Звёздные Войны
ЭПИЗОД III
МЕСТЬ СИТХОВ
Звёздные Войны
Войны Клонов
Чем мы лучше ситхов?! Сидим на одном месте, прикидываясь миротворцами, а не деле являемся жалкими трусами, что боятся сделать то, во что так свято верят! Это лицемерие!
Время джедаев прошло…
Я знаю Энакина! Твоё видение ошибается!
Я знаю, кто развязал эту войну…
Ты, как и все джедаи, — СЛЕП..
Скоро галактика будет переделана… Тёмная Сторона Силы никогда ещё не была сильнее…
(36 ДБЯ, Коррелия. Наземная часть космоверфи)
Одинокий силуэт смотрел вверх на видневшуюся в небе конструкцию в виде продолговатого эллипса. Внутри нее медленно обретал свои привычные крупные очертания линейный крейсер типа «Дредноут». Здесь их строили десятками и даже сотнями. Эти корабли уже настолько примелькались в галактическом пространстве, что даже любой студент кораблестроительного университета мог наизусть с закрытыми глазами пересчитать типы корабельных орудий и материалы, из которых изготавливали корпуса крейсеров… Вот и этот курсант стоял и смотрел на него уже в течение получаса… Но что он нашел такого выразительного и впечатляющего в этом довольно обыденном корабле?… Он был погружен в мечты, как он стоит на его капитанском мостике и гордо смотрит на пиратские судëнышки с высоты этого гиганта. Как он отдает приказы экипажу, как бороздит на нем новые космические просторы… Юноша поначалу желал открывать новые горизонты в кораблестроении, он был буквально одержим полетами на звездолётах. Но всё поменялось, когда он впервые оказался на мостике строившегося «Дредноута», пока что отделенного от остального корпуса… Мечта самостоятельно преодолевать сотни световых лет, высаживаться на ещё не изученные планеты… Но, пока что это ему было не доступно, в руках до поры до времени была лишь модель звездолёта и поистине безграничное воображение, позволяющее путешествовать… Из размышлений юношу вывел голос человека в капюшоне. — Бальтазар — позвал его по имени мужчина — Нам пора, падаван. Нас ждут в Храме, а Совету не понравится, если мы задержимся здесь. — Учитель, я просто… Засмотрелся немного… — засмущался Грамон. — Знаю… Это же твоя родина… Ты любил корабли… — Я их и сейчас люблю… Если бы не мои способности — подался бы судостроителем или простым пилотом… Мастер Фисто, а мы будем летать на подобных? — Бальтазар кивнул в сторону строившейся на орбите громады «Дредноута». — Это от многого зависит, мой юный падаван… Пути Силы неисповедимы, а будущее всегда в движении. Никогда не зацикливайся на мечтах… — Учитель? — Мысли шире, Грамон. Этот корабль — боевое судно, которое создано одними разумными для защиты своих сородичей от атак других. В злых руках он может стать оружием уничтожения. Об этом ты знаешь и без меня… Но запомни: если когда-нибудь ты будешь командовать таким кораблем, на тебя будет давить ответственность, которую ты не всегда сможешь осилить, просто потому что это тебе по нраву. Мечтать можно всегда, но реальность полна разочарований. Ты должен быть к ним готов, мой ученик. — Я буду, Учитель. Рыцарь-джедай мог гордиться своим падаваном. Он уже подходил к отметке звания рыцаря, но ему стоило усвоить, что преференции в интересах не всегда ведут ко благу. — Славно — вздохнул Кит Фисто, — Можем и идти. Негоже заставлять ждать Совет… — Я слышал, Шаак Ти вместе с другими рыцарями вызвали на важную миссию? Они ведь что-то нашли? — Мадрипур — не то место, где стоит заниматься поисками, мой ученик. Глубокое захолустье во внешнем кольце… Эх… Ти, Джинн, Мунди… Что же вы там забыли… Грамон мог лишь гадать о том, что происходило там, на далекой отсюда жестокой планете ситхов… Он не мог знать, что тот, кого на Мадрипуре нашли джедаи, и кого он встретил неделей позже в Храме, станет ему другом, соратником а потом — и товарищем по великой катастрофе…***
(22 ДБЯ, Джеонозис, одна из посадочных площадок кораблей Торговой Федерации и КНС)
Кипел бой. После раскрытия планов Дуку по построению Движения сепаратистов, члены Альянса бегут с планеты жуков. Только что прибывшая к месту схватки Армия клонов спешно переходит под командование джедаев, в том числе и одного коррелианца по имени Бальтазар Грамон. Это уже полностью сформировавшийся рыцарь-джедай, которому не были страшны схватки с толпами жестянок В1 и В2. Его смущало и пугало другое… Всего час назад джедаи оказались захвачены врасплох на арене Петранаки и подверглись атаке превосходящих сил врага. Бальтазар заглянул тогда в глаза смерти — двое из его сражавшихся вместе с ним молодых джедаев, Зак Келлер и Рамос Олл, погибли прямо перед ним, успев защитить его от удара одной из звуковых пушек джеонозийцев (Между прочим — страшное оружие, несмотря на его небольшой радиус действия). То там, то здесь очередной мечник падал, отразив десять выстрелов и не сумев отразить одиннадцатый… Но на выручку пришли неожиданные союзники в белой броне. Из кольца смерти удалось выбраться… Но какой ценой… Более тысячи защитников света погибли, своими жизнями заплатив за успешное спасение выживших двадцати одного… Увидев такое масштабное избиение, Грамон укрепился в своем намерении — Дуку должен расплатиться за то, что он устроил… Война показала свое лицо, но Грамон пока не испугался, а лишь остался при своём мнении… Теперь же клоны и джедаи преследовали бегущих сепаратистов. Постоянная пальба, грохот огромного множества взрывов, сотни потерь — как у белых солдат, так и среди жестянок… Во время одного из обстрелов корабль сепаратистов удалось подбить — он стал камнем падать обратно на взлетную площадку. К несчастью, именно там Грамон отбивался от окруживших его супердроидов В2. Внезапно, точный выстрел из гранатомета отбросил пару из крепких железяк, а затем клон, державший оружие, крикнул джедаю: — Сэр, уходите отсюда, скорее! Но один из обломков летел прямо на незадачливого спасителя. Грамон, разбежавшись и вложив Силу в прыжок, успел оттолкнуть клона от места падения корабля и спастись сам… В итоге, им удалось отбежать на достаточное расстояние до того, как подбитый «Барышник» с грохотом развалился, разбившись об поверхность Джеонозиса… — Фух… Еле успел… — отдышался коррелианец, а затем прибавил — Спасибо, что помог. — Это мой долг, сэр. — У тебя есть имя? — Никак нет, сэр. — отштамповано проговорил клон — У нас только номера. Мой — СС-3909. — Давай без официоза, друг. С этими цифрами сложновато… Буду звать тебя Кратегн — у меня на Коррелии распространенное имя. Не возражаешь, если буду звать тебя так? — Спасибо, сэр. — удивленно проговорил Кратегн — Возражений не будет. — Ну, тогда вперёд — надо с остальной твоей компанией познакомиться. — Да, сэр… Вот так Грамон познакомился со своим самым преданным бойцом, который в ответ на заботу генерала о солдатах работал на полную самоотдачу. Он побывал с Грамоном во многих битвах, начиная от вышеупомянутого Джеонозиса до Мандалора, где бы не кипели битвы… Но время изрядно подточило отношение Грамона к войне… Три года непрерывных схваток с фальшивым противником в виде дроидов буквально выбили из Бальтазара желание сражаться за иллюзорные мир и спокойствие. Он чувствовал, что эта борьба больше не может продолжаться так долго… Войны Клонов уже не воспринимались им как его сражение… Конфликты с Советом, жертвы среди значимых бойцов его 204-го Легиона напрямую убеждали его в том, что скоро он должен уйти на покой…***
(19 ДБЯ, Корусант, Кабинет Канцлера Палпатина)
Вернёмся, однако, в наше время… У Скайуокера появилось ощущение, что мастер Винду будет крайне разочарован. Палпатин почти не реагировал… Канцлер Республики сидел за небольшим столом в частном кабинете, с отсутствующим видом разглядывая абстрактно изогнутый кусок неураниума, который Энакин всегда принимал за какую-то скульптуру. Время от времени Палпатин вздыхал, как будто обдумывал некий важный вопрос. — Канцлер — сказал Энакин, переминаясь с ноги на ногу. — Только что получен рапорт генерала Кеноби… Он вступил в бой с Гривусом… — Да-да, разумеется. Конечно, да, — Палпатин все так же почти не обращал внимания на посетителя. — Будем надеяться, что магистр Кеноби с этим справится. — Я должен быть… С ним… — Неужели? — Канцлер с несколько озабоченным видом повернулся к топчущемуся перед его столом Энакину. — Боюсь, мой мальчик, что ситуация более мрачная, чем я опасался… Досадно видеть, что Совет не хочет оценить по достоинству твои таланты. Энакин не сдвинулся с места. — Что вы хотите сказать? — Тебя не удивляет, что они не присвоили тебе звание магистра? — Если бы я знал… Все больше я чувствую… Что я в Совете словно чужой… — Энакин ещё сильнее погрузился в мысли — Они что-то знают про Силу и скрывают это от меня. — Тебе не доверяют, Энакин… Они видят твое будущее, и они знают, что ты обретёшь такую мощь, которая им не подвластна… Тебе нужно прорваться сквозь завесу лжи, которой джедаи окружили тебя. Скайуокер мог лишь удивляться… А Черин, проникший в никем не занятую прихожую, из-за угла наблюдал за их беседой. И ему становилось не по себе… — Но… — Энакин, я знаю. Первым арестуют меня, первым же казнят, но не последним. Скайуокер сумел лишь недоверчиво головой покачать. — Я знаю, что у вас с Советом есть некоторые… Разногласия, но… — Вопрос далеко выходит за рамки наших личных диспутов с членами Совета. Заговор строился несколько поколений, заговор по свержению Республики. Энакин, ты сам знаешь, даже твой лучший друг Оби-Ван не рассказывал об истинных намерениях… Все потому, что ты не такой, как они. Ты — человек, Энакин, а не джедай. Скайуокер пригнул голову, словно неожиданно попал под вражеский обстрел. — Я не… Они не… — Спроси себя: почему они послали тебя ко мне с этой новостью? Почему? Почему не известили по официальным каналам? Как они сказали? — И внимательно следи за его реакцией. Нам нужен полный отчет… — Я… Э-э… — Не утруждай себя объяснениями, — ласково посоветовал Канцлер. — Ты уже признался, что тебя послали шпионить за мной. Разве не понимаешь, что всё, что ты им сегодня вечером расскажешь, что бы это ни было, будет использовано как повод для моей казни? — Невозможно… — Энакин отчаянно искал аргументы. — Сенат… Сенат никогда не позволит… — У Сената нет сил её остановить. Я же говорил, вопрос не в личной обоюдной неприязни между Советом и мной. Я — всего лишь старик, Энакин. Власть мне дал Сенат, он — истинный правитель Республики. Убить меня ничего не стоит, чтобы контролировать Республику джедаи сначала возьмут под контроль Сенат. — Но джедаи… Джедаи служат Сенату! — Неужели? — мягко полюбопытствовал Палпатин. — Или они служат некоторым сенаторам? — Это всё… Простите, Канцлер, прошу вас, поймите, что всё это выглядит как… — Вот. — Канцлер порылся в столе, затем вынул персональную деку. — Знаешь, что это такое? Не узнать печать Амидалы было сложно. — Да, петиция двух тысяч… — Нет, Энакин! — Палпатин с такой силой ударил декой по столу, что Скайуокер вздрогнул. — Это список предателей. Энакин застыл на месте. А глаза Черина округлились от удивления. Печать Падме — на этом? — Что? — В правительстве есть два вида сенаторов, Энакин. Чьи имена указаны в так называемой петиции, — сказал Палпатин, — И те, кого джедаи собираются арестовать. Скайуокер только глазами хлопал. Спорить он не мог. Даже недоверия не мог в себе вызвать. В голове имелась ровным счетом одна мысль. Падме?… В какие неприятности она опять влезла? — Разве я не предупреждал тебя, Энакин? Не говорил, чем занят Оби-Ван? Как ты думаешь, почему он встречался с главарями этой… Делегации… За твоей спиной? — Но… Но они всего-лишь просят окончить войну! И джедаи того же хотят. То есть, мы все этого хотим, правда? Правда? — Возможно. Знаешь, что самое важное в войне? Это как её окончить. Это более важно, чем вопрос, кто победит. О, Падме — мысленно простонал Энакин — Во что ты дала себя втянуть? — Их искренностью можно лишь восхищаться, — сказал Палпатин. — Хотя об искренности, возможно, нет речи. Скайуокер нахмурился. — То есть? — Их… Петиция… Иного сорта. На деле она — не слишком завуалированная угроза, — канцлер с сожалением вздохнул. — Демонстрация силы, Энакин. Демонстрация политической силы, которую джедаи способны собрать для поддержки их восстания. Энакин заморгал. — Но… Но конечно… — запинаясь, он обошел стол. — Но, сенатору Амидале, по крайней мере, можно верить… — Я понимаю, как сильно тебе нужна эта вера, — сказал Канцлер. — Но, сенатор Амидала что-то скрывает. Определённо, ты и сам это чувствуешь. — Если она… Скайуокер пошатнулся; пол под ногами превратился в качающуюся палубу «Незримой длани». — Даже если так… — напряжённым ровным голосом проговорил он. — Ещё не значит, что она скрывает измену. Палпатин свел брови над переносицей. — Я удивлён, что твои джедайские прозрения так слепы. — Просто я не ощущаю измены в сенаторе Амидале, — настаивал Энакин. Палпатин откинулся на спинку кресла, переплел пальцы, скептически разглядывая молодого человека. — Нет, ощущаешь, — спустя некоторое время произнес Канцлер. — Хотя и не хочешь признавать. Может быть, потому, что вы оба, ни ты, ни она, ещё не поняли, что, предавая меня, она предает тебя. — Она не может… Скайуокер прижал ко лбу ладонь. Головокружение лишь усилилось… — Ещё как может, — сказал Палпатин. — Такова природа политиков, мой мальчик. Ничего личного. Но это ещё не значит, что вы оба не будете счастливы вместе. — Что?... В комнате словно стало темнее. Сознание Черина еле держалось на отметке приличия… — Что вы хотите сказать? — Брось, Энакин. Разве мы не перестали давным-давно играть друг с другом в детские игры? Я знаю, можешь ты это понять? И всегда знал. Я притворялся незнающим, чтобы избавить тебя от дискомфорта. Скайуокеру пришлось привалиться ко столу… — Что… Что вы знаете? — Энакин, Падме была моей королевой. Я был её представителем в Сенате. Набу — мой дом. И ты знаешь, как я ценю верность и дружбу. Считаешь, что у меня не осталось друзей среди духовенства моей родной планеты и города Тида? Ваша тайная свадьба никогда не была секретом. По крайней мере, от меня. Я всегда радовался за вас двоих. — Вы… — в голове клубились слова и ни одно не имело смысла. — Но, если она намерена предать нас… — А вот это, мой мальчик, — сказал Палпатин, — Зависит только от тебя. Туман в голове уплотнился, образовав длинный темный коридор. Светом в конце туннеля было лицо Палпатина… А для Прайза, наоборот — сгущалась непроглядная Тьма… И повсюду был пронизывающий холод… — Я не… Я не понимаю… — Энакин, мы должны прекратить притворяться. Приближается финальный кризис, и наша единственная надежда на выживание — абсолютная, полная, безжалостная честность друг с другом. И с собой. Ты должен понять, что на кону сейчас — судьба всей Галактики. Не меньше. Энакин пытался мысленно разложить услышанное по полочкам. Если бы только голова перестала кружиться… Почему Палпатину взбрело на ум начать откровенный разговор именно сейчас? С кошмарами было легче справиться, если бы Падме прекратила всё время кричать в его снах. — А в обмен? — спросил он. — Что от меня потребуется? — Делать то, что хочется. — Что хочется мне? — Да, Энакин. Да. Именно так. Только так. Делать то, чего джедаи боятся больше всего на свете: принимать собственные решения. Следовать собственным убеждениям. Поступать так, как считаешь нужным. Я знаю, ты хочешь провести жизнь, более насыщенную, чем положена обыкновенному джедаю. Так и живи этой жизнью… Поле зрения опять свернулось в туннель, но на этот раз не было света на выходе. — Позволь открыть тебе нюансы некоторых свойств Силы… Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, я лишь ждал, когда ты признаешься в этом себе. Послушай меня. Я могу помочь спасти её… — Откуда это вам известно? — Скайуокер заморгал невидящими глазами. — Мой наставник передал мне много знаний… Даже о природе Тёмной Стороны Силы. — Даже о Тёмной Стороне? — Энакин… Для постижения этой величайшей тайны необходимо хорошо изучить все её аспекты, а не только догматические воззрения джедаев. Если ты хочешь стать полноценным и мудрым вождём, нужно получить широкое представление о Силе. А дальше… Черин побледнел от ужаса того, что услышал, и от того, что ощутил… Он никогда не чувствовал такой устрашающей ауры Тёмной Стороны… Ошибиться было невозможно… — Остерегайся джедаев, Энакин. Только с моей помощью ты добьешься могущества, которое не дано ни одному джедаю… Познай же Тёмную Сторону Силы, и ты сможешь спасти свою жену от печального удела… — Что вы сказали? — Используй мои знания, я молю тебя. Не понимая, каким образом движется, даже без намерения, без развития понимания и его завершения, Энакин обнаружил, что стоит на ногах. Синий шипящий клинок замер в сантиметре от подбородка Канцлера, его свет разбросал острые тени по лицу Палпатина и потолку. Только постепенно Скайуокер осознал, что это — его меч и что он держит оружие в руке. Головокружение исчезло вместе с усталостью. Всё обрело смысл. — Так это были вы. Всё время это были вы! ВЫ — ВЛАДЫКА СИТХ! В чистом синем сиянии клинка он разглядывал лицо, знакомое ему, как свое собственное, но сейчас кажущееся чуждым, как залетевшая из другой галактики комета. Потому что Энакин наконец-то понял, что знакомые черты — всего лишь маска. Он никогда не видел настоящего лица этого человека… Он управлял и управляет всем… Палпатин подарил Энакину мудрую улыбку доброго дядюшки, к которой Скайуокер привык лет с девяти… Черин должен был уходить отсюда сейчас же… Он достиг своей цели. Нужно предупредить Джека пока не поздно… Тот человек, что однажды помиловал его на суде, что возглавлял Республику, оказался настоящим монстром. Это он устроил эту войну… — Мне ведомы все твои тревоги. Послушай меня… Тебе следует перестать быть пешкой в Совете джедаев! Сколько я тебя знаю, ты всегда искал участи более великой, чем удел простого джедая, жизнь исполненную смысла и осознанную… Ты намерен убить меня? — Вы же ситх! — Да, — просто сказал Палпатин. — А ещё я твой друг. Синий клинок качнулся, но лишь на миг. — А ещё я — человек, к которому ты всегда мог прийти. Человек, которому тебе не было нужды врать. Человек, который ничего не хочет от тебя, лишь просит следовать собственным убеждениям. Если твои убеждения требуют совершить убийство всего лишь по… философским разногласиям… Его ладони были пусты. — Мне бы очень хотелось …! — синий шипящий клинок задрожал. Палпатин смотрел на него с любовью и нежностью, как и раньше, лишь чуть-чуть отстранялся от меча… А что, если это лицо — не маска? Что, если Энакин видит истинное лицо ситха: человек, который заботился, помогал, был верным другом, когда никого рядом не было? Что тогда? — Я знаю это… Я уловил твоё излучение… Гнев в тебе может… Придать новые силы… — Я намерен выдать вас Совету джедаев. — Конечно, это твой долг. Но их намерения вызывают у тебя сомнения, верно? — Я очень скоро докопаюсь до правды! Палпатин приподнял узкие плечи. — Может, и нет. Может, вопрос другой. Любишь ли ты Оби-Вана Кеноби больше, чем свою жену? … Мудрость твоя велика, Энакин. Обрети мощь Тёмной Стороны Силы — способность спасти Падме. Слов больше не найти. Их больше нет…***
(Мандалор. Верхний город Сандари)
— Я настаиваю на том, что в случае удачного ареста Канцлера, с Джека должны быть сняты все обвинения, и он снова должен быть допущен в Цитадель юнлингов для присмотра за ними. — озвучил свою позицию магистр Бальтазар Грамон. — Речь идет о сугубо политическом действии. Тут не должно быть никаких регалий, — Винду сурово взглянул в сторону Грамона. — Но, вы же понимаете, что война окончится в самое ближайшее время. У рыцаря-джедая Джека Квинса были проблемы в отношениях с Советом, пока шла война. — А что дальше? Мы не должны быть настолько консервативными, когда настанет мирное время. — Соглашусь с вами, мастер Грамон — ответил Ки-Ади-Мунди. — Золотой середины придерживаться мы должны — ответил Йода. — Пока война шла, мы слишком сосредоточены будучи на ней, забыли про отношения нормальные в рядах наших. Квинс ошибся в своих выводах, да. Но и мы так же поступили… — Так, что в итоге? — Соглашусь я с тобой, Грамон. Пусть будет по слову твоему — постановил гранд-магистр. — Хорошо. В таком случае, если всё пройдет гладко, я согласен — сдался корун. — Единогласно. Присутствующие члены Совета, хоть и с натяжкой, пришли к соглашению — нужно было разобраться с проблемой в виде Канцлера, а уж потом разбираться с недоразумением в поведении Джека. Голосвязь закончилась, и все разошлись по своим делам… Тем временем, плененного Мола заковали в особые кандалы, заточив его в перевозимой камере. Асока удивилась, что такие камеры для одаренных на Мандалоре ещё остались… А на душе было неспокойно. Мыслями она уже рвалась в Храм, к бывшему учителю, к любимому… — Впечатляет… Я так понимаю, даже Мол оттуда не выберется. — Реликвия ушедшей эпохи, когда у мандалорцев была причина задерживать владеющих Силой маньяков. — Я думала, что твоя сестра запретила эти устройства. — Так и есть. Это последнее. Настала пора прощаться… Грамон и Кратегн также показались, чтобы тоже лететь своей дорогой на Корусант. Аруму молча, в подавленном состоянии, повели в наручниках двое из клонов 204-го. И её, так же, как и Мола, передали клонам-гвардейцам. Но путь её лежал уже на шаттл Бальтазара… Асока понимала, что здесь ее пути с коррелианцем расходятся… 332-й батальон оставил несколько бригад своих солдат на планете, для наведения порядка. Остальная часть, вместе с командованием, отправлялась обратно на Корусант… Напоследок, тогрута и Грамон простились и друг с другом, пожав руки без поклона — в нем уже не было необходимости. Бальтазар уже было хотел передать предупреждение Оби-Вана Асоке, но воздержался — он надеялся это сделать на расстоянии… Асока, Рекс и его клоны прошли в свой шаттл. Двигатели запустились, и звездолет поднялся в воздух, удаляясь от Сандари все больше и больше … Звездолет Грамона также отчалил, держа курс на Венатор «Независимость». Наконец, преодолев атмосферу Мандалора, шаттлы начали сближаться со своими кораблями… Бывшие на борту шаттла Асоки обсуждали ход завершившейся операции и уже планировали доставку Мола в подземные уровни Храма. Но никто из них и не догадывался, что в тот момент приближались последние часы Войн Клонов… Через несколько минут шаттл 332-го сел в ангаре Венатора. Асока и Рекс прошли на капитанский мостик корабля, а клоны-гвардейцы повезли Мола в тюремный отсек корабля. Они передали заточенного забрака другой паре клонов, которые поместили камеру под энергетический щит. Корабль со всем своим экипажем из более чем 15 000 клонов, командира и пользователя Силы, прыгнул в гиперпространство, направляясь в столичный сектор галактики…***
Галактика застыла в ожидании… Это нечто уже у самого порога… Соприкосновение Светлой и Тёмной Сторон Силы особенно чётко ощущалось в эти минуты именно здесь, в Главном Храме Ордена джедаев. Пока что здесь была видимая безопасность. Но интуиция продолжала давить на мозг, говоря о том, что угроза всему, что ты любишь и всему, чем так дорожишь, находится здесь, прямо за углом… Джек пытался медитировать, но мысли о своих собственных срывах, о конфликтах с Советом, не давали ему сконцентрироваться… И тут — вызов по голосвязи. Это был Черин. Уже по его виду можно было догадаться, что он прошёл через худшее. — Учитель… У меня для вас ужасные новости… — Канцлер и Энакин общались? Что-то удалось узнать? — Да… — Черин на голограмме дрожал от ужаса — Канцлер Палпатин и есть Владыка Ситх. Он раскрылся… — Я так и думал… Значит… Пора… — Учитель, что вы собираетесь делать?! Это же Канцлер, должностное лицо… — Всё, что смогу… Джек понимал, что теперь уже был его черед преодолеть свои страхи. Вот он, шанс… Закончить все страдания… Разорвать оковы, что сдерживали его как личность… Но какую цену он заплатит за это?… Об этом он не знал и не смог бы узнать… — Черин, отправляйся в Храм и оставайся при Цитадели. Если я не выйду на связь — готовься увести столько юнлингов с собой, сколько сможешь, и улететь. — Но, мастер! Джек пытался сохранить невозмутимость, но её искажал целый букет эмоций… — Я должен покончить с ситхами раз и навсегда… Любой ценой… Прости меня, Черин… Квинс прервал голосвязь с Прайзом, встал и, вздохнув, оглядел свою комнату, в которой он провел эти 17 лет… За все это время она мало изменилась — все такая же аскетичная… Но теперь даже здесь чувствовалась тревога… Храм перестал быть убежищем от Тьмы. Если раньше здесь можно было уединиться и защититься от искажающего дыхания Темной Стороны, то теперь предчувствие грозы висело над душой как дамоклов меч… Последний раз бросив взгляд в окно, где алел начавшийся закат, Джек покинул свои покои, чтобы больше в них никогда не вернуться …(30 минут спустя. Командный центр Храма)
В затемнëнном коммцентре лицом к лицу стояли Мейс Винду и полномасштабное голографическое изображение Йоды, присланное из спрятанного в сердцевине дерева-врошир на Кашиике такого же центра. — Несколько минут назад, — говорил Мейс, — С Утапау получено подтверждение. Кеноби выполнил задание. Гривус погиб. — Выполнить наш план настало время, хмм. — Я лично доставлю новости о смерти Гривуса, — Винду сцепил пальцы. — Самое время Канцлеру вернуть Сенату полномочия и власть. — О существовании Сидиуса не забывай. Предвидеть твои действия в его силах. Магистры понадобятся, если с Владыкой Ситхов встретиться ты должен. — Я выбрал их. Магистры Тиин, Колар и Фисто здесь, в Храме. Они уже готовятся. На пути к нам присоединится Джек Квинс. — Со Скайуокером что? С Избранным? — Слишком рискованно, — откликнулся Мейс. — Пятым буду я сам. Неторопливо пожевав губами и еще медленнее кивнув, Йода сказал: — Вахту слишком долго нёс ты. Отдохнуть должен. — Я отдохну, учитель. Когда Республика окажется вновь в безопасности, — Мейс расправил затëкшие плечи. — Мы ждём лишь вашего голоса. — М-мм? Что ж, ладно. Голос мой есть у вас. Да пребудет с вами Сила. — И с вами, учитель. Но обращался он уже к пустоте, голограмма мигнула и погасла… Мейс опустил голову, постоял в тишине и темноте. Отворилась дверь, из коридора брызнул жёлтый свет, обтек вокруг силуэта человека, который в полуобмороке цеплялся за косяк. — Магистр… — голос был хрипом пополам с шепотом. — Мастер Винду… — Скайуокер? — Мейс в ту же секунду оказался рядом. — Что случилось? Ты ранен? С отчаянной силой Энакин вцепился в руку магистра, оперся на нее, чтобы выпрямиться. — Оби-Ван… — едва слышно проговорил он. — Мне нужно поговорить с Оби-Ваном! — Кеноби сейчас на Утапау, он уничтожил генерала Гривуса. Мы собираемся к Канцлеру, хотим передать ему новости и убедиться, что он уйдёт, как обещал… — Уйдёт… Уйдёт… — горько пробормотал Скайуокер. — Вы понятия не имеете… — Энакин! Что случилось? — Послушайте… Вы должны выслушать меня…— у Скайуокера подкосились ноги. Мейс обнял молодого джедая за плечи и подвёл к ближайшему креслу. — Вам нельзя… Прошу вас, мастер Винду, дайте слово, пообещайте, что это будет арест, пообещайте, что не причините ему вреда… — Скайуокер… Энакин! Постарайся ответить. На тебя кто-то напал? Ты ранен? Ты должен сказать мне, что произошло! Юноша закрыл лицо руками, качнулся вперед. Оставалось одно. Мейс обратился к своему дару видеть то, что от других скрыто. То, что он обнаружил, заставило похолодеть кровь. Перепутанных силовых нитей — паутины, опутывавшей Энакина, Кеноби и Палпатина, — больше не было, их стянуло узлом с силой, способной разорвать планету. У Энакина Скайуокера больше не было уязвимой точки. Он и был ею. Уязвимой точкой. От него зависело всё. Вообще всё. Медленно, осторожно нащупывая слова, как будто обезвреживал бомбу неизвестного типа, способную разнести в клочья вселенную, Мейс произнёс: — Энакин, посмотри на меня. — Скайуокер поднял голову. — Ты ранен? Тебе нужна… Мейс нахмурился. Глаза Энакина покраснели, лицо словно опухло. Винду долго не мог понять, ответит ли ему молодой джедай и может ли он вообще ответить. Скайуокер, казалось, боролся с чем-то внутри себя, как будто пытался удержать чудовище, разрывающее ему грудь в поисках выхода. Но у Силы не существует никаких «как будто». В её матрице Мейс ясно видел чудовище внутри Энакина Скайуокера, настоящего зверя, слишком живого, поедающего изнутри. Страх. Вот, что ранило Энакина. Вот, от чего он дрожал, запинался и не мог выдержать. Черный страх запустил свои щупальца в сердце юного рыцаря и убивал его. В конце концов, спустя, кажется, вечность Энакин открыл налитые кровью глаза. — Мастер Винду… — медленно произнес он, и каждое слово обдирало до крови. — Нужно поговорить… Я открыл… Страшную правду… Мейс уставился на него. — Правду? — тупо переспросил он. Какая же истина могла заставить Энакина Скайуокера едва не потерять сознание? Какие могут быть новости, из-за которых Энакин больше напоминает выгоревшую звезду? Скайуокер произнес девять незамысловатых и простых слов, объясняющих многое... И это мгновение все определило для Мейса Винду… Ни бесчисленные победы в битвах и ни бессчетные сражения, которых удалось избежать благодаря дипломатии. Ни могучий разум или таланты в направлении Силы, ни умение владеть мечом. Ни преданность Ордену или Республике, которым он служил. Вот это. Здесь. Сейчас… — Он не откажется от власти… Канцлер Палпатин — Владыка Ситх. Эти девять слов Энакина Скайуокера раздробили Мейсу сердце, сожгли осколки и развеяли пепел по ветру. Палпатин и Сидиус — один и тот же человек… Был им все время… Винду не расслышал толком слов, истинное их значение с трудом помещалось в голове. Они означали, что все, что он делает, все, что делают с ним… Всё, к чему стремился Орден и из-за чего страдал… Всё, что довелось пережить всей Галактике, годы страданий и смерти, гибели целых планет… Всё напрасно. Потому что всё это было — ради спасения Республики. Все сделано. Ничего не вышло. Труп, который оборонял только Орден, ныне в руках повелителя ситхов. Все существование Мейса Винду превратилось в кусок хрусталя, так подточенный трещинами, что девять слов молотом раздавили его в песок. Но поскольку он был Мейсом Винду, то принял удар, не моргнув глазом. Поскольку он все-таки был Мейсом Винду, песок снова стал камнем. Магистр Ордена хладнокровно взвесил риск пойти к ситху без Избранного. И риск пойти к ситху вместе с Избранным, которого съедает страх… — Наши опасения подтвердились … — Винду ускоренным шагом пошёл к одной из канонерок, пришвартованных на посадочной площадке — Нужно действовать, чтобы спасти Орден джедаев… — Магистр… Могущество Канцлера велико. Для его ареста вам нужна моя помощь. — Тебе не стоит лезть в эту историю — парировал корун — Я чувствую в тебе сильное смятение, Скайуокер. Страх туманит твой рассудок. К тому же, с нами уже отправится ещё один джедай. — Я должен пойти, магистр… — Нет. — железобетонно пресек попытки Энакина Винду — Если ты сказал правду, я начну тебе доверять. А пока — побудь здесь. Жди нашего возвращения в покоях Совета. — Да, магистр… — подавленно ответил Энакин… Винду зашел на борт канонерки, и она отправилась к нижним уровням Храма — там сигнала Винду поджидали остальные участники миссии…***
Ночь продолжала неотвратимо опускаться на Храм… На посадочную площадку узким жёлтым прямоугольником упал свет из внешнего шлюза. — Я бы чувствовал себя лучше, будь здесь Йода, — говорил Кит Фисто, высокий и широкоплечий; его лишенные волос головные щупальца были подвязаны полосками тисненной кожи. — Или если бы Кеноби. На Орд Цестус мы с Оби-Ваном… — Йода застрял на Кашиике, а Кеноби улетел на Утапау. Повелитель тьмы проявил себя, и мы не осмелились медлить. Не думайте "о если", мастер Фисто, эта обязанность легла на нас. Нас достаточно, — ответил ему Сэси Тиин, более низкий и худощавый, чем первый рыцарь. С его лба к подбородку, изгибаясь, сходили два длинных рога. Один недавно был ампутирован после повреждения в битве несколько месяцев назад. Бакта ускорила регенерацию, и некогда укороченный рог сейчас ничем не отличался от здорового. — Нас достаточно, — повторил иктотчи. — Иного не дано. — Угомонитесь, —сказал третий магистр, Аген Коллар. Меж венца костяных выступов на его голове собралась влага, напоминающая пот. Забрак указал на двери в Храм. — Винду идёт. Из низко клубящихся туч сыпанул мелкий дождь. Темнокожий магистр шел низко, опустив обритую голову и спрятав руки в рукава. — Начальник стражей Малорум и привратник Журокк справятся с защитой Храма, — произнес он, приблизившись к остальным. — Мы отключили все навигационные маяки и сигнальные огни, вооружили старших падаванов, а все двери загерметизированы и заперты кодами. Он скользнул взглядом по магистрам. — Время идти. — А Скайуокер? — забрак наклонил голову набок, как будто прислушивался к далёкому возбуждению в Силе. — Что с Избранным? — Я послал его в зал Совета. — Мейс Винду посмотрел наверх, на Башню Совета, прищурившись от дождинок. — До нашего возвращения. Затем вынул руки из рукавов. В одной он сжимал свой лайтсейбер. — Он выполнил свой долг, мастера. Теперь мы выполним свой. Он прошел между ними к челноку. Остальные магистры многозначительно помолчали, затем Аген Коллар кивнул своим мыслям и поднялся по трапу. Сэси Тиин потрепал себя за отросший рог и последовал за ним. — А я все равно чувствовал бы себя лучше, если бы Йода был здесь, — упрямо пробормотал Кит Фисто и пошел следом… Мгла продолжила охватывать Храм Ордена джедаев…***
В зале Совета Энакин Скайуокер в одиночку сражался с драконом. И проигрывал битву. Он вслепую, натыкаясь на кресла, мерил шагами пространство. Он не ощущал потоков Силы вокруг себя, не чувствовал эха присутствия магистров в этих древних креслах. Он не подозревал, что во вселенной так много боли. С физической болью он справился бы и без специальных техник; он всегда был крепким и выносливым. В четыре года он мог выдержать любые побои от Уотто и не пикнуть. Ничто не готовило его к сегодняшнему. Ему хотелось голыми руками вырвать из собственной груди сердце. — Ты понимаешь, не так ли — сказал Палпатин так тепло, так задумчиво, — Если джедаи убьют меня, всякая надежда на её спасение будет потеряна … Куда бы он ни смотрел, он видел лицо женщины, которую любил больше жизни, женщины, ради которой пропускал сквозь себя всю любовь, существующую в Галактике, во вселенной. Ему было всё равно, что она совершила. Ему было плевать на заговоры, интриги и секретные пакты. Предательство сейчас ничего не значило для него. Та женщина была всем, что он любил, и он видел, как она умирала. Агония каким-то образом превратилась в невидимую ладонь, которая протянулась сквозь Силу, ладонь, которая отыскала ту женщину на расстоянии, вдалеке, одну в темноте, в своей спальне, ладонь, которая ощутила мягкую шелковистость ее кожи и гладкие кудри волос, ладонь, которая растворилась в чистой энергии, в не запятнанном чувстве. И теперь Энакин ощущал её, по-настоящему осязал в паутине Силы, как будто та женщина тоже была своего рода джедаем. И более того: он чувствовал связь, единение, глубже и интимнее, чем когда-либо в жизни, даже с Оби-Ваном такого не было. На вечное мгновение он растворился в ней, стал ударами её сердца, движением её губ, словами, которые она произносила так, будто возносила молитву звёздам… Я люблю тебя, Энакин. Я твоя в жизни и смерти, куда бы ты ни пошёл, что бы ни делал, мы всегда будем едины. Не сомневайся во мне, моя любовь. Я твоя. … И её чистотой, ее страстью, истиной ее любви, что текла сквозь нее, и каждый его атом кричал Силе: «Как я могу допустить её смерть?» Сила молчала. Зато у дракона нашелся ответ. Все умирает, Энакин Скайуокер. Даже звезды сгорают. И ни мудрость Йоды, ни наставления Оби-Вана, ни один осколок известного знания не приходил на ум, сколько Энакин не старался. Нечем было заткнуть глотку дракону. Но ответ существовал; он слышал его той, другой, ночью. Обладая такими знаниями, поддерживать жизнь в том, кто уже жив, пустяк, ты не согласен? Энакин остановился. Агония прекратилась. Палпатин прав. Все очень просто. Нужно только решить, чего ты хочешь.***
Ночь на Корусанте распространилась на всю Галактику… Тьма в Силе не шла ни в какое сравнение с тенью в кабинете Канцлера. Здесь тень была самой тьмой. Где бы ни существовал клочок мрака, тень отыщет его. В ночи тень учуяла мальчишеское смятение, и это было хорошо. Тень уловила решительность четырех магистров и одного рыцаря, приближающихся к Сенату… Тот молча, без лишних упрёков с их стороны, первым пошел в направлении злополучного кабинета … И это тоже было хорошо. Пока храмовый челнок совершал посадку на наружной платформе, тень послала свои мысли глубже в ночь — внутрь гнутого куска неураниума, такого тяжёлого, что пришлось переделывать пол кабинета, чтобы не провалился под весом; такого плотного, что наиболее чувствительные индивидуумы, находясь рядом, ощущали, как изгибается вокруг странной скульптуры ткань пространства-времени. Слой неураниума больше сантиметра уже непроницаем для сканеров, так что при доставке абстрактной скульптуры в кабинет стандартная процедура ничего не дала. Хотя если кому-нибудь пришло в голову воспользоваться мощным гравиметрическим детектором, то этот умник выяснил бы, что в одном месте масса скульптуры несколько меньше, чем должна быть по грузовому манифесту, согласно которому данное произведение искусства привезли с планеты Набу вместе личными вещами тогдашнего посла и сенатора. Манифест утверждал, что скульптура цельная. Манифест лгал. Скульптура не была цельной и не вся состояла из неураниума. Внутри длинного, напоминающего узкий цилиндр пространства лежало в ожидании и абсолютной темноте одна ценная вещь. Она спала там многие десятилетия во тьме за пределами тьмы. Она ждала ночи падения Республики. Тень ощутила, как джедаи решительно шагают по играющей эхом обширной пустоте сводчатых коридоров. Тень слышала барабанную дробь их каблуков по альдераанскому мрамору. Тьма нашептывала о форме, ощущениях и самых интимных переживаниях вещи, дремлющей внутри скульптуры. Неураниум стал теплее. Маленькое круглое пятнышко, меньше колечка из указательного и большого пальцев человеческого ребенка, обрело цвет запекшейся крови. Свежей крови. Открытого пламени. И вдруг из металла вырвалось копье алой энергии, раскрасившей кабинет в цвет звезд, если смотреть на них сквозь дым горящих планет. Луч удлиняется, затем алый клинок исчезает, и выскользнувшая из темноты вещь ныряет в мягкий сумрак широкого рукава. Когда колебания Силы разгоняют Красные плащи за дверями кабинета, тень делает слабый жест, и загораются лампы-диски. Ещё один «силовой» вскрик распахивает внешнюю дверь в кабинет. Когда джедаи врываются внутрь, последняя вспышка желаний запускает спрятанное под столешницей из эбонита записывающее устройство. Только звук. — Магистр Винду — произнесла тень. — Какой приятный сюрприз… Надо полагать, что генерал Гривус уничтожен … Вы пришли раньше, чем я ждал вас… — У нас есть разговор к вам, Канцлер — холодно сказал Квинс. — Именем Галактического Сената Республики — один за другим зашипели активированные лезвия световых мечей — Вы арестованы, Канцлер. — По какому обвинению? Вы угрожаете мне, магистр Винду? — Потому что вы — ситх — процедил Квинс — Этого достаточно. — Вашу участь решит Сенат. Палпатину уже нечего было скрывать. Это он владел ситуацией. Он имел все козыри на руках. И более не было нужды ограничивать свои силы… — Это Я ВАШ СЕНАТ! — Ещё нет. — ответил Винду. — У вас нет выбора. Сдавайтесь. — Это измена, джедаи… Отделанная ауродиумом рукоять в мгновение ока выскочила из правого рукава Палпатина, а затем из неё вырвалось алое лезвие… Ситх снял свою маску. Теперь Квинс окончательно убедился в своих опасениях… Сидиус совершил умопомрачительный прыжок, усилив себя Силой, и с пугающим воплем набросился на магистров… Джек едва успел уклониться от смертельных и идеально выверенных взмахов красного меча. Но магистры Коллар и Тиин — нет… Их бездыханные тела одно за другим оказались на полу кабинета… — На помощь! На помощь! — закричал Палпатин голосом человека, отчаянно цепляющегося за жизнь. — Охрана… Кто-нибудь! Спасите! Убийство! Измена! Затем он улыбнулся. Поднес палец к губам и подмигнул остолбеневшим джедаям… За последовавшую секунду, пока Мейс Винду и Кит Фисто успели лишь занять стойку, Сидиус перешагнул через тела, возвращаясь к столу, перехватил меч обратным хватом и быстрым, хирургически точным движением рассек столешницу. Погрузившись в ваапад, Мейс Винду дрался за свою жизнь. И более того: каждый рисунок клинка был ударом в защиту демократии, справедливости и мира, за право обычных существ жить собственной жизнью. Мейс Винду сражался за Республику, которую обожал. Ваапад, седьмая форма, получил название от опасного хищника с лун Сарапина. Ваапад атакует добычу молниеносными ударами щупальцев. Самое меньшее — их семь. Как правило — двенадцать. У самого крупного убитого экземпляра насчитали двадцать три. С ваападом всегда так, никогда не узнаешь, сколько было конечностей, пока не прикончишь тварь: слишком уж они быстрые, чтобы сосчитать. Как правило, в движении их даже не видно. Как клинок Мейса Винду. Ваапад — агрессивный и мощный стиль, как его тезка, но рискованный: погружение в ваапад открывает ворота, за которыми прячется тьма. Чтобы использовать ваапад, джедай обязан наслаждаться битвой, у него мороз должен продирать по коже от восторга. Ваапад — дорога, которая ведёт в сумеречную зону на границе Тёмной Стороны. Мейс Винду создал этот стиль и был единственным живым бойцом, им владеющим. Сейчас ваапад проходил окончательный тест… Джек Квинс также выкладывался на полную. После того, как Палпатин резким ударом рассёк и Кита Фисто, преграждавшего ему дорогу к оставшимся двум джедаям, схватка превратилась в настоящую агонию… Квинс едва старался защитить не только свою жизнь, но и совершить свою месть — за тех, кто уже пал по прихоти этого ожившего чудовища, за всех, чьи судьбы оказались разбиты в клочья… Он понимал, что именно из-за Палпатина Энакин свернул не на тот путь. И если ему, Джеку Квинсу, суждено умереть в схватке с Владыкой Ситхом, он заберёт и его с собой. Квинс забрал все внимание Сидиуса на себя, стараясь наносит сокрушающие удары, состоящие из пятой и четвертой форм. Фиолетовый и алый клинки сходились раз в три секунды, создавая душераздирающий стрëкот… — Джек Квинс… — прошипел ситх — А я недооценил твой порыв эмоций… Ну давай же… Убей меня… Ты же этого так желаешь… Это же твоя цель… Соверши свою месть… — Квинс, не слушай его! Он тебя провоцирует! — Уйди с дороги, Мейс! Сидиус, воспользовался замешательством, возникшим между Винду и Квинсом, и направил мощнейший удар Молнии Силы из левой пуки прямо в Джека. Отдача была такой сильной, что впечатала блондина прямо в окно кабинета, выбив его… Оглушив и на время выведя из игры Джека, Палпатин вновь набросился на Винду с удвоенной силой… Мейс увяз глубоко, погруженный в ваапад, поглощенный им. Его личности больше не существовало. Ваапад — канал для тьмы, где поток движется в обе стороны. Мейс принял бешеную скорость Владыки Ситхов, черпал ярость и мощь тени, закачивал в себя… И выбрасывал снова. Он отражал злость ее же источнику, как лазерный меч перенаправляет выстрел из бластера. Ваапад превратил его в открытый канал, половину самопроводящей петли. Второй половиной была тень. Они оба превратились в цунами, захлестнувшим весь кабинет, каждый кубический сантиметр. Не существовало ни единого клочка ковра, ни щепки мебели, которые не могли в любую секунду испариться в красной или фиолетовой вспышке. Подставки ламп ненадолго превращались в щиты, разрубались на части, а те разлетались во все стороны; диваны становились площадками, на которые можно было вспрыгнуть, чтобы заполучить преимущество или сделать препятствием для противника при отступлении. Но всё равно существовал только круг силы, бесконечная петля, ни та ни другая сторона не была ранена и даже не слишком запыхалась… Тупик. Так могло продолжаться вечно, если бы ваапад был единственным даром Мейса Винду. Сейчас он сражался без усилий, он позволил телу жить самостоятельно, без участия разума. Клинок его вращался и шипел, ноги совершали шаги, вес смещался, плечи наклонялись на необходимый угол, а разум скользил вдоль петли чужой мощи, отслеживая ее бездонный источник. Нащупывая уязвимую точку, Мейс обнаружил узел трещинок в будущем тени; выбрал самый крупный фрагмент и вернулся по ниточке мнимой линии к настоящему… К человеку, застывшему в высаженных дверях. Не было нужды оглядываться: отпечаток в матрице Силы был знакомым — словно солнечный луч в разрыве грозовых туч. Явился Избранный. Мейс отбил клинок тени и отпрыгнул к окну. Джек едва очнулся, как тут же заблокировал направленный ему в шею шиак меча Сидиуса. Квинс вскочил и вновь перешел в натиск, но ему тяжело дался такой маневр: поток тёмной Силы едва не выдул его в брешь. Только отчаянный толчок изменил траекторию, так что он лишь ударился о колонну, а не сорвался с карниза… Один удар должен решить всё… Эта битва должна закончиться здесь и сейчас… И он сделал это! Джек ничего лучше не нашел, как ногой выбить меч Палпатина из его руки… Рукоять полетела из окна, а перед джедаями вновь предстал Канцлер: старый, скрюченный, редеющие волосы побелели от времени и забот, лицо осунулось от усталости. Но… В кабинет влетел запыхавшийся Энакин… Он, увидев развернувшуюся перед ним картину, был ошеломлен увиденным… Его бывший друг и магистр Винду окружили беспомощного и едва живого от страха Палпатина… — Со всей своей мощью, вы не джедай. Вы арестованы, «Владыка» — ровным голосом сказал Мейс. — У вас не было шансов. — грубо отрезал Квинс — У тебя нет будущего, ситх. — Энакин, я говорил, что всё будет так — Палпатин вновь говорил голосом испуганного человека. — Я был прав! Джедаи захватывают власть! — Возврата к деспотии ситхов не будет! Ты проиграл, Сидиус! Палпатин поднял голову. Глаза его горели ненавистью. — Неет, НЕЕЕТ, ТЫ УМРЁШЬ!!! — прорычал Палпатин. Он вскинул руки, официальные одежды распахнулись хищными крыльями, пальцы скрючились, словно когти. Молнии сорвались с туч наверху, молнии сорвались с ладоней Палпатина… Квинс кинулся им наперерез и заблокировал их… У него не было времени понять, о чëм говорит враг; время осталось лишь на то, чтобы перейти в оборону и отразить разряды чистой ослепительной ненависти. Палпатин пошатнулся, но обжигающие потоки с его пальцев только усилились. Второй поток был вдвое мощнее предыдущего. Его блокировал уже Винду. — ОНИ ИЗМЕННИКИ!!! — Нет, ЭТО ОН — ИЗМЕННИК, аргх! Энакин! — позвал Мейс; голос прозвучал как сквозь вату, словно со дна колодца. — Энакин, помоги! Добей его! — вторил магистру Джек. Палпатин не боялся. Винду чувствовал это: Сидиус даже не встревожился. — Уничтожь предателя, — произнес Палпатин; перекрывая вой потока, соединяющего его ладони с клинком Винду. — Я в силах спасти твою любимую! Вот оно. Ключ к долгожданной победе. Уязвимая точка Палпатина. Абсолютная уязвимая точка ситхов. Уязвимая точка самой Тёмной Стороны. Палпатин доверяет Энакину, с отрешённым изумлением подумал магистр... Теперь Скайуокер стоял у него за плечом. Палпатин до сих пор не сделал даже попытки защититься от Скайуокера. А все усилия вложил, чтобы направить клинок Мейса тому же в лицо. Глаза Сидиуса горели. — Ты должен выбрать!!! — Энакин, забудь об этом! Прикончи его! — Не слушай его, Энакин! — Помоги мне! Не дай ему убить меня!!! Прошу тебя, Эна-а-а… Желтизна от глаз расползалась по всему лицу Палпатина. Кожа текла, словно масло, как будто сгорали мышцы под ней и размягчались кости черепа, сминались, деформировались от жара. Клинок Мейса прошел так близко от его лица, что Сидиус поперхнулся озоном. — А-а-а… — рык, перекрывающий бесконечные удары молний превратился в затихающий отчаянный стон. Молнии угасли, осталась только ночь и дождь, и старик, опустившийся на колени на скользком уступе. — Я… Я не смогу долго устоять… Я… Я ничего не могу сделать… Я ослабел… Помоги… Помоги… Я устал… Держаться… Победа растеклась по ноющему телу Винду. Мейс поднял клинок. — Ты, ситхова порча… Я положу этому конец, навсегда! — Так нельзя! — наконец-то проронил слово Энакин, в ответ на это Джек обернулся к нему — Его следует судить! — Энакин, ты ополоумел?! Судить ЕГО?! — поражался Джек. — И Сенат, и все суды в его власти! — прокричал Винду, продолжая заносить клинок над шеей Палпатина — Его опасно оставлять в живых! — Я так стар… Так ослаб… Не убивайте меня… С лица Энакина исчезли эмоции. Он превратился в машину… Вот этот роковой момент… Джек почувствовал это и встал на пути Энакина. — Только через мой труп, Энакин — взгляд сапфировых глаз, словно из бойниц, устремился в лоб Скайуокеру — Даже не думай. — Джедаи так не поступают! Он должен жить! — Он уже не жилец. И Винду ему это обеспечит. — Умоляю! — Он мне нужен! — Не в этой жизни! Не делай глупостей, Энакин!!! Мейс повернулся к съежившемуся, побежденному ситху. И опустил клинок на бывшего Канцлера… — Прошу! НЕТ, НЕ НАДО!!! — НЕЕЕТ!!! — Э-Н-А-К-И-И-Н!!!… Джек не смог преградить дорогу Скайуокеру. Мощнейший силовой поток выбросил его из окна, и он отправился в падение вниз… В бездну… Прежде, чем Винду сумел завершить удар, на его запястье обрушился поток синей плазмы, и рука, все еще сжимающая меч, упала на мокрый пермакрит. Палпатин же вскочил на ноги, и из ладоней ситха опять зазмеились молнии, и меча не было, чтобы их отразить, и поэтому удар пришел полновесный… Вырвавшийся истошным воплем крик Сидиуса был последним, что Джек, падая в пропасть, успел услышать… — АБ-СО-ЛЮ-Т-НАЯ ВЛА-А-АСТЬ!!! Мейс так упорно искал уязвимую точку Палпатина, что даже не подумал поискать у Энакина. Темные молнии разорвали его вселенную. Он падал в вечность… Энакин Скайуокер стоял на коленях посреди дождя. Он смотрел на кисть. У той была темно-коричневая кожа. Она сжимала рукоять меча. Там, где кисть воссоединяется с рукой, плоть была обуглена. — Что я наделал?! Это его голос? Должно быть. Потому что это — его вопрос. — Ты исполняешь свое предназначение, Энакин, — произнес знакомый ласковый голос. — Теперь ты мой ученик… Перемены были мгновенными, но Энакину уже было всё равно… Он переступил черту… Он был подавлен… Но боялся он теперь только за Падме… — Научись использовать Тёмную Сторону Силы… — Я сделаю всё… Что вы… Скажете… — Чудно… Скайуокер перевел взгляд с мертвой руки на карнизе на живую ладонь у себя на плече, затем — на лицо человека, который стоял перед ним, и то, что он увидел, заставило его задохнуться, словно невидимый кулак сжал ему горло. Ладонь на плече принадлежала человеку. Лицо — нет. Глаза холодного животного цвета горели огнем, как у хищника на границе света и темноты; кости разбухли, оплавились и потекли, как дюрастил, пролитый из плавильного ковша, плоть, которая покрывала их, была трупного вида и шуршала, как гниющий синтепласт. Онемевший от ужаса и отвращения Энакин мог только разглядывать жуткую тварь. Тень. Заглянув в лицо тьмы, он на миг увидел свое будущее… — Только спасите Падме… От смерти… Я не могу жить без нее… — Обмануть смерть… Удалось только одному из многих… Но я уверен, что вместе мы сумеем разгадать эту тайну… Обман… Все прежние увещания были обманом… Но Энакин уже плевать на это хотел… Он встретился с Дартом Сидиусом взглядом. И не моргнул. Он смотрел на маску и по-прежнему чувствовал отвращение, оно было реальным, мощным и… Интересным. Энакин поднял руку из дюрастали и сервомоторов и заглянул в ладонь, как будто действительно на ней лежал страх, поселившийся в его снах, и тот оказался не больше чем ничто… С горной вершины внутри себя он взвесил жизнь Падме против Ордена. Никакого сравнения. Он сказал: — Мне нужны ваши знания. Мне нужна сила, чтобы остановить смерть. Джедаи предали вас, — произнес Энакин. — Джедаи предали нас обоих. — Как скажешь. Ты готов? — Да, — сказал он и действительно был готов. — Я клянусь в верности Вашему учению. — Чу-у-удно… Сла-а-авно… — протянул Сидиус в удовлетворении — Могучей Силой владеешь ты… Великим ситхом ты станешь... Отныне, ты будешь носить имя… Пауза, вопрос, обращённый к Силе … Ответ, тёмный, как пропасть между галактиками… Скайуокер услышал, как Сидиус произносит его — его новое имя.ДАРТ… ВЕЙДЕР
Вейдер, повторил он сам себе. Вейдер. — Спасибо, мой Учитель. Галактика затрещала по швам… Джек, едва уцелев в падении, зацепился за один из немногочисленных уступов на нижнем уровне здания Сената. Но выжить — ещё пол дела… Он почувствовал, как Тёмная Сторона извергнулась ввысь… Тьма расползалась теперь по всей галактике, и даже находящийся за много световых лет отсюда Йода схватился за свое сердце… Это был слом всего и вся… — Поскольку Совет не доверял тебе, мой юный ученик, то, похоже, — ты единственный джедай, не ведающий об этом заговоре… — проговорил как будто сам в себе Палпатин — Когда джедаи узнают о случившемся здесь, они убьют нас, а так же — всех сенаторов… Сидиус опустил на руины лица капюшон. — Согласен. — машинально проговорил Энакин — Следующее действие джедаи направят против Сената. — Все джедаи до единого, в том числе твои друзья — Оби-Ван Кеноби и Джек Квинс —теперь являются врагами Республики. — Я понимаю, Учитель. — Нужно действовать… Джедаи беспощадны. Если их всех не уничтожить, тогда этой гражданской войне не будет конца… Сперва, ты должен отправиться в Храм джедаев… Мы застанем их врасплох… Энакин перестал быть самим собой… Он превратился в машину, можно сказать — в дроида-убийцу, в которого Сидиус забивал новую программу на уничтожение… — Сделай то, что нужно сделать, Дарт Вейдер. Без колебаний. Не щади никого. Лишь тогда Тёмная Сторона придаст тебе сил, чтоб ты мог спасти Падме. — А как же другие джедаи в разных частях галактики? — Действия этих предателей будут пресечены… После того, как ты убьешь всех джедаев в Храме, отправляйся в систему Мустафар. Там ты убьёшь вице-короля Ганрея и других лидеров сепаратистов… Власть Ситхов вновь воцарится над Галактикой… И везде снова настанет мир… Встань, Дарт Вейдер. Лорд ситхов, который некогда был героем джедаев по имени Энакин Скайуокер, поднялся с колен, выпрямился во весь рост, но смотрел он не на своего нового учителя, не на город-планету за его спиной, не на Галактику, которой вскоре они будут править. Его взгляд был обращён в глубь себя: он отомкнул замок на печи внутри сердца. Новыми глазами смотрел он на внушающего ледяной ужас дракона с мертвой звезды, который неотступно следовал за ним всю его жизнь. Я — Дарт Вейдер — сказал он себе. Дракон вновь попытался зашептать о провале, о слабости, о неизбежной смерти, но ситх поймал его одной рукой, сжав кулак, заглушил его голос. Дракон сделал попытку взвиться и нанести удар, но ситх дотронулся до него второй рукой и свернул шею без особого усилия, одним легким движением. Я — Дарт Вейдер — повторил он, стирая дракона в пыль каблуком, и смотрел, как пыль и пепел, оставшиеся от дракона, уносит огненным протуберанцем. — А ты… А ты — ничто… Наконец-то он стал тем, кем его всегда называли. Героем, Не Ведающим Страха…***
— Черин, как слышно? Защити юнлингов! Уводи их всех оттуда! — кричал в свой коммуникатор Квинс, мчась во весь опор на спидере. — Ситх! Сигнал не дотягивается! Он знал, что сейчас Владыка Ситх управляет ситуацией, он может выкинуть все, что угодно, ведь ему уже не надо скрываться… Джек думал сейчас сразу о ворохе вещей — Асока, Грамон… И, конечно… Энакин… Он сделал то, о чем предостерегал Череполикий из видения… Оно было правдивым… И теперь он не мог остановить происходящее… Единственное, что мог сейчас сделать Квинс — спасти своего ученика… Он — единственное, что держало джедая здесь, посреди разгорающейся бури… В надежде получить хоть какую-то поддержку, чтобы оповестить Прайза, Джек отправился к казармам 13-й дивизии. Он надеялся, что Сэм, как всегда, выручит его с коммуникатором дальнего действия… Но, он не догадывался, что двигался прямо в лапы к смерти… Остановив спидер у казарм клонов, Джек сошел с него. Тут, как наудачу, уже был Сэм с остальными парнями из 13-й. Всё сейчас будет хорошо… — Сэм, срочно, мне бы с Черином связаться… Сэм? У клона-командира в асфальтовой броне с золотыми полосами он увидел в руке голопроектор. А на нём — фигуру в капюшоне… — Коммандер, вот и настало время… ВЫПОЛНИТЬ ПРИКАЗ 66 — проговорил Сидиус. Большего и не надо… Голограмма выключилась, а Сэм выхватил с пояса два своих DC-17 и направил их на Джека. Остальные клоны также нацелили на Квинса бластеры… Это был шок… — Сэм, что с тобой? Что происходит?! — Генерал… — дрожащим голос из-за шлема говорил Сэм — бе.ги.те от.сю.да… Я не смогу… Клон ухватился за голову… А потом… Был отдан приказ стрелять на поражение… — Убить его! Клоны открыли огонь по генералу, с которым сражались всю войну плечом к плечу, спасая его из сотен ловушек и сами будучи спасены им бессчетное число раз… Но теперь, они больше не были солдатами Республики. Они превратились в биороботов под управлением злодейского чудовища… Они больше не владели собой… Их бластеры теперь служили ситху… Джек еле успел отразить их натиск и с трудом пробрался к спидеру, чтобы улететь из внезапной смертельной западни… Он был напуган, смятён, а что самое главное — напрочь сбит с толку… Приказ был отдан... Но он распространился волной к командующим на Кашиике, Фелуции, Майгито и Дантуине и по всей галактике, где до этого клоны бились против дроидов… Приказ добрался до каждого фронта, каждой военной базы, каждого госпиталя и реабилитационного центра, до каждой кантины во всех космопортах Галактики… Началось массовое вымирание Ордена джедаев…