Падение

Через несколько дней я, Чарли, Вагатта и Энджел отправились в клуб за Киллианом. Сначала мы хотели просто дождаться его за кулисами, но мы немного опоздали, и явились во время исполнения. После этого я вообще усомнился в том, что данного индивида можно было назвать человеком искусства. Недоверие ко всей этой затее во мне зародилось в тот момент, когда на входе в клуб несколько парней и девушек сосались и курили траву, а парочка валялась в собственной рвоте, но не оставляли попыток совокупиться. Какой кошмар. Я хотел было помочь им подняться, но оба оскалились, и парень продолжил спускать с подружки джинсы. — Забей, просто идём дальше. — сказал мне демон и подтолкнул вперёд. — он хоть может свою жену не топить в этой… массе? — С чего ты взял, что они муж и жена? — изумилась Вэгги. — Потому что они занимаются… ну, этим. Значит, они женаты. Все трое посмотрели на меня как на дурачка. А до меня медленно дошло, что я ошибаюсь. — Стойте… это не так? но ведь связь до свадьбы — это неправильно! — Ты в аду первую неделю что ли? — засмеялся паук. — Вообще вторую, а что? — А. Оно и видно. Запомни правило, ангелочек: тебя не ебёт всё, что происходит вокруг. — Но… — Нет. — А если… — Не-а. — Но я просто хочу сказать… — Нет и ещё раз нет. Теперь двигай своей сладкой жопкой. — он шлёпнул меня по ней. Я возмущённо на него посмотрел и раскраснелся от стыда. Он же ухмыльнулся. — Ты очень милый, когда стесняешься. — Не приставай ко мне, я уже сказал, я не гей! — Откуда ты знаешь? Ты никогда не пробовал. — Ну и что?! — Ой, так это правда? А с девушками? — Я не буду отвечать! — Божечки, так ты девственник? — взвизгнул он. — Просто проведи нас внутрь и не лезь к нему! — прикрикнула Вагатта и потащила Энджела за локоть к дверям. Мы вошли в тёмное помещение, которое освещалось вспышками красных, синих, лиловых и зелёных огней. Всюду были грешники, пристававшие друг к другу, некоторые занимались тем же, чем и пары на улице, а кто-то даже по трое и четверо. Меня передёрнуло от этого, и от бьющей по ушам электронной музыки, которая смешивалась со стонами. Я не уверен, но по-моему это и есть оргия. Где-то впереди была сцена, и подняв голову я увидел на ней парня, который магией держал перед собой микрофон, и пел. Хотя, исполнение такого рода текста пением назвать язык еле повернулся, пусть голос и был очень приятным и бархатным. Он пел о мастурбации, порнографии, групповом совокуплении, о куче подобного рода вещей. Самое ужасное, что я встретился с ним взглядами. И это на срочке: — Порно — это бесовство? Не строй из себя целку! Не нравится — не ешь, но и не лезь в мою тарелку! Он смотрел на меня не больше двух секунд, потом переключился на толпу, работая на публику и строя из себя бог знает что. Я могу ошибаться, но в глазах его была какая-то тоска. Может, ему стыдно? А тогда почему он здесь? Подумать об этом я не успел, Энджел всё-таки провёл нас к служебному входу, мы поднялись на второй этаж, и ввалились в гримёрку. Внизу грохотала музыка, смешиваясь с запахом алкоголя и сигарет, который хорошо ощущался и здесь. Работница клуба принесла бутылку и пачку каких-то сигарет, и поставила это перед зеркалом, а затем ушла. Через некоторое время, когда паук уходил, он вернулся вместе с Киллианом. Оба посмеивались, а затем второй уставился на девочек и меня. На сцене я не смог толком разглядеть его лицо, хорошо были видны лишь горевшие глаза. Сейчас я его рассматривал и думал. Он рыжий и лохматый, с зелёными глазами, совсем не высокий, ростом едва ли с Люцифера, упитанный с полненькими щёчками, возможно с небольшим животом, этого точно сказать нельзя, потому что на нём огромная красная толстовка. Ну, хоть не я один буду таким в нашей компании. Он осмотрел нас, а затем направился к зеркалу, прошёлся рукой по волосам и достал из пачки сигарету. Закурив, он посмотрел на Энджела. — Не представишь своих дружков? — спросил он. — Чарли, Вэгги. — паук показал на девочек руками. — Они лесбушки, тебе такое не интересно. А это Рафаил. Ангел, самый настоящий. мы из-за него к тебе и пришли. — Здрасьте. — Киллиан поцеловал девочкам руки, а потом посмотрел на меня. — Парис. Или просто Килл, если угодно. — Здравствуйте, — вежливо улыбнулся я. — Я к вам по делу одному. — Да ты что? — Да. Я могу помочь вам вознестись в рай. Он помолчал. Затянулся, выдохнул в сторону, и сказал: — Пардон, я глухой, что? — Я сказал… — Он серьёзно. — перебил меня Энджел. — Хочешь в рай? — Ты угараешь? Зачем ты привёл ко мне этих… этих? Или нет, стоп, я понял. Тебя исправить у них не получилось, и ты натравил их на меня, да? Херовый из тебя друг, Энджел. — Да нет, дело не в том. — Ага. — Парис взял бутылку в руки и когтем откупорил. — Слушай, мне можешь не врать. — Почему ты не хочешь в рай? — спросила его Чарли. Тот отпил и ахнул. — А зачем? — Но это спасение души! — встрял я. — Неужели вам нравится страдать в аду? Рыжий хмыкнул и провёл рукой, мол, оглянись. — Чел, я приближённый Асмодея, я знаменитость, если это значит страдать, то да, нравится. — У вас тяжёлый взгляд. Что вы скрываете? Он перестал ухмыляться. Парис встал вплотную ко мне, запрокинув голову и смотря мне в глаза. Я несколько неютно себя чувствовал. Дело в том, что сегодня утром ногти на мизинце и указательном пальцах стали уже наполовину чёрными, а в волосах появилас полноценная чернота. Так что я с утра собрал их в кое-какой пучок, насколько позволяла длина, и осознал, что когда они распущены, я выгляжу менее странно. На руки я надел тонкие перчатки, пряча ногти. Не хочу, чтобы трансформация была видна. И не хочу видеть её сам. — Встречный вопрос. Зачем тебе перчатки? — я поджал губы. Парис всматривался в меня и думал. — Зачем ангелу грешник? С чего тебе возиться с кем-то, вроде меня? — Ты талантлив… — Я видел, как тебя воротило от той песни про порнуху. — Песня отвратна, но голос… ты мог бы радовать слух господа… — Уволь меня от лести. Что тебе нужно, ангел? Вернуться. Заслужить прощение за собственную слабость. Снова прийти в свой дом на небесах, видеть свои цветы и подарки от смертных, потрепать по ушам своего пса Ричи, увидеть братьев. И спросить, почему они ничего не сделали. Я не мог сказать правду, что он нужен мне в первую очередь для того, чтобы вернулся я. Тогда он точно не пойдёт. Энджел положил руку ему на плечо, наклонился, и тихо что-то прошептал. Парис едва заметно сжал губы и затянулся, когда паук отпрянул. — Жильё и еда бесплатные. — улыбнулся Энджел довольно. — Просто не косячь. Правда, Чарли? — Конечно. — закивала принцесса. — Так ты согласен? Парис задумался. — Я говорил, что я тебя ненавижу больше, чем Физа? — сказал он демону. — Один раз. — Эта акция ещё действует. — Он согласен! — объявил Энджел. — Стоять, у меня условие! Ты скажешь мне, на кой чёрт ко мне пришёл ангел. Не говори ему правды, он откажется! Энджел, не говори! — ему нужно реабилитировать какого-нибудь ублюдка, и я предложил тебя, потому что вдвоём страдать веселее. Слава тебе господи… — Ты только что назвал меня ублюдком? — А ты правда глухой, да? Парис фыркнул и кинул в него пробкой от бутылки. Попал в лоб. Повернулся ко мне и вздохнул. — И долго ты будешь со мной носиться? — Не знаю. — Почему ты вообще в аду? — Задание такое. — соврал я. — На небесах узнали про отель Чарли, и решили послать меня за каким-нибудь грешником. — А если я не изменюсь? — Я сделаю так, чтобы ты смог исправиться заслужить прощение. Чуть не добавил «вместе со мной». Парис задумчиво вздохнул и затянулся сигаретой. Выдохнул дым в мою сторону. — Да сдалось мне ваше прощение. — тихо сказал он, взяв со стола телефон. — Где, говорите, ваш отель? Моей радости не было предела. Вот он, певчий Асмодея, который со мной отправится на небо. Когда я вернусь, я конечно же расскажу ему всю правду, а потом сделаю архангелом. Осталось с ним просто подружиться, избавить от вредных привычек, научить состраданию и остальным благодетелям, и вот я дома!