— Твою мать, Черулли! Не признал, — он тут же заключает меня в крепкие объятия, наплевав на всё условные нормы приличия, и я сначала неуверенно, но затем так же радостно обнимаю его в ответ.
Спенсер всегда был таким. Непосредственным, ярким, сумасшедшим. И срать хотел на то, что подумают другие. Иногда даже казалось, что он может полностью голым пойти на улицу просто чтобы доказать, что он реально
может.
— Пиздец, Спенсер… — говорю вполголоса и коротко, звучно выдыхаю. — Ты… ты вообще не изменился.
Чарнас неожиданно отпускает меня и внимательно смотрит прямо в глаза.
— Да ну?! А ты вот — совсем другой человек. Но всё же я почти сразу тебя узнал. Даже несмотря на эту твою трёхдневную щетину и кучу татуировок, ты всё ещё не Кларк Кент, а Супермен, можешь даже не пытаться от меня скрыться, — слегка пихает меня. — Ну что, пошли? И да, ты что, тоже такой же долбоёб и пришёл слишком рано?
— Ну… вроде того, — я смущённо улыбаюсь и продолжаю его рассматривать. Он очень хорошо подкачался, брови местами выщипал, выглядит просто потрясающе. Короче, конкретно так возмужал, и теперь из достаточно миловидного, простенького подростка он превратился в холёного красавчика при деньгах. — Давай уже наконец выпьем и обмоем твой приезд.
— А это уже другой разговор. Радостно слышать, — Спенсер кивает на выход, и мы отправляемся на улицу.
Поверить не могу, что мы встретились. Он так непринуждённо болтает, а мне приходится думать над каждым словом. Не потому, что я боюсь ляпнуть не того, вовсе нет; скорее наоборот, я просто стараюсь говорить хоть что-то и избавиться от странного внутреннего страха, словно это может «спугнуть момент» или же заставить Чарнаса внезапно испариться.
— Нет, я всё же в ахуе с того, сколько у тебя татуировок. Когда ты успел? У тебя в школе было только семь штук.
— Господи, ты даже помнишь, сколько их было! — я смеюсь, а в области сердца от этого осознания разливается приятное тепло. — Да как-то так мы и продолжили с Анджело забиваться, и… вот, — выставляю вперёд руки и с упоением ловлю его восхищённый взгляд.
— Бля, я ведь и этого придурка шесть лет не видел! Соскучился по вам всем, жесть. Нужно будет напроситься на чай, — взгляд Чарнаса на секунду помяутняется задумчивостью, но уже в следующующий миг он переводит на меня хитрющие зелёные глаза. — Устроишь?
Я сразу определяю это до мурашек знакомое заговорщическое выражение лица, и мне не нужно повторять дважды, чтобы я понял, на что он намекает:
— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?
Он довольно улыбается во все тридцать два и щёлкает пальцами, выставляя в мою сторону указательный палец.
— Я не сомневался в тебе ни на секунду.
Мы заходим в паб, и ещё прежде, чем я успеваю вообще увидеть за баром знакомое лицо, Спенсер уже подлетает к стойке с приветственным воплем.
— Чёртов сукин сын, ты живой?! — в том же тоне вторит ему Дэн.
Я спокойно иду за Чарнасом по дорожке, которую он с исключительной лёгкостью пробивает сквозь толпу, подлетая сюда. Вижу радостного Шугармэна и внутри вновь что-то приятно сжимается. Ну прямо-таки встреча выпускников какая-то! И все — неудачники без нормальной работы. Забавно.
Ну, только за исключением самого виновника торжества, судя по всему. Снова перевожу взгляд на Спенсера и против воли залипаю на его идеальную стрижку и лоснящиеся гелем для укладки, зачёсанные назад волосы.
— Брата-ан, — Чарнас протягивает руку, которую Дэн с удовольствием жмёт. — Сколько лет…
— Какими судьбами вообще? — спрашивает бармен, вновь хватая один из мокрых стаканов и начиная вытирать его бежевой тряпкой. — О, Крис, и ты здесь! Дуэт главных распиздяев школы воссоединился?
— Привет, Дэн, — искренне улыбаюсь и, следуя примеру Спенсера, взбираюсь на один из барных стульев. Сама стойка в момент начинает казаться мне какой-то неестественно низкой, что, впрочем, с моим ростом, уже давно должно было перестать меня удивлять.
— Да вот, приехал жену с родителями наконец познакомить, — отвечает Чарнас. — Чёртовы старпёры так и не согласились приехать в Лондон, так что мы решили: раз уж телефон не идёт к Гостфейсу, значит Гостфейс идёт к телефону. Хотя, по правде говоря, я больше жаждал увидеть этого чудика, — парень мягко, панибратски толкает меня кулаком в плечо и ухмыляется. — Вот. Увиделись. Теперь нужно по этому поводу бахнуть пару коктейлей с дорогущим вискарём!
Дэн выдаёт короткий смешок и отставляет стакан, который вертел в руках, после чего вновь переводит взгляд на бывшего одноклассника:
— Тебе как раньше — двойную ржаного с вермутом?
Он, судя по всему, ожидает от Спенсера мгновенного понимания, но тот лишь хмурится, явно не находя в своей памяти подобных наименований.
— Это разве не та ссанина, которую постоянно пил Патрик?
— Не-а, я точно помню, что из всей нашей компании именно ты был главным фанатом «Манхэттена» с аперолем.
Брови парня съезжаются ещё ближе к переносице.
— Да ладно, тебе виднее, — наконец он машет рукой и возвращает на лицо свою очаровательную улыбку. — Не я же устраивал подпольный бар в подвале школы.
— Ну да, ты всего лишь трижды пьяный разъебал нам замки на входе, а потом в качестве извинения проспонсировал наш бар всевозможным бухлом на оставшиеся два триместра.
Спенсер смеётся, а я вдруг отмечаю, как у него слегка краснеют кончики ушей, и нахожу это забавным. И всё-таки у этой бесстыжей задницы имеется какое-никакое понятие о совести.
— Главное, что было весело, — в своей привычной манере подытоживает он.
— Крис, у тебя какие пожелания? — Дэн отворачивается от нас и достаёт какую-то бутылку без этикетки из холодильника позади себя.
— Да, э-э… — за годы жизни, проведённые с Олсоном, я совершенно отвык от баров, а потому сейчас на языке даже не вертится ни одного названия из когда-то горячо обожаемых мной коктейлей. — Мне не принципиально, так что доверюсь твоему вкусу.
Шугармэн показывает «ок» пальцами и приступает к изготовлению, а я снова возвращаю всё своё внимание Чарнасу, вдруг обнаруживая на себе его изучающий взгляд:
— Ну, давай, рассказывай, — сраный чеширский кот, годы идут, а экспрессия этого светлоглазого чуда, кажется, становится только ярче.
— Нет уж, — я отмахиваюсь, — ни слова тебе не скажу, пока не услышу всю твою историю. Я так понимаю, учёба в актёрском таки дала свои плоды?
Я прекрасно помню, как он горел желанием выучиться и однажды исполнить роль маньяка в каком-нибудь сиквеле культового ужастика; в мельчайших деталях помню, как он прыгал от счастья, получив известие о зачислении на факультет. Так хорошо помню, словно это всё происходило буквально на днях. Так странно понимать, что с тех пор утекло уже больше пяти лет…
Спенсер крайне демонстративно кашляет, весь выпрямляется и принимает до ужаса королевский вид. И что только делает с людьми британское общество?..
— Ну, тогда слушай, — он потирает руки и ухмыляется, — всё началось в девяносто восьмом. Я переехал в Лондон, меня поселили в кампус их крутой школы, и начался учебный год. Если честно, когда мне сказали имитировать животных, я думал, это какая-то хуйня и это никак не поможет мне в достижении роли какого-нибудь, блять, образно, психа с ножом, который в Хэллоуин гасит подростков… — в этот момент Дэн ставит перед нами коктейли, но послушать не остаётся: приходят другие клиенты. — Замечательно! Так вот. У меня очень хорошо получалась горилла. Я вообще выглядел идиотски, сам помнишь.
— Я бы так не сказал, — мне и тогда всё в нём нравилось, а сейчас и подавно. Он просто… хорош. В любом возрасте, и это неоспоримо.
— Похуй. Короче, прошло два года и вышел «Псих из США», если видел, про мужика, который всех ненавидел и по паре часов с утра приводил себя в порядок. А потом загасил коллегу топором. Я
безумно вдохновился этим фильмом, даже несмотря на то, что ухаживать за собой — это для педиков.
Спенсер прервался, чтобы залпом сделать несколько глотков своего коктейля. Я же медленно отпил своего, отдалённо определяя в нём что-то похожее на «Белого Русского»; сладенькая херня.
— Боже, Дэн просто мастер своего дела, золотые руки. Ни один мудак в английских пабах не умеет так хорошо смешивать, — Спенсер ещё на пару секунд замолкает, чтобы рассмотреть меня. — Зря ты, кстати, в школе себя не любил, Крис. Если бы тамошние бабы знали, что ты вырастешь в такого мужика, оторвали бы тебя с руками ещё в фазе гота. Хотя, мне казалось, это было круто, жаль, мне макияж не шёл.
— Давай-ка лучше про свой универ дорасскажи, — я слегка улыбаюсь, на деле снова выпадая из момента и оказываясь в пропасти своих воспоминаний. Спенсер здесь, передо мной, — я там, где мечтал отказаться, и всё же прошлое не даёт мне покоя. Всё, что было в старшей школе, должно было остаться там, а не тянуть меня назад
годами.
— Да там особо ничего и не было. Я быстро стал любимчиком публики, меня отправили в чей-то низкосортный сиквел изначально херового фильма играть второстепенную роль, потом ещё несколько таких работ, и я понравился одним ребятам из Австралии, и мы
такое наснимали, ты не поверишь! Просто революционное кино. Камерный ужастик про двух мужиков, запертых в туалете и прикованных к полу цепями… а между ними труп, который в конце оказывается нифига не трупом! Называется «Напильник», — он аж взмахивает руками, но вдруг резко прерывается, замечая мою практически отсутствующую реакцию. — Ты не одобряешь, да?
— Нет, извини, я… я очень рад за тебя, просто в последнее время у меня какие-то проблемы с восприятием действительности, — допиваю свой коктейль и ненамеренно громко ставлю стакан на стойку. — Плевать. Я правда скучал, Спенсер. По твоей болтовне и… вообще по всему. Ты ещё помнишь ПараМистери?
Чарнас за секунду полностью меняется в лице. Я с первого взгляда даже не могу понять, какую эмоцию он пытается донести, но в конце концов на его лице проявляется полнейший шок:
— Да за кого ты меня держишь?! Да я с любого компа, к которому имел доступ, тут же лез на форум! Откуда ещё мне брать новости родного города? Ты же тоже там всё это время сидел? Слышал про Салемского йети и восстание ведьм?
— По правде говоря… Я туда только на днях зашёл, когда ты позвонил.
— Да как ты мог… — он на секунду прикладывает ладонь к груди и изображает на лице глубокое разочарование, и я даже не могу понять, прикалывается он или серьёзно. — Впрочем, похуй, — его настроение снова делает резкий вираж в положительную сторону. И всё-таки эта актёрская жилка в нём стала куда более заметной, нежели ранее. — Дэн, можешь повторить?
Шугармэн отвлекается от других посетителей:
— То же самое обоим?
Мы с Чарнасом синхронно киваем и возвращаемся к нашему диалогу.
— Ну что, — Спенсер практически беззвучно опускает пустой стакан на стойку, с которой его тут же убирает Дэн, — я о себе рассказал, теперь твоя очередь! Чем вообще занимаешься, как живёшь, почему не уехал? Я не говорю, что Салем — дыра, просто тут перспектив для развития никаких совершенно.
— Да нет, я согласен, — киваю. Много раз сам думал о том, чтобы внезапно всё бросить и свалить куда-нибудь с концами, начать новую, другую жизнь… Даже не знаю, на самом деле, что меня держит. — У меня всё потихоньку, живу вместе с парнем в съёмной квартире на Коллинс Коув, чиню компы богатым дурачкам, этим и зарабатываю.
Я уже ожидаю, как Спенсер привычно меня перебьёт, вставляя свой искрометный комментарий, но вместо этого его лицо вновь приобретает выражение какой-то особой задумчивости. Впрочем, опять же лишь на секунду, и уже в следующую я не могу быть уверен, что мне это не привиделось.
— Знаешь, я даже как-то остепе…
— С парнем? — вдруг переспрашивает он, вскидывая брови, и я практически сразу чувствую, как заливаюсь краской, даже несмотря на мою извечную болезненную бледность.
— А, я же тебе не говорил, — блять, да я и не планировал. Оно как-то само так легко вырвалось, видимо, слишком долго держал в тайне от него. Я прекрасно знаю и всегда знал, что Чарнасы-гомофобы воспитали сына в своих убеждениях, и я не столько не хотел смущать друга данным фактом, сколько просто боялся, что это могло бы послужить причиной прекращения нашего общения. Я понимал, что всё это даже звучит глупо, но… Спенсер был слишком дорог мне, чтобы на свой страх и риск проверять.
Я натянуто вдыхаю и отвожу взгляд, благо в этот момент Дэн доделывает мой коктейль и ставит мне его перед носом — могу деланно отвлечься на то, чтобы благодарно ему кивнуть. А Чарнас, как назло, молчит; не смотрю на него, но в голове без труда возникает картинка того, как он сверлит меня взглядом.
— Да брось, ты чего так напрягся-то сразу? — вдруг смеется он, и я наконец нахожу в себе силы снова обратить свой взор к Спенсеру. От его доброго взгляда и простодушной улыбки с плеч будто сваливается что-то тяжелое, даже дышать становится легче. — Ты из-за этого такой затравленный ходишь? Забей вообще, расслабься, — хлопает меня по плечу, — это пиздец трагедия, конечно, но мне, честно говоря, как-то похуй. Больше интересно, как ты вообще пришёл к ремонту компьютеров, ты ж на биолога вроде поступал… Или я что-то путаю?
Я неуверенно смеюсь, на самом деле мысленно посылая ему огромную благодарность за столь резкую смену темы.
— Не знаю. Я неожиданно понял, что это совершенно не моё… Ну, и, начинается, знаешь, другое время, и в компьютерах разбираться полезно. И это достаточно прибыльно, учитывая, как редко я работаю, — я болтаю в руке стаканом с коктейлем. — Помнишь, ты не умел даже змейку на телефоне открывать?
— Я и до сих пор мало что умею! Чувак, техника — это тёмный лес для меня. Хорошо, что есть специалисты, иначе у меня дома произошёл бы сиквел «Киборга-убийцы». Вот только по случайности, — как всегда он разбавляет разговор своей дурашливостью. — Слушай, я уважаю твой выбор, если ты доволен своей жизнью. И всё-таки больше всего из нового мне нравятся твои татухи. Я себе тоже хочу. Единственное, надеюсь, что Анджело мне не набьет втихаря партак за тот случай, когда я его машинкой бухой зататуировал целый мешок апельсинов.
— И почему я впервые об этом слышу?!
— Мне было немного неудобно тебе рассказывать. Ты тогда болел, и я с Анджело и нашими чирлидершами нажрался. Это плохо кончилось, — Спенсер отставляет свой уже пустой стакан и снова доброжелательно мне улыбается. — Я угощаю, — хлопает по стойке купюрой, — сдачи не надо, Дэн! Мы пойдём.
Шугармэн на прощание кивает, и мы отправляемся, наконец, на улицу. Спенсер как будто почувствовал, что у меня больше нет сил находиться в помещении, вот и спас меня. Какой же он, на самом деле эмпатичный, даже сам не догадывается, прикидываясь крутым.
— Ну что, теперь в ночной клуб? Вечеринка только начинается! — Спенсер хватает меня под руку, а я весь напрягаюсь. — Да расслабься, я же шучу. Пойдём, доведу до дома, чтобы твой парень не слишком волновался, куда ты исчез. А то ходишь за компанию с таким красавчиком, можно и оступиться.
Последнее звучит
настолько странно, что мне даже становится немного некомфортно.
«Так, нет, Крис, прекращай», — проговариваю я про себя. Зачем я вечно додумываю за других? Специально, чтобы побыстрее испортить себе настроение? Нет здесь никакого подтекста, он просто шутит. Да, может, слегка гомофобно. Самую малость. И вообще, без его приезда всё-таки было бы хуже: Чарнас заставляет мою голову хоть немного функционировать в чём-то, помимо депрессивных самокопаний. Те в свою очередь никуда не исчезли, просто приобрели другой характер, из-за чего жить теперь стало чуток интереснее.
Я окидываю его взглядом с ног до головы нарочито заметно — пытаюсь и сам перевести всё в шутку. Пора прекращать внутреннее нытье и брать с Чарнаса пример. Вот уж кто умеет вселить своё желание жить во что угодно, зачастую даже невзирая на то, что самому в этот момент может быть ужас, как плохо.
— Да ну, не надевай себе корону раньше времени, — насмешливо вскидываю брови и, повинуясь какому-то сиюсекундному безрассудному желанию, бесцеремонно зарываюсь пальцами в его идеальную причёску и слегка порчу её, с упоением ловя очаровательное недовольство, мигом появляющееся в выражении лица.
— Ах ты сука, — едва я убираю ладонь, он тут же принимается заглаживать всё назад, тщетно пытаясь придать себе прежний щеголеватый вид. — Укладывался тут ради тебя пятнадцать минут, а ты вот так значит, — а мне с этой небрежностью, честно говоря, нравится даже больше.
Мы сходим на какую-то полупустую улочку, и я вдруг вспоминаю одну вещь. И пусть нам совершенно не по пути сейчас идти к тому месту, мы просто обязаны немедленно изменить маршрут и посетить его.
— Так, стоп, давай ещё в одно местечко прогуляемся, прежде чем разойтись.
— М-м? — заинтригованно мычит Спенсер, тут же разворачиваясь в ту же сторону, что и я, убирая руки от волос и словно мигом забывая всё, что только что происходило.
— Тряхнём стариной, дружище, мы просто обязаны сходить туда.
— Куда?
— Сейчас сам поймёшь.
— Любитель поговорить загадками, — парень фыркает, но больше не спрашивает. Мы сворачиваем на дорогу к кладбищу, и я думаю, что вот сейчас он наконец догадается, куда я его веду, как вдруг нас обоих отвлекает туман.
Белёсая полупрозрачная дымка появляется из ниоткуда и начинает распространяться с невероятной скоростью. Мы даже, не сговариваясь, сбавляем шаг, засматриваясь на странное явление, разворачивающееся прямо вокруг нас.
— У вас теперь всегда тут такой шикарный антуражный туман? Уже не первый раз его вижу, — Чарнас оглядывается. — Кто врубил мега-генератор пара? Ну, то есть, как он вообще может так резко появиться?
— Это систематически происходит последние несколько дней, — я качаю головой. — И выглядит каждый раз настолько загадочно, что люди сразу начинают привязывать к нему разную чертовщину: недавно только на сайте городских новостей читал про всякие мистические происшествия во время этого тумана, типа там сходящих с ума животных, огней в небе. Ну, по классике.
— И давно ПараМистери стал сайтом городских новостей?
Я не могу сдержать смешка.
— Но туман и правда странный, — я продолжаю делиться впечатлениями, — он резко появляется примерно в одно и то же время каждый день и держится до утра, после чего почти так же быстро рассеивается.
— Бля, как круто, — искренне восхищается Спенсер, стараясь вглядеться в дорогу перед нами, однако к этому моменту всё в радиусе сорока футов уже успевает оказаться вне поля зрения, — скучал по всякой аномальщине Салема. Особенно это приятно ощущается на контрасте с Лондоном, где самое странное и пугающее, что ты можешь увидеть, — это человек, не пьющий чай.
— Какой ужас, — смеюсь и вдруг вспоминаю, что мы оба всегда предпочитали данному напитку кофе или, в крайнем случае, виски. — Ты про себя что ли?
— Ха! — он усмехается, мы встречаемся взглядами. — Я предал Христа, брат, британские извращенцы заставили меня полюбить эту травяную срань. Теперь моё утро начинается не с американо, — он скосил уголки губ вниз, изображая недовольство, после чего снова резко переменился в лице. — Подожди, мы в Олд Беринг Поинт?
— Да! — я улыбаюсь, радуясь, что он наконец-то опознал местность.
— Ебать, ты романтик, конечно, первое свидание и сразу на кладбище — это сильно.
Моя улыбка становится немного более кривой, и всё же я нахожу это смешным. Судя по всему, Спенсер забыл то, что я собираюсь ему показать. Ну ничего, сейчас всё увидит.
Молча мы проходим ещё немного, пока в тумане не вырисовывается большое старое дерево. Мне кажется, что Чарнас даже затаивает дыхание. Может, всё-таки воспоминания проклёвываются?
— В общем, я неоднократно проверял, и оно на месте. До сих пор, — присаживаюсь на корточки и присматриваюсь к одному из огромных корней. — Подойди.
Спенсер медленно приближается и опускается рядом, прикасаясь рукой к выцарапанной надписи.
«Крис + Спенсер ‘93». Внизу перевёрнутый крест. Я поворачиваюсь к другу, но он вообще ничего не говорит, что очень странно, ведь я ждал какой-то нелепой шутки или хотя бы смешка. Но, похоже, Чарнас сейчас ударился в ностальгию не слабее меня.
— Лето девяносто третьего. Я помню, это был конец июля, — Спенсер вздыхает. — Жаль, я тот ножик потерял. Помнишь, как мы здесь прятались от Джей Ди и остальных? Меня пару раз пиздили, когда ты уезжал с родителями на каникулы. Интересно, где эти мудаки сейчас?
— Недавно видел Конора. Он доставщиком работает и выглядит так себе, мягко говоря. А вот с Джей Ди не сталкивался, думаю, он спился или сторчался. Да и насрать, если честно. Зато мы с тобой в полном порядке. Ну, то есть, по крайней мере ты, — легонько хлопаю его по плечу. — Всё, теперь можно идти.
— Ты так говоришь, словно у тебя всё плохо, — замечает Чарнас, пока мы поднимаемся обратно на ноги и направляемся к воротам. Я чувствую на себе его задумчивый взгляд и решаю ответить тем же. — Ты что-то не договариваешь.
— У меня от тебя нет секретов, как, в общем-то, и никогда не было… а сам мне даже про тот случай с апельсинами не рассказал, — пытаюсь начать в серьёзность, но говорить о проблемах меня никто в этой жизни не учил, поэтому всё вновь сливается в неудачный подкол.
— Да ладно тебе, один раз было.
Он начинает смотреть с некоторой укоризной, а я лишь вновь удивляюсь тому, как он порой тонко чувствует, что у других на душе. Шумно выдыхаю.
— Ну… Если серьёзно, — смотрю на него, но в голову начинает лезть исключительно восхищение его внешностью, поэтому я перевожу взгляд вдаль, на непроглядный туман, — мне кажется, у меня проблемы с головой. Ты, наверное, заметил. Я и сам прекрасно вижу, что веду себя странно в очень многих ситуациях; меня это парит. Потому что, ну… Я не вижу объективных причин. А двадцать четыре — как-то ещё, по-моему, рановато, чтобы двинуться кукухой просто так.
Чарнас немного отсутствующе смотрит мимо меня и молчит пару секунд, судя по всему, размышляя о том, что только что услышал. Я же в это время кошу на него взгляд и неосознанно пытаюсь угадать, о чём он думает. Впрочем, находится с ответом парень достаточно быстро:
— Может, тебя просто всё заебало? Типа, из раза в раз одни и те же действия, одни и те же люди, одни и те же эмоции. День сурка, — Спенсер тоже неторопливо переводит взгляд на дорогу. — Взрослая жизнь таким дерьмом оказалась, на самом деле; я разочарован.
Я непроизвольно хмурюсь, начиная прокручивать в уме своё стандартное расписание. Утром проводить Рикки до работы, вечером встретить. Собственные занятия тоже не пестрят разнообразием. Каждый вечер ломать мозг, чем бы заняться, чтобы в итоге, в силу усталости, просто пойти спать. Раньше я особенно над этим не задумывался, но Чарнас натолкнул меня на вполне очевидную мысль: я ведь, и правда, особо не напрягаюсь, а следовательно моя вечная усталость действительно является плодом отсутствия новых эмоций. Да что уж там… вообще каких-либо эмоций.
А это значит, я мыслил в правильном направлении, полагая, что мне станет лучше, если я наконец сменю обстановку.
— Неужели жизнь звезды тоже оказалась ежедневным аттракционом однообразия? — вопреки своим соображениям, я решаю уцепиться за другую часть его высказывания.
— Ты даже представить себе не можешь, насколько ужасно прав, — он как-то грустно усмехается и качает головой. — Нет, не подумай, когда идут съёмки, то, конечно, это всё весело и увлекательно, хоть и местами тяжело. Но вот во всё остальное время… Даже рассказать нечего. Красиво, вылизано до идеала и без души.
Мы какое-то время идём в молчании, каждый в своих мыслях. Однако уже через пару минут Спенсер словно снова оживает и ни с того, ни с сего начинает одну за другой рассказывать забавные истории со съёмок «Напильника».
Общее состояние тут же меняется на чуть ли не кардинально противоположное, и вот мы уже снова смеёмся над глупыми шутками и дурацкими оговорками, горячо обсуждаем новые фильмы, о которых почти всегда оказываемся одного мнения, из-за чего то и дело подхватываем фразы друг друга. В моменте я даже забываю, какой сейчас год, и что вообще происходит в моей жизни. Мне просто хорошо. Странным образом, но именно сейчас, вышагивая по какой-то узкой, мрачной улочке, укутанной не менее мрачным туманом, я чувствую себя настолько комфортно и тепло. Я словно
дома.
Не могу сказать, сколько времени мы добирались до места, где я живу: одновременно с тем, как мы умудрились обсудить, казалось бы, всё на свете, складывалось такое впечатление, будто, пока мы шли от кладбища до сюда, не успело пройти и получаса. Но нет же, дисплей мобильника недвусмысленно намекал на то, что уже совсем скоро мне нужно будет идти и встречать Олсона с работы. Внезапно я нахожу эту мысль неприятной для себя. Всего на мгновение, но не могу не задуматься о том, что хотел бы провести с Чарнасом
куда больше времени.
Однако все эти соображения посещают меня лишь на миг, после — рассеиваются, точно странное наваждение.
— Так, всё, моя остановка, — одёргиваю я Спенсера, когда мы подходим к нашей двери.
— Ну и местечко вы конечно выбрали, — показательно оглядываясь по сторонам, моментально находится с комментарием тот. — Но вот сам домик ничего такой, мне нравится.
— Спасибо, — с сарказмом протягиваю я, после чего на какое-то время зависаю, просто сверля его взглядом.
Пару секунд он тоже молча смотрит на меня, после чего задорно вскидывает брови и машет рукой у меня перед лицом:
— Э-эй, ну ты чего! Мы же не последний раз в жизни видимся, — улыбается. — Ты сказал, что тебе уже пора поторопиться, так что задерживать не буду — иди торопись на здоровье. Я тебе позвоню.
— Хорошо, Спенсер, я буду ждать, — искренне улыбаюсь, но не могу убрать из этой улыбки странную, неконтролируемую нотку грусти. Я даже не до конца уверен, чем именно она вызвана. Раскидываю в сторону руки для объятий и Чарнас незамедлительно отвечает на них. — Спасибо… за день.
— И тебе, — приглушённо произносит он куда-то в ткань моей кофты, затем отстраняется и делает пару шагов назад, на ходу разворачиваясь. — Ну всё, давай, до скорого!
Я киваю вместо ответа, тоже разворачиваюсь и быстро забегаю на крыльцо. Не слушающимися, дрожащими пальцами пытаюсь достать ключи из кармана и едва не роняю их из рук. Вставить один из них в замок тоже становится задачей практически невыполнимой. Я молюсь всем богам, чтобы Спенсер не смотрел мне вслед и не видел этого, но удостовериться и оглянуться тоже боюсь. Наконец замок поддаётся, я мигом залетаю внутрь и захлопываю дверь, после чего прислоняюсь к ней спиной, зажмуриваюсь и громко выдыхаю.
Стою так ещё несколько секунд, словно в забытьи качая головой и мелко дрожа. Мне не плохо. Хотя может и плохо. Вопросов к себе за этот день у меня стало в разы меньше, и всё равно я не мог до конца понять, что происходит у меня внутри. Хотя, скорее, просто не хотел понимать.
Чувствую, что глаза на мокром месте, чувствую даже одинокую слезинку, быстро скатившуюся по щеке. Я прекрасно помню, почему был рад тому, что Спенсер уехал, хоть меня и, безусловно, расстраивал факт нашей разлуки. Я безумно скучал по этому придурку, несмотря на то, что мне стало гораздо проще жить, избавившись от ежедневного созерцания его очаровательной мордашки.
И всё же скучал я гораздо сильнее.
***
23 октября, 2004
Посреди ночи я в ужасе резко просыпаюсь, не понимая, что происходит. Играет какая-то странная музыка, зрение в расфокусе, в комнате ужасно душно и жарко. Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что звонит будильник, только вот на улице для будильника ещё как-то подозрительно слишком темно. С головной болью нащупываю на тумбочке мобильный и смотрю на экран… и словно в подтверждение моих мыслей там высвечивается не будильник, а звонок. Вот чёрт! Сейчас Рикки проснётся. Нажимаю на «принять» и, с трудом выползая из кровати, спешно ухожу из комнаты. Запираюсь в ванной на первом этаже и прикладываю телефон к уху.
— Чарнас, ты время видел? Тебе хули надо от меня в половину третьего ночи? — получается недостаточно агрессивно по двум причинам: я слишком хочу спать, а ещё не могу злиться на Спенсера. Совсем.
— Знаю, знаю, видел! Крис, короче, я сидел в интернете и увидел, что на следующей неделе приезжают Подонки. Билеты я оплачу, вообще без проблем, только сходи со мной, умоляю! Ты же их так любишь.
— Это не могло подождать до утра? И, конечно, я их люблю, но я обещал Рику…
Блять, а ведь правда. Эта группа для меня так много значила в своё время. Для
нас со Спенсером. Я буквально ношу на своей шее строчку из их песни, а тут пропускаю такое событие из-за банальных прогулок по вечерам, которые мы с Олсоном и так можем устроить в любое другое время? Ну уж нет. Не хочу больше быть домоседом: мне нужно вернуть психическое здоровье хотя бы в
терпимое состояние, о хорошем я уж даже и не заикаюсь.
— Похуй. Я пойду.
— Так значит…
Злодейский Клуб снова в деле? — в его голосе звучит надежда.
— Ещё как, Спенсер. С новыми силами.
