Перемены. Волшебный театр абсурда

      Снейп выглядел как обычно. Он пустил меня в класс и указал на стол со стоящими на нём тарелками. — Ваш ужин станет вашей проверкой, мистер Поттер, — холодно сказал профессор. — В вашу еду подмешаны зелья, которые почти не имеют вкуса и запаха. Попробуйте отыскать. Сразу скажу, что и «чистой» еды достаточно, чтобы вы не остались голодным.       Я скорчил кислую мину. — Вы умеете мотивировать, сэр. — От этого зависит ваша жизнь, Поттер.       Я сел за стол. Первым делом обнюхал напитки, сразу отставил два кубка, ещё два долго вертел в руках, прислушиваясь к ощущениям. В один из кубков макнул палец и тут же отставил подальше. — Неплохо, мистер Поттер.       Я удивлённо посмотрел на профессора. Из его уст это было сродни «великолепно».       С едой было сложнее — мешало множество специй, чьи запахи смешивались и давили на рецепторы.       Мясо под чесночным соусом я убрал сразу — слишком легко в нём спрятать любые добавки, а чеснока повар не пожалел. Рыбный пирог пах гораздо лучше, чем в Большом зале, но тоже вызывал сомнения. Перебрав пять блюд, я оставил возле себя только сэндвичи с огурцом и беконом. Обнюхал их ещё раз и отодвинул последнюю тарелку. Взглянул на профессора с видом побитой собаки. — Почему вы не стали есть сэндвичи, Поттер? — Бекон испортился, — виновато ответил я. — Но, если подождать до завтра, я съем и такие.       Снейп поднял бровь. — На самом деле «чистым» было мясо под соусом. То, что вы приняли за испорченный бекон — яд.       Я вздохнул. У меня оставалась пара кексов из «Сладкого королевства». Видимо, придётся питаться ими или выпрашивать булочки у домовиков на кухне. — Я просто не люблю чеснок, сэр, — тихо ответил я. — Ваше право, — спокойно отозвался зельевар. — Как вы сами сказали, можно подождать до завтра.       Я вздрогнул. Это был удар в желудок. — У меня есть к вам просьба, сэр.       Снейп даже не ответил, просто опалив чёрным взглядом. — Я нашёл в книге в библиотеке Блэков, что для принявших кровное наследние, стоит готовить зелья на основе их крови. Я хотел бы попросить вас… в общем, сварить несколько самых необходимых. — И почему же я должен это делать? — Я заплачу. Только денег у меня нет, — я выложил на стол зуб василиска. — Думаю, этого должно хватить.       Снейп смотрел на настоящее сокровище перед собой. Зубы стоили немало, хотя клыки, конечно же, ценились куда выше. Мужчина рассеянно кивнул. Я мгновенно расцвёл, приняв это за согласие. — Спасибо, сэр! У вас есть фиал для крови?       Зельевар скрипнул зубами, злясь на собственную неосторожность, и направился в лабораторию. — Думаю, десяти порций с вас хватит.       Я возвращался в гостиную даже забыв о том, что так и остался голодным. От потери крови слегка шатало, но маленькая победа была за мной.       В течение следующей недели я практиковал заклинания из «Домоводства». Мои волосы наконец-то пришли в относительный порядок — я отрастил их до той длины, когда мог собрать в короткий хвост. Они немного прикрывали иллюзорные уши, делая их более настоящими. Кошачьи всё ещё прятались под заклинанием и к концу дня чесались так, что хотелось выть. С помощью универсального лекала и нескольких заковыристых заклинаний я смог распороть старые огромные джинсы Дадли и перешить их таким образом, что они сидели на мне как родные, и отверстие для хвоста находилось в нужном месте и было аккуратно отстрочено. Теперь я мог разглаживать мантии ладонями, а галстук завязывать тремя классическими узлами. Гермиона одобрительно кивала моему внешнему виду, а Рон, казалось, ничего не замечал.       Ведьминские рецепты я пробовал готовить самостоятельно, но проверять всё на себе не решился. Шампунь я подарил Гермионе, крем для кожи — Джинни. Составом, названным просто «от потливости» я «случайно» облил Рона.       Приближался Валентинов день, и я был бы счастлив напоить всю школу отваром «от похоти». Парочки обжимались на каждом углу, в мальчишеских спальнях пахло как в банке спермы. Я две ночи подряд провёл в своей «плюшевой» выручайке, но соседи по комнате решили, что я бегаю по девчонкам, и мне пришлось вернуться. От чар, которым меня обучил профессор Флитвик, постоянно чесался нос, поэтому пришлось во время завтрака, когда комната опустела, обойти всё помещение и наложить несколько мощных заклинаний проветривания и удаления запахов. Я подумал немного и удвоил заклинание проветривания вокруг кровати Рона. Добавил заглушающее на полог. Со своим тонким слухом я становился невольным свидетелем того, как друг пытается в кровь стереть ладони утром и вечером. Самому мне ничего этого не хотелось, сексуальность спала мёртвым сном, а к другим людям я испытывал лёгкую брезгливость — чужие касания превратились в табу. Я с трудом терпел прикосновения Гермионы и хлопки по плечу Рона, от остальных я отстранялся.       Перед выходными, когда толпа озабоченных школьников собралась в Хогсмид, я мастерски уходил от погони из трёх девиц, и в тёмной нише за гобеленом наткнулся на Драко Малфоя. — Поттер! — начал Малфой, но я зажал ему ладонью рот и зашипел в ухо. — Тише ты, иначе они нас найдут. Хочешь, поделюсь парочкой поклонниц?       Драко замотал головой. — Умничка, — я принюхался к парню и понял, что тот отличается от остальных подростков. Драко пах чистым телом, немного персиковым шампунем, молоком и чернилами. Но тут же в запахе появились нотки беспокойства. — Я тебя отпущу, если не будешь орать.       Драко закивал. Я убрал ладонь. Его близость меня совсем не напрягала. — Поттер, ты совсем обнаглел? — зашипел Малфой. — Уймись. Я же не знал, что ты здесь, — я отвернулся и прислушался. — Сейчас эти любвеобильные девицы пройдут, и я тебя покину. Тшш… эта настойчивая Браун может проверить коридор ещё раз.       Мы помолчали минуту. В нише было тесно, я прижимался к Малфою, и тот сам не заметил, как приобнял меня за талию. Я потерял счёт времени, ощущая за тонкой мантией и рубашкой горячую ладошку и совсем не испытывая отвращения. В какой-то миг мне почудилось, будто Драко поглаживает мой бок. Из его аромата пропала кислинка насторожённости и проявилась сладость интереса. — Кажется, все ушли, — прошептал я на ухо Драко, и тот вздрогнул. — Можешь отпустить меня.       Я потерся носом о висок Драко, шумно вдохнул запах его персикового шампуня, мягко отстранился и выскользнул из ниши.       Драко пытался привести бешено бьющееся сердце в порядок и ушёл в противоположную сторону. Он уже некоторое время не доставал меня, потому что я его игнорировал. А доставать одного Рона Малфою стало неинтересно. А теперь эта встреча в нише знатно меня позабавила. Драко явно был магиком — в нём просыпалось наследие магического существа, а потому он имел совсем другой аромат, нежели остальные волшебники.       Гермиона позвала меня в субботу в «Три метлы» на встречу. Я сразу почуял подвох. Так и вышло — в кафе меня ждали Гермиона, Полумна и Рита Скитер. Подруга умоляла рассказать историю возрождения Волдеморта, Полумна приводила странные аргументы в пользу «Придиры» — газеты своего отца, а Рита разрывалась между любопытством и алчностью. В конце концов журналистка сдалась, и я вывалил ей все, что вспомнил.       По возвращении в свою спальню, меня ждал ещё один сюрприз — постель была разворошена, а в сундуке рылся Филч. Рядом с ним стояла довольная Амбридж и взбешённая до крайности МакГонагалл. Остальных мальчишек не было.       Я остановился на входе и зажал между ног хвост, который в бешенстве заметался в стороны. — Что здесь происходит? — спросил я тихо. — О, мистер Поттер, это обыск, — елейным голоском прожурчала Амбридж. — Эту процедуру проходят все ученики. Школа имеет право изъять все запрещенные предметы. Их список представлен на доске объявлений. — Разве обыск не должен проходить в моём присутствии? — О, в этом нет необходимости. Ведь ваш декан здесь.       Я сурово глянул на МакГонагалл и та ещё сильнее поджала губы. От её взгляда розовый бантик на макушке Амбридж вот-вот должен был загореться.       Из ценного у меня была только сова, палочка, книги «Домоводства» и гребень. Но гребень был всегда при мне, спрятанный в кармане мантии, а за остальное я не волновался.       Закончив перебирать непарные носки, Филч двинулся к постели Рона. Сдёрнул постель и матрац, из-под которого выпала пачка журналов «Ведьмополитен» и «Горячие ведьмочки».       Я прикрыл глаза и потёр переносицу. Рон бы не пережил такой позор. Хорошо, что в комнате больше никого не было. — Какая мерзость. Неужели студентам позволяется читать подобную литературу? — возмутилась жаба. — Вы бы предпочли, чтобы переполненные гормонами подростки хранили под матрацами ваше фото? — уточнила МакГонагалл.       Амбридж сморщилась и мгновенно приобрела идеальное сходство с жабой. Я сдержал смешок и заметил, что декан наконец расслабила губы и почти улыбается. — Заканчивайте здесь, мистер Филч. Впереди ещё несколько комнат и женское крыло.       После ухода нежданных гостей я достал палочку и привёл комнату в порядок. Пусть ребятам не придётся возвращаться в бардак.       А на следующий день вышел «Придира», и Амбридж стало не до обысков. Вся школа гудела, совы сновали туда-сюда. Меня завалили письмами, студенты старались высказать мне своё мнение. Либо я чокнутый, либо я прав, третьего варианта не было. Гермиона сияла от счастья — она и не надеялась на такую популярность статьи, особенно после запрета Амбридж.       Наступил март, принеся с собой дожди и слякоть. Амбридж запретила мне посещать Хогсмид, и больше я не мог даже вызвать Кричера, не покидая антиаппарационный барьер. Я думал о том, чтобы выйти на прогулку в лес, но особой надобности не чувствовал, а потому не рисковал. Зато в груди зашевелилось трепетное чувство, что вот-вот произойдёт нечто хорошее. Чувство это настолько не вязалось с внешними обстоятельствами, что я даже решил, что меня опоили.       На очередной встрече со Снейпом я поделился ощущениями. — Вероятно, это ваше наследие, — скривился зельевар. — Вам не стоило принимать его так рано. В вас всё ещё бурлит коктейль гормонов, и ваши умственные способности зависят от эмоционального состояния. — Так меня не опоили? — немного расстроился я. — Нет. — Мы можем продолжить наши занятия окклюменцией, сэр?       Снейп поднял бровь и скептически уставился на меня. — Не вижу в этом особого смысла. Опасности больше нет, директор стабильно получает от меня отчёты, что вы бездарь, но каким-то чудом избегаете проблем.       Я улыбнулся. Профессор почему-то решил не докладывать Дамблдору о моих особенностях и, самое главное, сообщил мне об этом. — Спасибо за заботу, сэр. Давайте всё же проведём занятие, чтобы в ваших отчетах была доля правды.       Снейп поднялся со стула, я встал перед ним. — Легилименс! — профессор даже не потрудился предупредить.       Я поймал его взгляд, и мир вокруг изменился. Вот мы в маггловском школьном туалете, мне семь лет и Дадли с его компанией макают меня головой в унитаз. В следующий момент мы в старенькой кухне, где мужчина с чёрными глазами и большим носом даёт пощечину темноволосой женщине в застиранном халате.       Я впервые поднимаю заклинанием перо.       Тощий мальчишка в старой мантии пытается оседлать брыкающуюся метлу.       Тётя Петунья в сердцах высказывает мне о том, какими ничтожествами были мои родители.       Подросток с длинными волосами кричит на рыжую девушку с зелёными глазами…       Я почувствовал, как меня оттолкнули. В следующий момент я пребольно упал на пол, ударившись сразу копчиком и затылком. Из глаз посыпались искры. Из кармана выпал свёрток с гребнем и оказался за левым ухом. Очки слетели с носа. Снейп навис сверху, схватил за воротник, приподнял над полом. — Гадкий, отвратительный мальчишка! — шипел он. — Ты решил покопаться в моей голове?! Хочешь узнать больше о своём дрянном папаше?!       Я с трудом поймал его взгляд и зафиксировал, как однажды случилось с Малфоем. Снейп застыл, а затем мы невольно провалились в новое видение.       Снейп впервые смотрел видение от первого лица. Его ладони лежали на спинке кресла с тёмной обивкой и казались белыми паучьими лапами. Сбоку на невысоком столике стояла единственная свеча, небольшая комната тонула во мраке. Перед ним на полу стоял на коленях мужчина с низко опущенной головой. — Я молю о прощении, мой лорд… — проговорил мужчина. Кажется, он дрожал. — Я не виню тебя, Руквуд, — сказал Снейп хриплым, шипящим голосом. — Эйвери говорил мне, что Боуд не сможет достать его. — Боуд никогда не смог бы его взять, он знал об этом и потому так сопротивлялся империусу. — Встань, Руквуд, — прошептал Снейп. Мужчина поднялся, но застыл в полусогнутом состоянии, его лицо блестело от пота в скудном освещении. — Мне понадобится твоя помощь. Вся информация, что ты сможешь достать. И пришли ко мне Эйвери. — Всё, что угодно, мой лорд.       Руквуд попятился и удалился. Снейп повернулся к стене. На ней, в тени, висело старое зеркало, всё в трещинах и пятнах. Снейп шагнул к нему и всмотрелся в своё отражение — безносое лицо, словно череп, и два ярких красных уголька глаз…       Я с усилием закрыл глаза и видение прекратилось.       Профессор повалился на пол рядом и тяжело дышал. — Что это было, Поттер? — Прямая трансляция из Волдеморта, я полагаю. Сэр, — устало ответил я. Голова болела, задница тоже. В нос забился мерзкий запах тлена и песка. — Как вам это удалось? — Снейп приподнялся, зашипел от боли в левом предплечье.       Я осторожно поднял гребень, потуже завернул его в ткань. — Мне кажется, я могу показывать вам все напрямую через эту штуку. Но удовольствия от этого мало. Мерлин, как же больно…       Я со стоном повернуся на бок и заскулил. От дядюшки Вернона мне часто прилетало ремнём, во время квиддича я ломал себе кости, но теперь болело то, чего я раньше никогда не травмировал. Ощущения были премерзкими. — Что с вами? — голос профессора звучал почти участливо. — Вы умеете лечить переломы? — Я не нанимался вашим личным колдомедиком! Идите в больничное крыло!       Я осторожно прикоснулся к основанию чёртова хвоста и снова взвыл. — Да что же у вас там? — рявкнул Снейп и задрал мне мантию. Помолчал с минуту. — Я надеюсь, вы достаточно разумны, чтобы это не было шуткой, Поттер. Иначе я вырву это с корнем.       Я было дёрнулся, но мужчина придавил мои бёдра к полу, переворачивая на живот. — Не двигайтесь.       Несколько минут я лежал, уткнувшись лицом в каменный пол, и разглядывал трещины. Позади прозвучало несколько заклинаний. Затем Снейп меня отпустил. — Вставайте. Выпейте это.       Я взял крохотный пузырек. Принюхался — костерост.       Снейп возвышался надо мной чёрной скалой. — Какие ещё сюрпризы вы мне приготовили? — прошипел он не хуже Волдеморта.       Я молча развеял заклинание с ушей. — Это?.. — Наследие. Простите за ваши воспоминания. Я не хотел… думал, что буду работать… отражателем, что ли. Но… и за Волде… — Молчите! — Да как вы не поймете! Я не думал, что так выйдет! Вы правда были знакомы с мамой? — я не понимал своих чувств. Что это? Злость, обида, боль или даже зависть, что Снейп был с ней знаком, что мог говорить с ней, видеть её… Поглощенный эмоциями, я снова завладел чёрным взглядом и на этот раз сам, без разрешения и даже без заклинания, вторгся в чужой разум лишь с одной целью — снова увидеть её. Живую, настоящую, а не призрака в зеркале желаний.       Но увидел гораздо больше. Не только нежную детскую дружбу и радость от общей тайны — причастности к волшебному миру. Долгие разговоры у озера, совместная работа над домашним заданием… Издевательства Мародёров, подвешивание вверх ногами на потеху студентам, нападение оборотня, обида Лили на страшные слова, перечеркнувшие годы дружбы, подслушанное пророчество, обещания, данные Дамблдору, мольбы к Волдеморту. И всепоглощающее отчаяние в конце. А потом ненависть, которая затмила собой все остальные чувства. Снейп ненавидел всех. И в первую очередь — себя.       Я прикрыл глаза и ожидал удара, проклятия, чего угодно, но только не тихого голоса. — Уходите.