Семь лучших друзей Хан Джисона

Стены тесного помещения сотрясаются от громкого смеха молодежи. Стаканы бьются друг о друга, роняя капли спиртного на стол и одежду пьющих. Музыка жужжит из колонки в углу, словно надоедливая муха. Никто ей не наслаждается, все поглощены своими личными разговорами о разном. Джисон со Скаем вываливаются из дверей паба с румянцем на щеках. Их пыл тут же усмиряет прохладный воздух на остывшей улице. По телу медленно и с теплом разливается нега. Друзья смотрят на ночное небо, задрав головы, и лениво моргая. – Хорошо… – Да… Джисон поворачивает голову к другу, рассматривая его литературный профиль. – Спасибо тебе. – За что? – удивляется Скай. – Ты знаешь. Скай – тот человек, с которым можно оторваться по полной, и не переживать о том, что о тебе подумают. Потому что Скай не просто поддержит любую странную идею, – он усовершенствует ее до такой степени, что она станет в разы безумнее. Иногда сложно поверить в то, что они с Сэмом лучшие друзья. Ведь эти двое полные противоположности друг друга. Несмотря на то, что их компания такая разная, в ней исключительно замечательные люди. С ними комфортно, легко, и Джисон их за это любит. Ему так повезло. – Мы слишком много выпили сегодня. Главное – не позвонить Минхо. – Тот парень, с которым вы еще со школы дружите? – Ага. Он так мне нравится, Скай. – Ну и что в нем особенного, кроме смазливого личика? – Его глаза. – Глаза? – Да. Видишь те звезды? – Хан указывает пальцем куда-то в ночное небо. – Они все помещаются в его глазах. Все до единой. – Какие-то глупости. Боже, да тебя ноги совсем не держат, – Скай замечает, как Джисона начинает шатать, пока тот стоит с задранной головой, зачарованно рассматривая небосвод. – Тебе бы проспаться. – Ты не поймешь, пока не влюбишься, – мурлычет Джисон себе под нос. – Постой, а это не он там стоит? – Что?! – Хан в одно мгновение трезвеет. Его голова крутится в разные стороны, пытаясь понять, куда указывает друг. – Ну вон, около курилки! Он ведь, я прав? – Точно! – Хан бросается вперед, но его хватают сзади за шиворот футболки, не позволяя сделать шаг. – Лучше пойдем домой, Джисон. – Но… Минхо замечает спорящих друзей. Его взгляд принимает удивленный и встревоженный вид. – Минхо! – сдавленно выкрикивает Хан. Ему становится трудно говорить и дышать: каждой секундой футболка впивается в его шею все глубже. – Не надо звать этого придурка, – шипит ему на ухо Скай. – Ты хочешь испортить всем вечер? – Я всего лишь хочу с ним поговорить. Несколько минут. – Вам не о чем разговаривать! Скай скручивает футболку вокруг шеи Джисона в тугую петлю. На белоснежном вороте проступают розовато-красные пятна. – Скай, кха…от-отпусти меня к нему! – Ты еще в состоянии разговаривать? Жгучая боль опаляет кожу на нежной шее. Глотка прижимается к позвоночнику, провоцируя рвотные позывы. Джисон заходится удушливым кашлем, капилляры в его глазных яблоках лопаются, застилая зрачки кровавой пленкой. Минхо продолжает просто наблюдать издалека. Его волосы треплет теплый летний ветер. Он же доносит до него металлический запах крови Джисона. – К-кто…нибудь… – Никто не поможет тебе, Джисон. У тебя есть только я. – Мо-мои…д-д-д-КХАА.. – Твои кто? Твои друзья? Эта кучка вонючих свиней, которая вечно будет осуждать таких, как мы! Джисон не понимает, что друг пытается до него донести. Ему больно, очень больно. Шея горит, а рот заполняется кровью, которая водопадом выливается на ровный асфальт. От белой футболки не осталось и следа. Минхо исчез. Теперь вместо него около курилки стоит Скай. Льюис с Сэмом немного позади, еще дальше Крис, а рядом с ним Боб удрученно качает головой. Друзья смотрят с презрением, им неприятно от вида Джисона. – Минхо!... – Хана хватает только на это. Остатками зрения он видит лужу собственной крови на асфальте. На гладкой алой поверхности отражается звездное небо, и сам Джисон: набухший, с вывалившимся языком, слипшимися от пота волосами. А сзади, сжимая в руках побагровевшую футболку, лазурными глазами смотрит его возлюбленный. Рино? – АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХААХАХ АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХААХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ….. – …А! Джисон открывает глаза. Вокруг его шеи переплетены чьи-то горячие пальцы. Юноша чувствует вес чужого тела на себе. Прямо напротив лица голубыми искорками светятся глаза, но это больше не рисунок. Это живой человек, и он прямо сейчас пытается задушить его! Собрав все силы, Джисон наваливается на своего преследователя, сбрасывая его и себя с кровати. Они падают – и их позиции меняются. Теперь уже Джисон прижимает ладони к шее убийцы, чтобы хорошенько разглядеть его лицо. Лицо Рино. Оно до боли знакомое и любимое. Но его глаза чужие. Они горят злобой и одержимостью. Это взгляд монстра, дьявола. – Джисон, что у тебя там за грохот? Все нормально? – Я занят! – Хорошо, я ухожу. Не забудь поесть. – Кто ты?! – в истерике орет Джисон. Ему не отвечают. Рино вырывается из рук Хана: все-таки юноша слишком ослаб, чтобы долго удерживать человека. – Почему ты молчишь? Скажи, кто ты такой?... – голос Джисона дрожит, но он изо всех сил старается не заплакать. Рино загнанно таращится на него, пятясь назад. В темноте комнаты не видно ничего, кроме двух точек, сверкающих синим огнем. Два светлячка, наблюдавшие за ним каждый день и каждую ночь. Джисон почти их поймал. – Подойди ближе, я тебя не боюсь! Я докажу это! Рино останавливается. Он хватает торшер, попавшийся под руку, готовясь обороняться. Джисон самостоятельно делает шаг навстречу. – Зачем ты пытался убить меня? Что плохого я тебе сделал? Хан постепенно сокращает расстояние между ними. Рино, кажется, этого не замечает. – Ты правда хотел этого? Не молчи. Лазурные глаза загораются еще ярче, когда Джисон подходит вплотную. Они словно гипнотизируют его. Внутри них плещется ледяное море: красивое, загадочное, чужое. Кажется, будто из них высыпаются мерцающие звезды, но это всего лишь слезы. – Чего ты хотел на самом деле? И Рино впервые сам подается вперед. Он целует Джисона. Или скорее просто прижимается горячими губами к его, приоткрытому от удивления, рту. Губы такие же чужие, как и глаза, но в них нет пугающего стремления уничтожать. Они очень мягкие, настолько податливые, что Джисон мог бы делать с ними все, что захочет. Если бы он только захотел. Рино прерывисто вздыхает, не отрываясь от вожделенных губ. Он наслаждается каждым мгновением, вкушает этот запретный плод, полностью осознавая, что больше ему такую возможность не предоставят. Это безумное действие длится несколько долгих секунд, после чего Рино спешит снова исчезнуть, с болью в голосе прошептав Джисону: – Пожалуйста, сопротивляйся.