Небо в ладошках

POV Hannibal

      Беделия Дю Морье жила в белом коттедже с черной крышей и широкой мансардой, который расположился в живописном квартале Пасадины, близ Лос-Анджелеса. Недалеко Калифорнийский политех, так что в районе много студентов. Ярко светит солнце, а легкий теплый ветерок покачивал пальмы. Все же Калифорния сильно отличалась от Мэриленда, как и живущие тут люди. Все выглядели более счастливыми, что ли. Я позвонил в звонок несколько раз, прежде чем услышал шаги по ту сторону двери, а скоро Беделия выглянула в окошко, которое было на двери из светлого дерева и увидев меня, она резко изменилась в лице. Ну да, не каждый день видишь на пороге своего дома человека, который уже две недели считается мертвым.       Слышится щелчок замка и дверь открывается всего на треть. На пороге стоит Беделия. Все такая же прекрасная, как и раньше. На ней идеальная блузка винного цвета и черные брюки прямого кроя. Светлые локоны уложены и аккуратно падают на плечи и грудь Дю Морье. От нее приятно пахнет цветами и цитрусовыми.       — Ганнибал, — бормочет она, смотря на меня не то с шоком, не то с растерянностью. Последний раз мы виделись примерно через год после рождения Даниэлы. Беделия была в Балтиморе на какой-то конференции и решила заглянуть ко мне. Что ж, это был приятный визит, хотя и очень неожиданный.       — Рад вас видеть, доктор Дю Морье, — я устало улыбаюсь. Да, у меня было достаточно времени на то, чтобы восстановить силы и залечить большую часть полученных повреждений.       — Проходите, — на удивление, она соглашается довольно быстро. Отступив в сторону, пропускает меня вперед.       Она приглашает меня в уютную гостиную с камином и мебелью в светлых тонах. Тут большое окно, которое выходит на задний двор с зоной для отдыха и небольшим бассейном. В углу стоит синтезатор, а у входа в комнату — стеллаж с книгами. Современный стиль всегда вызывал у Беделии особую любовь, в этом они с Адель были похожи.       — Я знала, что вы выжили, — сухо констатирует она, пройдя в кресло и указав мне жестом на диван, — это было довольно ожидаемо. Ваше тело не было найдено, но мелкие зацепки убедили ФБР в том, что его унесло течением в океан. Думаю, что Джеку Кроуфорду было проще поверить в это, чем потратить еще несколько лет на ваши поиски. Да и смерть Уилла Грэма его сильно подкосило. А Адель Грей поставила последний штрих в этой истории.       Я болезненно выдыхаю, когда она говорит об Адель, да и судя по взгляду Дю Морье — для нее эта тема не менее болезненная. Что ж, в этом она права, Грей в самом деле сильно помогала мне, сама того не зная. Из новостного портала Фредди Лаундс я узнал о том, что Адель решила устроить мне могилу и похороны с пустым гробом. Так что теперь меня точно никто не станет искать, ведь для всего мира я умер.       — Да, в этой истории давно пора поставить пару точек, — соглашаюсь я, сохраняя свое привычное спокойствие, хотя понимал, что это не надолго. Мне было важно разобраться в тех вещах, которые происходят со мной на протяжении последних лет, а Беделия была одной из немногих, кому я мог довериться. Конечно, у меня были ответы на некоторые мои вопросы, но это все требовало обсуждения с кем-то, а не проговаривании с самим собой.       — Есть что-то, что вы хотите обсудить со мной, Ганнибал? — ее тон ровный. Она внимательно смотрит на меня, изучая своими выразительными глазами.       Я усмехаюсь. Я слишком многое хотел обсудить с ней или с Адель, но понимал, что если начну, то уже не смогу остановится. Кажется, что в тот момент, когда Грей ввела меня в состояние гипноза, то внутри что-то щелкнуло и я словно смотрел на происходящее под каким-то другим углом. В тот момент у меня произошло осознание, что пора что-то менять в своей жизни. Возможно, этот сеанс стал своего рода толчком к тому, что я однажды буду должен сдаться. Думаю, что она каким-то образом сделала меня уязвимым. Даже для самого себя.       — Только если вы готовы меня выслушать, — отметил я. Да, вероятнее всего, долгое время я относился к Беделии не так, как она этого заслуживает. У меня вообще было крайне пагубное отношение ко всем, кто меня окружал и порой самому становилось тошно от этого.       — Будем считать, что готова, — да, я вторгся в ее жизнь без предупреждения и она явно не испытывала восторга от моего нахождения тут, но в любом случае, во взгляде Дю Морье я видел заинтересованность.       Беделия Дю Морье в самом деле была отличным психиатром и я знал о том, что она помогала многим людям. Она была готова помочь мне, когда я ходил к ней на терапию, но в то время я не был расположен к тому, чтобы рассказывать ей слишком много. Своими ужимками и уходами от тем, я подогревал интерес психиатра к моей персоне. Сейчас же я был готов снять свою вуаль, которая надежно скрывал от посторонних глаз мое истинное лицо.       — Уилл Грэм умер у меня на руках, — не знаю, почему я решил начать именно с этого момента, но смерть Уилла не давала мне покоя все то время, что я находился в своем доме один на один с мыслями и переживаниями.       — Расскажете об этом? — мягко спрашивает Беделия, закинув нога на ногу. Из писем, которые я получал от Адель, я знал о том, что Дю Морье стала близким другом для семьи Уилла, так что его смерть определенно стала ударом для него. Не меньшим, чем для меня.       Я помнил это слишком подробно. Так, что иногда это пугало меня и не давало покоя. Каждая секунда, что была проведена на залитом лунным светом побережье, сильно отпечаталась в моей памяти. Словно все это выгравировали, нанесли на стены моих ментальных комнат и залов.       — Уилл получил травмы головы, когда мы сорвались с пирса и полетели в воду. Думаю, что он ударился головой об скалу, — пояснил я, стараясь отогнать застывшее перед глазами изуродованное лицо Уилла. Оно стало для меня персональным кошмаром, который не давал покоя даже на яву.       — Вы пытались спасти его? — осторожно спрашивает Дю Морье. да, ожидаемый вопрос. Я и сам много думал о том, сделали ли достаточно для того, чтобы спасти жизнь Уиллу Грэму или же мое желание быть с Адель привело к тому, что я обрек его на верную смерть? Нет, я в самом деле сделал все, что было в моих силах. Я уходил оттуда в уверенностью в том, что парамедики помогут ему и что он справиться.       — Да.       Конечно, как и любой человек, который в курсе ситуации, которая развернулась между мной, Уиллом и Адель, Беделия имела полное право на то, чтобы усомниться в искренности моих слов. Я видел нотки этого самого сомнения в ее глазах. Наклонив голову вбок, она явно ожидала того, что я буду в состоянии продолжить без наводящих вопросов. Но ничего не выходило. Слова словно застряли где-то в горле.       — Скажите, почему Адель стала так важна для вас? — просто удар под дых, никак иначе я не могу назвать этот вопрос.       Я и сам не понимал, как это вышло, просто в тот момент, когда Адель появилась в моем кабинете, такая красивая и полная решимости разобраться в происходящем, мое сердце екнуло. У меня и в мыслях не было того, что кто-то мог оказать на меня столь сильное влияние. Единственный человек, который хотел сделать меня лучше и пробудить во мне светлые чувства — моя сестра Миша. Одной ее улыбки было достаточно, чтобы разогнать всю ту тьму, которая с детства наполняла меня. Ее смерть навсегда погрузила мою душу в одну черную пустоту, где не было и капли света.       — Она дает мне понимание того, что я все еще человек, такой же, как и все, — наверное, это самый правильный ответ из всех, что я мог дать в данной ситуации.       — Ганнибал, если вы хотите во всем разобраться и понять, как действовать дальше, то вам следует быть честным. Для начала — самим собой, — пояснила она. Во мне было слишком много вещей, признать которые я боялся. Слишком много чувств, которые вызывали непонимание, — скажите, что вы сейчас чувствуете?       Слишком много, чтобы назвать что-то конкретное. Огромным комом глубине моих чертог мыслей и памяти скопились отчаянье, гнев, попытка принятия самого себя и своей сущности, недосказанные чувства к Адель и еще куча всего того, что я толком не признавал.       — Желание отдать Адель письмо, которое оставил ей Уилл Грэм, перед тем, как мы отправились на задержание Красного Дракона, — сообщаю я, — может вы отдадите его ей? — это казалось мне неплохим вариантом, если учесть, что Адель была ее подругой.       — Почему вы сами не хотите сделать этого? — интересуется Беделия.       Думаю, что я испытывал некий страх перед тем, чтобы прийти к Адель лично. Она с огромной степени вероятности будет винить меня в том, что случилось с Уиллом, ведь я буквально клялся ей в том, что сделаю все, чтобы спасти его если будет такая необходимость.       — Чтобы она отвергла меня? — я кривлю губы и отвожу взгляд в сторону, чтобы она не увидела, как на моих глазах проступили слезы. Странно то, что сейчас меня это волнует, ведь в те сеансы, когда мы говорили о смерти Абигейл и о помещении Уилла в психиатрическую больницу, я наоборот, хотел чтобы она видела насколько мне плохо. Думаю, что это из-за искренности тех чувств, которые я переживал сейчас.       — Почему вы так уверены в этом, Ганнибал? — она спрашивает об этом так, словно знает что-то. Явно Адель ей многое рассказывала о своей непростой жизни с Уиллом. Куда больше, чем мне.       Я правда боялся быть отвергнутым и обвиненным в очередной раз. Мне казалось, что даже в тот момент, когда Уилла Грэма грузили в карету скорой, а меня заковывали в наручники, у Адель, которая наблюдала за всем этим, было скорее сожаление, чем разочарование. Она как-то написала о том, что не могла поступить иначе и что искренне считает, что мне нужна помощь, но она не считает меня опасным. Я боялся, что наша с ней встреча после смерти Уилла все испортит и я потеряю дорогу к сердцу Адель навсегда.       — Думаю, что это очевидно, — я промокаю уголки глаз платком, который извлек из кармана брюк. Было бы преступлением приехать в Калифорнию в классическом костюме, так что я ограничился на легких штанах песчаного цвета и белой рубашке. Похожую одежду я носил во Флоренции, когда наступало теплое время года и яркие лучи солнца играли в глади Средиземного Моря, — я не выполнил свое обещание, не смог спасти Уилла.       — Адель понимала на что идет Грэм, — отметила Беделия, — и она давала себе отчет о том, что не все в ваших силах. Но да, ей нужно время, чтобы дать эмоциям утихнуть. А вам нужно разобраться со своей природой. Если вы хотите вернуться в ее жизнь, то должны понимать, что убийства и все их них вытекающее должно остаться в прошлом, — да, она права. Я не могу подвергнуть Даниэлу и Адель такому риску.       — Я готов меняться, — заявил я, наблюдая за тем, как Беделия встала со своего места и ушла к небольшому комоду, который стоял около дивана. Она долго что-то ищет в ящике среди бумаг, а потом возвращается на место.       — Знаю, что вы уверены в том, что Даниэла — ваша дочь, но лучше иметь на руках неопровержимые доказательства этого, чем тешить себя догадками, — Дю Морье протянула мне бумагу, которая оказалась тестом ДНК, — не говорите Адель о том, что я дала его вам. Не хочу разрушить нашу дружбу.       Я благодарно киваю. Разумеется, я не стану обсуждать это с Адель. Мои догадки были надуманными, а имели под собой хорошую доказательную базу и от этого становилось как-то трепетно, но и в тоже время волнительно. Я хотел хоть раз увидеть Даниэлу и поговорить с ней. Узнать, какая она.       — Думаю, что вы правы, доктор Дю Морье, я должен дать себе шанс. Уилл Грэм хотел, чтобы я был рядом с его семьей, если его не станет, — заявил я, складывая бумагу пополам.       — Вы принимаете верное решение, Ганнибал.