I see (you in) fire

Бильбо стоял возле окна, кутаясь в синий плед и тщетно пытаясь согреть руки теплым дыханием. Шерстяные беспалые варежки, которые ему в придачу к покрывалу любезно выделила младшая дочь Барда — Тильда, плохо помогали справиться с пронизывающим холодом, но это было лучше, чем ничего. Из окон был виден частокол из обветшалых деревянных домов. Сваи, на которых они стояли, были утоплены в дно озера. Эсгарот, некогда богатый и могущественный Озерный город людей на западном берегу Долгого озера, производил унылое впечатление. Бильбо проводил долгим взглядом плывшую вдоль подобия улиц утлую лодчонку, нагруженную бочками. При виде них он непроизвольно поморщился: на ум приходили не самые приятные воспоминания об их вынужденном «отплытии» из дворца лесных эльфов. Шло 7-е октября, а значит приближался День Дурина. Хотя до Эребора из города было рукой подать, им еще нужно было найти вход вовнутрь, а на это могло уйти много времени. Бильбо вздохнул, метнул последний взгляд на тусклую серую пленку, затянувшую небо, и отвернулся. Хоббит заметил, как Оин, стоявший возле Кили, который сидел на деревянной скамье у большого стола, поманил его рукой. — Бильбо, подсоби-ка мне тут, — Оин вручил ему отрезки чистых тканей, которые принесла Сигрид, старшая сестра Тильды, и посадил около Кили. Бильбо заметил, как лицо молодого гнома скривилось от боли, когда целитель начал разматывать грязные полоски ткани, обматывавшие его левое бедро, куда Кили был ранен орком во время их побега из Лихолесья. — Как ты? — Бильбо решил отвлечь побледневшего Кили от неприятных манипуляций Оина. — Gamut ai-menu, дорогой мистер Взломщик, для нас, khazâd, это даже… не царапина-а.., — Оин отодрал последнюю полоску от ноги расхрабрившегося Кили, вырвав у того болезненный стон. Бильбо передал Оину первый свежий лоскут и обеспокоено посмотрел на раненого. — Правда? А выглядишь хуже, чем ra… rakhâs, — Бильбо не сразу вспомнил нужное слово, но возмущенное лицо Кили того стоило. Бэггинс ехидно улыбнулся. Он еще не отдал ему должок за ту выходку с танцем у Бьорна. — Rukhs, мистер Бильбо, rakhâs это «орки», — поправил Бэггинса Оин, закончивший колдовать над перевязкой, оценивающе оглядывая свою работу. В последнее время гномы стали чаще говорить при Бильбо на родном кхуздуле, охотно объясняя ничего не понимающему хоббиту значения тех или иных слов. Иногда ему удавалось запомнить некоторые из них, но язык был до того сложный, что на большее он и не замахивался. Бэггинс слышал про пелену тайны, окутывающую гномье наречие, которую они неохотно приоткрывали чужакам, так что ему было достаточно уже того, что гномы делятся с ним чем-то настолько личным. Оин отошел в дальний угол комнаты, где тихо переговаривались Торин, Балин и Двалин. Он перекинулся с ними парой фраз, после чего все поглядели в сторону Кили и Бильбо, которого вдруг жутко заинтересовала хлипкая люстра под потолком. Торин заметно помрачнел и неохотно кивнул. Гнетущую тишину в доме нарушил нагруженный каким-то барахлом Бомбур, который без лишних церемоний открыл входную дверь своим животом. За ним, гогоча, в комнату ввалились остальные гномы, навьюченные вещами, оружием и провизией. — Привет всем от мистера Бургомистра, господа! — Бифур с шумом вывалил добро на стол; другие последовали его примеру. При виде еды Бильбо засиял как натертый медный таз. Не то что добротный, а вообще любой прием пищи стал редкостью, поэтому нужно было ловить момент. Он вклинился между Бифуром и Бофуром, которые рылись в небогатом улове, и придирчиво осмотрел оказавшееся на проверку довольно скудным продовольствие, «щедро» выделенное им в дорогу главой Озерного города. Когда Бэггинс деловито пересчитывал куски хлеба, Бофур вдруг оттянул его за локоть в сторону от шумной компании у стола. Бильбо хотел было разразиться лекцией на тему того, «почему нельзя вклиниваться между хоббитом и едой», но не успел: гном, откинув на спину свисавший конец вязаного шарфа и немного порывшись в поясной сумке, извлек из нее какую-то тряпицу. — Приметил его среди других вещей в залежах у этого борова. Увидел и вспомнил о тебе, держи, — Бофур протянул Бильбо шелковый носовой платок с вышитой в его углу золотой буквой «Б», — теперь это не Бургомистр, а Бильбо. Бильбо покрутил в руках неожиданный подарок и широко улыбнулся жутко довольному собой гному. — Спасибо, Бофур, считай, что я забыл про тот случай в Шире. Гном обрадованно подмигнул Бэггинсу и вернулся к столу. Бильбо аккуратно сложил платок и хотел вернуться к подсчетам, но случайно столкнулся с невесть откуда выросшим рядом с ним Торином. И зачем им бесшумный хоббит-взломщик, если Торин и сам прекрасно смог бы справиться, ворчливо подметил про себя Бэггинс. Он заметил, что Дубощит вообще приобрел не так давно странную привычку не выпускать хоббита надолго из своего поля зрения. Поначалу это напрягало Бильбо, он боялся, что тот начнет провожать его даже в кусты. Закрадывалась неприятная мысль, что Торин по-прежнему не доверял ему, но после того, как тот без колебаний поддержал его задумку с бочками, отмел подозрения. Что у подгорного короля на уме часто оставалось для хоббита тайной, но напряженность между ними спала и он привык к тому, что он всегда рядом и даже прислушивается к Бильбо. Однажды он с удивлением обнаружил, что в компании Торина ему теперь становилось спокойнее, но на поиски причины у него не было ни желания, ни сил. Цель их похода неумолимо приближалась, путь становился все опаснее и у хоббита были заботы и поважнее. Порой некоторые члены отряда украдкой кидали на него или подгорного короля странные взгляды, то ли понимающие, то ли недоуменные, Бильбо не успевал разобрать. Возможно, они действительно что-то и понимали, но Бэггинсу было не до разгадывания всех этих загадок. Их ему с лихвой хватило в пещерах гоблинов. Бильбо понял, что так и стоит напротив Дубощита, который сверлил взглядом вещицу в его руках, извинился и проскользнул мимо. Торин перебросился парой незнакомых хоббиту слов с Бофуром на кхуздуле и вернулся к Балину и Двалину. Бофур кинул на Бэггинса смущенный взгляд, но тот уже занялся делом и не обратил на это никакого внимания. Когда в дом вернулся Бард, Торин сообщил, что они отправятся к Одинокой горе через два дня. Все, что могло понадобиться им на пути к Эребору, уже было уложено по мешкам, оставалось только еще раз обсудить маршрут и получить у бургомистра лодку для переправы через озеро. На улице стремительно темнело и было решено отложить оставшиеся дела до завтра. Тильда и Сигрид вынесли всем по горячему рыбному бульону и ломтю хлеба. Закончив скромную трапезу, гномы и Бильбо расстелили на полу выделенные им пледы и забылись беспокойным сном.