Дитя рассвета / Child of Dawn

      Проснувшись во вторник утром, Гермиона заглянула в Ежедневный пророк, чтобы узнать о том, поведала ли Рита Скитер или какой-нибудь другой пронырливый репортёр о передозировке Астории и Дафны накануне. Каким-то образом, и весьма шокирующе, этот маленький инцидент не попал в новости и пока держался в секрете.       Хотя, как оказалось, это не должно было стать таким уж большим сюрпризом. По словам Рэйчел, Асторию регулярно задерживали под кайфом от эльфийской пыльцы в течение последних нескольких лет, и ни один из её арестов никогда не попадал в газеты. Нет, всё, что печаталось об Астории, всегда освещало её благотворительную деятельность или то, во что она была одета на каком-нибудь светском мероприятии. Ни в одной газете или журнале не было даже намёка на то, что она или Дафна употребляют наркотики.       Положительным моментом вчерашнего дня было то, что она с головой окунулась в работу и теперь полностью готова к предстоящему суду над Захарией Смитом. Он был умён в изготовлении этих фальшивых документов, но недостаточно умён. Он наносил сложный набор рун на стойку бара в пабе в Лютном переулке, который, по сути, служил бланком заказа для его «магистерских» программ. Логично, что он никогда не встречался со своими клиентами лично, но ему всё же приходилось заглядывать в таверну «Мантикора», чтобы самому забирать заказы.       Руны появлялись на барной стойке в разные дни каждую неделю (Смит, по крайней мере, проявил смекалку и иногда сменял их), а затем его оповещали, когда кто-то пользовался рунами. Затем он приходил в паб и забирал все заявки, которые были сделаны, вместе с оплатой, которая поступала бармену (который получал часть прибыли). Однако Гермиона заметила, что у Смита не хватило ума удалить заявки. Всё, что ей нужно было сделать, это отправиться в Лютный переулок и выудить имена всех его клиентов и выбранного мастера с барной стойки, и тогда всем, кто был вовлечён в схему, можно было предъявить обвинения.       Чёртов идиот, он всегда был таким уверенным в себе, но это высокомерие в конечном счёте стало его погибелью, когда он решил стать мелким преступником. Хотя, возможно, «мелким» — не совсем подходящее слово. Он позволял неквалифицированным людям разгуливать с дипломом специалиста по какому-либо важному профилю, и каждый из них устраивал беспорядок. Гермиона не смогла сдержать ухмылки, появившейся на её лице, когда она подумала о том, с каким удовольствием будет сидеть на трибуне и свидетельствовать против него, как истинный мастера своего дела, и доказывать, насколько он заблуждался, думая, что это сойдёт ему с рук.       Ей также удалось значительно продвинуться по делу Горбина и прийти к выводу, что древнегреческие руны были зашифрованными именами клиентов, с которыми Горбин заключал сделки и совершал продажи. Он был посредником, и можно сделать вывод, что Горбин был достаточно глуп, чтобы закодировать имена в латинские слова, но для получения информации необходимо знать точные движения палочки над пергаментом, которые Гермиона пока не смогла разгадать. Руны были нижним слоем защиты и фактически содержали информацию о покупках, сделках и продажах предметов. Ей предстояло сопоставить имена покупателей с их товарами, поскольку, очевидно, ничего из этого просто не сходилось.       Тем не менее, Гермиона получила удовольствие от этой задачи, и это послужило хорошим отвлечением после того, как она увидела последствия зависимости от эльфийской пыльцы. Кроме того, это занятие полностью поглотило её, и у неё даже не было возможности поволноваться по поводу предстоящей встречи Авроры, и это лишь был ещё один бонус в стремлении упрятать преступника в Азкабан.       Гермиона отправила две записки, одну Рэйчел, а другую Драко, чтобы сообщить им обоим, на каком этапе находится её исследование. В записке Рэйчел было указано, что сегодня после обеда она отправится в паб в Лютном переулке, чтобы собрать список клиентов Смита, и завтра утром отправит ей копию. Помощник Драко поблагодарил Гермиону и принёс извинения за то, что его сегодня не будет в офисе и им придётся перенести встречу на другой день.       Конечно, это вполне логично. Его жена попала в больницу, поэтому правильнее, если он будет находиться там с ней. Даже если она попала в больницу по своей вине, она легко могла умереть вчера. Гермиона не расстроилась, что не увидела его. Нет, совсем не расстроилась. Не то чтобы эти старые чувства к нему снова пробрались в её сердце, она подавляла их раньше и сможет сделать это снова. С лёгкостью.       Выбросив Драко Малфоя из головы, насколько это было возможно, Гермиона провела остаток утра, погрузившись в огромное количество отчётов, накопившихся за вчерашний день и это утро. Вот что случалось, когда одно конкретное дело отнимало так много времени и сил. И хотя Гермиона была не в восторге от этого, результаты того стоили.       Она была так занята только что поступившим запросом на выдачу ордера, что даже не услышала, как Гарри постучал в дверь. Она даже не услышала его, когда он прочистил горло, чтобы привлечь её внимание, или когда он буквально топнул по полу. Только когда он оказался рядом с ней и провёл рукой между её лицом и пергаментом, над которым склонилась, она наконец заметила его присутствие в комнате.       Оторвав голову от написания записи, Гермиона несколько раз моргнула, прежде чем осознала, кто стоит рядом с ней.       — Ты! — возмущённо воскликнула она. — Клянусь Мерлином, ты выбрал самый неудачный день, чтобы прогулять работу и трахнуть своего мужа, ты ведь уже в курсе, верно? — Она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди, пытаясь показать, насколько возмущена им.       — Я знаю, знаю. Я слышал, что произошло, прости, мы заблокировали камин, чтобы никто не смог ворваться, и никому даже не пришло в голову позвонить мне на мобильный или послать патронус, чтобы сообщить мне и произошедшем с сёстрами Гринграсс. Чёрт возьми, я действительно не знаю, как Малфой терпит Асторию в качестве жены. Я позвонил Тео после того, как пришёл на работу, и сообщил о случившемся, он собирается сегодня же проведать Малфоя, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Это настоящий кошмар, но самое большее, чем они отделаются, это месяцем домашнего ареста и реабилитацией. Люциус всегда подкупает Тибериуса МакЛаггена и заметает дело. Я знаю, что Малфой пытался добиться для неё более сурового наказания, но Люциус всегда приходит и кладёт этому конец.       Гермионе должна была догадаться, что Люциус в сговоре с Тибериусом МакЛаггеном, главой Визенгамота, но от этого по её спине всё равно пробежали мурашки. Его угрозы разрушить её жизнь имели смысл, она всегда это знала, но осознание того, что он может скрыть что-то столь серьёзное, как проступки Астории, выбивало из колеи. А как насчёт того комментария о том, что Драко хотел, чтобы Астория получила более суровое наказание? Тогда понятно, почему он не хотел, чтобы Люциус знал, что с ними произошло, ведь чем раньше Люциус узнает, тем скорее сможет вмешаться и сохранить видимость перед общественностью.       — Жасмин сказала мне, что ты заходила ко мне в офис перед тем, как всё это произошло, так в чём дело? Как всё прошло в Норе? Чёрт, ты видела Лаванду? — Гермиона скорчила гримасу, тем самым показывая Гарри, что она совершенно точно видела Лаванду Браун в Норе. — Чёрт возьми, извини, Миона, я даже не подумал предупредить тебя об этом грёбаном происшествии. Проклятье, я ведь предупреждал Рона, когда он сказал мне о том, что трахается с ней, что ему лучше каждый раз использовать чары, потому что я знал, что она попытается заманить его в ловушку.       После упоминания о вечеринке и пребывании в Норе, раздражение Гермионы из-за того, что Гарри пропустил вчерашнюю катастрофу на работе, сошло на нет, и ей очень захотелось поговорить с Гарри о том, что Аврора — вейла. На глазах навернулись слёзы и Гермиона покачала головой, смотря на друга. Указав на кресло напротив себя, она уточнила, есть ли у Гарри время на длинную историю, прежде чем приступила к подробному рассказу событий воскресенья.       Гарри сидел и слушал всю историю и реагировал на любое событие, о котором она ему рассказывала. Он отпустил несколько ехидных комментариев по поводу того, что не присутствовал при первом полёте Авроры на метле, поморщился от ссоры миссис Уизли и Джинни на глазах у неё и Флёр, прищёлкнул языком на Лаванду и её жалкие высказывания. Он действительно был прекрасным слушателем для рассказа истории.       Когда Гермиона рассказала ему о взаимодействии Авроры и Луи, это рассмешило его, потому что, похоже, никто не мог устоять перед её чарами. Это стало идеальным переходом к тому, ради чего Гермиона искала его предыдущим утром, поэтому она решила, что лучше всего просто сорвать пластырь.       — Флёр сказала мне, что она чувствует, будто Аврора — вейла. — И вот как просто это оказалось на деле. Гермиона даже и не думала затрагивать эту тему с родителями накануне, когда вернулась домой с работы. Как бы сильно они ни любили и обожали Аврору, она знала, что они не поймут важности этой информации. По крайней мере, она надеялась, что Гарри отреагирует на это не только непонимающим взглядом.       — Гарри, ты меня слышал? Я сказала, что Флёр считает, что Аврора — вейла. Я назначила на завтрашний день встречу в больнице Святого Мунго со специалистом, чтобы обсудить, что это значит для неё. — Всё ещё не понимая, что происходит, Гермиона поднялась со своего места и перегнулась через стол, щёлкая пальцами перед его лицом в попытке привлечь внимание.       Похоже, это сработало, потому что Гарри наконец взял себя в руки и откашлялся.       — Прости, ты сказала, что Аврора Джин, принцесса, моя маленькая Рори, может быть вейлой? Гермиона, что это вообще значит? Как она может быть вейлой? Ты маглорождённая, не имеющая вейл в родословной, а её отец — какой-то магл, с которым у тебя просто была случайная интрижка.       Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт. Гарри не должен был быть таким чертовски проницательным.       — Да, так и есть. — Гермиона поднесла руку ко рту и откашлялась. ЧЁРТ.       — Ладно, в худшем случае Аврора вырастет и убежит в какую-нибудь болгарскую деревню вейл и никогда не вернётся домой, чтобы навестить кого-нибудь из нас, потому что мы не такие, как она. — Гарри, почувствовавший панику Гермионы, тут же перешёл к делу.       — Аврора связывает себя с абсолютным мудаком, нет, нет, Аврора никогда не встретит свою пару, никогда не найдёт свою настоящую любовь и обидится на меня за это.       — Аврора трансформируется и никогда не сможет вернуться в свой человеческий облик.       — Аврору похищают и продают тому, кто больше заплатит, потому что я не могу обеспечить её безопасность, и она растёт без своей семьи. Она никогда больше не увидит никого из нас, и мы останемся в неведении, что же с ней случилось, но так и не получим ответов, поскольку, очевидно, никто не пришлёт записку с требованием выкупа, ведь они уже получили лучший приз. — Гермиона со вздохом уронила голову на руки, не поднимая глаз на Гарри.       — Что ж, это печально. О, Аврора запустит в нас огненным шаром, и я потеряю все свои волосы, а Тео разведётся со мной, потому что я уродлив.       — Это глупость, Тео никогда бы не развёлся с тобой из-за того, что ты потерял все свои волосы. — Она закатила глаза на него.       — Знаешь, ему действительно нравится дёргать меня за волосы, когда мы…       — Закончи это предложение, прошу тебя.       Подняв руки, Гарри ухмыльнулся Гермионе, зная, что теперь, когда она выплеснула все свои переживания, они могут двигаться дальше. Только вот оставался ещё один наихудший вариант, который ей нужно было изложить. И он должен был оказаться решающим.       — В худшем случае, я не смогу справиться с этим в одиночку и должна буду рассказать отцу Авроры о ней, и он будет вечно ненавидеть меня за то, что я лгала ему в течение пяти лет. И мои лучшие друзья возненавидят меня за то, что я не сказала им, кто он такой. И Аврора возненавидит меня за то, что я разлучила её с отцом и не наладила полноценную связь.       Тишина была оглушительной. Челюсть Гарри отвисла и слегка подрагивала. Он как будто пытался придумать, что сказать, но слова не могли вырваться из его уст в этот момент. Не то, чтобы Гермиона могла винить его, она точно не готова была это обсуждать.       Гермиона подняла руку, чтобы не дать Гарри ничего сказать, и произнесла:       — Возможно, будет лучше, если я зайду сегодня вечером и смогу всё объяснить тебе и Тео. Узнаете всё одновременно, чтобы мне не пришлось повторяться. Мне кажется, вполне возможно, что Теодору будет что сказать по этому поводу даже больше, чем тебе. Если он увидит этот разговор в твоей голове, ну, он просто ворвётся в дом моих родителей, требуя ответить на личные вопросы.       В зелёных глазах Гарри мелькнуло беспокойство. У неё никогда не было от него секретов, особенно такого масштаба. Чёрт возьми, она даже никогда по-настоящему не задумывалась о том, как сильно разозлятся на неё Гарри и Тео. Да, в принципе, она осознавала, что они будут расстроены, но Гермиона всегда сосредотачивалась на том, как будет разозлён Драко. Беспокойство вновь вернулось к ней, заставляя сжаться, она только что сказала своему лучшему другу, что его крестница — вейла и что она, возможно, всё же знает личность отца Авроры. Блядь.       — Чёрт, Гарри. Честно говоря, мне очень не хочется уходить вот так, но сегодня днём мне нужно отлучиться, и я не вернусь в офис. Я заскочу к тебе домой после того, как закончу, хорошо? Мы поговорим, с Тео, и я обо всём расскажу вам обоим, клянусь. — Умоляла Гермиона своего друга, на лице которого всё ещё отражалось беспокойство.       Вздохнув и кивнув, Гарри, наконец, разорвал зрительный контакт с Гермионой, хотя ни один из них не заметил этого.       — Приходи в восемь, мы можем выпить, у меня такое чувство, что нам это будет необходимо. Я полагаю, Аврора не будет присутствовать? — спросил Гарри, вставая со своего кресла.       — Э-э, нет. Лучше, чтобы её не было рядом во время этого.       Гарри и Гермиона обсудили детали вечера перед тем, как он отправился на обеденную встречу, на которой должен был появиться. Гермиона взглянула на часы и поняла, что таверна «Мантикора» уже открылась, и она готова отвлечься. Гермиона остановилась у стола Кеннета, чтобы сообщить ему, где она будет находиться, если кто-нибудь станет её разыскивать, и что вёрнется в офис завтра утром. И, повторно проверив, что все её дневные встречи были перенесены на завтра, Гермиона перекинула сумку через плечо и направилась к выходу из Министерства, зная, что провести вторую половину дня в пабе в Лютном переулке, расшифровывая сложнейшие руны, будет самой лёгкой частью её дня.

***

      — Ну, не знаю я, о чём именно она хотела поговорить с нами, это было её желание, Тео. Я же говорил тебе, она сказала, что Аврора, возможно, вейла, а потом попросила поговорить с нами обоими. Так что нам просто придётся её выслушать, мы ведь сможет это сделать? — Гермиона стояла рядом с дверью с сияющей цифрой «503», уставившись на неё, и слушала голос Гарри, разносящийся по коридору. Ответ Тео прозвучал глухо, и она не смогла разобрать его ответ, но со слов Гарри она догадалась, что Тео знал, что сейчас произойдёт. Наверняка он уже увидел произошедшее в сознании Гарри, который всегда хреново владел окклюменцией.       Вздохнув, Гермиона поняла, что ей нужно будет наложить заглушающие чары. Это будет необходимо, ведь уже сейчас взволнованный голос Гарри звучал громко и разносился по коридору. Невозможно было допустить, чтобы после того, как она сбросит на них бомбу «Драко — отец Авроры», квартира оставалась без чар.       Сделав глубокий вдох и протянув руку к двери, Гермиона отбарабанила привычный стук и стала ждать. Взмахнув палочкой, она наложила заглушающее, а затем сосчитала до пяти, прежде чем дверь распахнулась и перед ней предстал Гарри с бокалом вина в руке. Переступив порог, Гермиона перевела взгляд на Тео. Он уже сидел за обеденным столом, перед ним стоял его собственный бокал вина.       — Он просто на взводе, успокойся, что бы ты нам ни сказала, всё будет хорошо. — Успокаивающе прошептал ей на ухо Гарри, когда они подошли к его мужу.       Прочистив горло, Гермиона подняла подбородок, стараясь вселить в себя уверенность, которой ей очень не хватало в этот момент.       — Могу предположить, что ты уже слышал пересказ воскресных событий? — Гермиона указала на Гарри, который уже обошёл стол и занял своё привычное место рядом с Тео.       Он кивнул, давая ей понять, что нет смысла повторять то, что она рассказала Гарри в своём кабинете ранее днём.       — У меня есть несколько теорий того, о чём ты хочешь рассказать после сегодняшнего утреннего разговора с Гарри. Тем не менее, я подожду и проверю, прав ли в своих догадках, прежде чем выскажу что-то, что может показаться сомнительным. — Взмахнув рукой, Тео невербально выдвинул привычное место Гермионы за столом. — Почему бы тебе не присесть, я прихватил несколько бутылок розового вина, чтобы поддержать этот разговор, так что давай начнём.       Гермиона кивнула, поднося бокал с вином к губам, и, сделав один большой глоток, даже не пытаясь насладиться вкусом, вздохнула. Сейчас или никогда. Покопавшись глубоко в себе, Гермиона призвала на помощь всю гриффиндорскую храбрость, какую только смогла собрать, прежде чем начала говорить.       — Я думаю, Флёр права в том, что Аврора — вейла. Конечно, завтра специалист ещё должен подтвердить это, но я вспомнила о её невероятной силе, и в этом есть смысл. Я видела, какие огненные шары она может создавать, когда находится в надлежащем состоянии, и ни один четырёхлетний ребёнок не должен быть способен на такое, но она может.       Гарри кивал, как будто всё это совершенно точно имело смысл, но Тео смотрел на Гермиону прищурившись.       — Она не может быть вейлой без родителя с генами вейлы, Гермиона. Ты бы знала, что она вейла, если бы этот ген передался ей от тебя. Я согласен с тобой, что она намного могущественнее, чем обычная ведьма её возраста, так что напрашивается вопрос, Гермиона. Кто отец Авроры?       — Тео, прекрати, — зашипел Гарри на своего мужа. — В свидетельстве о рождении Авроры было пусто в том месте, где должен был быть указан её отец, что говорит о том, что он магл. Позволь Гермионе объясниться.       — Нет, Гарри, — огрызнулся Тео на своего мужа. — Ты не понимаешь, у обычного магла просто не может быть гена вейлы. Любой, у кого есть ген вейлы, отобразился бы в свидетельстве о рождении Авроры. Даже если у второго родителя нет собственных магических способностей, вейлы всё равно могут быть магически отслежены, так что она солгала об этом. — Тео повернул голову в сторону Гермионы и окинул сердитым взглядом, озвучив правду, которую все знали. — Кто её отец, Гермиона? Или ты предпочитаешь, чтобы я угадал?       Кровь застыла в жилах Гермионы от холодного взгляда Тео. Он был в большей ярости, чем она когда-либо могла себе представить. Конечно, на каком-то уровне она всегда знала, что в конце концов расскажет друзьям правду. Правда, она не заходила дальше того, что в конце концов расскажет им об этом, и не особо задумывалась о том, как они отреагируют. Чёрт, чёрт, чёрт, всё пошло наперекосяк.       — Ты был прав, это он, — прошептала Гермиона так тихо, что Гарри не смог её расслышать, однако Тео со своей легилименцией точно знал, что она сказала.       Именно это окончательно вывело Тео из себя. Вскинув руки, он встал из-за стола, опрокинув при этом свой стул. Он ничего не говорил, но Гермиона почувствовала, как Тео пробивается сквозь барьеры в её сознании, ища правду и то, что произошло. На этот раз вместо того, чтобы бороться с ним, она позволила ему увидеть, надеясь, что он поймёт.       Она показала ему всё, что так долго скрывала. Как она, Драко и Пэнси проскользнули в гостиничный номер Драко в ночь их с Гарри свадьбы и как, проснувшись, выбежала из номера до того, как проснулись остальные. Он увидел и почувствовал, что было в тот день, когда она узнала, что беременна, и о её решении поехать в Лондон и рассказать Драко, что она беременна, во время своих выходных. Она заставила себя вспомнить о том, как увидела Драко в Министерстве с Люциусом, как столкнулась с Люциусом в переулке после этого, и о том, как мгновенно рухнула её решимость, лишь бы защитить ребенка в своём утробе. Наконец, она показала ему страх, который испытыла, когда впервые увидела Аврору и поняла, что та выглядит точь-в-точь как Драко, и как она осознала, что никогда не сможет позволить ему увидеть их дочь так, чтобы он не догадался, что он её отец.       С глазами, полными слёз, Гермиона посмотрела на Тео, который пытался вернуть на место свою аристократическую маску. Холодное безразличие, которым одарил её Тео, ранило гораздо глубже, чем она когда-либо могла представить. Нет, они не были лучшими друзьями, но где-то в глубине души он стал ей очень близок. Вид того, как сильно она его обидела, причинило ей гораздо больше боли, чем она когда-либо считала возможным.       — Извините, я не Легилимент, так что кому-то придётся немного ввести меня в курс дела, — проговорил Гарри, но Гермиона закрыла лицо руками, качая головой, потому что в этот момент потеряла дар речи.       — Драко — отец Авроры, Люциус угрожал Гермионе, когда она пришла сообщить ему, что беременна. Мерлин, Гермиона, почему ты нам ничего не рассказала? — Тео остановился и опустился на колени перед Гермионой, положив свои руки поверх её.       Гермиона услышала, как Гарри глубоко вздохнул, а затем разразился смехом, как будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал.       — Драко не может быть отцом Авроры. Она бы появилась на семейном гобелене Блэков, а её там нет. Мы бы заметили нашу крестницу на этой чёртовой штуковине, Тео. Она занимает всю проклятую стену в библиотеке, и Мерлин знает, что мы потратили достаточно времени, стоя перед ней, пытаясь содрать её во время ремонта. — Комментарий Гарри оторвал Гермиону от своих рук и заставил посмотреть вниз на Тео, который выглядел очень недовольным своим мужем.       — Честно, Гарри. — Вздохнул Тео раздосадовано. — Ты совсем не обращаешь внимания, когда я говорю о традициях чистокровных? Незаконнорожденные дети не появляются на гобеленах. Если бы это было так, то в этих старых семьях было бы кровавое месиво и слишком много скандалов, чтобы их пересчитать. Появляются только те дети, которые были рождены в браке или признаны семьёй. Я знаю, что говорил тебе об этом, когда мы обсуждали мою уверенность в том, что я не единственный ребёнок в семье, но не могу этого доказать. — Тео закатил глаза, очевидно расстроившись.       — Ах, точно, ну конечно, да, я помню, как ты говорил об этом. Но, подождите, Драко не может всерьёз быть отцом Авроры. Гермиона переехала в Америку первого июля, а Аврора родилась, чёрт возьми, почти в середине мая. — Гарри держал перед собой пальцы, считая месяцы. — Это не соответствует хронологии. Этого не может быть, получается ведь сколько, одиннадцать месяцев или около того?       — Гарри Джеймс Поттер, я, честно говоря, иногда задаюсь вопросом, как ты прошёл обучение на аврора. Она была здесь на нашей свадьбе. Вспоминай, седьмое августа ни о чём не говорит? — Тео встал и отошёл от всё ещё потрясённой Гермионы, которая не могла сформулировать ни одной мысли, не говоря уже о предложении, чтобы внести свой вклад в разговор.       — Наша свадьба? Тео, мы наткнулись на Драко и Пэнси на следующее утро после нашей свадьбы. В ту ночь его не было с Гермионой, — уверенно произнёс Гарри, как будто это отменяло аргументы Тео.       — В самом деле, Поттер. Я знаю, что и у нас раньше был секс втроём, так что мы не единственные, кому иногда нравится случайный тройничок. — По крайней мере, это вызвало у Гермионы реакцию, которая не была связана с отчаянием. Издав стон и низкий смешок за спиной Тео, Гермиона не хотела представлять то, как её брат занимается сексом втроём. Ей нужно было выкинуть эту мысленную картинку из головы.       Прежде чем Гарри или Тео успели нанести ей травму на всю жизнь, Гермиона подняла руки, чтобы прекратить дальнейшее обсуждение их сексуальной жизни. Обсуждение их сексуальной жизни, послужило для Гермиона достаточным основанием для того, чтобы пустить в себя Аваду. Если ей придётся и дальше представлять, как Гарри вытворяет какие-то странные вещи, которыми они с Тео занимаются, то следующее, что она хотела бы увидеть это вспышку зелёного света.       — Хватит, больше никаких разговоров о сексе. Я бы предпочла, чтобы ты распял меня, это будет менее болезненно. Да, это было после вашей свадьбы. Да, Пэнси тоже была там. Кроме того, Аврора родилась на неделю позже, так что это немного сбивает хронологию. — Вмешалась Гермиона, останавливая мужчин и заставляя вспомнить Тео, что она всё ещё сидит с ними в комнате.       Не сказав ни слова, Тео встал, вышел из кухни в коридор и скрылся из виду. Она посмотрела на Гарри, который просто пожал плечами, как бы говоря, что не знает, что задумал его муж. Однако им не пришлось долго ждать, поскольку не успели они опомниться, как Тео вернулся на кухню с совой, пергаментом и пером. Протянув пергамент и перо Гермионе, Тео бросил на них взгляд и снова посмотрел на неё, как будто она должна понять, что он хочет, чтобы она с этим сделала.       — Что ж, сегодня вечером мы отправим Драко письмо. — Тео снова опустил взгляд и вновь посмотрел на неё, чтобы она смогла уловить его мысль.       — Теодор, ты в своём уме? Я не стану сообщать Драко, что у него, чёрт возьми, есть дочь, в грёбаном письме! Тебе не кажется, что этот разговор должен произойти, ох, ну я не знаю, может, при личной встрече, чёрт возьми! — огрызнулась Гермиона на мужчину.       — В данный момент, по-моему, не имеет значения, как ты ему сообщишь, главное, чтобы ты, блядь, сделала это! Чёрт, Гермиона! Почти пять долбанных лет, я думаю, ты и так достаточно затянула с этим, не так ли?       — Он мой лучший друг, а ты сделала меня крёстным отцом его дочери, не сказав ему о ней. Ты же не можешь всерьёз думать, что я продолжу хранить твой маленький грязный секрет? — Гермиона видела, что Тео был на грани крика, но сейчас он был не в праве указывать ей, как рассказать Драко об Авроре.       — Какого хрена ты указываешь мне, что делать, Теодор?! Он женат, а его жена в настоящее время лежит в коме в грёбаной больнице после передозировки наркотиков! Ты что, думаешь, что он просто так сможет придти повидаться с Авророй?! Она моя дочь, а не твоя, и я сама разберусь, каким способ сообщить ему об этом, и при каких условиях.       — Чёрт побери, я знала, что ты разозлишься, но я не думала, что ты будешь вести себя как сумасшедший после того, как расскажу тебе! Если бы я знала об этом, то подождала бы до встречи с Драко на следующей неделе. — Гермиона изо всех сил старалась говорить ровным голосом и не переходить на крик, но она чувствовала, как её гнев нарастает с каждым словом, которым она обменивалась с Тео.       — О, ты назначила встречу, чтобы сообщить ему об этом. Это так мило с твоей стороны. Как много ‘встреч’ ты назначала с ним, а? Я не собираюсь лгать ему ради тебя, Гермиона. Я не собираюсь держать в секрете, что ты родила его, блядь, ребёнка, а потом прятала её в грёбаном Статен-Айленде первые четыре года её жизни! Или ты говоришь ему, или это сделаю я, — пригрозил Тео, махнув рукой, поднимая свой стул с пола, прежде чем решительно сесть напротив неё.       — Это не твоя история, Теодор, не смей в это вмешиваться. Я никогда не просила тебя лгать ему, всё, о чём я прошу, это позволить мне самой рассказать ему! — Гермиона была в ярости, но в какой-то мере она понимала, что Тео прав. Однако она была уже не в том состоянии, чтобы просто сидеть сложа руки и позволять Тео ставить свои условия в вопросах её личной жизни.       — Не вмешиваться? О чём ты, блядь, думала, делая меня крёстным отцом Авроры и не рассказывая при этом о ней её настоящему отцу?! Ты, ты втянула меня в это, Гермиона. А не наоборот. Я не заявлялся в Нью-Йорк и не требовал стать крёстным отцом Авроры, ты наделила меня и Гарри этими званиями. А потом я, блядь, спросил тебя, а не Драко ли её отец, и ты солгала мне, ты солгала мне прямо в лицо, сказав нет. А теперь, давай не будем забывать о том, что ты сейчас здесь, в моей квартире, нашла время, чтобы сказать мне, а не Драко, что он отец Авроры. В самом деле, я тут не при чём? Гермиона, у тебя неправильно расставлены приоритеты, и тебе лучше рассказать ему о ней, иначе это сделаю я.       Встав со своего стула, Гермиона подняла бокал с вином и осушила его одним глотком, затем, не сказал ни слова, выбежала из квартиры Гарри и Тео. Что ж, всё прошло гораздо хуже, чем можно было представить.