I see (you in) fire

Бильбо прекрасно знал, что Торин в его нынешнем состоянии представляет угрозу. Не только для Бэггинса, но и для других гномов из отряда, чью преданность он поставил под сомнение, полагая, что кто-то из них украл его обожаемый Аркенстон (подумать только, он подозревал даже родных племянников). Бильбо не знал, как далеко Дубощит зайдет в своем безумии, но предполагал, что если ничего не сделать, то он погубит и себя, и других. Сердце бешено стучало в груди. Когда Бильбо добрался до Эребора и поднялся по самодельному канату, спущенному со стены главных ворот, уже светало, так что времени на то, чтобы предупредить гномов о надвигающейся беде, не наткнувшись при этом на помешавшегося короля, почти не оставалось. Бильбо без труда проскользнул мимо несшего вахту полусонного Бомбура и исчез внутри горы. Он собирался найти Балина. Хоббит бегом миновал хитрое сплетение множества лестничных пролетов и первым делом осторожно заглянул в оружейную. В последний раз он видел гномов именно там: они крепко спали и Бильбо воспользовался подвернувшимся шансом тихо улизнуть из Эребора, чтобы наконец сделать то, что он должен был сделать уже давно — избавиться от проклятого Аркенстона. Сейчас в оружейной никого не было. На отчаянный шаг Бэггинса сподвигло то, что ему показало очередное видение. В лагере Гэндальф упомянул между делом, что Бильбо «посчастливилось» столкнуться с истинным прозрением. На вкус Бэггинса, у волшебника были слегка странные представления о счастье, потому что от увиденного Бильбо пришел в откровенный ужас. Полчища орков, горы трупов, мертвые Фили и Кили, смертельно раненый Торин. Чьих бы рук ни был этот «дар» свыше, в последний раз он подошел к делу очень обстоятельно и с размахом, заставив Бильбо пережить кошмар наяву. Дори и Нори еле оттащили его от огня, когда он хотел кинуться в него, чтобы потушить своим телом. Потрясающий ход. Слабоумие, видимо, заразно. Того, кто заварил всю эту кашу, наверное чуть кондрашка не хватила, когда все его старания едва не пошли варгу под хвост. Хоббит истерично хихикнул от этой мысли. Он осмотрел уже третий знакомый ему зал, но Балина нигде не было. Бильбо знобило, внутри нарастала паника. Он остановился за одной из колонн у дороги, ведущей в тронный зал, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Балин мог быть где угодно, но пока его не было нигде. Как в воду канул. Хоббит обдумывал, куда податься дальше, когда под сводами эхом пронесся стук тяжелых шагов. Бильбо замер. Тронный зал был вторым после сокровищницы облюбованным королем местом, так что с большой долей вероятности сейчас из зала вышел именно он. Очень захотелось слиться с колонной, но хоббит сделал над собой усилие и выглянул из-за укрытия. В свете факелов блеснула лысина коренастого гнома. Двалин! Совсем не тот, на кого он рассчитывал, но сейчас не до избирательности. Младший брат Балина не отличался благодушием и в лучшие дни, но сейчас излучал потоки такой незамутненной ярости, что Бильбо успел тысячу раз пожалеть о своем решении его тихонько окликнуть. Отношения с сыном Фундина не были самыми теплыми, но после того, как Бильбо продемонстрировал свою преданность делу гномов, тот оттаял и даже стал выказывать ему значительную долю уважения. К тому же хоббиту показалась ничтожной вероятность того, что Недуг так сильно коснется и его. Конечно, он не стал бы разбрасываться достоянием своего народа, но между золотом и защитой родины и близких он точно выбрал бы второе. Двалин сначала не понял, откуда донесся этот мышиный писк, но вскоре заметил хоббита, который зачем-то прятался за колонной и подзывал к себе. — Бильбо, я не знаю, что ты задумал, но тебе здесь делать нечего, Торин вконец выжил из ума. Да неужели, а он и не заметил! — Двалин, нам нужно срочно отыскать остальных, вы просто не представляете, что скоро будет твориться у стен Эребора. В первую очередь Двалин отвел Бильбо по его просьбе к мозговому центру отряда — своему старшему брату. Рассказ Бэггинса о видении не отличался простотой и нужно было сначала донести его суть до самого сообразительного из оставшихся в своем уме гномов. К тому же, только ему, хоть и не без опасений, Бильбо первым делом доверил бы важную деталь про местонахождение Аркенстона. «Лучше бы этот камень никогда не нашелся». Бэггинс не был полностью согласен со словами седобородого гнома, которые он произнес во время их недавнего разговора. Без Аркенстона у них нет шансов на спасение Торина от него самого. Он так долго жил мыслью о возвращении Эребора и трона Короля-Под-Горой (символом власти которого был злополучный камень), что это буквально поглотило и растворило его, когда он стал опасно близок к объекту своего вожделения. Бильбо не против вернуть алмаз Торину, он его по праву и никто, тем более какой-то хоббит, не смел с этим спорить. Он был против, чтобы Дубощит получил его именно сейчас, на горячую голову, когда не мог трезво оценить, чего он хочет на самом деле: быть королем или его жалким подобием. Балин вместе с Ори нашлись там, куда Бэггинс не додумался забежать — в библиотеке. Он отвел ничего не понимающего Балина в сторонку и рассказал ему обо всем, что произошло в лагере. Гном нахмурил брови и печально взглянул в глаза Бильбо, ища подтверждение его словам. — Балин, я знаю, что вы не можете выйти из Эребора на сражение и оставить Торина одного в таком состоянии, и я не прошу вас об этом, как и о том, чтобы вы простили меня. Я прошу лишь напомнить Торину о том, кто он и за что все это время боролся. И помочь его спасти. Балин удрученно покачал головой. — Бильбо, мы не в силах сейчас что-либо сделать. Ни я, ни кто либо из нас не усомнится в правдивости твоих слов и благости твоих намерений, но скажи, почему ты вообще уверен, что Торин справится с Недугом? Тогда Бильбо решился сказать гному то, о чем умолчал в лагере. Одна деталь в его видении была маловажной в вопросах влияния на будущее, но он не стал рассказывать о ней Гэндальфу не только из-за этого. «Потому что я знаю, что он сказал мне перед смертью». А из-за того, что ему было невыносимо больно ее вспоминать. Они с Балином договорились не рассказывать всем членам отряда подробности про гибель Торина, Фили и Кили. В эту деталь посвятили лишь наименее впечатлительных гномов и наиболее опытных воинов, которые могли присмотреть за троицей и не дать ей героически самоубиться. Остальное, включая сведения про Аркенстон (на этом настоял сам Балин), он вызвался рассказать всем сам. Подав знак Ори и Двалину, они вместе покинули библиотеку и направились в сторону одного из помещений у парадного входа, где, по словам Двалина, находилась другая часть отряда. После того, как всех причастных посвятили в детали видения, Бильбо хотел остаться с гномами в Эреборе, но Балин его (не без труда) отговорил. Он опасался, что если Торин узнает о том, что хоббит выкрал Аркенстон, то сгоряча попытается его убить. Количество покушений на его жизнь как-то резко возросло за последнее время. Бильбо хорошо было бы крепко задуматься о собственной безопасности, но на ремарку Балина он ответил озорным смешком. В слова гнома стоило бы поверить, однако адреналин, за счет которого он только и жил последний месяц, притупил инстинкт самосохранения. Бифур должен был вскоре сменить Бомбура на посту и вызвался проводить Бильбо до парадного бастиона. Когда они поднимались по камням, которыми гномы забаррикадировали главные ворота, с внешней стороны раздались эльфийские горны. К Эребору прибыл Трандуил с частью своего войска и Бардом. — Так скоро… Они пришли с Аркенстоном.., — прошептал Бильбо. Они с Бифуром переглянулись и рванули с места, но не успели что-либо предпринять. Ничего не подозревающий Бомбур, который вынужденно пропустил разговор гномов с хоббитом, подул в рог, созывая братьев на стену, и они откликнулись. А вместе с ними явился и король. ☜ ☞ Перефразируя известную в Шире поговорку — от любви до ненависти один Аркенстон. Бильбо тысячу раз мог убеждать себя в том, что Торин, даже в своем безумии, не причинит вреда, и бить себя в грудь, что он не боится его сумасшествия. Он мог себе представить, как Торин, узнав о том, что он сделал, начнет его оскорблять. Мог вообразить, как он возьмет его за грудки, с силой встряхнет, как кухонное полотенце, и прошипит, что не хочет его больше видеть. Или даже предположить невероятное: а вдруг Недуг отступит именно тогда? Он так в глубине души и не поверил ни Гэндальфу, ни Балину, которые в унисон твердили, что Торин смертельно опасен, и думал, что будет готов к тому, что произойдет. Но оказалось, что не был. Не был готов увидеть на лице Торина чистую боль сквозь пелену слез. Он ни разу не видел слез у Дубощита, полагая, что тот, если и был когда-либо на них способен, то давно истратил на те страдания, которые выпали на его семью и клан. Тем более он был удивлен, что увидел их именно сейчас. С чего бы? Бильбо, по какой-то необъяснимой для него причине, остался последним из отряда, кому Торин почти слепо доверял даже сквозь мрак безумия. Скорее всего от того, что наивно полагал, будто хоббит не будет красть у него золото именно потому, что он хоббит, которому плевать на сокровища Эребора. Шутка ли, что он больше верил вору, которого сам на эту почетную должность и нанял, а не своим братьям по оружию и родне. Бильбо отдал бы все, чтобы не терять доверие дорогого ему гнома, но вместо этого предал и отдал все, чтобы его спасти. Но даже его предательство не могло настолько задеть Дубощита, да еще и охваченного Недугом. Все же Бильбо был обычным взломщиком и не настолько ценной частью его жизни. Не был готов к собственной бессильной злобе на Дубощита, когда заметил, что Торин, которого он знал, полностью растворился в жадности и желчи. Бильбо не мог поверить, что хваленый подгорный король оказался так слаб, что собственные обещания и принципы ничего для него не значили, как и преданность его братьев, которой он позволил себе пренебречь, как только они помогли ему достичь Эребора. И что собственное сердце, которое Бильбо решился положить на чашу весов Торина в противовес «Сердцу Горы», оказалось для него более легким и менее ценным. И хотя к тому, что Дубощит захочет отправить его к праотцам, Бэггинса готовили, он все равно опешил от приказа короля сбросить его с бастиона. Никто не собирался его выполнять, но Торин отличался самостоятельностью и решил покончить с этим сам. Правда не успел — каким-то чудом его остановил подоспевший Гэндальф, а гномы помогли ему сбежать. Тогда на бастионе события разворачивались так стремительно, что Бильбо не успел толком что-то понять. Чуть позже, отойдя от Эребора на безопасное расстояние, он с удивлением осознал, что единственное, что он испытал, когда Торин наполовину свесил его с края бастиона, — скудный для такой ситуации страх и огромное безразличие. Ему не было больно, ему было все равно: к королю, который пытался его убить, Бильбо не испытывал ничего, кроме жалости и неприязни, он не знал его и не доверял ему, поэтому и его действия не могли как-то задеть. Ну разве что убить, но, к счастью, обошлось. Оставалось надеяться, что все было не зря. А еще, что им удастся помочь Торину не умереть, утащив за собой в Чертоги Махала Фили и Кили.