Глава 19
Володя обернулся и, проследив за взглядом своего подчинённого, поднял тревогу. В руках Легкова был пистолет Макарова, направленный на Лизу, побледневшую и спрятавшуюся за спину Макса. — Вы пытались перехитрить меня, а вышло так, что в дураках остались вы, — он обратился к Юлии (сотруднице специального отдела внутренних дел), которая, к сожалению, своего начальства не справилась с заданием и не смогла войти в образ Поляковой. А стоит ли её в чем-то винить? Времени на это было очень мало. Можно сказать, оно почти отсутствовало. — Я все время подчинялся. Всем и всюду. Я устал! — Заорал Сергей. — Теперь… Я… Хочу, чтобы… Все подчинялись мне. — Его дыхание сбилось, ему стало тяжело говорить. — Будь выбором, причиной приоритетом, но никогда не становись вариантом. Так говорила моя бабушка и оказалась права. — Он сделал движение, как бы опуская руку с оружием, которое… Он выстрелил. Мгновение. Лариса закрыла глаза. Пуля летела прямо в Морозова, которого Лиза успела оттолкнуть. А её хрупкую и беззащитную девушку накрыл собой какой то парень и… Они оба упали на пол без сознания. Легков был арестован.***
— Ну, как она? — Спросила у врача Лариса, сжимая в руке салфетку, пропитанную её слезами. К ней подошли Виктор и Максим. — Ну, что могу сказать. — Врач сделал паузу, как бы подбирая нужные слова. А потом понял, что от Одинцовой нет смысла что-либо скрывать. Она все равно узнает правду. — Закрытая черепно-мозговая травма, полученная в результате удара тяжёлым тупым предметом, предположительно ломом или ещё чем-то, но это вам расскажет следователь. Состояние стабильное, не тяжёлое. — Он он взял Одинцову за руки и заглянул в её глаза, — повторяю состояние стабильное, но не тяжёлое. Врач уже собирался уходить, как вдруг обернулся. Он приложил ко лбу ладонь, поморщившись, как будто забыл сказать самое важное. Так и вышло, следующая информация, произнесённая доктором, оказалась самой важной в жизни каждого из присутствующих. — Самое главное — ребёнка удалось спасти. — Какого ребёнка? — Лариса пошатнулась и схватилась рукой за Виктора, который поддержал супругу. — Елизавета беременна, срок 6 недель. Поздравляю. Врач ушёл по своим делам, оставив за собой шлейф больничных запахов. Виктор и Лариса ушли по направлению палаты Поляковой. Максим замешкался. Он был ошарашен такой новостью. В это время как будто почувствовав, что он свободен и ничем не занят, позвонил мобильный телефон. Это был следователь, который приглашал его к себе побеседовать. Прибыв к следователю, в длинном широком коридоре Морозов увидел Легкова. — Я я убил её! — Нагло глядя в глаза Максиму, произнёс он. — Теперь. Она никому не будет принадлежать. Он усмехнулся. Сергей был уверен, что пуля, выпущенная в Максима, застряла в девушке навсегда, и что больше никто из них ни Макс, ни Лиза не будут счастливы. Но он очень сильно ошибался. И о своей ошибке он узнает лишь тогда, когда судья зачитает приговор. Ну а пока. Пока на его наглую ухмылку Максим ответил коротко: — На твой поступок итальянцы бы ответили так: когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку. В глазах Легкова сверкнул огонь. Одними глазами он пытался донести до Морозова, что он его уничтожил. Но это было не так. Сергей Александрович Легков уничтожил сам себя.***
Когда Максим зашёл в кабинет, капитан Ларионов что-то записывал в свой блокнот. — Проходи, — он указал рукой на стул перед своим столом. Стул был кожаным и обшарпанным, на нем, видно, сидел ни один десяток людей, порядочных и непорядочных. — Ну, рассказывай. — Что рассказывать? — Макс удивился такому повороту событий. — Все по порядку рассказывай, — капитан закурил. — Я даже не знаю, с чего начать? — Максим растерялся, он не готов был к такой «беседе». — Ты начни, а нужную информацию мы с тобой выудим из твоего рассказа. Через пару часов утомительных рассказов обо всём по порядку, следователь начал зевать и на одном из витков событий прервал молодого человека. — Достаточно, мне сказали, твои друзья у тебя в последнее время не очень были хорошие отношения с потерпевшей. — Это сейчас к чему? — Морозов уставился на Ларионова, который уже не знал куда деть себя от скуки. — Это к тому, что, вот и поди знай может, это ты её чем-то тяжёлым застукал и организовал этот цирк. У Максима глаза налились кровью, костяшки пальцев побелели, на лице заиграли скулы. — Я за свою жену сам кого угодно застукаю! Ясно? — Ясно одно. Она тебе не жена. Ладно, можешь идти о результатах следствия, можешь узнать у Соколова Владимира Ивановича, знаешь такого? Максим кивнул. — А а вообще это дело передают другому следователю, Некрасову. — Сообщил Ларионов, когда Макс собирался уже выходить из кабинета. Увидел в глазах парня немой вопрос, горе — следователь добавил: — 29 кабинет. — Спасибо. — Буркнул Максим, даже не повернувшись в сторону Ларионова.А.М., как гласила табличка на двери. Дёрнув за ручку 29 кабинета, парень обнаружил, что он закрыт. Он оглянулся по сторонам, в коридоре никого не было. И только, пробегающий мимо, сержант сказал набегу: — Он уехал. — И только из-за поворота донеслась его следующая фраза, — на обыск у Легкова. Немедля ни минуты Максим тут же отправился в Химки. Зайдя открытую квартиру, Максим прошёл в комнату. Увидев человека с чёрной папкой в руке он хотел было спросить, не знает ли он Нестерова? — Капитан Нестеров. — А… — А и о вас я знаю. Вы жених потерпевшей. — Да. Снова окинув взглядом комнату, Нестеров протянул: — Да… Следы удирания из Бастилии. — Нервно хохотнул он. — Следы удирания откуда? — Максу было не до смеха, пускай даже нервного. — Расслабься, юмор. Следы побега везде. Наследил твой Легков, причём сильно! А тебя, — крепкий указательный палец ткнул Морозова в грудь, оставив неприятную ноющую боль. — Здесь вообще быть не должно. Не положено. Но, учитывая заслуги Владимира Ивановича, выгнать я тебя не могу. Я ему всем обязан. Так что сиди тихо и не мешай. Закончив обыск, изъяв некоторые предметы, предварительно пригласив понятых, Нестеров обратился к Максиму: — Если Соколов по-родственному ничего не захочет тебе говорить, позвони по этому номеру. — Капитан протянул визитку с телефоном, как-то по-дружески хлопнул Макса по плечу и почти «бережно» вытолкнул в подъезд. Уже выходя на улицу и пряча визитку в портмоне, парень пожалел, что нагрубил ему.