ГОРОДА

Родители с детства твердили ему, что он некрасивый, что его братишка гораздо милее и привлекательнее. Хан Джисон торопился быстрее сбежать из отцовского дома, чтобы посвятить себя любимому делу. Омега был одержим рисованием и танцами, его завораживали движения кистей по холсту точно так же как движения собственных ног по каменной площади. Его лицо прикрыто маской, на нём простенькая одежда, но чувствует он себя богаче любого лорда из толпы. В его глазах горит огонь, тот которым города сжигать и во тьме кромешной путь освещать. В один из таких дней его увидел Сынхи, приближённый лорда Хвана, он поторопился позвать омегу на разговор, но Джисон испугался и убежал. На третий раз Сынхи поймал шустрого мальчугана, и они поговорили. ― Я собираю ребят, таких как ты, талантливых. ― Немного запыхаясь говорил Сынхи. ― Мой лорд любит таких мальчишек. Тебе сколько лет? ― Шестнадцать... ― Мямлит Джисон, убирая руки в карманы, его пугает настойчивость старшего. ― Если обдумаешь всё и согласишься, приходи завтра на площадь я отведу тебя к лорду. ― Закончив речь Сынхи пошатываясь пошёл обратно, оставив Джисона со своими мыслями. По дороге домой Джисон понял, что ничего не теряет если согласится, потому как родители прячут его с детства, не желая показывать гостям. Все знают, что у купца Хана есть двое сыновей, один из которых «слаб умом». Джисону всё на руку, его никто не хватится, не станут искать, иначе придётся признать его сыном, а на это никто из родителей не пойдет, даже папа. Не дойдя до дома, он разворачивается назад, всё что ему нужно у него уже есть ― он сам и его отчаяние. Сынхи ждёт, как и обещал на площади, увидев Джисона он улыбается и приглашает сесть в повозку. Омега в последний раз оглядывает площадь и виднеющийся вдалеке дом, больше он не вернётся. У лорда Хвана ему выделяют комнату на первое время. Пока лорд лично не посмотрит на отобранных омег никто не покинет своих покоев. Правила ему не объясняли, но предупредили, что лучше не ходить по замку в одиночестве. ― Как твоё имя? ― Голос лорда, казалось, оглушал всех вокруг, отскакивал от стен и оседал возле Джисона. Он словно вкопанный не мог пошевелиться и язык будто прилип к нёбу. ― Ты немой? ― Хан... Хан Джисон, ваша милость. ― Джисон склонился в несколько неумелом реверансе и поднял взгляд. ― Сколько тебе лет Хан Джисон? Кто твои родители? Где дом? ― Лорд скучающе задавал вопросы параллельно обнимая светлого омегу рядом с собой, поглаживая его волосы. Глаза Джисона метались от лорда к омеге, который ластился под хозяина и чуть не мурлыкал. Джисон не мог сосредоточится. ― Мне шестнадцать... отец... мой оте... ― Сынхи! ― Грубо перебил лорд и в комнату влетел мужчина, склоняясь всё ниже и ниже с каждым шагом. ― Ему шестнадцать... ― Да, ваша милость. Отец купец, живут в восточной части полей, семья полная, есть брат омега Сэён, активно посещает все праздники с родителями. Взгляд лорда перемещается на Джисона, оценивает, считывает. ― Почему ты не приходил на праздники с братом? ― Я, ваша милость, «слаб умом» и не очень-то привлекателен для вечеров в компании лордов. Лорд встал с кресла и подошёл к Джисону, он поднял его за подбородок и внимательнее всмотрелся в лицо, после улыбнулся и сказал: ― Это так... но знаешь, что я не люблю больше всего? Джисон ожидающе смотрел на лорда. ― Глупость и излишнюю доверчивость. ― Он указал на дверь. ― Беру. Подготовьте его. Джисон прекрасно понимал для чего эта подготовка, он знал зачем его засунули в ароматную ванну, знал, зачем его так тщательно намывали. Даже когда ему удаляли все волосы с тела он не пискнул, лишь поморщился. После его натирали ароматными маслами, кутали в халат и провожали в комнату, разрешив отдыхать до вечера. Джисон не смог уснуть, он смотрел в потолок и вспоминал детство, вечно злых на него родителей и Сэён, который делал вид, что Джисона не существует. Маленьким Джисон часто бегал за старшим братом, просил поиграть или поговорить с ним, на что Сэён фыркал и глядел в зеркало. Сэёна ждёт хорошее будущее, муж и дети, потому что он: красив как ангел, чист как утренняя роса и волосы его струятся будто молодая трава в полях. Жалеет ли Джисон, что так вышло? Нет, сейчас у него есть своя комната, целая комната, не угол общей комнаты, не закуток библиотеки, а своя личная комната. К вечеру за ним приходит слуга, как ему показалось, и просит следовать за ним. Милый мальчишка, не старше самого Джисона, вежливо поклонился и медленно шёл на шаг впереди. Джисон долго идёт по плохо освещённым коридорам замка шаг в шаг следуя за слугой, старясь не отставать и не тормозить, уговаривая себя, что позже ему удастся рассмотреть замок внимательнее. ― Это западная часть замка, здесь все покои лорда, всего двадцать одна комната. Джисону стало холодно, будто ветер дует как на улице, его спутник тоже поёжился. ― Здесь гораздо холоднее, чем в основном здании. Мы пришли. Резные синие двери разделяли сейчас жизнь омеги на до и после, оставалось сделать шаг и пропасть в новом будущем и неважно каким оно будет. Этот шаг сделать проще, чем все остальное в жизни Джисона, поэтому он смело шагает вперёд. Мысль о доме и семье на секунду зависает в голове, но он гонит её прочь, не желая жить по странной указке родителей. За дверью струится свет от ста (не меньше) свечей, на подоконнике сидит лорд Хван. На нём рубашка нараспашку и лёгкие штаны, дышать становится тяжело. За окном глубокая ночь и звёзды сияют в окне словно капли воды, омеге никогда раньше не доводилось видеть подобное. Из сарая собственного дома много не разглядишь, хотя он и сделал всё возможное для этого. ― Раздевайся. ― Не оборачиваясь приказывает лорд и Джисону ничего другого не остаётся, фантазии о звёздах в миг рушатся, руки деревенеют, желание сбежать усиливается и сердце начинает колотиться где-то в глотке. * Бан Кристофер Чан единственный, признанный законным, наследник лорда Брошенных земель, слава о котором расходится на многие мили и продолжит расходиться ещё сотни лет вперёд. Лорд никогда не приглашал сына на советы министров, предпочитая обсуждать всё наедине после собрания. ― Они недовольны отсрочкой свадьбы, сын. ― Лорд входит в кабинет уставшим, много часов длилась встреча, на которой бесполезно обсуждалось одно и то же. ― В наших интересах укрепить Долину и уже потом играть свадьбу. ― Кристофер понимал к чему приведёт отсрочка, народ недоволен, народ что-то подозревает, а это плохо. ― Меньше всего министров волнуют наши с тобой интересы... ― Отец. ― Настаивал Кристофер. ― Поверь своему сыну. Лучше подождать. Ненадолго повисает тишина, лорд смотрит на документы, разбросанные по столу и прикрывает веки. ― Не я хочу эту свадьбу, но она нужна для тебя, сын. Это отличная возможность доказать народу, что ты человек, а не зверь, коим они тебя считают. Кристофер улыбнулся, он точно знал, что именно о нем говорят в городе. ― Крылья, клыки и хвост с острым наконечником... слышал. ― Они считают тебя демоном и вполне заслуженно. Надо показать, как демон умеет любить, понимаешь? Ли Минхо лучшая партия, он сын лорда, наследник Долины. — Перечисляет лорд, загибая поочерёдно пальцы. — Поговори с ним наедине. Кристофер фыркнул и пошёл к выходу. ― Если сын конюха мешает... ― Нет нужды, отец. ― Не оборачиваясь перебил Кристофер, играя жевалками и сжимая сильнее кулаки. Дверь захлопнулась, и лорд прошептал: ― А стоило бы задуматься. Феликс отходит от кабинета лорда и сжимает рукоять ножа за поясом. Ли Феликс единственный сын конюха, папа скончался при родах, тогда отец всю любовь отдал сыну, дал ему всё самое лучшее, что мог себе позволить. Феликс ни в чём не нуждался, был любимым сыном и получал всё, чего бы не хотел. За маленького сорванца не раз приходилось краснеть и извиняться, но отец никогда не кричал и не поднимал руки на крошку Феликса, души в нём не чаял. ― Подслушивал? ― Ты как тут оказался... ― Феликс притворно схватился за сердце и с улыбкой посмотрел на Кристофера. ― Мертвого напугаешь же. ― Что ты забыл здесь, Ликси? ― Кристофера не так просто обмануть или запутать. ― Прогуливался и оказался тут. ― Гордо задрав подбородок отчеканил Феликс. ― Это запрещено? ― Законом нет... ― Задумчиво произнёс альфа, проведя пальцами по щеке парня. ― Но тебе я запрещаю. Второй раз за сегодня Феликс хватается за рукоять ножа и ему это не нравится. С появлением Ли Минхо в этом замке стало слишком трудно передвигаться, возникло ощущение, что за ним теперь постоянный надзор. Они с Кристофером не скрывали своего отношения друг к другу, но теперь это было проблемой, особенно принимая во внимание статус Минхо в замке. Он официально «жених», «суженый», «пара» для Кристофера, он имеет на это всякое право в отличие от Феликса, у которого кроме гордости, злости и отчаянного желания обладать Кристофером, ничего нет. Солнечные дни, как этот, всегда были для Феликса и Кристофера особенными, в такие дни они обычно выходили на опушку леса и устраивали пикник. Долго целовали друг друга, альфа разглядывал каждую веснушку на лице омеги и нежно гладил по щекам. Альфа обещал «никому не отдам», пока раздевал его на траве, шептал «никуда не отпущу» когда растягивал на три пальца, рычал в поцелуй «только мой» жёстко трахая в который раз подряд. Слёзы скапливались на глазах Феликса, он больше не мог их сдерживать. Сбивая всех на пути омега побежал домой. * Ли Минхо никуда не выходил из комнаты без нужды, старался просить, чтобы еду несли сюда, не всегда получалось, чаще приходилось спускаться к столу. В этот раз его предупредили заранее, что ужин будет на троих, в семь вечера и ему нужно быть там. Его друг здесь превратился в простого слугу и это было его решение. — Ты не слуга, — начинает снова Минхо, — мне пришлось соврать, что ты старше и что ты мой учитель, а сейчас ты хочешь опуститься до слуги? — Я ничего не теряю. — Тихо шептал Чанбин, смотря в глаза своего друга. — Я смогу защитить тебя, как всегда, это делал, ты же помнишь? — Я никогда не смогу привыкнуть к этому… — На омегу давила ложь, которой его окутала жизнь с рождения и сейчас он не облегчает, а усугубляет ситуацию и подставляет друга. Со Чанбин друг Минхо, его взяли на воспитание в семью Ли после смерти родителей, мальчики росли вместе. Несмотря на то, что они разного пола, они хорошо сдружились и всегда были неразлучны. Когда Долину посетил юный лорд Кристофер, Минхо быстро оттащил Чанбина в сторону и сказал, что с этого момента он его учитель и плевать, что скажут остальные. — Я обязан твоей семье всем, но тебе я обязан больше. — Тогда ответил Чанбин, и они вновь не разлучились. На ужин Минхо оделся в изысканное чёрное и последний раз улыбнувшись Чанбину вышел на лестницу. Спускаться вниз хотелось только кубарем и на смерть, но он не доставит такого удовольствия Феликсу, который словно тень за ним следует, думает, что его не замечают? Или наоборот? Минхо не пытался разбираться, просто игнорировал паренька как мог. К ужину Феликса, конечно, не позвали и Минхо уже чувствовал чужой взгляд на своём затылке, резко обернувшись он успел заметить только светлую макушку омеги, скрывшуюся за поворотом. — Я опоздал. — Извиняясь поклонился Минхо и сел на единственный свободный стул напротив Кристофера. — Не страшно, сынок. — Улыбаясь ответил лорд, и взмахом руки приказал начать обслуживание. Вокруг засуетились слуги и ужин начался. Минхо дважды объяснять не нужно, он и с первого раза успешно игнорирует все попытки лорда поговорить о свадьбе. Изредка омега бросает взгляд на Кристофера и находит его ковыряющимся в тарелке. Не голоден? Лорд Бан пожимает плечо своего сына и улыбаясь удаляется со словами: — Вам нужно поговорить без сварливого старика вроде меня, я прав? Вопрос не требовал ответа, как и ужин не требовал присутствия Минхо. Всё решено за них уже давным-давно, омега здесь в плену, но плену красивом, он не в грязной сырой пещере, где куча червей, он в меховых покоях с камином, он ест по четыре раза в день, волен передвигаться куда захочет в пределах замка. Омега в красивой золотой клетке, правда окошко в ней совсем маленькое и из него видно только плаху, палача и литры крови вокруг. В какой-то момент Минхо поймал себя на мысли, что ему даже нравится этот звук отрубленных конечностей, он успокаивает, но не в извращенном смысле, типа любви к убийству, а как последние мучения души. Смертник больше не страдает, его отпускает земля, а он испускает дух. Кристофера он видел лишь жестоким, наблюдал за ним издалека и не мог понять, почему с собаками юный лорд улыбается, радуется и веселится. Феликсу он улыбается, гладит по щекам и целует в нос. На окна Минхо юный лорд смотрит с презрением, с нескрываемой жестокостью. Омегу воспитывали как благородного представителя своей семьи, и он прекрасно знает, как заключаются браки в их стороне, это всегда расчёт. Так и сейчас лорду Бан нужна Долина, чтобы её получить ему нужен Минхо, всё просто. — Мы скоро поженимся, нам ни к чему сторониться друг друга. — Начинает омега, стараясь не заикаться и не запинаться. — Не противно? — Кристофер смотрит прямо в глаза омеги, его губы искривляются в ухмылке. — Сидеть с убийцей своей семьи за одним столом? Не противно будет лечь под меня? — Он откидывает салфетку в тарелку. — У тебя гордость какая-то есть? Минхо сглатывает ком боли и обиды, сжимает леденеющие пальцы в кулаки и собирает волю в кулак. — Нет смысла об этом говорить. Всё решено за нас. Минхо собирается встать и уйти, как слышит звон стекла за спиной, стараясь не вздрагивать. Осколки разбитого о столешницу стакана лежат вокруг окровавленной руки Кристофера, его лицо не выражает боли, наоборот какое-то странное удовлетворение появляется на его лице, и он выдыхает. — Тебя это не бесит? — Уже спокойнее спрашивает альфа. — Моё состояние в данном случае, роли никакой не играет, верно? — Омега оборачивается и улыбается самой сломанной улыбкой, которую только видел Кристофер. Он словно чувствовал это отчаяние и боль, которую держит в себе маленький омега. — Давай выпьем вина. — Альфа указывает обратно на стул и омега присаживается. ― Выхода нет. ― Заключает альфа, вытирая окровавленную руку о салфетку. Минхо тем временем смотрит на бокал с бордовой жидкостью, стол шатается под грубыми движениями альфы и вино успокаивающе плещется. ― Выхода нет... ― Повторяет омега. ― Я ничего не жду от этого, хочу, чтобы вы знали. Мои намерения... смешно даже. Я пленник и меня не спрашивают о желаниях, но я умоляю только оставить со мной моего учителя. В остальном я подчинюсь вам, юный лорд. Омега склонил голову и сложил руки на коленях. Кристофер смотрит на Минхо и видит сломанную куклу, а не человека. Видит лишь сосуд без наполнения, лишь трещины и сколы. Ему становится интересно, как сильно он пуст, насколько глубока трещина в его душе. Альфа трясёт головой, чтобы отогнать ненужные мысли и на секунду, на мгновение замечает белую макушку Феликса в приоткрытой двери. ― Я не хочу, чтобы ты вдруг подумал, что мы станем семьёй. Нет. ― Альфа крутит в руках нож. ― Я делаю это ради народа и спокойствия. Учителя твоего не тронут и тебя тоже. После свадьбы отправишься жить в западный замок, там меньше места. Минхо поднимает глаза и непонимающе смотрит на альфу. ― Вы отошлёте меня? ― Да, план такой. ― Кристофер снова смотрит на дверь и улыбается. Он знает, что Феликс подслушивает. ― Но все зависит от общественности. Мне скандалы не нужны. ― Как скажете. Вечер окончен, свечи потушены, омега только что вышел за дверь и с другой стороны тут же доносится смех. ― Наивный идиот. ― Феликс входит и садится туда, где только что сидел Минхо. ― Он думал, что ты в семью играть будешь? Боже... ― Снова подслушивал? ― Нож уже подлетает в руках альфы. ― Стал невольным свидетелем. ― Оправляя свой воротник указывает Феликс. Альфа встаёт с места и подходит к омеге сзади, Феликс нервно сглатывает, но терять уже нечего. Лезвие ножа касается ключиц омеги, спускается ниже, цепляет пуговицы обнажая грудь омеги. Момент и Феликс уже на столе, а приборы разбросаны по полу. Омега цепляется за края столешницы пока альфа таранит его сзади. В этом акте любви нет и никогда не будет, есть лишь ненависть и желание наказать за провинность. Омега выгибается от особо сильного толчка, до крови кусает собственную ладонь, чтобы не скулить. ― Даже не думай завтра выйти из своего дома. ― Зло рычит в ухо альфа. ― Тебе больше не позволено ходить в замке. ― Он не полюбит тебя. Он разочарует тебя. ― Чуть дыша шипит омега, в уголках его глаз копятся непрошеные слёзы, но он не дрожит. Он смотрит в огонь глаз напротив, ищет в них хоть каплю того, что видел раньше, часто моргает и улыбается. Он давно утонул в этом взгляде и спастись не сможет и, если нужно Феликс всех утопит в своей жадности.