Семь лучших друзей Хан Джисона

– …Помогите! Джисон подскакивает в постели, жадно хватая ртом воздух. Легкие будто слиплись, и каждый вздох отзывается резкой болью в груди. Он задыхался во сне или наяву? И спал ли вообще? Каждое утро вопросов становится все больше, а ответов все меньше. В ушах стоит жуткий гул, состоящий из голоса Криса, звона гитарных струн, шума волн и адских криков. Сложно разглядеть что-либо вокруг себя: глаза застелило мутной пеленой. Юноша дотягивается до выключателя и по комнате разливается желто-оранжевый свет от ночника. Время суток определить невозможно из-за опущенных жалюзи. Борясь с затекшими конечностями, Джисон поднимается с кровати – но тут же замирает. На стене больше нет лазурных глаз. Они вдоль и поперек расчерчены черной краской. Темное пятно зияющей дырой впечатано в стену и обрамлено вокруг мелкими брызгами. «Это я сделал?» – Джисон смотрит на стену, а затем переводит взгляд на свои руки, по локоть выпачканные в черной краске. «Это не мог быть я». Юноша делает шаг назад и вступает в черную лужу. Весь пол залит красками. Желтой, розовой, фиолетовой, зеленой – всеми, что были в коробке. В глазах рябит от этого разнообразия. Рисунки со стен смотрят осуждающе: как мог их создатель так бесчеловечно расправиться со своими материалами, которые тщательно и с любовью подбирал ему Сэмюэль. Джисон бросается к прикроватной тумбе. Он наспех роется в выдвижных ящиках, пытаясь найти свой сотовый. Ему срочно нужно связаться с полицией, чтобы заявить, что в его квартиру уже на протяжении нескольких дней врывается неизвестный и отравляет его жизнь. Пусто. Хан ползает по полу, заглядывая под мебель, и надеется, что телефон просто закатился куда-то. Но его нигде нет, как будто никогда и не было. Юноша не помнит, чтобы он звонил когда-то кому-нибудь. – В спальне у родителей точно есть мобильный. Джисон бежит скорее из своей комнаты, зажмурив глаза, чтобы не видеть всего этого безумия на полу. Спальня родителей расположена в конце коридора, Хан в отчаянии бросается на дубовую дверь. Дергает за ручку, но она не поддается. На двери висит отрывной календарь с красивой фотографией вверху: скалистый пейзаж, дикое море, яростно набрасывающееся на черные камни, и яркое солнце. Небольшая компания оставила вдалеке свой автомобиль и теперь резвится на берегу. Дата – 8 июня? Но разве сейчас не поздняя осень? Джисон в испуге бьет ладонями по дереву. – Откройте! Мама! Папа!... Никто не отзывается. И не удивительно, ведь все взрослые люди работают в такое время. Глаза начинает жечь горячими слезами. Что за каша у Джисона в голове. Он хочет помыться, и потому плетется в душ, сдавшись. Но как только из крана с шумом начинает литься вода, тело сковывает страхом. Журчащие звуки тут же возвращают его сознание в сегодняшний кошмар. Помыться не выходит, и Хан покидает ванну, оставив после себя черные следы на кафеле. Юноша опускается на пол в коридоре, обняв колени руками. Здесь очень темно, но это даже хорошо. Когда ничего не видно – ничего не существует. Не существует черного пятна на стене и грязного разноцветного пола. Нет проблем. Нет самого Джисона. Через какое-то время рядом слышатся звуки шагов. Хан поднимает голову – напротив него располагается его друг Боб, широко растянув губы в улыбке. С Бобом они дружат относительно недавно. Познакомились, когда ходили вместе в читательский клуб. Боб прочитал уйму книг, и прилично подчерпнул из них. Он мог поддержать любой разговор, знал бесконечное множество историй и фактов. Так что с Бобом всегда было интересно побеседовать. Обычно они с Джисоном только этим и занимались – болтали обо всем, что в голову взбредет. Обсуждали книги. Но как как давно Боб здесь? И почему Хан не слышал, как тот стучал в дверь? – Привет, Джисон. Ты не против, если я тут рядом посижу? – Что ты, Боб. Конечно, я не против. Я ждал тебя. – Спасибо. Тебе не холодно вот так на полу сидеть? Ты в одних…трусах? – Я только недавно проснулся. – Вот как. В любом случае, уже не лето: ты можешь заболеть, если будешь так легко одеваться. Возьми мое пальто, будет теплее. – Не нужно. – Я настаиваю, – Боб снимает пальто с плеч и накрывает им ноги Хана. – О чем хочешь поговорить сегодня? Джисон широко зевает и трет глаза кулаками, пытаясь согнать недосып, а затем произносит: – Ты слышал о Рино? – Рино? Нет, думаю, я никогда прежде не слышал о нем. Это твой новый друг? – Не знаю. Мне кажется, я его ненавижу. – За что? – Он надоедает мне каждый день, и даже ночью не может оставить в покое. – Может, он просто хочет подружиться? Почему ты так строг к нему? – Зачем он лезет в нашу компанию? – Я думаю ему одиноко. Ты когда-нибудь видел его друзей? – Нет. – Это потому, что у него их нет. – Но при чем здесь я? – Он хочет себе такого друга, как ты. – А я не хочу дружить с ним, он меня пугает. Он странный. – Разве? – Да. Его глаза смотрят прямо в душу. Они такие большие и несчастные. Зачем он приходит ко мне? Что он хочет сказать? – Он любит тебя. – Я тоже его люблю. – Тогда не прогоняй его больше. – Нет, он думает только о себе, он – эгоист. – Он хочет помочь. – Если бы это было правдой, он бы не оставил меня одного. – Но разве он не заходит к тебе каждый день? – Ко мне приходят только мои друзья. Только они меня любят по-настоящему, и никогда не оставляют. – Ты прав, они очень любят тебя, Джисон. – Я скучаю по ним, даже когда они рядом. – Понимаю. – Нам стоит собраться всем вместе, как раньше. Съездить к морю, проветрить голову. – Нет, никогда. – Что? – Джисон поднимает голову, устремив взгляд к Бобу. – Это идиотская идея. – Почему вы все снова и снова повторяете одно и то же?! Я хочу на море! Хочу веселиться вместе со своими лучшими друзьями! – Джисон… – Боб подсаживается ближе и берет ладони Хана в свои. – Зачем тебе проводить время с предателями? Разве ты не замечал, как странно они себя ведут? Они же хотят свести тебя с ума! Помнишь, как им не нравился Рино? Твои друзья всеми способами старались изжить его со свету! Просто потому, что он был не такой, как все. А сейчас настала твоя очередь. – Но ты же говорил, что ничего не слышал о Рино… – Хочешь сказать, я вру?! – Нет! Я не говорил этого. – Тогда запомни, Джисон: не стоит никому доверять. Никогда не знаешь, кто именно вонзит нож в спину: лучший друг, мать, отец, а может, наш святоша Сэмюэль? – Как ты можешь говорить такое про Сэма?! – Вот оно – зерно всех твоих проблем. Ты делишь людей на своих и чужих, а этого делать категорически нельзя. – Тогда что же мне делать, Боб? – ресницы Джисона становятся влажными от слез, скопившихся в глазах. – Сопротивляйся. Боб поднимается с пола, рывком стягивая свое пальто с друга. Его глаза обжигают холодом. Слышно, как снаружи завывает ветер, срывая остатки листьев с деревьев. – Я засиделся. – Ты зайдешь на следующей неделе? – Обязательно зайду, я же не предатель. – Спасибо, Боб… – Пока, Джисон. Боб покидает дом.