lana del rey - west coast florence + the machine - what the water gave me
Первым занятием стоит защита от темных искусств, на которой профессор Фукудзава обычно ставит Дазая и Чую в пару, чтобы отточить заклинания. Гриффиндорец не знает, чего ожидать, учитывая вчерашние события. Он ведет себя как обычно, однако замечает внимательные и обеспокоенные взгляды однокурсников. На вопросы о Дазае он отмалчивается, иногда пожимает плечами, иногда говорит, что не хочет это обсуждать. Играет свою роль. С Акутагавой он поговорил ещё утром, и друг только подтвердил слова Дазая. Мичизу Чуя встретил только на уроке и с ним ничего обсудить ещё не успел, поэтому тот волком смотрел на слизеринца, второй день слыша все эти слухи, которые, к тому же, вроде как не опровергает сама жертва. А Дазай… Что ж, в его актерском мастерстве Чуя не сомневался. Когда слизеринская свита гордо является на ЗОТИ, сдвоенной с Гриффиндором, в кабинете сразу становится тише. Дазай не удостаивает Чую даже взглядом, проходя мимо него, словно его не существует. Ух ты. Это оказалось очень неприятно. Чуя даже почти обижается и уже хочет сказать ему пару ласковых в спину, но вовремя сдерживается. У них ведь уговор, всё не по-настоящему. Ему стоит успокоиться и точно так же игнорировать существование Дазая. Фукудзава тем же утром проведал Накахару в лазарете, спросив о его самочувствии. Также он спросил, не замечал ли он чего-то подозрительного в последнее время, и попросил назвать имена его возможных «врагов». Даже учитывая, что директор позаботился о его безопасности, виновного они ещё не нашли. Профессор обещал, что поговорит с подозреваемыми в ближайшие дни. На уроке Фукудзава, будто бы не замечая искрящегося напряжения в воздухе, снова ставит парней в пару. — Сегодня практикуем защитные чары, — объявляет преподаватель. — Накахара атакует первым. Правила вы знаете, но я напомню ещё раз — не ранить друг друга, не использовать запрещённые заклинания, сконцентрируйтесь на своей защите. Начинайте. В этой аудитории нет парт, а само помещение достаточно просторное для того, чтобы устроить дуэль. Все разговоры замолкают, когда парни выходят в центр кабинета и встают друг напротив друга. Чуя смотрит в глаза Дазая — в них холод и космическая пустота. Он впервые за день смотрит прямо на него. Очень непривычно. Чую, конечно, таким взглядом не напугать, в отличие от зелёных первокурсников. Он поджимает губы и использует заклинание. — Остолбеней! — взмах палочки. Дазай не делает ни шага и невербально использует Протего. — Редукто! Взрывающее отскакивает от защитного барьера вокруг Дазая, который тут же ломается. — Флиппендо! — Чуя использует все атакующие заклинания, которые приходят ему на ум, но Дазай просто отражает каждое из них. — Эверте статум! Ты атаковать сегодня будешь?! Дазай ухмыляется одним уголком губ и тут же использует Остолбеней. Чуя не успевает среагировать и отлетает на пару метров назад. Вот сука. В груди зарождается злость, набирая обороты с каждой секундой. Дуэль еще не закончена, профессор Фукудзава не останавливает их, лишь наблюдает. — Экспульсо! — Протего дуо! — Дазай делает шаг вперед. — Редукто! Чуя отражает, почти беспорядочно кидая оглушающие. От заклинаний слизеринца он уворачивается или использует то же Протего, не отвлекаясь и не останавливаясь. Ни одно из его заклинаний не попадает в цель. Он злится сильнее, сам не понимая, почему. Обычно на таких дуэлях Дазай вставляет свои тупые комментарии, подстегивая Чую и раздражая его ещё больше. И делает это специально. Но теперь он молчит, если не считать иногда произносящихся заклинаний. Большую часть из них он применяет невербально — это всегда у него хорошо получалось. Чуя начинает атаковать такими же невербальными. Это не значит, что не произнося заклинание, оно срабатывает хуже, просто он привык так — громко, крича каждое атакующее, бросаясь в битву с головой. Он погружается в свою необоснованную злость всё глубже. Вспоминает почему-то каждое слово, сказанное Дазаем в прошлые года. Вспоминает, как они задевали его. Как обидно ему было, когда его предал Ширасе, а Дазай издевался над ним на эту тему — когда раны ещё были свежи и глубоки. Он злится не столько на Дазая, сколько на то, как тот безразлично себя ведёт. Злится на то, что не может так же — ведь ему не всё равно. И никогда не было. Его раздражают все эти шепотки и сплетни вокруг, бесит каждое слово, которое выдумывают люди вокруг. Он злится на то, что понятия не имеет, кто посмел его отравить и почему это вызвало такой дикий ажиотаж по школе. В порыве эмоций он даже забывает, что Дазай на его стороне, что Дазай в этой ситуации ему не враг. — Остолбеней! Он движется быстрее, словно кобра, нападающая на жертву, пока Осаму слегка впадает в ступор от такого по-настоящему злого Чуи — и ведь у этого даже не было причины! Дазай не ожидает подвоха, когда Чуя вдруг отбрасывает его, атакуя ещё и ударом молнии. Дазай глухо стонет, ударяясь затылком об стену аудитории, и медленно оседает на пол. И всё вокруг замирает. — Стоп! — кричит директор. Чуя замирает, глубоко и часто дыша. До него только сейчас доходит, что он спустил свою накопленную злость на невиновном человеке. Нет, на Дазае он всегда рад отыграться, но сейчас немного другая ситуация. У них ведь, вроде как, перемирие? Наверное, сейчас все те, кто уверен в вине Дазая, одобрительно заулыбались. Чёрт. Да и плевать, как будто Чую волнует мнение сплетников и как он выглядит в их глазах. Кто-то засвистел. Профессор Фукудзава подходит к Дазаю, а тот вдруг начинает смеяться, как умалишенный. Лежит и хохочет в тишине. Чуя хмурится, так и застыв в одной позе с опущенной палочкой. Ну точно ебнутый. — Поднимайся, Дазай. Если тебе так смешно, значит живой и здоровый, — Фукудзава поворачивается к гриффиндорцу. — Что это было, Накахара? Он открывает рот и тут же закрывает, не зная, что отвечать. — Ну, он должен был защищаться…? — тянет Чуя. — Всё правильно сделал, отомстил! — кричит кто-то из толпы их удивлённой публики. — Профессор, не отнимайте баллы, нарушения со стороны Чуи не было. Фукудзава вскидывает седые брови. — Вы будете учить меня моей работе, мистер Каджи? Выходите, посмотрим, как у вас с защитной магией. В пару с Йосано. Дазай поднимается, вытирая нос тыльной стороной руки — пошла кровь. Хорошо его Чуя приложил. Хочется гордиться собой, но ему почему-то совсем не весело. — Накахара, вы отлично справляетесь с боевыми заклинаниями, но задание было немного в другом. Десять баллов Слизерину. — Но… — Личные проблемы на занятиях не решаются, надеюсь, вы это понимаете. Так, Йосано… Чуе не остается ничего, кроме как смиренно подойти к своим друзьям смотреть за дуэлью Акико и Каджи. Он бросает последний взгляд на Дазая, которого Йосано поддерживающе хлопает по плечу, меняясь с ним местами на этой сцене. А он, оттеревшись уже от крови, в тот же момент поднимает глаза на Чую. И — неожиданно улыбается. Так мягко и очень быстро, тут же отворачиваясь, что Накахара не сразу успевает понять. — Чувак, ну ты разошелся! Это было очень круто, — радуется Тачихара. — Ты из-за вчерашнего злишься? Так ему и надо. Я бы ещё добавил, так что не переживай. Зато баллы не сняли. О, кажется, Чуя знает человека, который ненавидит Дазая сильнее него самого. Он думает об этом в шутку, ведь, конечно, это он враг Дазая номер один, а не Мичизу, и это он всегда воюет со слизеринцем. — Да нет, Тачи, ты не так понял. Я потом расскажу. — Всё я понял, — хмыкает парень. — Чего я не понял — это почему ты ещё не отбил Дазаю почки за крысиный яд. Чуя закатывает глаза. Это будет тяжело.***
С Дазаем они пересекаются только спустя три дня на очередном дежурстве. Все это время ни один из них не говорил со вторым. Никаких шуток и задирок, никаких записок во время уроков. Никаких драк. Словно друг для друга их больше не существует. Они достаточно показательно игнорировали друг друга, и это моментально заметила вся школа. Всё идёт в точности по плану. Чуя наблюдает за своими знакомыми, за бывшими друзьями, слушая, что говорят о нем за спиной. Собирает информацию. Вечером субботы к нему в комнату через окно залетает сложенная в журавлик записка. «Ванная старост, 22:30 p.s. на этот раз не забудь взять палочку! :)» Без подписи, но Чуя прекрасно понимает, от кого эта записка. Он надевает обычную черную водолазку и черные джинсы и спускается на пятый этаж точно ко времени. В ванной на лавке сидит Йосано, в привычной форме, а напротив неё стоит Дазай и что-то ей рассказывает. Судя по скептичному взгляду девушки, рассказ её не очень впечатляет. Когда Чуя хлопает дверью и проходит вперед, Дазай оборачивается и будто бы только сейчас замечает, что кто-то вошел. Его глаза чуть расширяются, когда он бегло проходится по внешнему виду Накахары. Сам он одет почти также, только вместо водолазки — объемное худи. — Чуя! Ты вовремя. Я думал, ты будешь идти сюда три часа, с твоими-то крошечными ножками. Сука. Врезать бы ему по морде, но Чуя даже скучал по такому Дазаю. Звучит отвратительно, спасибо, больше не надо. — Ты сейчас договоришься, бинтованный, и получишь ещё один остолбеней, — рычит Накахара, подходя ближе к слизеринцам. — Кстати, неплохое шоу получилось, из тебя выйдет отличный актер! Правда, в постановке для детей. Шоу? О, ясно. — Так ты специально пропустил удар? Ублюдок!!! — взрывается Чуя, отвешивая ему подзатыльник. Дазай хихикает. — О, ты на меня так взбесился? Удивительно, я разозлил Чиби, не сказав ни слова, новый личный рекорд! Пока Чуя не начинает драться из-за того, что даже дуэль на ЗОТИ прошла по плану Дазая, Йосано вмешивается. — Так вы не поссорились! Как приятно видеть ваши привычные перепалки, — восклицает девушка, поднимаясь и проходя вперёд. — Как бы вы меня ни бесили, но это лучше, чем тотальный игнор. Без ваших приколов скучно. Долго вы ещё этот цирк разыгрывать будете? Парни замирают, глядя на слизеринку. — Пока не получим какой-нибудь знак, — отвечает Дазай, складывая руки в карманы брюк. — Кстати об этом: я поговорил с Мори. Он сказал, что из его кладовой и правда пропал один бутылёк с крысиным ядом. — И кто его украл? Дазай пожимает плечами. — Единственная улика, которую мы нашли, указывает на меня. — Чего? — синие глаза распахиваются в неверии. — Но если это был не ты, то этот воришка явно пытается тебя подставить. Йосано наблюдает, мысленно удивляясь тому, как легко Чуя верит в непричастность Дазая. — Или это был ты?... — всё-таки сомневается гриффиндорец. — А что за улика? — спрашивает Акико. Чуя переводит взгляд на неё. Он до сих пор не понимает, что староста школы здесь делает. Дазай, судя по всему, ей доверяет настолько, что делится этой маленькой тайной, связывающей их в одну команду. За этим скрывается его эгоистичное желание отбелить свою репутацию, которую кто-то явно хочет испортить, или же Осаму и правда желает помочь Чуе? И как Йосано поможет им в поисках злоумышленника? — Кусочек бинтов. Оторванный. Скорее всего, зацепился за дверную ручку, когда этот человек закрывал за собой дверь и уходил. — И, очевидно, никто больше не носит бинты так, как ты, — кивает Акико и задумчиво стукает пальцем по подбородку. Накахара молча слушает. — Мы проверили заклинаниями, бинт и правда принадлежит мне, — Дазай рассуждает вслух. — Но у меня есть несколько подозреваемых — Ширасе, Юан, Юдзу, Акира, та девочка с Рейвенкло — Цудзимура, и Кью со второго курса. Мелкий пацан очень мстительный, он вполне мог скооперироваться с кем-то постарше. — По-моему, ты просто перечисляешь всех, с кем я когда-либо общался, — скептично кривится Чуя. Его удивляет, как точно и легко Осаму называет всех его бывших друзей и простых знакомых с других факультетов. Откуда он вообще всё это знает?… — Из них я бы исключил Юдзу и Акиру, потому что эти двое слишком глупы для такого, и Юан, потому что она трусиха. Остаются Ширасе, Цудзимура и Кью. — Или это может быть та блондинка со слизерина, которая ко мне подкатывала со своей амортенцией, — закатывает глаза Чуя. — Хигучи? Она же по уши в Акутагаву влюблена. Правда, я так и не понял, в кого из двух… — Да не Хигучи, а Сакура. Я к тому, что твои подозрения беспочвенны, — гриффиндорец вздыхает. Его начинает раздражать, что Дазай недоговаривает и льет воду, особенно пока рядом с ними сидит человек, свидетельствующий каждое слово. Не то, чтобы Чуя был против, но его напрягает то, как слизеринцы вмешиваются в его жизнь — буквально, это было покушение на самого Накахару, и ни Дазай, ни Акико к этому никак не причастны. — Знаешь что? Это выглядит так, будто тебе просто стало скучно, и ты сам украл этот ебаный яд, а теперь играешь в детектива и ищешь несуществующего преступника. И я до сих пор не понимаю, что здесь делает Йосано. Девушка только хмыкает, откидываясь назад на лавке, и переводит взгляд на Дазая. На самом деле, Чуя мог бы сказать, что скучал по их совместным приключениям, если бы его собственная жизнь сейчас не находилась под угрозой. Из-за неизвестных личностей. Он не мог доверять даже — нет, особенно — Дазаю, учитывая, как хорошо тот знает его слабые места и умело пользуется ими на протяжении семи лет. Чую не отпускает ощущение, что над ним просто в очередной раз поиздевались, посмеялись, правда, привело это совсем к обратному эффекту. Дазай, в свою очередь, не перебивает и как будто бы просто молча слушает. Он рассматривает витражи на окнах, на которых русалка приветливо машет ему рукой, поправляя светлые волосы. В помещении, несмотря на то, что огромный бассейн позади них наполнен водой и разноцветной пеной, совсем не жарко. Но Чуя ощущает, как ему становится невыносимо душно от злости и бессилия. — А? Ты что-то сказал про Йосано? Прости, я не слушал, — Осаму отрывает взгляд от покачивающегося хвоста русалки. Воздух начинает искриться. Если бы ванная старост была сделана из дерева, а не из камня — они бы давно сгорели в полыхающем костре злости. У всего есть предел, точка невозврата, особенно у Чуиного терпения — но он вдруг в момент успокаивается. Всё это лишь провокация, и ничего нормального от Дазая ему не стоило и ожидать. Он точно такой же, как всегда. Такой же ублюдочный и безразличный ко всему вокруг. И Чуе тоже становится наплевать. Наплевать уже, что там за оправдание придумает Дазай, если вообще соизволит. Если это очередная игра, что ж, он своё мнение высказал и участвовать в ней не будет. Он уже хочет уйти и подумать об этой проблеме наедине с собой и своими мыслями, сам разобраться с этим покушением, но Дазай продолжает говорить. И, конечно, куда без этого, снова кривляется. — Если бы Чиби был более терпеливым и сначала дослушал меня, то всё бы понял. Но, видимо, его крошечные мозги на такое не способны, — Дазай морщит нос, будто бы в отвращении. — Завтра весь наш курс идёт в Хогсмид, а значит, там будет и Ширасе со своей компанией, и Цудзимура. И, конечно, мы собираемся за ними проследить, поэтому я благородно попросил Йосано помочь с этим нелегким делом. Если я буду гулять с друзьями Цудзимуры, это будет выглядеть странно и подозрительно, зато Йосано дружит с рейвенкловцами, Рампо и Куникидой, а значит органично впишется в их милую прогулку. Пока мы, в свою очередь, будем наблюдать за твоими бывшими друзьями. Звучало логично. Чуе даже стало стыдно за свою реакцию — но лишь совсем немного. Не помешало бы Дазаю за его комментарии о тупости гриффиндорца всадить парочку круциатусов. Или тумаков, как получится. — Но не факт, что они вообще причастны к этому, — Накахара складывает руки на груди. — Почему вы вообще мне помогаете? Дазай вскидывает брови и возмущённо начинает причитать. Как будто он здесь главный потерпевший. — Меня тут обвиняют в преступлении, которое я не совершал, между прочим! Я хочу возмездия и возмещения ущерба моей репутации и личности, а ещё публичных извинений! И я помогаю не тебе, а себе в первую очередь, так что не обольщайся, слизняк. — Ладно, замолчи уже, с тобой и так всё понятно, — закатывает глаза Чуя. Как он и думал, мог и не спрашивать. — Йосано? Девушка задумчиво рассматривает ногти, покрытые чёрным лаком, а потом поднимается с места. — Не просто так, конечно. У меня есть к тебе одна просьба. — Какая? — он не удивлён. Прекрасно знает об умении слизеринцев договариваться о чём угодно. Она, тем временем, достает небольшое письмо, скрепленное сургучной печатью, чтобы никакие лишние глаза не прочитали послание. Внутри, помимо листа пергамента, лежит что-то ещё объемное. — Передай это Коё, пожалуйста, — Акико протягивает конверт. — Только не говори, от кого это. — И это всё? Она кивает. Чуя соглашается — лишние руки не помешают, и если Дазай доверяет Йосано, то всё должно быть в порядке. Дазай ещё никогда не ошибался в людях, по крайней мере, в сознательном возрасте. Опыт ли это, или его врожденная способность, Чуя не знает. Он вообще мало что знает о детстве Осаму, кроме тех моментов в школе, которые они разделили на двоих. Чуе всё ещё трудно доверять новым людям, чужим людям в своей жизни, тем, кто не проверен временем и ситуациями. Он остается насторожен, обещая себе не терять бдительность. Другой момент — доверяет ли Чуя Дазаю? Ничего больше нового не выясняется, поэтому ребята расходятся, торопливо заканчивая своё дежурство. Русалка на витраже грустно помахивает хвостом, провожая учеников взглядом.***
— Чуя? Можно тебя на минутку? На завтрак гриффиндорцы заявляются почти под самый конец. Чуя никак не мог растолкать спящего Мичизу, да и сам спал дольше положеного — выходной есть выходной. Акутагава спозаранку куда-то сбежал, и ребята нашли друга позже, в большом зале, сидящего за столом слизеринцев с сестрой. К полудню они встретятся у ворот, чтобы вместе пойти в деревушку. Тачихара, закончив со своим завтраком, обсуждает с Чуей предстоящую игру. В этом году у них в команде появился новый загонщик — Оока Сехэй с 6 курса, высокий брюнет с короткой стрижкой и сбритыми висками. Раньше он дружил с Чуей и Ширасе, но в какой-то момент просто перестал общаться с ними всеми. А спустя месяц и Чуя вынужден разорвать связи с бывшими друзьями. Сехэй, как сказал Тачи, неплохо показал себя на тренировке, которую пропустил Накахара. Вторым загонщиком оставалась Кёка — она была невысокой и казалась совсем хрупкой, но на самом деле была очень сильной и юркой. Многие игроки из других факультетов недооценивали её поначалу, и, расслабившись и настроившись на лёгкую победу, с размахом проигрывали Гриффиндору. Чуя оборачивается, в изумлении вскинув бровь. Он почти год не слышал этот голос. — Цудзи? Девушка смущенно улыбается, заправляя голубую прядь волос за ухо. Её волосы сегодня распущены, растекаются по плечам. Вместо школьной формы — вельветовая юбка, длинные гольфы и укороченный свитер с открытыми ключицами. Она вся выглядит мягкой, светлой и уютной, какой и запомнилась Чуе, если не вспоминать её характер в некоторые моменты. К тому же, она его бывшая, а Чуя предпочитает не общаться со своими бывшими девушками, потому что, по его мнению, никакой простой дружбы у них не получится, даже если они разошлись на доброй ноте. — Ты ведь идёшь сегодня в Хогсмид? Я хотела с тобой поговорить, если ты не против. — Скажи сейчас, — пожимает плечами Чуя. — Наедине, — она делает упор на этом слове, бросая быстрые взгляды в сторону Мичизу. — Это не займёт много времени. Чуя слегка морщится, но соглашается. — Встретимся у входа, — кивает он Тачи, поднимаясь. Тот недовольно хмурится, ведь их разговор прервала какая-то девчонка, так ещё и увела его друга. Цудзимура отчего-то прячет довольную улыбку, ведя гриффиндорца на выход из большого зала. — Так что ты хотела сказать? Она идёт рядом, достаточно близко, чтобы касаться рукой плеча Чуи. — В общем, есть один парень, который мне нравится, у него скоро день рождения и мне хочется подарить ему какой-то подарок. Не мог бы ты мне помочь? Он очень любит квиддич, а ты в этом разбираешься! Просто я боюсь не угадать с подарком. Он, честно, не ожидал от неё такой просьбы, но не видит в этом ничего плохого. В основном Цудзимура дружит с девочками, в квиддич сама не играет, всё звучит логично. — Хорошо, но почему тогда ты позвала меня отдельно? Мичизу тоже мог бы помочь. — Да, но тебя я знаю гораздо лучше и доверяю тебе, — она мягко улыбается. Они неторопливо идут в сторону лестницы, когда оттуда поднимается Дазай. Как всегда он собран, лицо спокойное и ничего не выражающее, потому что идёт он один; все слизеринцы давно сидели в большом зале. Он одет в большую чёрную толстовку с капюшоном, из-под длинных рукавов которой даже не видно его забинтованных запястий. Ту самую, в которой был вчера вечером. Как раз на последних словах Цудзимуры Дазай поднимает взгляд и видит точно смотрящие на него голубые океаны. И рейвенкловскую девчонку рядом, почти держащую Чую за ручку. В его лице что-то меняется. Чуя не успевает понять, что именно, как едва не просочившаяся эмоция на его лице исчезает бесследно, заменяясь другой. Дазай молча проходит мимо них, глядя на сладкую парочку с презрением. Высокомерно, словно на жалких насекомых. У него язык чешется сказать что-то вслед, как будто у него павловский рефлекс на одну лишь рыжую макушку Чуи; но он делает вид, что очень спешит на завтрак, и всякие слизняки со своими бывшими его не волнуют абсолютно. Цудзимура тем временем обеспокоенно смотрит на Накахару. — Как ты, кстати? Ну, я про эту ситуацию с Дазаем. О, Мерлин, и она туда же. Откуда у людей такая уверенность в его виновности? Да, Чуя ничего не подтверждал, как и не опровергал, и они с Дазаем больше не собачатся, что наталкивает на определенные выводы. Но доказательств нет. Хотя именно этого добивался Дазай. — Я… Извини, если я спросила что-то не то, ты можешь не отвечать, — Цудзи видит его хмурое лицо. — Нет, ничего, все нормально. Просто я не уверен, что это был он. — Что? Подожди, я думала, вы уже нашли виновного, — озадаченно хмурит брови девушка. — А чего он тогда такой угрюмый ходит? Чуя закатывает глаза. — Откуда я знаю, Мизуки? Мы с ним не друзья. — Ладно, не злись, я лишь спросила, — снисходительно улыбается она. — Просто будь осторожен. Чуя кивает в благодарность её поддержке. Они сидят на каменном выступе недалеко от главных ворот, когда на улицу потихоньку стекается седьмой курс. Чуя видит бинтованного, что вовсю флиртует с хаффлпафками. Йосано уже убежала к Рампо и, радостно улыбаясь, делилась с ним последними новостями. Дазай не соврал, они, кажется, и правда близкие друзья. Чуть позже к ним присоединился и Куникида, и Анго, такой же очкарик. Когда-то Чуя видел, что Дазай общался с ним тоже, но тот случай был довольно давно. Больше он их пересечений не видел. Мизуки рассказывает ему про свою новую подругу, имя которой Чуя пропустил мимо ушей. Она говорит что-то про то, что этой подруге нравится Дазай — и почему вечно он, весь мир вокруг него крутится? — и про то, как парни с их факультета рассчитали процент выигрыша Гриффиндора и Слизерина на предстоящей игре и делают ставки. Накахара слушает, но не вникает, иногда поддакивает. Цудзи будто бы ненавязчиво спрашивает об Осаму, довольно умело и органично вставляя вопросы в свой монолог. И Чуя даже поначалу ничего не подозревает, отвечая то, что знает. — …вот, а ведь через месяц уже Хэллоуин, и она хотела пригласить его. Конечно, я не очень верю, что он согласится, ведь в школе столько девушек, но попробовать точно стоит. Кстати, ты не знаешь его любимый напиток? — Погоди-ка, — щурится Чуя. — Ты ведь сейчас про себя говоришь? Она замолкает, удивленно хлопая глазами. — С чего ты… Нет, конечно! Ты всё прослушал. К тому же, мне нравится другой парень. — И кто это? — О, так тебе интересно? — она отвечает вопросом на вопрос, игриво ухмыляясь. — Не бойся, это не ты. — Слава Мерлину, — чрезмерно громко радуется Чуя. Цудзи смеется, и на её смех оборачивается катастрофа всех школьных лет — Дазай. Он стоит, сложив руки в карманы куртки и прислонившись к каменной стене все там же, напротив Чуи. Как будто следит за ним издалека. — Я обязательно тебе расскажу, когда придёт время, а пока дай мне сохранить интригу. Всё же, мы ещё даже не вместе, а я не хочу сглазить наши отношения. Звучало логично. Не то, чтобы Чую очень интересовал новый любовный интерес его бывшей, но он мог бы за неё даже порадоваться. На улицу наконец выползают Тачихара и двое Акутагав, а за ними профессор Мори и его единственная дочь — Элис. Она, как и отец, училась на Слизерине. Шестой курс, одноклассница Гин. У Элис были длинные блондинистые локоны, а лицо юное и чистое. Она была очень красивой, и каждый парень в школе считал её ангелом, спустившимся с небес. В роду Мори были вейлы, и потому Элис унаследовала от своей мамы неземную красоту и магию вейл. И, конечно, пользовалась этим. Элис, поговорив с отцом, бежит к друзьям, обнимая девочек и Дазая. Если бы Чуя не знал их обоих, он бы подумал, что это та самая идеальная парочка школы — но их связывали родственные связи. Элис была капризной и прямолинейной, говорила в лоб то, что ей не нравится, и чувствовала некую вседозволенность и безнаказанность; потому что её отец декан факультета и уважаемый человек. Она была доброй, но сильной духом, так что обидеть блондинку было почти невозможно. Зато сама она поставит на место кого угодно и не даст себя в обиду. Попробуй обидеть вейлу — и смерть покажется тебе благословением. Дазай же относился к ней как к несмышлённой сестрёнке с характером. А Огай Мори был дядей Дазая, братом его погибшей матери и близким человеком семьи — сам слизеринец очень уважал мужчину. И откуда это знает Чуя, лучше не спрашивать. — Кстати, — зовёт Мизуки. — Элис с Дазаем родственники, что ли? А то всё никак понять не могу. — Да, она его двоюродная сестра, — пожимает плечами Чуя. Понятия не имеет, зачем ей эта информация, но раз он сам знает, почему бы не ответить. Кто знает, как эти девчонки собираются подкатывать к бинтованному — главное, что Чую это вообще не касается. Когда к ним подходят друзья Накахары, Цудзи ещё раз благодарит его за помощь и убегает куда-то за Куникидой. Процессия из семикурсников с Огаем во главе уже двигается в сторону деревни: шумные и радостные ученики обсуждают каждый своё, кучкуясь маленькими компаниями, а то и вовсе идут по двое. — Чего она хотела? — спрашивает Мичизу, недовольным взглядом провожая бывшую Чуи. Она отвлекла их от важного разговора! — Да так, помочь с одним делом. — Надеюсь она не запевала эту песню в стиле «Прошу, вернись, я поняла, какой ты охуенный»? Тачи пародирует высокий женский голос, складывая руки в молитвенном жесте. — Я же не долбаеб, как некоторые, чтобы повестись на это, — Чуя смеется, с издевкой намекая на предыдущие, очень токсичные, по его мнению, отношения Тачихары. Рюноске тоже издает смешок — это на самом деле его максимум, и друзья привыкли к его скромной реакции. — А ты чего так рано вскочил, Рю? — Плохо спал, — он пожимает плечами. — Я шел прогуляться на улицу, но по дороге встретил Гин. Так и дошли до большого зала вместе. — Ты, кстати, не сказал Ацуши, что у нас перенос тренировки? Я его на завтраке не видел, — обращается к нему же Тачи. Накаджима Ацуши являлся вратарём их команды. Он был добрым и эмпатичным парнем, внимательным к друзьям, и за глаза некоторые близкие называли его котёнком. Чуя считал его слегка наивным. Он помогал ему с домашними заданиями, которые не сразу мог понять сам Ацуши. Но был один человек, с которым ему не удалось подружиться. — Нет, — Акутагава раздраженно закатывает глаза. — Я тоже его не видел и бегать за ним не собираюсь. Если он считает, что имеет право прогуливать общий сбор команды, то этот комок шерсти слишком высокого о себе мнения. Чуя устало вздыхает. Акутагава считал Ацуши слишком незрелым и бесхребетным человеком, считал, что тот ещё не перерос детскую наивность и не умел принимать самостоятельные решения. Они не издевались друг над другом, как это делали Дазай с Чуей, но довольно часто пререкались. Доходило даже до драк, из-за чего Чуе как старосте приходилось выгораживать друзей перед деканом, а потом ругать непутевых гриффиндорцев. Ацуши был младше их на год и учился вместе с Кёкой. Шестикурсники почти с детства были близкими друзьями и постоянно ходили вместе, отчего в какой-то момент школьники стали называть их парочкой. Акутагава — тоже. Это бесило Ацуши первое время, но потом он перестал обращать внимание на эти шутки. Потом шутки посыпались уже от Дазая, который решил, что не переносящих на дух друг друга гриффиндорцев можно свести — теперь парочкой называли уже их. Так и не перебесились до сих пор. Чуе эта ситуация очень сильно напоминает ему ту, в которой оказался он сам — с первого курса, причём. Их с Дазаем тоже называли парочкой, но быстро перестали. Каждого, кто посмел про это заикнуться, они затыкали тут же, объединяясь в эти моменты против «общего врага». В любом случае, они до сих пор не более, чем враждующие ученики с разных факультетов. С окончанием школы разорвутся последние ниточки, связывающие их, и они никогда больше не увидятся. Хогсмид оранжевым облаком укрывала осень. В воздухе витала свежесть, запах глинтвейна и сливочного пива, а каменные дорожки пестрили первыми опавшими листьями. Ученики, укутанные в пальто, куртки и теплые мантии, разбежались по деревне. Мичизу тут же потащил друзей в сторону Сладкого королевства. Он хотел купить сладостей для старшего брата, который обожал их до ужаса. Внутри было шумно и душно, люди столпились в дверях и выбирали различные конфеты, леденцы и тянучки. Оказывается, с утра тут уже гулял третий курс, оттого и такая толпа людей на улицах и в магазинах. — Блин, ну и народу, ужас, — недовольно бурчит Тачи, вставая в очередь. — Я на улицу пошёл, — говорит Чуя и пробирается обратно. Даже после пары минут душного сладкого королевства улица кажется гималайскими вершинами. В горах он, конечно, никогда не был, но ощущение именно такое. Он проходит чуть вперед, чтобы не стоять на месте и не мерзнуть, как вдруг кто-то хватает его за руку и тянет резко вбок. Чуя пугается и пытается вырваться, но как только оборачивается, видит хитрое лицо Дазая. Он уводит его за невысокие домики Хогсмида, в проулок, где ученики обычно не ходят. — Ты ебнутый или как? — возмущается Чуя. — Испугался? — тот улыбается, отпуская его руку. Он идёт вперед, ничего не объясняя, но постоянно смотрит по сторонам и оборачивается проверить, идёт ли за ним гриффиндорец. — Только если твоей ублюдской рожи. Куда ты идёшь? — У нас очень важная миссия, Чуя! Тайна, которую нам предстоит разгадать, сложная и запутанная… Но не переживай, детектив Дазай Осаму берётся за это дело! Итак, последний раз я видел подозреваемых пять минут назад, и они направлялись в сторону кафе мадам Паддифут… Очень интересная зацепка, что же они там забыли? Чуя хлопает себя ладонью по лицу. Театр по нему плачет, вот что он думает. Пока Дазай бормочет что-то о важности их «миссии», Чуя наконец замечает светлую макушку Ширасе. Рядом с ним идёт Юан и держит парня за руку, о чем-то радостно рассказывая. Чуя с Дазаем останавливаются на противоположном конце улицы, выглядывая из тени двухэтажного здания. — Они выглядят, как парочка, — кривится Чуя. Гриффиндорцы и правда направляются в кафе Паддифут, известное как милое место встреч для влюбленных. — И идут в это пристанище для парочек. — Ревнуешь? — спрашивает Дазай с издевкой. — Ха?! Было бы кого, — он несильно толкает того в плечо. Чисто для профилактики за дурацкие вопросы. Ширасе и Юан тем временем заходят в кафе, усаживаясь за столиком у окна. Они продолжают щебетать, и Чуя видит, как Ширасе неловко улыбается, как смущается Юан, как она постоянно поправляет свои розовые локоны — специально накрутила перед выходом, наверное. — У тебя нет с собой той штуки, чтобы подслушивать, которую ты в Зонко покупал? — спрашивает Чуя, вспоминая эту гениальную вещь. Зрачки Дазая распахиваются, как будто он даже не предполагал, что им это понадобится. Но Чуя не верит в это наигранное удивление — он прекрасно знает, что Дазай с его гениальным мозгом не мог не взять прослушку с собой, когда их целью буквально является подслушать чужой разговор. — Конечно нет, тебе придётся сбегать в Зонко и отстоять там очередь, чтобы купить новые, — усмехается Дазай, а потом вытаскивает из кармана куртки два маленьких резиновых уха — это устройство работает как рация, позволяя услышать информацию на расстоянии. Чуя фыркает, хватая одно ухо из рук Дазая. — Левиоса, — он направляет палочку на него и левитирует прямо под приоткрытое окно кафе, в котором сидят жертвы их слежки. Через второе, что он держит в левой руке, становятся различимы их голоса. Чуя подносит его к своему уху, а Дазай наклоняется ближе, чтобы слышать тоже. — …да? Тебе правда нравится? — Хах, да, Юан. Мне нравишься вся ты. И твои волосы… они такие милые. Глаза Чуи распахиваются. Так, этого он точно не ожидал. — Я хотел у тебя спросить, — продолжает Ширасе, после того, как им приносят мороженое в розовых чашечках. — Ты знаешь, через месяц будет Хэллоуин… И, ну, я тут подумал… Я хотел бы, чтобы ты была моей парой на Осеннем балу. — Так, нет, это бесполезно, я эти сопли слушать не собираюсь, — Чуя впихивает ухо в руки Дазая. — А? Но, Чуя, а как же миссия? Это очень важно! — У них свидание, а это значит, что говорить они будут только друг о друге, — поясняет Накахара. — Почему я вообще должен это пояснять, ты что, на свиданиях никогда не был? Дазай смотрит ему в глаза. — Ты меня приглашаешь? — он поднимает уголки губ и наклоняется ниже, чтобы быть на одном уровне с Чуей. — Чт… Нет! — он отшатывается, насупившись. Злится из-за шутливых намеков. Осаму видит в нём рыжего кота, что отплевывается от подсунутой ему апельсиновой кожурки. — Я имею в виду… Подожди. Подожди, ты специально! Ах ты сука такая, ты специально это сделал! Слизеринец делает самое невинное лицо на свете, в которое поверил бы даже профайлер. Накинуться на Дазая с кулаками ему не дают — в один момент кто-то сзади кладет ему горячую руку на плечо. — Что вы тут делаете? Чуя на автомате разворачивается, и его кулак сталкивается с чьим-то лицом. И только потом он видит Тачихару, что с болезненным стоном прижимает ладони к лицу. — Блять, Тачи, прости пожалуйста, — Чуя ахает и мгновенно остывает, когда видит, кто незаслуженно получил в морду. — Я случайно, извини. Тачи мычит, кривя брови. Удар у Накахары хорошо поставлен. — Вечно ты людей бьёшь, маленькая агрессивная псина, — комментирует Дазай. — Ты вообще заткнись, придурок, это из-за тебя! Тачи наконец убирает руку. Ничего страшного не случилось, разбита лишь нижняя губа. Он бросает недовольные взгляды то на Чую, то на Дазая, злясь сильнее ещё и из-за того, что его друг сбежал от них и теперь шляется со слизеринцем. — Ты тут надолго? Чуя вздыхает. Разорваться он не может, потому выбирает лучшего друга. — Так, с тобой я ещё разберусь, — Накахара хмуро глядит на Дазая. — В следующий раз заниматься бесполезной хуйней будешь сам. — Мы только начали! — И закончили, — отрезает он. — Я не хочу тратить весь выходной на то, чтобы следить за предателями. Что мешает сделать то же самое в замке? Чуя хватает Тачихару под руку и собирается уходить, но Дазай окликает его, прижимая лежащее в руке ухо ближе к своему. — Ну что? Дазай машет рукой, подзывая гриффиндорца ближе. Тачихара настороженно поджимает губы. — Ты же знаешь, я не одобряю их методы. Это скоро закончится, не переживай, Юан. — Да, но… Это неправильно. Что, если кто-то узнает? — Тише, — голос Ширасе напряжен, он боится и сам, но пытается всеми силами успокоить свою девушку. — Мы справимся. Веришь? Дазай отнимает устройство от ушей и вскидывает восторженные глаза на Чую. — Я знал, что что-то есть! Это почти чистосердечное признание, Чуя! Он переглядывется с Тачи, взглядом спрашивая мнение друга, на что тот лишь пожимает плечами. — Это странно. — Согласен, но это ещё ничего не доказывает. Только то, что крысёныш Ширасе опять ввязался в какую-то херню. — Возможно, он на кого-то работает. Не будем списывать со счетов эту парочку. Нам нужно выяснить имена, — кивает Дазай. — Значит, Юан тоже замешана в его делах? Чуя кусает губы. Он мог ожидать от Ширасе чего угодно, на самом деле, учитывая прошлый опыт. Предаст один раз — предаст и второй. — Похоже, это серьёзно, если они так напуганы. Они с Дазаем договариваются обсудить мысли на ближайшем дежурстве, а в свободное время наблюдать за подозрительными действиями Ширасе и Юан. Тачи ничего не имеет против этой незаконной слежки, потому что сам прекрасно знает ту историю от Чуи — к тому же, он очень волнуется за друга. Он предлагает свою помощь Накахаре и обещает по возможности держаться рядом, чтобы защитить его — и это не значит, что сам Чуя не может за себя постоять. Просто в этот раз слишком много факторов. Угроза может возникнуть даже из-под земли, откуда угодно. Чуя сам ворчит — такими темпами всё перейдет в паранойю. И это именно то, чего ждёт от них противник, кем бы он ни был. Страх. Какое осиное гнездо они начали ворошить?..