил в другую сторону. Ехали молча, каждый думал о том, что недавно услышал. В груди Дани разливалась надежда, ещё маленькая и хрупкая. В душе Алексея кипела радость и любовь. Пока не такая сильная и всепоглащающая, но уже крепкая и вполне ощутимая. — Куда мы едем? — Ко мне. Алексей припарковался на стоянке около своего дома. Взял Даню за маленькую ручку и повёл за собой. Они дождались лифта и поехали на пятый этаж. Квартира встретила тишиной. — Странно, обычно меня Юлька встречает. Парни разбулись и прошли на кухню. На холодильнике висела записка. «Мы у Марины. Они с мужем пригласили нас на дачу на выходные. Еда в холодильнике. Люблю. Мама.» Читая записку, Буров немного запаниковал. Даниил мог подумать, что он специально пригласил его к себе домой, зная, что никого не будет. — Я не знал, честно, — оправдался быстро Лёша. — Я понял. Да ничего страшного. — Что-нибудь хочешь? Чай, кафе, воды? — А сок морковный есть? Улыбка поползла по лицу Алексея. — Конечно! Он достал сок и разлил по стаканам. Сели за стол. Неловкость накрыла сразу. — Можно вопрос? Озёрский дёрнулся от неожиданности и кивнул. — Ты с ним встречаешься? — С кем? — не сообразил сразу собеседник. — Ну, с преподом этим своим, Петровский, вроде. — Нет, — они не обсуждали этот вопрос с куратором, а тот не предлагал встречаться. — Ты его любишь? Даниил задумался. И правда, а что он чувствует к Михаилу? Симпатия? Да. Привычка? Определённо. Дружба? Скорее нет. Привязанность? Есть. Но любовь? Нет, точно нет. Он не любит Петровского и никогда не любил. — Нет, — твёрдо ответил Даник. — Но ты с ним спишь? — Сплю. — Почему? Действительно, почему? Всё как-то само произошло. А юноша просто поддался моменту и плыл по течению. Так он не чувствовал одиночества. Хотя это оказалось просто иллюзией. — Чтобы не быть одиноким, — наконец тихонько ответил. Но его услышали. Буров внимательно смотрел на этого милого парня. Он был младше на два года, а ростом ниже на полголовы самого Лёши. Черты лица довольно красивы, хоть не потеряли ещё мальчишеской угловатости. Слегка припухлые от их поцелуя губы притягивали магнитом. Тонкая талия, худые руки, бледная, светлая кожа, а ещё он помнил соблазнительную, тугую, округлую попку, которая была обтянута короткими шортами… «Так, что-то мысли не туда свернули!» — тряхнул головой темноволосый. — Ты останешься у меня? — А ты хочешь? — подумав, ответил вопросом на вопрос юноша. — Хочу. — Тогда останусь. — Душ? — спросил Лёха. — С удовольствием! Хотелось смыть с себя пот и усталость целого дня, а ещё — остаток запаха Петровского. — Вдвоём? — обнаглел Алексей. «Вот так сразу?» — пронеслось в голове младшего. Буров заметил замешательство во взгляде. — Да шучу я. Шу-чу. Пошли, покажу тебе что где находится. Благополучно получив чистое полотенце, майку и шорты Алексея, запомнив, где находится его комната, Озёрский отправился в душ. Стоя под струями тёплой воды, перед глазами пронёсся весь день, насыщенный событиями и впечатлениями. Хороший день. Быстренько вытерся, переоделся, положив свою одежду в стиральную машину, как попросил Буров, и потопал босыми ногами в его комнату. Алексей что-то искал в ноутбуке, сидя на кровати. — О, ты уже всё? Тогда теперь я. Осмотрись пока. Комната была интересной. На стенах висели плакаты, фотографии, рисунки разных строений. Стояло три недоделанных макета зданий, целая стопка чертежей, книги по архитектуре на полке над столом, а рядом на полу пара гирь, награды, грамоты, шкаф кафейного цвета с зеркалом до пола, а напротив — большая кровать. На подоконнике притаились два горшка — с кактусом и махровыми фиалками каёмчатого окраса — фиолетовые внутри и белые по ободку цветка. Не завявшими, кстати. Небольшой круглый коврик с крупным ворсом у кровати, такого же кофейного цвета, как и шкаф. Вообще всё было выдержано в разных оттенках коричневого, просто и со вкусом. «Ему подходит, » — подумал Даниил. Послышался шум и вошёл хозяин комнаты. — Я запустил стирку. Завтра всё будет чистое. А ты чего на пороге стоишь? Даня не мог оторвать глаз. Мелкие капельки стекали по голой груди, по светло-коричневым соскам. Мышцы на руках играли от малейшего движения. Дорожка тёмных волос от пупка спускалась вниз и пряталась за поясом шорт. Подтянутое тело, крепкие ноги и руки, высокий рост. Как же парень был красив! Даня перевёл дыхание. — Посмотрим что-нибудь? — Д-давай, — с запинкой произнёс гость. Алексей прошёл к столу, взял ноут и устроился на кровати. Похлопал рукой рядом, приглашая к себе Даню. Тот покорно сел на краешек, но его тут же притянули ближе и уютно уложили под тёплый бок. Загружалась какая-то комедия, но Даня не запомнил ни названия, ни начала. Его будоражила близость понравившегося человека. Он спокойно лежал на боку на руке парня, которая тихонько гладила его по спине. Данина голова покоилась на Лёшиной груди, а рука обнимала тело, чувствуя, как бъётся чужое сердце, иногда выводя пальчиками несуществующие узоры. Было уютно, комфортно, приятно и так по-домашнему тепло. Никогда юноша так просто не лежал в объятиях Петровского. А так хотелось иногда. Фильм Алексея интересовал в последнюю очередь. Ведь рядом находился тот, кто вызывал тахикардию, заставляя учащённо биться сердце. Данечка доверчиво прильнул к нему, устроившись под боком, его дыхание щекотало кожу, пальчики несмело выводили узоры на груди. Буров вдыхал запах Озёрского, смешанный с его шампунем, и радовался, что от паренька пахнет им. И было во всём этом что-то правильное, понимание, что все на своих местах, так приятно и уютно. Вот прямо сейчас, в эту минуту. Лёша приподнял лицо Дани за подбородок и едва коснулся губ, будто лепесток упал. — Ты будешь со мной встречаться? — спросил, немного волнуясь. — Да, — моментальный счастливый ответ.