Помни меня молодым-зелёным Вскрыв пелену этих белых дней Будто хмельной я бегу из дома Чтобы увидеть тебя скорей Ночь не даёт ступить ни шагу А я разрезаю её свечой И окрылённый лечу к оврагу Чтобы увидеться там с тобой
Звон будильника назойливо старается поднять Хёнджина с постели. Как эта глупая коробка не может понять, как парень не хочет вставать? Почему она не может сжалиться, и сама перевестись на чуть попозже? В конце концов бесчувственная железяка выигрывает, и Хван открывает глаза, чтобы выключить её. Парень хочет дать себе время прийти в себя и полежать ещё немного в кровати. Чтобы обратно не заснуть, он решает взять в руки телефон. Понимает, если зайдёт в инстаграм и увидит радостные лица, то не выдержит своего сонного отражения с еле открытыми глазками позже. Хван вспоминает про вчерашнюю проблему Джисона, не хочет оставлять друга один на один со своими дурацкими мыслями, которые навязывают ему отвратительные для художника предубеждения. Кому: Сони Доброе утро, страна! Во сколько выходишь? От кого: Сони Я очень горд за тебя, друг мой, что ты так рано проснулся в понедельник, но, пожалуйста, до того момента, пока я не убил тебя, напоминай мне выключать звук уведомлений от всяких придурков, которые встают в семь утра)) Две скобочки — плохой знак. В таких ситуациях надо поступать уверенно. Кому: Сони ))) От кого: Сони Жёстко. Встретимся у твоего подъезда. Напиши Чану. Позови его тоже. Хёнджин не спрашивает зачем, голова сразу забивается вопросами. Ни странно ли писать ему с самого утра? Это нормально теперь для них? Хван пишет «Доброе утро» и тут же стирает. Долго пялясь на дисплей, решает беспроигрышный вариант: смешной стикер. Откапывает из множества стикерпаков тот самый, который лично нарезал со смешных его и Хана фотографий. Выбирает стикер, где Джисон выгибает одну бровь и пишет: Кому: Крис Спишь? Ему отвечают сразу же, что немого пугает из-за того, что Хван позволяет себе думать, будто Чан сам хотел написать ему. От кого: Крис Ахаххахахаххаахх И следом отправляет с этого же стикерпака Хёнджина, который мило улыбается. От кого: Крис Доброе, утро, Джинни) «Ну а дальше что?» — думает Хван, но его опережают. От кого: Крис Хочешь вместе в школу пойдём? Хёнджин мысленно благодарит всех богов мира за то, что существует Чан, который делает девяноста девять процентов его работы и избавляет его от неловкости. Кому: Крис Хочу! В 8:40 выходим! От кого: Крис А ты что-то хотел? Или просо так написал?) У Хвана сейчас несколько вариантов дальнейших действий: либо он сейчас признается, что хотел его позвать идти вместе, либо скажет, что написал просто так и умрёт от смущения по пути в школу, либо проигнорирует и молча покраснеет у себя в комнате. Третий расклад событий выглядел более привлекательно. Из-за долгого молчания Крис отправляет видеосообщение, где он сонно трёт глаза и спрашивает, где они встречаются. Хёнджин, как уважающий себя взрослый человек, сначала завис, а потом пересмотрел кружок ещё раз, даже не замечая, как во всю улыбается такому сонному капитану. Думает, что ему удалось посмотреть что-то откровенно личное. Возможно, парень сильно романтизирует обычное сообщение, но кто ему помешает так делать? Явно не тот же человек или здравый смысл, который не смог ему запретить писать следующее: Кому: Крису Возле моего подъезда. Хотел развести тебя на утреннее фото. Хван попытался перевести всё в шутку, чтобы парень отстал от него со своими смущающими вопросами. Но так, к сожалению, сложилось, что у обоих на сегодняшнее утро задано совсем другое настроение. Хёнджин из-за странного начала дня не заметил, что лежит в кровати уже дольше позволенного, поэтому решает подняться с постели и пойти варить желанный кофе. Возле плиты парня атакует странное чувство дежавю, которое наводит его на мысль, что каждое утро начинается для него невыносимо одинаково. Хвана это ощущение заставляет серьёзно задуматься о том, что баскетбол дал возможность не превратить свою школьную жизнь в безумный день сурка, наполненный тревожными мыслями и убивающим изнутри чувством одиночества. Сейчас, если бы Хёнджин только мог подумать, что он один — сразу бы столкнулся с осуждающим взглядом Хана, грустной улыбкой Чана, Минхо бы его пихнул, несмотря на то, что они не так близки, и в добавок ко всему, его бы Кками покусал. Парень рад, что так сложилось. Есть некое гложущее чувство ответственности, но он не успевает развить эту мысль, так как его прерывает уведомление, пришедшее на телефон. Виновником прерванных рассуждений является Бан, который решил повестись на шутку Хёнджина и правда отправить ему своё фото с подписью: «:)». Нельзя сказать, что телефон остался сухим, а кофе дальше рта Хвана не уходило. Перед собой Хёнджин видит фотографию, на которой изображён парень без верха в одних лишь шортах. Чан сделал снимок в зеркале, лица не особо было видно, лишь глаза. Зато были другие вещи, которые можно было рассмотреть: например, отличное тело Криса, которое он не спешил скрыть от всех баскетбольной формой. Парень думал, каков его рельефный торс наощупь. Было приятно рассуждать о том, как реагирует Чан на прикосновения. Оставалось только гадать, что ощутил бы Хван, но то, как он неожиданно завёлся, давало понять, чего конкретно он теперь хочет. Это не могло не пугать, поэтому он решил не заводить свою фантазию дальше. «Разошёлся», — Хёнджин подумал так и о себе, и о Чане. Решил, что они вдвоём позволяют себе слишком многое, и их шутки и игры заходят слишком далеко. Хван прекрасно осознаёт, что ни за что не остановил бы себя или капитана, но для сегодняшнего утра, пожалуй, достаточно. Парень отправил Крису поднятый палец вверх, чтобы тот никогда не догадался, сколько эмоций вызвал своим неожиданным порывам поделиться фотографией, и отложил телефон, подумав, что интернета на сегодня хватит. Выполнив всю утреннюю рутину, выходит с дома. Увидев, что возле его парадной уже стоят Джисон и Минхо, понимает, почему Хан предложил позвать с собой Чана. Не успев поздороваться, замечает округлившиеся глаза друга: — Не понял, — со всей печалью мира произносит Джисон, — а что с волосами? — Краска смывается, — выдыхает Хёнджин, понимая, что ничего особенного. — Она была временной? — Ага. — Минхо, ты это слышишь? — Как громко разбивается твоё сердце? — решает подыграть ему Ли, — О да, почти оглушило. Парни смеются. — Идиоты, — мотает голой Хван. — Мы идём? — интересуется Минхо. Хван смотрит по сторонам. — Ждём опаздывающих. Крис недолго заставил себя ждать, опоздав всего на 5 минут. Хёнджин старался на него особо не смотреть и вести себя при этом как обычно, неудивительно, что разгадать причину такого поведения не составило труда для капитана. Улыбнувшись ему, пошёл дальше довольным котом, понимая, какой он молодец, что смог его смутить. — А раньше говорили, что это я на Джинни плохо влияю, — прервал поток мыслей Джисон, — даже самый правильный человек в мире, — указывает взглядом на капитана, — повадившись с ним, начал опаздывать. — Всего на пару минут, — оправдывается Чан. — Никто ни на кого плохо не влияет, — смеётся Хван, — я просто молчу с каким прогульщиком мы имеем дело. Крис смеётся, понимая, что его правильность только что разоблачили. — Не переживай, Чани, — обнимает его за плечи Минхо, — на правах лучшего друга, я не буду рассказывать про другие твои грехи. Наблюдать, как четверо парней идут к метро было весьма комично. Тайна: как кто-то из них не оказался на дороге или скинутым на рельсы, была не разгадана. Доехав без происшествий, парни разошлись в разные крылья школы, говоря, что встретятся на тренировке. — Как ты? — начинает Хван, удостоверившись, что они не в поле слышимости для тех, с кем они только что попрощались. Джисон прекрасно понимает, что имеет ввиду Хван. — Всё вернулось на круги своя. — Я же говорил, — улыбается Хёнджин, радуясь за друга, — ты всё ещё крутой художник, не смотря на новые увлечения. Джисон толкает его корпусом, не показывая смущения и благодарности за то, что вовремя поддержал его. Хан доверяет Хвану, но пока, не разобравшись с собой, не может рассказать, что вдохновили его не только правильные слова друга, но и один кролик. Не успев сесть за свою парту, к парням подходит их одноклассница Хината. — Привет, Хёнджинни, — тот здоровается в ответ, думая, что от него надо от тех, кто до этого к нему ни разу не подходил; выдыхает, когда понимает, что это не по его душу, — Сони, сегодня всё в силе? — Извини, Хинат, сегодня тренировка допоздна. — Ну ладно. В другой день? Джисон не показывает, насколько ему неловко отказывать, но он находится ближе к Хвану, который стал свидетелем такого представления, чувствует, как тому не по себе. — Игра уже в четверг, поэтому никак, извини. Одноклассница понимает, что от неё пытаются избавиться и аккуратно намекнуть, что прогулки не состоится. Девушка решает больше не давить, лишь хмыкает и отходит к своей парте. — Что это только что было? — решается наконец-то дышать чуть громче Хёнджин. Хан пожимает плечами, делая вид, что написанное в учебнике в десять раз интересней заданного вопроса. К счастью, Джисон быстро сдаётся, видя, что Хван больше не станет расспрашивать про эту ситуацию, и пара по истории проходит в своём обычном русле. Парни на задних партах рисуют в тетрадях всякие шедевры дабы скоротать время, а преподаватель старается делать вид, что не замечает полное отсутствие интереса к его предмету, обещая отыграться на самостоятельной работе, подбирая вопросы посложнее. Со звонком Хёнджин отправляется в свой кабинет, а Джисон коротать время на курилке. В роли «курилки» выступает никому ненужная пристройка напротив школы, которую не смогли достроить владельцы здания, и никто пока не захотел его приобрести. Это место давно оккупировали школьники для признаний в любви, выяснения отношений и посвящения времени никотину. Стены внутри были исписаны бездушными романтическими цитатами. Хоть они и создавали особую атмосферу этому месту, но тот факт, что Джисону хотелось блевать от них, взять баллончик и привести это место во что-то нормальное, скрыть нельзя. К счастью, место на стенах почти не было из-за того, что преподавательница по биологии уверенно думала, что никто не догадывается, куда деваются цветы, которые не смогли прижиться в душном кабинете. Поэтому одно из таких растений, название которого Хан никогда не узнает, пустило свои стебли по стенам. На деле это была маранта. Именно она создавала свою особенную атмосферу в этом здании, что заставляла Джисона из раза в раз отдавать предпочтения этому месту, а не заднему двору школы. Помещение выглядело утопически со своей романтикой. Хан сидел на широком подоконнике, выдыхая очередное облако дыма, и смотрел на аккуратно выведенные строчки: «Дождь хлестал по щекам, бил ветер стёкла витрин. Но я слышал только то, как внутри тебя бился хрусталь». Джисон лишь хмыкает, думая, какая безвкусица. — Знал, что найду тебя здесь. Хану не требуется оборачиваться и смотреть, кто это. Нагло нарушать его покой может только один человек. — Будешь везде за мной ходить? Минхо улыбается и садится напротив, закрывая собой ту цитату очередного лирического страдальца. «Хоть какая-то польза от него», — думает парень. — Хотел сказать, спасибо, что разрешил побыть некоторое время у тебя. Джисон никак не реагирует. Лицо отвёрнуто к окну, что даёт возможность для Ли рассмотреть его профиль. Он не обижается, что тот ничего не отвечает, ссылаясь на то, что Хан просто хочет побыть один. Главное, что Минхо сказал, что хотел, поэтому сейчас, понимая намёк, встаёт и хочет направиться к выходу. — Минхо, — тот оборачивается обратно, — родители пришли после смены, но, если опять будет какая-то хуйня с отцом, то можешь приходить — они уже с детства привыкшие, что я домой всех котов тащу. Ли смеётся и подходит к нему чуть ближе. — Дурень, — треплет его по волосам, коротко целует в макушку и уходит, когда Джисон чуть ли не шипит из-за этого. — Ты же говорил…! — Это не считается, — перебивает его и выходит из здания, оставляя после себя навязчивый терпкий запах черники — такой же, как и гель для душа Хана. — Что этот котяра себе позволяет? Переводит взгляд обратно в стену напротив и начинает раздражаться ещё сильнее. Понимает, что желание курить совсем пропало, и тушит бычок, взяв вместо него в руки телефон. Кому: котяра Без вопросов. Быстро написал свою любимую фразу или цитату. От кого: котяра Бельчонок милашка. Кому: котяра Я СЕРЬЁЗНО! После двадцати секунд молчания, Хан не ожидал от Минхо, чего-то серьёзного, но лучше уже будет так, чем что-то плаксивое. От кого: котяра Игра началась. «Он кроме баскетбола увлекается вообще чем-нибудь?» — думает Хан, когда роется в портфеле. Достав из сумки два маркера: чёрный и белый, закрашивает тёмным надоедливую цитату и, немного подождав, пока высохнет, пишет поверх светлым то, что прислал Ли. И довольный собой, возвращается на занятия.***
День проходит быстро. Как обычно, встретившись за десять минут до начала тренировки, первыми приходят в раздевалку Джисон и Хёнджин. — Тебе Минхо ничего не говорил? — ненавязчиво интересуется Хван, почти переодевшись. — Например? — То, что ему мог сказать Чан. — Да, вроде, нет. А что такое? Мысль о том, что есть что-то, о чём знают только они вдвоём приятно засела меж рёбер, но парень не решил пока придавать этому большое значение из-за того, что примерно минут через двадцать это перестанет быть какой-либо тайной. — Увидишь, — подмигивает. — О, ребят, вы уже тут, — входит Дейки; за ним сразу и двое других. — Мы встретили, Чани, — садится рядом Иори, — сказал, что мы сегодня снова на улице. Новенькие решили подождать остальных и идти все вместе. — А он уже там? — спрашивает Хван. — Да, они с Минхо уже были переодеты. — Они вообще учатся? — вздыхает Хан. Подходя ближе к стадиону, ещё издалека было видно, что двое парней стояли не одни. Хёнджин ловит себя на мысли, что, когда знаешь, кто это, то внутри намного спокойней, и странное нудящее чувство не просыпается. Перед парнями в спортивной форме стоит голубоглазая блондинка — внешность совсем нетипичная для таких мест. Чан становится к парням, отдавая девушке инициативу представиться самой. — Всем привет. Меня зовут Аки. Рада представиться вашим новым тренером. Предыдущий с сегодняшнего дня разделяет обязанности капитана с ещё одним игроком в команде — Хёнджином, — девушка решила вывалить на парней всё и сразу. Выговорила, почти не делая вдоха. Все замолчали, по очереди переводя взгляд с Аки на Хвана. Джисон, не выдержав атмосферы, решил нарушить тишину: — Молодцы, ребята, неловкую паузу выдержали отлично, теперь можно перейти к поздравлениям. Девушка смеётся, показывая, что с ней можно вести себя неформально. Хан кладёт руку на плечо друга. — Мистер крутой, получается? — повторив за Джисоном, улыбается ему Минхо. — Вице-капитан сан, а человечки статусом пониже, обречённые, как ваши друзья, всё ещё могут обращаться к Вам неформально? — шутит Хан. — Прекрати, — Хёнджин хочет умереть со стыда; понимает, что раздеваться со всеми — ничего, в сравнении с тем, что происходит сейчас. — Хёнджина, всё в порядке, — чувствует его смущение Иори, — ты заслужил. После проявленной инициативы подтянулись с поздравлениями и Дейки с Каташи, показывая, что очень рады за Хвана и полностью одобряют его кандидатуру. Все на игре видели, как Хёнджин взаимодействует с капитаном, поэтому сомневаться в правильности принятого решения — смысла нет. Чан стоял чуть сбоку, улыбаясь Хвану глазами, в которых читалось, что он знал, что так и будет. — Если закончили с поздравлениями, то приступим к тренировке, — по привычке собрал всех Крис. Капитан получил на такое самоуправство лишь взгляд с поднятыми бровями Аки. — Дорогой, начальство поменялось, не забыл? — Минхо решил сразу стать на сторону тренера и подшутить над Чаном. — Чани, ты обсуждал со всеми принцип межшкольных? — Его разве кто-то не понимает? В первой части играем на вылет. Проиграл — значит для тебя соревнования закончились. Главное помнить, что расслабляться нельзя. — Так, — продолжила за капитаном Аки, — команды из Токио находятся в блоках от А до Д. Победитель каждого блока попадает на турнир чемпионов. Три лучших команды по результатам турнира проходят на зимний кубок. — Вы должны помнить, что проходят всего три школы из трёхсот, — уточняет Крис. У Хёнджина поднялась тревожность. Почему-то, когда он давал обещания победить, он не понимал масштаб работы. Конечно, он не откажется от своих слов, но вдох становится сделать с каждым разом всё труднее. На нём огромный груз ответственности, который даёт ему стимул не опускать руки и тренироваться усердней. С новым статусом вице-капитана придётся делать ещё больше, чем раньше, но ради команды и капитана он готов. — Только один процент отберут на турнир — это и есть чемпионат. — Суть такая, но всегда надо помнить, что их не отберут, а они добьются этого сами, — все прекрасно понимают, что Чан пока знает намного больше, поэтому новому тренеру придётся сделать всё, чтобы заслужить признание команды. — До отборочных осталось три дня, — напоминает Аки, — я посмотрела отчёты; в том году вы оступились за шаг до цели, но в этом обязательно пройдёте. Нам попадётся много сильных команд, но самый главный наш соперник — команда Шутоку. — В том году, — напоминает Чан, — они были в восьмёрке на национальных. К тому же, у них, как и у Кайджо, есть игрок-оружие. — Всё так. Не побьём их — не попадём на чемпионат. — Ты знаком с ним? — обращается к капитану Хёнджин. — Сомневаюсь, что вы поверите, если я расскажу. Он совсем на другом уровне. И если он стал ещё сильнее, то боюсь представить, что мы должны сделать, чтобы выиграть Шутоку. — До встречи с Шутоку, — разряжает атмосферу Джисон, — нужно ещё в других играх не облажаться. — Я получила списки следующих игр, — достаёт бумаги из сумки; лицо вдруг помрачнело. — Вчера ты была повеселее, — замечает Чан. — Не думаю, что сейчас надо волноваться о Шутоку с таким противником в игре в четверг. Парни замерли. Большинство не знали сильные школы Токио и не догадывались про их игроков. Почему Чан знаком со всей Японией остаётся загадкой. Быть в неведении ужасно, а мрачное настроение тренера при виде бумаг лишь больше усугубляет ситуацию. — Ты о чём? — так же не понимает Крис. — Мы играем с академией Шинкьё, и у них есть один проблемный игрок. Позже видео покажу, — передаёт капитану телефон, — гляньте пока фотографии. — Нихуя себе, — не сдерживается Джисон. — Его зовут Папа Мбай Сики. Рост два метра. Вес восемьдесят семь килограмм. Студент из Сенегала. — Сенегал? — Минхо находится в таком же культурном шоке, — Громадный. На игроков с фотографии смотрит афроамериканец с явно выраженной мускулатурой. — Таких вообще берут в Японию? — сомневается в честности Иори, чей рост еле приближается к 175. — Заграничный студент? — Каташи больше не хочет смотреть на фотографию, — Сенегал? Это вообще где? — Он просто здоровый, — успокаивает всех Чан, — успокойтесь. — Этот Папа Мбай… Как его там дальше? — не может вспомнить Дейки. Остальные игроки начали придумывать, как проще его назвать, но ничего дальше неосознанных расистских шуток не выходило. — Так не пойдёт, — явно раздражается Аки; переводит взгляд на Хвана, которому так же не смешно, — Хёнджинни, придумай ты прозвище. Парень глубоко задумался, стараясь подобрать что-то максимально простое и необидное для самого иностранца. — Может, Отец? Первый издал смешок Джисон. За ним подтянулись и остальные. Стопроцентное попадание. — Слушать сюда! — успокаивает всех Аки, — он не просто высокий. У него длиннющие руки и ноги. С каждым годом всё больше школ приглашают иностранных учеников для усиления спортивных команд. Наш противник — школа Шинкьё, в прошлом году была типичным середнячком, но с приходом всего одного игрока — стала совсем другой командой. Никто не достаёт так высоко, поэтому никто не способен его остановить. — Но мы же не можем сидеть сложа руки? — Минхо негодует такому пессимистическому настрою нового тренера. — А кто говорит об обратном? — резко поменялась в настроении Аки, — в общем, Чан и Хёнджин, с сегодняшнего дня у вас своя программа тренировок, — парни посмотрели друг на друга, улыбнулись и кивнули; с сегодняшнего дня они работают и играют в паре, — игра начинается в четверг! Не думайте, что будут какие-либо поблажки! — ДА!!! — крикнули настроенные на тяжёлые тренировки игроки. Так и начались их тяжёлые будни. Игры проходили намного дольше. Их не отпускали с зала до тех пор, пока вахтёры не выгоняли со школы. Аки оставила программу, составленную Крисом, лишь умножила всего в два и три раза. Приходя, они сразу бежали по десять кругов на стадионе, затем после душа шли на занятия, на которых было невозможно ни о чём думать кроме как приближающейся игры. Чан и Хёнджин на английском откровенно спали на плечах друг друга, потому что для них всё было ещё сложнее. Начали раскрывать способности Иори и Каташи, чтобы запасные всегда смогли выйти и показать такой же уровень, как и у основных. Делали упор на тренировках на выносливость и силу. Тренировали защиту, отрабатывая техники на Чане, если не смог пройти он, то и большинство других на играх не смогут сопротивляться напору Сейрин. Качали мускулатуру, стараясь приблизиться к такому же уровню, что и Отец. В перерывах Аки показывала различные стратегии, объясняя, что на всю игру не может быть один план. Учила их выбрать лучшее из предложенного, чтобы они научились самостоятельно и быстро принимать решения во время игры. Аки оказалась отличным тренером, которая прекрасно понимала тонкости игры и тренировок. Проведя с ней больше времени, становится понятно откуда в Чане такие садистские наклонности, которые проявляют себя во время занятий.***
Так прошли пару дней тренировок. Казалось, что прошло не так много времени, чтобы устать, но прямо сейчас два обессиленных тела лежат в кабинете Кайтани, которая, как оказалось, отпросила у математика не только Хёнджина, но и Джисона. — Хочется с окна выброситься, — скулит Хан. — Мы на первом этаже, — подмечает Хван. — Закрой рот, — чуть ли не плачет, — Кайтани сэмпай, этот монстр хуже Чана. Она нас совсем не жалеет. Джисон сидит на стуле, Кайтани обнимает его сзади за шею и гладит по голове. — Она ко мне недавно заходила, и мы вместе пили чай. Рассказывала смешные истории со своей страны. Сони, она милашка. — Уйди, предательница. У нас завтра игра, а я не уверен, что смогу встать с этого кресла. У Джисона нет сил скинуть руки Кайтани с себя, поэтому он дальше, как кот, почти мурлычет, когда она пытается его успокоить. Хёнджин лежит на небольшом диване, куда еле помещаются его ноги, не показывая каких-либо признаков жизни. — Хёнджинни, ты там живой? — Мг… — Если решил откинуться, то, пожалуйста, можешь это сделать в кабинете историка. Я не знаю, что с ним сделаю, если этот дед ещё раз зайдёт ко мне распечатать какой-нибудь важный документ, а в итоге перепутает файл, а когда решит проверить в последний момент, поймёт, что у него на руках целый блок листов с его фотографиями из папки «ПЛЯЖ ЮИГАХАМА В КАМАКУРА 2007» Хватка на шеи Хана стала сильнее, и он почти начал задыхаться. — Кайтани, не смеши меня, пресс болит, — подал признаки жизни Хван. — Было бы там чему болеть, — и тут же встречается с двумя взглядами, которых явно сейчас взяли на слабо, — ладно, верю, только не надо раздеваться. Боюсь, меня неправильно поймут. — Сони, у нас тренировка через двадцать минут, — осознаёт Хёнджин, когда смотрит на дисплей телефона, понимая, что последняя пара математики уже закончилась. — Нет, пожалуйста, не заставляй меня туда идти. Кайтани сэмпай, скажи Аки, что ты нас случайно отравила своим нереально вкусным чаем. — Не подлизывайся. Валите давайте; мой рабочий день закончен. — Вот такой ты друг, только пока тебе за это платят. Пошли Джинни, нам здесь больше не рады, — пытается стащить его с дивана, — надеюсь, по пути в спортзал в школу решит врезаться грузовик. Джисон уходит, таща на себе Хёнджина. Актёрской игре этих двоих нет предела. — Волнуешься перед игрой? — Хван слезает с него, выйдя за двери. — Волнуюсь о том: смогу ли дойти домой сегодня, а так всё нормально. А ты? — Ты знаешь, почему всегда буду переживать. — До сих пор не понял до конца, на кой чёрт ты дал это обещание. — Бес попутал, — шутит парень. На это раз тренировка прошла в той же манере, но играли они чуть меньше, чтобы остались силы на завтра. Игра с самого утра, поэтому занятия на первую пару отменены, и им надо хорошо выспаться. Хёнджин подходит к Чану, пока тот убирает мячи. — Сегодня не остаёмся? Чан смотрит на его умоляющие глаза и смеётся. — Конечно, нет, тебе надо выспаться. Хван резко отступает от своей стратегии давить на жалость и становится серьёзным. — А тебе что ли нет? — Сегодня есть пару дел, — Крис тяжело вздыхает, — с которыми закончу поздно вечером, если не ночью, — Хёнджин прищуривает глаза, пытаясь найти ответы, не задавая вопросы; капитана это непозволительно сильно умиляет, — ничего такого, о чём ты мог подумать. Сегодня привезут новую кровать, которую нужно собрать, должны были чуть позже, но как получилось. — Хочешь помогу? — выпаливает, особо не задумавшись. Чан мотает головой. — Ты должен отдохнуть перед игрой. — Хочешь завтра всё скинуть на мои плечи? — Бан смотрит вопросительно, — Если будешь уставшим, то на игре от тебя никакого толка. Поэтому, — старается говорить, как можно уверенней, — я иду помогать тебе. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень милый? — Да, — старается не краснеть, — ты, примерно миллион раз, — Чан смеётся. — Спасибо. — Это ради обещания. — Знаю. Хван ни за что не признается, что не только из-за этого, думает, что Крису необязательно знать всех тонкостей отношения Хёнджина к нему.***
Придя домой к Чану, Хван сначала удивляется размерам квартиры, как минимум, она намного больше, чем его, а во-вторых, архитектура просто отличная — дизайнер постарался, когда лепил из двух комнат, что-то приличней коробки. Затем сразу думает: не одиноко ли с такими высокими потолками. У Хёнджина в голове физика работает по-другому. Формулы там тоже иные: выше потолок — выше уровень одиночества и тревожности. Он надеется, что так работает только с ним, и Бану хорошо тут. Не знает, как давно начал переживать о чувствах капитана, но от этого уже никуда не деться. — Хочешь есть? — вырывает из глубоких мыслей Чан. — А? Не-а, не хочу, спасибо. Крис сначала долго на него смотрит, а затем убирает вопрос из интонации. — Будешь. — Мама? Ты? — смеётся парень. — Если будешь пропускать приёмы пищи, то быстро потеряешь массу, и всё, что накачал, сдуется. — А ты подглядывал, если знаешь, что там что-то есть? — хитро улыбается, надеясь на то, что Чан поймёт, что он шутит. — Мы вместе переодевались тысячу раз. — Скучный, — избавляется от ухмылки, — показывай, где диван. — Сначала поедим. Хёнджин вздыхает. Пока капитан ведёт его на кухню, мысли о квартире снова не дают ему покоя. Прекрасно видно, что она для двоих. Хван почти решился спросить, не одиноко ли ему тут без отца. Но парень не знает, как Чан переживает отъезд близкого человека, поэтому пока решает не портить настроения тому, кто так ярко ему улыбается. — Диван же ещё не привезли? — Хёнджин, заметив, что дом чист от миллионных коробок, решает спросить за едой. — Привезут в семь часов. Ты же понимаешь, что мы закончим очень поздно? — Ты ещё помнишь, как выглядит моя квартира? — Ну да. — Всю мебель я собирал сам. Тебе, считай, повезло — у тебя тут почти профессионал по сборке мебели, плюс — бесплатный, — Хван решил умолчать некие детали истории, например, что собирал он не один, а с Джисоном и о том, когда они собирали один из шкафов, одна из балок полетела на Кками, но это мелочи, — поэтому если поторопимся, то успеем. — Верю, — улыбается Чан. — Почему ты вообще решил купить диван, живя здесь второй год? — На моём стало невозможно спать. Не знаю как, но я его поломал. — Нехорошие мысли в голову пошли. — Вовсе нет! — смеётся, — У меня в прошлом году из-за тренировок были ужасные судороги, может, через сон бил по кровати. — Почему я не удивлён, что ты начал изводить себя тренировками не только в этом году? — Они были сложнее, чем у нас сейчас, — Крис посмотрел на парня немного грустным взглядом, — надеюсь, у тебя такого нет? — Всё нормально, — успокаивает его Хёнджин, — но ещё пару занятий с Аки — и точно начнутся, — после этого парню удаётся вернуть ямочки Чана на место. Где-то в 19:09 принесли кровать. Только, когда рабочие отнесли его в комнату Криса, тогда у парня получилось рассмотреть то место, где часто проводит время Чан. Спальня будто кричала о его характере. Идеальная чистота, местами приторно правильно. Чистые стены с однотонными обоями, странно, что на них ничего нет, но это ещё что-то говорит о капитане, как о человека. Что-то такое, чтобы он никогда сам о себе не рассказал, что является более интимным. — Ты так смотришь, — застукивает его Чан. — Где плакаты? Я был уверен, что ты фанат многих талантливых баскетболистов, а тут даже Джордан не висит. — Хочешь тебя распечатаю и повешу? — Очень смешно, — он не покраснеет опять, только не наедине с Крисом в его комнате, — а где старая кровать? — Её вывезли ещё вчера, поэтому и надо собрать сегодня, — отвечает парень, попутно доставая из коробок все детали и думая, куда пока поставить огромный матрас. Хёнджин помог разложить всё на пол в правильном порядке. Почти все кровати собираются одинаково. К счастью, у них мебель одной фирмы, а их инструкции Хван выучил наизусть. Доставая из одной упаковки все мелкие детали, с ними шёл ещё и план сборки. — Кажется, я только что запутался ещё больше, — признался Крис после того, как повертел этот несчастный листик в руках. — Потому что инструкция на японском? — сдерживает смех Хёнджин, сразу получая презрительный взгляд, — она не понадобится, я помню в каком порядке собирать, поэтому тащи рулетку, две отвёртки, молоток, два ключа на тринадцать и по одному на двенадцать и десять. Чан смотрит, будто только что перед ним стал другой человек. Он знал, если человек не разбирается в математике, то всё что связано с руками в творческом плане идёт отлично, но не настолько же… Он быстро побежал в гардеробную у входа, где на верхней полке ждали своего часа инструменты. — Тут есть всё, — по возвращении говорит Чан, — но ключ на тринадцать только один. — Без второго никак. — Мои соседи на этаже — одни бабульки, не думаю, что у них найдётся. — Ты слишком недооцениваешь японских женщин, — вздыхает Хван, — стой здесь. Используя свой лучший диалект и обаяния, он решил применить это на пожилой даме, которая с радостью отдала после этого не только все свои ключи, но и дом бы переписала. К счастью, у Хёнджина уже есть свой, так бы не сдержался. Возвращается обратно с целой упаковкой ключей, победно улыбаясь Крису. — Пока можешь просто подавать то, что я прошу. — Да, капитан, — находясь ещё в лёгком восхищении. — Никогда не привыкну, — тихо пробубнел парень. Всё шло хорошо, пока Хвану нужны были только «балка большая», «доска маленькая» и «палка средняя», но, когда Хёнджин перешёл на сленг посерьёзнее: «шуруп», «винт», «гайка», — Чан начал паниковать. — Крис, это винт, я просил шуруп, — пытается быть серьёзным, но внутри сдерживает смех, — ты что их не различаешь? — Они же не кей-поп группа, — стонет капитан, — какой нормальный человек будет видеть разницу? Хван не знает почему, но видеть, что люди не такие идеальные во всём — безумно привлекает. Понимать, что предмет твоего воздыхания такой же, как и ты — нечто потрясающее для Хёнджина. Он будто становится намного ближе и не кажется таким недосягаемым. Было бы ещё намного легче, если бы Чан не был таким идеальным во всём остальном, и стены вокруг него с чистотой квартирой не кричали о правильности Бана. — Я представляю, сколько бы ты тут сидел, — вздыхает, — уже вижу это смс с утра: «Прости, сегодня без горячей фоточки и без игры с Шинкьё». Следующая смс будет скобочка, означающая что угодно, начиная от: «я собираю диван», — заканчивая: «я сломал спину». Чан загадочно улыбнулся. — Что? — замечает Хёнджин и останавливает свой поток предположений, что было, если бы он такой хороший не вызвался помочь. — Признаёшь, что та фотка была горячей? — Я так сказал? — Крис кивает и пытается сдержать смех, — Тебе показалось. На, держи тут, — даёт указания и идёт сам смотреть шуруп. Бан продолжал на него смотреть, когда тот боролся со своими красными ушами. Хёнджину ловко удалось потом сменить тему на завтрашнюю игру, и они спокойно, без происшествий собрали диван. На часах было без двадцати десять. Оба устало завалились на кровать, соприкасаясь плечами. Парни сначала молчали, пытаясь перевести дыхания от проделанной работы. Крис первый осторожно нарушил тишину: — Останешься? — С ума сошёл? — резко пришёл в себя; глаза почему-то не могли ни за что зацепиться, — А кто Кками кормить будет? — Ты сам рассказывал, что оставляешь ему еду в миске на весь день, из-за того, что поздно приходишь и сразу вырубаешься. — Всё то ты помнишь… — Не всё, — Чан сделал небольшую паузу — не уверен, что говорить это правильно, — только то, что ты говоришь. — Я бы толкнул тебя, но у меня нет сил. — Я постелю нам, — пытается встать Крис. — Нам? — Ты же не думаешь, что я положу кого-нибудь на пол перед игрой? — Хёнджин выглядел до ужаса потерянным, — Пожалуйста, не говори, что ты забыл про существование второй комнаты и думал, что мы ляжем вместе? — Хван никогда ещё не чувствовал себя большим придурком, но хорошо, что он может всё спихнуть на усталость, — Ты сегодня пробуешь новый диван. — парень нервно засмеялся; Крис потрепал его за волосы, — Ты милый. Хёнджин скидывает его руку. — Пошли, помогу заправить бельё. — Ага, — Бан подаёт ему руку. Надевая пододеяльник, Хван только сейчас заметил, что за массивными шторами скрывается балкон. — Ты ночью часто ходишь курить? — Иногда бывает, — пожимает плечами, — а что такое? — Если кто-то придёт в комнату посреди ночи, то буду знать, что это всего лишь главный хулиган Сейрин, а не какой-нибудь маньяк. Крис смеётся, теряя силу в руках даже для того, чтобы до конца разобраться с одеялом. — Не думаю, что буду курить перед игрой. — Ну на всякий случай нужно было спросить. Парни решили сразу лечь спать. Согласились, что обойдутся без фильмов на ночь и без всего того, о чём они пожалеют, когда в семь часов утра будильник даст о себе знать. Они решили напоследок проветрить комнату, открыв балкон, и постоять там, чтобы подышать свежим воздухам, которого явно не хватало последние часы. Хёнджин мало разговаривал по вечерам. Привык, что в это время он всегда один в квартире, сложно менять свои привычки. — О чём задумался? — Хван и не заметил, как несколько минут пытается протереть дырку на ночном Токио. — Я хвастался тебе, какой у меня крутой вид, когда у тебя он просто бесподобный, — парень смотрит с замиранием сердца на город; Крис живёт выше, поэтому можно рассмотреть намного больше всего. — Здесь приятно думать, — лениво улыбается собственным мыслям, — школьная крыша с этим не сравнится. — оба тихо смеются, — Ты правда задумался именно об этом? — Хёнджин мотает головой, — Это связано с завтрашней игрой? — Что-то вроде того… — Обещание… — догадывается капитан. — Я не отказываюсь от него и попытаюсь всеми силами сдержать, — успокаивает ненужные мысли Чана. — Из-за него ты чувствуешь на себе больше ответственности, чем на ком-либо ещё? Парень почти незаметно кивает. — Но даже так я всё равно хочу его выполнить. — Джинни, — переводит на него взгляд, — я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы помочь тебе, и ты не был с этим наедине. — Хван улыбается; он знал, что Крис на его стороне и внутренне поддерживает, но почему-то, когда парень говорит об этом вслух — в два раза приятней, и тепло внутри ещё более ощутимо, — Пошли. — Куда? — Дам тебе одежду для сна. Из-за усталости ты слишком много себя накручиваешь. — Хёнджин не может убрать эту глупую улыбку с лица. Парни вышли с балкона, оставив дверь на микропроветривании, и пошли в коридор к шкафу с одеждой. Бан начал выбирать ту, что могла бы подойти Хвану. Хёнджин в это время решил поиграть в собственные игры без которых его досуг был бы совсем скучным. Из-за усталости он кидается в две крайности: либо думает слишком много, либо не думает вообще. Поэтому сейчас Хван расстёгивает рубашку, по завершению, кладя её на плечо. Чан, выбрав более-менее что-то подходящее по размеру, закрыл дверь шкафа, которая их разделяла, видит перед собой полуголого парня. Немного изменившееся тело Хёнджина не могло оставить Криса равнодушным, только не тогда, когда они оба ужасно сонные. — С моей стороны было бы непростительным преступлением, если бы это всё пропало, — ужасно хочется прикоснуться и провести рукой. — Интересный комплимент, — лениво улыбается. Чана не может это не умилять. Даёт ему одежду и решает не испытывать себя. — Спокойной ночи, Джинни. — Хван очень уставший, теперь ещё и хмурится, — Что такое? — улыбается Бан. Хёнджин берёт его за мизинец свободной от одежды рукой. — Спокойной ночи, Крис. Чан хочет сделать огромную глупость. Чувствует, как усталость делает их двоих уязвимыми перед необдуманными действиями. Но в таком состоянии парень бессилен перед своими желаниями и перед таким открытым Хваном. Он поднимает их «связанные» ладони и дарит кисте Хёнджина ближе к мизинцу нежный поцелуй. Хван улыбается, видимо, не совсем понимая, что сейчас произошло. Парень целует Криса в том же месте. Чан чувствует, как за мгновение внизу живота стало тяжело. — Отдыхай, Джинни. Хёнджин кивает и уходит в «свою» комнату. Утром у них будет много вопросов, но как хорошо, что до него ещё так далеко. Спят они крепко. Бан не ходит курить, а Хван не просыпается от лишних звуков. Хёнджин открывает глаза ещё до будильника, когда чувствует вкусный запах с кухни, сразу узнав в нём Тамаго-яки — омлет, свёрнутый в рулет. Вспоминает те редкие моменты, когда в детстве его мама часто готовила это перед школой, и он получался не спаленым. Парень решает не ждать звонка и не досыпать свои положенные десять минут. Идёт на кухню и замирает у дверного проёма, когда понимает, что Чан его не замечает. В голове рождается просто зловещая идея. Хван незаметно подкрадывается к нему сзади. — БУ! — резко дотрагивается к голым бокам Криса. Парень вскрикивает, вызывая тем самым самый искренний смех Хёнджина, — Ты такой смешной. — И тебе, доброе утро, солнышко. — всё ещё находится в лёгком шоке. Хёнджин садится за стол, улыбаясь готовке полуголого Чана. — У меня только чай, не против одного утра без кофе? — Крису не отвечают, и он оборачивается, — Чего так лыбишься? — Можно скажу, как Джисон? — Бан смеётся, одобряя неожиданный порыв, — Ну жених! Чан смотрит вниз, понимая, что по привычке надел на себя лишь шорты, забыв, что дома не один. — Извини, совсем не привык, что здесь бывает кто-то кроме меня. — быстро идёт к шкафу за футболкой. Хёнджин не стал его останавливать, чтобы не встретиться лицом к лицу с особенностями физиологии молодого организма по утрам. — Да чего я там не видел? — Всё ещё продолжаешь говорить, как Джисон? — говорит с коридора чуть громче, чтобы тот его услышал. — Только сейчас понял, какое удовольствие ему доставляет так издеваться над людьми, — Хван наоборот сказал чуть тише. Вернувшись на кухню, Чан достал две тарелки и такое же количество чашек. На кружках были изображены два баскетболиста. Хван замечает и прыскает, заставляя парня обернуться. — Теперь понятно, почему нет плакатов. — Это Минхо подарил, я бы сам не купил. — оправдывается, вызывая ещё шире улыбку напротив, — Тебе сколько сахара? Хёнджин копирует Чана, когда Хван фотографировал его в антикварной лавке, подставляя два пальца к лицу. Крис на секунду завис, не сразу понимая, что это означает: две ложечки сахара. Он никогда не устанет ловить себя на мысли, какой Хёнджин красивый и милый. Но то, что Хван это делает у него на кухне в его одежде, откликается где-то внутри Бана особенно сильно. Чан прикладывает все усилия, чтобы отвернуться и насыпать этот чёртов сахар. Поставив тарелку, приборы и чашку перед парнем, Хёнджин пробует блюда капитана. В глазах сразу появляются звёздочки. — Почему не говорил, что так вкусно готовишь? — Очень много ума нужно, чтобы сделать омлет. — Ты не понимаешь… Мой отец ест мамин подгоревший тамаго-яки больше, чем я живу, а ты даже не спалил его. Поверь, дело не в таланте. Чан смеётся, но отвлекается, когда слышит вибрацию телефона. Звонят Хвану. — Джисонни? — Доброе утро всем диванным философам и всем тем, кто любит их собирать, надрывать спину, пропускать игру и оставлять тащить команду на хрупкие плечи Хан Джисона, кота и троих фанатиков миссис Я-Сломаю-Вас-И-Без-Дивана-Аки! Хёнджин не включил громкую связь, но Хан говорит довольно громко, чтобы Чан всё слышал. — Откуда ты знаешь? — переводит взгляд на капитана. — Ты хоть понимаешь, в какой осадок я выпал, когда Минхо рассказал с утра новости от Чана?! — Но всё же обошлось. Мы быстро собрали. — Придурки! Я разговариваю сейчас с тобой, потому что у нас сегодня игра. После неё у нас объявляется недельный бойкот! — Хван и Крис хихикают, — Вам повезло, что у меня хорошее настроение для того, чтобы видеть троих лошков с самого утра, поэтому снова пиши своему ненаглядному, — видимо, Минхо не упомянул, что он остался у Чана, или наоборот Крис не уточнял подробности, — и зови его идти вместе. Всё! Отбой связи. Джисон бросает трубку. Хвана радует такое обилие шуток от него с самого утра. Не успев толком подумать о том, что сегодня будет хороший день, как встречается с подозрительным взглядом Чана. — Снова? — улыбается, — Так ты тогда написал, чтобы пойти вместе? Хёнджин смеётся, пытаясь сделать вид, будто он это и не скрывал. — Нельзя отрицать, что твоё фото было приятным бонусом. — А… Хван перебивает: — Было очень вкусно. Я воспользуюсь ванной? — не дожидается ответа, — Спасибо. — и убежал. Сегодня только холодный душ. И без того жарко. Когда Хёнджин вышел, Чан уже был собран. Стараясь быстрее одеться, они не обсуждали это, но вышли чуть раньше, чтобы прийти быстрее Минхо и Джисона. К школе они доехали под упрёки об отсутствии мозгов и ответственности. Ли во всю поддерживал Хана — редкие случаи, когда их мнение полностью схоже. Когда они пришли, в спортзале уже было много народа, в том числе и другая команда. Сегодня игра начинается намного раньше, но время разогреться всё равно было. В этот раз решили разделить площадку на две части, а не идти на стадион. С раздевалками также. Чан кинул извиняющийся взгляд на Хёнджина. — Всё нормально, — тихо, чтобы услышал только капитан. — Переодеваемся и начинаем разминку. Джинни, сходишь, пожалуйста, распечатать списки игроков, кто сегодня играет? Крис знает, что к тому времени, когда Хван разберётся с поручением, уже все переоденутся, и раздевалка будет пуста. Хёнджин не говорит вслух «спасибо», Чан и без этого прочитал искреннюю благодарность в глазах парня. Не спеша пошёл в знакомый кабинет. — О, Хёнджинни, а ты чего тут? Лично решил позвать на игру? — улыбается и подмигивает Кайтани. — Привет, надо распечатать имена игроков. — Грубиян. — Ты же и так придёшь, — закатывает глаза, вспоминая, как они с Джисоном звали её тысячу раз. — Ну с таким потребительским отношениям уже и не знаю, — но всё равно садится за компьютер и выполняет просьбу. — Спасибо, жду на игре, — ловит листы и убегает переодеваться. Присоединившись к разминке, ещё никто пока не видел главного игрока Шинкьё. — Что-то Отца не видно, — настораживается Джисон. — Ой блять, — кто-то ругается по-английски на входе в спортзал. Все обращают внимание, как высокий парень ударился о проём двери. — В Японии всё такое маленькое, — в помещении появляется афроамериканец, не стоит долго гадать, кто это. — Он здоровый, — удивляется Иори. — И длинный, — добавляет Каташи. — Где ты пропадаешь? — зовёт Отца тренер, — Давай быстрее. — Простите опоздал, — пытается говорить на японском, но акцент получается просто ужасным. — Почему ты только эту фразу чисто выговариваешь? — подходит один из игроков. К его ногам подкатывается мяч. — Ой, простите, — сразу бежит забирать Минхо. — Кстати, вы действительно обыграли Кайджо? — спрашивает всё тот же игрок; Ли узнаёт в нём капитана Шинкьё. — Ну для них это тоже был первый матч. — Ясно… Похоже, лучшие игроки Японии не так сильны, как про них говорят. — Оружие Кайджо проиграло? — присоединяется Отец, — Меня вызвали сюда, чтобы победить пятёрку. Я разочарован. Хёнджин чувствует, как рядом стоящий Чан напрягается. Отец идёт, смотря вдаль, и спотыкается. Как оказалось позже, об Джисона, который в это время завязывал шнурки. — Мальчик, детям нельзя на площадку. — Хан знал, что у него детские пухлые щёки, но не настолько же, чтобы путать его с ребёнком, даже, если присмотреться и увидеть разницу во внешности с Отцом, понимая, что тот выглядит очень молодо на его фоне. Видя под белой футболкой чёрную форму Сейрин искренне удивляется, — Так ты игрок? — Джисон со всех сил пытается сдержать себя, понимает, что даже, если что-то и скажет, то этот длинный вряд ли поймёт суть, — Кайджо проиграли детям? — вздыхает Отец, — Оружие Японии дети? Обернувшись на команду Хан замечает, как все стараются сдержать смех. — Очень, блять, смешно. — Он начинает меня раздражать, — Минхо — единственный, кто не смеялся. Подкалывать бельчонка может только он. — Тебе не нравится проигрывать? — подначивает их двоих Чан, — Надо показать Отцу, почему не стоит недооценивать детей, — явно сам смеётся над этим высказыванием — капитан точно не похож на ребёнка, как оказалось вчера, тело Хёнджина — тоже. На трибунах в это время, где нет стульев и что-то вроде балкона, стоит один блондин, к которому подходит другой парень. — Неожиданно тебя здесь увидеть, — ему не надо оборачиваться, чтобы понять человека, которого научился узнавать по шагам. — Живу недалеко, — услышав знакомый хриплый голос, Феликс улыбается собственным способностям. — Ты живёшь в другом конце города, — смеётся Ёнбок, но улыбка тут же пропадает с лица, когда Чанбин подходит ближе и кладёт руку на плечо. Притворяться больше не надо, поэтому можно сказать правду. — Стало интересно, кто разгромил моего дорогого Феликса, — то, что видит парень напротив нельзя назвать улыбкой, скорее, оскал зверя, — незаменимое оружие Кайджо. — Какой ты злой, Бинни — пытается не поддаваться парень, — им просто повезло. Уверен, в следующий раз у них и шанса не будет. — Конечно, ты же должен обойти их и показать мне, как ты подрос, — запускает руку в волосы. — Всё ещё считаешь меня ребёнком? — С Сейрин ты подтвердил, что так и есть. Маленький капризный ребёнок, который не получил свою игрушку. — приближается к его губам слишком близко, но в глазах нет никакой нежности, лишь одна ярость? Феликс не до конца может понять эмоции, овладевшие Чанбином, — Бан Чан? Не так ли? Дело же не только в том, что он земляк? Хочешь показать, что ты вырос, покажи, что можешь в одиночку хоть что-то. — Ёнбок тянется к нему ближе, но Со мигом отстраняется, — Пока не заслужил, цыплёнок. Чанбин уходит занять нормальное место, чтобы не стоять всю игру. Мысли Феликса перебивает свисток, означающий начало игры. На раздачу мяча отправляется Чан, против которого становится Отец. Как бы не пытался высоко прыгнуть Бан, руки иностранца всё равно оказались длиннее. — Да ладно? Не верю. — удивляется Джисон, — Как он мог проиграть в прыжке? — Сволочь, — Чан разозлился буквально сразу же. Настрой на игру положен не самый приятный. Мяч оказывается у капитана Шинкьё, тот отдаёт пас обратно Отцу. Крис предугадав это, сразу же бежит в защиту кольца. — Просто прыгнул без финта? Да он меня за сопляка держит. — Чан пытается прыгнуть ещё выше, чтобы перекрыть бросок, — Он огромен, — не верит в то, что не получилось — мяч в корзине. Счёт 2:0 — ведёт Шинкьё. — Слишком просто, — Хёнджин не понимает, что больше режет слух: акцент или само высказывание. — Не переживайте, — кричит Чан и отдаёт пас Минхо, — давайте вернём его. Ли легко обходит слабую защиту противника, отдаёт пас Дейки, тот кидает Джисону. Хан бросает трёхочковый: — Получите! — но бросок перекрывает в прыжке Отец, — Да ладно? Он достал мяч даже под такой траекторией? Его вообще можно обыграть? — Это смешно, — разочаровано вздыхает на скамейке Иори. — Приглашать иностранцев нечестно, — поддерживает его Каташи. — А вы большие фанаты тренировок? — насмешливо улыбается капитан Шинкьё. — Чего? — не понимает Джисон. — Видели мы таких. Ребята говорят, нечестно приглашать иностранцев, но мы вроде правил не нарушаем. — Ну вы можете взять в команду двоих, — не понимает в чём претензия. — Верно. Что такого в приглашении сильного игрока? Всё совсем просто. Всё, что нам надо — это дать ему мяч, и он будет набирать очки, — в голове Хана сразу флешбэками вспоминаются сначала изнурительные тренировки с Чаном и Минхо, а после невозможные часы с Аки. — Не знаю, насколько это просто, но, если эта такая политика — вам лучше не жаловаться, когда мы вас разгромим из-за того, что сами вы и пальцем без него не в состоянии пошевелить. К тому же у нас есть тоже пару козырей. — Что? — улыбка стирается с его лица. Счёт 8:3 — ведёт Шинкьё. Отец не был идеальным в бросках, поэтому часто промахивался. В очередной такой раз мяч подобрал Дейки, когда того сразу же накрыл восьмой. Отсутствие тренировок было видно на лицо — он с лёгкостью прошёл его защиту. — Его точность неожиданно упала, — испугался капитан Шинкьё, — что происходит? — Теперь увеличить счёт не так просто, — улыбается со скамейки Аки, — потому что Чан не даёт Отцу играть. — В каком смысле не даёт? — не понимает Иори. — Даже если он не может дотянуться, есть другой путь. Путь Дейки. — Путь Дейки? — Он мастер, когда дело касается защиты. Видно, что в прошлом году они много тренировались вместе. Я права? — Да, так и есть, — удивляется точности Каташи, — именно от Дейки капитан узнал, как остановить кого-то крупнее его самого. — Блок не единственный способ остановить бросок. Можно вынудить игрока промахнуться. Чан не даёт ему делать и идти, куда хочет Отец, поэтому тот и промахивается, вытесняя его из зоны комфорта. — Он давит на него, чтобы ему было неудобно бросать… — Так и есть, — победно улыбается Аки. — Снова промах! — разнеслось из трибун. — Да он вообще не попадает. — Толку от этих иностранцев? — Заткнитесь! — срывается капитан Шинкьё, — На площадке совсем не так, как на трибунах, — говорит с тяжёлой отдышкой. — С такими прыжками он его почти заблокировал, — восхищаются Джисон и Хёнджин, — а своей игрой сбил прицел. — Да что с тобой?! — не выдерживает Отец. Шинкьё снова мажет. — Не иди у него на поводу, — старается подбодрить четвёртый, — он не сможет закрыть тебя. В защиту! — Ты как? — Хван подбегает к Крису. — Не просто. Но надо разбить его на его поле, — парень кивнул и побежал. Чан подбегает к Отцу, когда разыгрывается мяч. — Эй, я хочу прояснить пару вещей. Во-первых, я заблокирую один из твоих бросков сегодня. — Ты не сможешь, — злится, — я не проиграю команде с детьми. — Во-вторых, — побежал ближе к кольцу. Отец видит пас, который летит от Минхо прямо на него. — Повезло. Не заметил, как рядом находился Хёнджин, который перенаправил пас Ли на Чана. Бан принял подачу и забросил в прыжке мяч в корзину. — Эти «дети» ещё доставят тебе хлопот, — насмешливо произносит Крис, когда опускается на землю. Как только мяч стукнулся о площадку, лицо Отца озарило сразу несколько эмоций: удивление, шок, отчаяние. — Что?! Что это было?! Мяч у четвёртого. — Ответь им! Даёт пас седьмому, но Хван намного быстрее, он добегает до мяча, отдавая пас снова капитану. И тот забивает. — Что за хуйня?! — Да кто они такие? — у Отца пропал весь боевой дух. — Да ладно? — послышалось с трибун, — Они забили мяч сразу после вбрасывания? — Уже два данка подряд. — Было классно, — подбегает Минхо к Крису. Счёт 8:23 — ведёт Сейрин. Раздался свисток, означающий окончания первого тайма. — Хёнджин, ты отыграл своё время, — начинает Аки, — я тебя заменю. Начав игру вместе с тобой мы немного просядем к середине. Нельзя дать им ликвидировать отрыв. Кроме Отца у них нет сильных игроков. В итоге, они почти перестали набирать очки после того, как Чан закрыл их главного игрока. — Оставьте это мне, — соглашается с мнением тренера Крис. Начался второй тайм. Бан, как и планировалось сразу же закрыл Отца, когда ему кинули мяч. — Я не проиграю! Обязательно победа будет моя. Казалось, что в этот раз Отец прыгнул намного выше, чем в первом тайме. Чан не был готов к такому неожиданному порыву, поэтому у него не получилось закрыть бросок. Мяч в корзине. — Он вырос что ли? — не верит Джисон. — Я абсолютно серьёзен, — отец обращается к Крису, — я не проиграю. Капитан смеётся. — О большем я и не прошу, — Хёнджин прекрасно знает, как ему нравится играть с сильным противником, который воспринимает его и команду всерьёз. Счёт 12:24 — ведёт Сейрин. Мяч у Джисона. Тот, не теряя времени, кидает трёхочковый. — Блять. Слишком низко, — Хан замечает собственную ошибку. Увидев её, Чан сразу закрывает Отца, чтобы тот не перекрыл. Мяч отбивается от кольца, попадая в руки Криса. Тот сразу забивает. — Отличный бросок, — кричит Каташи. — Мбай, не суетись, — пытается успокоить его четвёртый. Обходя защиту Минхо, отдаёт пас шестому, а тот сразу кидает Отцу. Он прыгает, но Чан знает, что в этот раз он сам прыгнет выше. Так и выходит. Отец отдаёт пас обратно седьмому. — Что такое? Опять не получилось? Ещё раз! Но всё повторилось. — Почему? Почему он прыгает всё выше и выше, — злится Отец, когда раз за разом Бан не даёт ему забросить. — Поразительно, — восхищается Хёнджин, сидя радом с Аки. — Он не просто мешает Отцу играть, — удивляется Каташи, — он полностью переигрывает его. Похоже, тренировки себя оправдали. — Тебе не кажется, что он старается чересчур? — Аки что-то не нравится. «Настанет день, когда он достигнет уровня «оружие баскетбола Японии» и перерастёт команду», — думает про себя Хван. Четвёртый забивает трёхочковый. Счёт 51:60 — ведёт Сейрин. — Разница в девять очков! Ещё ничего не решено! — Нельзя дать им ликвидировать отрыв, — пугается Аки, — Хёнджин, выйдешь на последние пять минут? — Конечно. Я давно готов. — Супер. Иди! Выйдя на площадку. Он сразу делает пас Дейки, и тот забивает. После этого отбивает буквально каждую подачу другой команды, не давая им и шанса, чтобы забить. Так проходит вся игра. Можно буквально почувствовать, как в воздухе летает разочарование. Шинкьё сдались, толком не закончив игру. — Опять он?! — Да что с ними такое? — поддерживает возмущения капитан Шинкьё. — Не ослабляйте защиту до самого конца, — указывает Чан. Мяч у Отца. — Я же говорил, что не собираюсь проигрывать, — говорит, когда сразу же видит за собой Криса. — Похоже, ты себе переоценил. В сравнении с тобой Феликс на порядок сильнее. Не знаю для чего тебя позвали. Крис отбирает у него мяч. Раздаётся свисток, означающий конец игры. Счёт 67:79 — победила Сейрин. — Отлично! Победа! — побежали к своим Иори и Каташи. Аки облегчённо выдохнула. Она безумна рада, что первая её игра в роли тренера прошла более, чем успешно. Джисон вырывается из общих объятий, не заметив в них Минхо. Быстро найдя того глазами, замечает, что тот просто стоит и улыбается. Сразу понимает, что что-то не так. Улыбка неискренняя, а в глазах читается вовсе не радость победы. «Боль?!» Хан быстро подходит к Ли, незаметно беря его за талию, помогая стоять. — Я не буду говорить, что я был прав, потому что я бы очень хотел, чтобы я тогда ошибся. Джисон понял, что тот не может и шагу ступить, чтобы не упасть. Того разрывает на части боль, и Минхо всеми силами пытается это скрыть. И если бы это был другой человек, то Хан точно восхитился бы им, но это Минхо… Его Минхо, которому сейчас ужасно больно. Если присмотреться, то всю тяжесть тела Ли перенёс на правую ногу, в то время как левая сильно дрожит. — Если ты аккуратно будешь продолжать меня держать, то все будут думать, что мы очень рады победе. И никто ни на что не обратит внимание. — Ты сможешь не хромать? — Попробую. Минхо был прав. Никто не заметил, что что-то не так. После того, как все переоделись, Чан снова предложил где-нибудь посидеть. На этот раз Ли опять нашёл какое-то оправдание, а Джисон соврал, что ему нужно кое с кем встретиться. Парни ушли отмечать победу, Минхо и Хан сказали не ждать их. — Сможешь дойти до метро? — обеспокоенно спросил Джисон, как только попрощался с Хёнджином. — Папа прислал своего водителя. Надо только дойти до выхода школы. — Я надеюсь, он отвезёт в больницу? — Ли кивает, — Я еду с тобой. — Сони, это надолго. — Я же сказал, что еду, — небрежно складывает свои и Минхо вещи в спортивную сумку. — Спасибо, — говорит как можно тише. В частной больнице, куда отвезли Ли, доктор успокоил боль с помощью обезболивающих и даст несколько рекомендаций к восстановлению. Главная из них — не тревожить ногу. Сказал, что с ней не так всё плохо, но добавил, что Минхо её добивает своими тренировками и играми, где не даёт себе ни грамма отдыха. Закончив с обследованием, попросил заехать к нему завтра. Ли выходит в коридор, где его уже час ждёт Хан. — Что сказал врач? — Всё нормально. — Ты врёшь. — Правда, — встречается с недоверчивым взглядом парня, — хочешь поехать ко мне? — А твой отец? — Рин, где отец? — обращается к водителю, которому старший Ли велел сидеть в больнице. — На работе. У него допоздна важное мероприятие. — Ну хорошо, — соглашается Джисон. Добираются они не так быстро. Больница была ближе к центру, а частный дом больше удалён от города. Отпуская водителя, Хан сам помогает Минхо добраться до дверей. — Ничего себе у тебя хоромы, — выдает Джисон, как только они заходят внутрь, — заберёшься сам по лестнице? — затем смотрит обратно на парня, понимая, что тому было нелегко с машины выбраться. Видимо, обезбол нормально не подействовал ещё. Помогая, дойти до его комнаты, аккуратно садит Минхо на кровать. — Ты даже не представляешь, как сильно напугал меня. — Извини. — Минхо, что правда сказали врачи? — После травмы сильно её перенапрягаю. Нужен отдых. — Следующая игра в субботу. Найдёшь оправдание от тренировок? — Ты думаешь, я стану? — Да, думаю, — удивляется его беспечности, — иначе я расскажу Чану или Аки, и они тебя лично откосят от игры. До сих не могу поверить, что помогаю тебе в этом, — садится рядом с ним. — Спасибо. — Не смей благодарить меня за то, что делаю тебе хуже. — Переживаешь за меня? — улыбается Ли. — Заткнись. — Минхо обнимает Джисона, заставляя его своим весом, лечь на кровать, — Я не против, чтобы ты обнимал меня во сне, но, молю, давай я постелю, и мы сходим в душ. Уверен, врач после тебя десять раз кабинет проветрил и продезинфицировал. Ли хрипло смеётся, но всё равно поднимается, медленно подходя к шкафу напротив. — Иди в душ первый, — и даёт одежду. — Даже не пошутишь, чтобы мы пошли вместе? — Когда-нибудь попросишь об этом сам, — Джисон покраснел. — Идиот, — быстро убежал в душевую. Когда приходит обратно, Минхо уже лежит с влажными волосами в одних шортах. — Как я не догадался, что в такой домине несколько ванн. — ложится с другого края; Ли пристально наблюдает за действиями Хана, — Что? Минхо резко его подтягивает ближе и подминает его под себя так, чтобы двоим было удобно. Джисон уже по привычке пошипел на парня, но также быстро и заснул из-за усталости.***
Поздно вечером, когда игра давно закончилось и все пошли по домам. Лишь двое старшеклассников не спешили расходиться. Найдя какую-то площадку, один парень сидел на качелях, еле отталкиваясь ногами, другой стоял просто рядом, подпирая её плечом. — Они выиграли и сегодня. Не боишься, что и тебя обойдут? — Не неси бред, цыплёнок. Ты знаешь, что никто этого не сможет сделать. Кто как бы силён не был, я сломаю его, заставив забыть, что такое баскетбол. Они утонут в своей собственной беспомощности и бесполезности на площадке. И сделаю так даже с тобой, если не перестанешь нести такую хуйню. Феликс смотрел испуганными глазами себе под ноги, не осмелившись взглянуть на Чанбина. Не в этого человека он когда-то влюбился. Он не понимает, что с ним стало, и в кого Со превратился. Ёнбок хотел, чтобы Чан согласился с ним играть, они вдвоём обошли Чанбина, и он стал таким, каким был прежде. Феликс отказывается верить в то, что он больше никогда не увидит искреннюю улыбку, а не этот противный оскал. Парень догадывается в чём дело. Он всеми силами, даже без Чана, заставит Чанбина снова полюбить баскетбол.