Горький шоколад

Неуклонно приближающийся полдень захватывает взгляд, а яркие верхушки деревьев мелькают на фоне уставшего неба. Уверенная ладонь, накрывающая моё плечо, и тяжёлое дыхание мужчины. Тепло его тела и краткие мысли, проносящиеся в затуманенной голове. Неужели мы действительно стали ближе к концу? - Маргарет, я всё же уверен, что тебе нужно уехать, - касаясь носом моей ключицы, шепчет кондитер. – Я не прощу себе, если что-то произойдёт. - Может ты и прав, но хватит ли мне сил на это, сдаться вновь, - неуверенно бросаю в ответ. - Это не стоит и грамма твоего расстройства, мир не так сладок. Я бы даже осмелился сказать, что по вкусу он в точности, как горький шоколад, на любителя, - тихо смеясь произносит мужчина. Его руки всё крепче сжимают моё тело, будто пытаясь поглотить. Дыхание на миг останавливается, когда раздаётся краткий стук. Мужчина отстраняется, позволяя встретить гостя без стеснений. На пороге вновь возникает фигура Эйтана, что требовательно вглядывается в наши силуэты, ярко освещённые дневным светом. Напряжение, застывшее на лице, вмиг передаётся мне, руки детектива плотно охватывают незнакомую книгу. Мгновение и кратким броском она отправляется к нашим ногам. Пожелтевшие от времени страницы вываливаются наружу, открывая взгляду ровные строки выведенного чёрной ручкой текста. Кондитер расслабленно разваливается на диване, не сводя глаз с Илвеса. - Новый акт вызывает больший интерес, - язвительно произносит мистер Вонка. – Ваше утреннее представление продолжается? - Не хотите ли Вы мне объяснить, что это? – раздражённо шипит Эйтан. - Боюсь, что в данной ситуации, объясняться должны Вы, - холодно выдаёт кондитер. – Как видите, не я раскидываю вещи по комнате в очередном приступе тошнотворного невежества. Краткая перепалка двух мужчин начинает надоедать, мои руки тянутся к записям в надежде узнать, что же привело Илвеса в такое бешенство. Старательно выведенные буквы мелькали перед глазами, образуя короткие предложение. Имена и даты. Переведя взгляд на кондитера, я вновь не могу прочитать его эмоций. Ранняя чувственная близость уходит на второй план, волна интереса прокатывается по телу. - Это всё твои записи? - быстро пробегаясь по строчкам, шепчу я. - Начиная с самой ранней, это, о, боже... - Да, Маргарет, начиная с него, - раздражённый голос кондитера пропускает удар. - С кого? Твоей первой жертвы, чёртов ублюдок! - почти срывается на крик Илвес. - Эйтан, закрой рот, - говорю я. - И не подумаю, под самым носом, как и предполагал, я ведь тебе говорил, Маргарет, мутный он тип! - Эйтан, это его отец, - наконец повышаю голос, чтобы заставить Илвеса умолкнуть. Детектив мгновенно замолкает, опуская глаза. - О, мистер Вонка, я, я... Прошу прощение, это недоразумение... Поймите правильно, когда я увидел записи, - тихо оправдывается мужчина. - Илвес, думаю, что Вам пора покинуть мою фабрику, - уверенно бросает в воздух кондитер. - Возвращайтесь к себе, я не желаю более терпеть Ваши выходки. - Маргарет... - Она может остаться, Ваша неосмотрительность и вспыльчивость ей ни к чему, - отрезает мистер Вонка и указывает на дверь. Не прошло и более минуты, как та распахнулась и маленький человек вывел мрачного частного детектива прочь. Мои пальцы всё крепче сжимали исписанные листы, а глаза скоро проходились по строчкам. - Можно мне их взять? - произношу я. Мужчина окидывает меня взглядом и уверенно кивает. - Мне нечего скрывать, бери, что хочешь. Я, наконец, выдыхаю. Выдержка кондитера переходит и ко мне, позволяя расправить плечи. *** Вечер окутывает лес. Мои руки не спускают записи, сравнивая строки с рапортом. Мерное дыхание кондитера разлетается по комнате. Ловя на себе его взгляд, я краснею, а по телу пробегают мурашки. Этот мужчина влечёт к себе, не позволяя надолго сконцентрировать внимание. Далёкий вой заполняет стены фабрики. Кондитер переводит свои фиалковые глаза на дверь и легко улыбается. - И всё же, Маргарет, почему ты здесь? - В каком смысле? Ты не прогнал меня, вот я и осталась, - шутливо начинаю я. - Тебе давали читать обращение в участке? - монотонно выдаёт он. - Да, ничего такого, - не обращая внимание, продолжаю я. - А кто тебя пригласил? - Запрос отправлен анонимно, - твёрдо произношу и впиваюсь взглядом в мужчину. - Хочешь сказать, что знаешь заявителя? - Нет, это простое любопытство, надеялся, что поможет, - выдыхает кондитер. Его глаза вновь касаются моего лица, после чего наша краткая идиллия рушится звоном разбиваемого стекла. Камень, влетевший в окно, приземляется посреди кабинета. Холодный воздух начинает заполнять пространство, новый короткий вой ходит по фабрике. Мужчина вскакивает со своего кресла и направляется ко мне, жестом приказывая не шуметь. Его горячие руки притягивают к себе и увлекают во тьму коридора. Ноги переходят на быстрый бег, а дыхание вмиг сбивается. Подступающий страх плотно схватывает мысли, но не вырывается наружу лишь благодаря кондитеру, внимательно всматривающемуся в пространство. - Если хочешь, чтобы ребёнок жил, тебе придётся выйти в лес, - крик захватывает коридор. - Шуток не потерплю. - Боже мой, Чарли! Где выход? - чуть ли не задыхаясь, обращаюсь к застывшему мужчине. - Чёрт, Вилли! Где. Здесь. Выход? Ты слышишь меня? Спустя мгновение кондитер, наконец, реагирует и утаскивает за собой. Непродолжительный бег сменяется открывающимися дверьми, после чего свежий воздух врывается в лёгкие. Яркие всполохи огня и люди в масках, бешено стучащее сердце и вспышка боли в районе виска. *** Приглушённый звук голосов, пульсирующая боль и вязкая жидкость, мерзко стекающая по лицу. Руки, связанные за спиной, вырывающийся кашель. Едкий запах гари и приближающегося дождя, босые ноги, утопающие во влажной земле. Глаза медленно приоткрываются, позволяя уловить освещенную огнями поляну и людей, сидящих вокруг. Их лица закрыты, можно уловить лишь блеск устремленных вперёд глаз. Дыхание обрывается, мысли вновь бегут быстрее, заставляя искать знакомое лицо. Как же я надеюсь, что с ним всё в порядке. Его же не могли... Нет, это невозможно, разумеется Вонка жив. Крепкий мужчина выходит вперёд, призывно поднимая руки. Толпа издаёт вой, а моё сердце пропускает удар. Двое вытягивают кондитера вперёд, после чего срывают рубашку, оголяя бледный торс. Нет, не нужно... - Сегодня произойдёт то, чего мы так долго ждали! - возбуждённо выкрикивает вышедший вперёд мужчина. - Прольётся желанная кровь и повелитель будет доволен! Мы напитаем Матерь Луну! Она будет гордиться своими детьми! Сбудется предсказание и любовь разобьётся о камень судьбы! Слёзы подступают к горлу, а голос никак не может найти выхода. Крик отчаяния застывает на пути к горлу, а биение сердца звучит в ушах. Люди начинают приближаться к кондитеру, вскидывая руки вверх. Обнажается кинжал, переливающийся всполохами огня и колыщущимися от ветра деревьями. Вонка не сводит фиалковых глаз с моего тела, его лицо утеряло свои краски, а губы плотно сжаты. Люди толкают мужчину, заставляя приблизиться. Мои дрожащие руки пытаются подтянуться навстречу, но упираются в плотную верёвку. Слёзы застилают взор. Кондитер раскрывает ладонь и протягивает вперёд, кинжал поднимается вверх. Зрачки расширяются до предела, а голова раскалывается от нахлынувших эмоций. Я решаюсь опустить веки, не хочу видеть его боль, не хочу видеть кровь и этот ужас. Нет, это слишком. В воздухе повисает звенящая тишина, прерываемая лишь редким каплями дождя, накрывшего лес. Толпа молчит, а знакомый довольный голос возвращает в реальность, заставляя увидеть любимого мужчину с кинжалом, поднесённым к моей шее: - Вот мы и закончили играть, крошка детектив...