Кё:касуигэцу (きょうかすいげつ)

Унесёт в моря мою печаль

Принесут тебя седые воды

Тысячи дорог до дома знай

Я буду здесь

Долгие годы

      Обычно утро Минхо начинается с того, что он перекладывается на холодную часть кровати и досыпает оставшиеся минуты перед будильником. На этот раз никакого холодного уголка не было. Тело горело, было душно, но это было ничем из-за того, что в это тепло Ли проваливался с головой. Удивлён, как из-за его дыхания в шею Джисона, у парня нет ожога на этом месте. Он бы и дальше не просыпался, обвив руки вокруг тела рядом посильнее, но для этого нужно было вчера думать головой и выключить звук на телефоне.       От кого: Чани.       Доброе утро)       Сегодня всё в силе?       Минхо не может не ответить Крису. Хоть они и не особо показывают, насколько близки, Ли всё равно будет считать его братом. Произошло слишком много событий, где Чан всегда был рядом, и Минхо никогда бы себя не простил, если бы думал, что не хочет отвечать ему такой же искренностью.       Кому: Чани.       Утро)       Да, отец ничего не переносил.       От кого: Чани.       Нам надо ещё поговорить.       Кому: Чани.       Ладно.       Внутри на секунду что-то оборвалось. Минхо переживал, что Чан мог всё понять, что у того с ногой. Успокаивала лишь мысль о том, что тем для разговора действительно было много. Например, особое отношение к одному из игроков со стороны Криса. Может, Ли что-то и показалось, но услышать хоть слово насчёт этого от Бана было бы неплохо.       Джисон лежит прям на руке Минхо, которая ужасно затекла, но убирать её парень всё равно не хочет. Она так мило подпирает щёчки Хана. Ли уверен, что мог бы смотреть на это вечно. Сейчас Джисон выглядит наиболее спокойным, таким, каким он был до всего бардака, что пролетел в его голове. Минхо хотел бы, чтобы парень всегда чувствовал себя спокойно и правильно в компании Ли. Минхо не может удержаться, чтобы не погладить волосы Хана освободившийся рукой. Пока он смотрел на них, волосы выглядели очень мягкими, когда Ли запустил пальцы в них предположения подтвердились — волосы в действительности очень приятные. Хан рассказывал ему, что много раз осветлял их, но, видимо, у Хёнджина и правда талант, если он не испортил волосы Джисона.       — Шары выкатятся, если будешь так пялиться.       Минхо на секунду и забыл, что он может видеть милого Хана только тогда, когда он спит. Но обычный Джисон первый понравился Ли, поэтому на такое своеобразное «Доброе утро», он может только посмеяться.       — Я тебя разбудил?       — Ага. Я думал, коты спят до обеда.       — Мы рано легли вчера.       Джисон не смотрел вечером на время. Помнит лишь то, что, когда вернулся с душа, окна были завешены шторами. Вероятно, Ли сделал это из-за того, что ещё не потемнело. Он переводит взгляд на окно, но сталкивается лишь с кошачьими глазами.       — Перестань на меня так смотреть. — Джисон со всех проснувшихся сил пытается выбраться с хватки Минхо, не запутавшись в одеяле или ногах, обвитых вокруг его собственных. Как выяснилось позже, это бесполезно — у Ли сил больше, как и желания, чтобы Хан ещё повалялся с ним, — Ты невыносим. — сдаётся парень, когда Минхо валится прямо на него.       Ли что-то мурлычет парню в шею, вероятно, сам не понимая что. Ему безумно хочется укусить, шея кажется такой гладкой, да и Джисон лежит, не сопротивляясь уже целых пару секунд. В прочем, это не поцелуй. Зачем себе отказывать? Минхо кусает Хана ближе к плечу. Не сильно, всего лишь ради того, чтобы услышать ворчания младшего.       — Минхо, блять! — откуда-то появляются силы, и он спихивает Ли с себя.       Через какое-то время после утренней «зарядки», когда они уже спустились и успели позавтракать, Джисон решил, что больше не может избегать той темы, которая собственно и привела его вчера в этот дом, но решает пока зайти издалека.       — Почему ты обманул меня?       — Я? И в чём же?       — Ты сказал, что мы соседи, но ты живёшь даже не в том же районе.       — А… Ты про тот раз, когда я приехал к тебе? — Ли не похож на того человека, которого только что уличи во вранье, Джисон спихивает это на взбалмошный характер. — Я не соврал.       — Что?       — Я и правда приехал к тебе с этого дома, но у нашей семьи есть одна квартира недалеко от твоего дома. Просто я давно там не был.       — Это же старая квартира, где ты раньше жил с отцом?       — Ага. Как догадался?       — Ну а какие есть причины ещё, что ты ходишь в школу, которая так далеко от дома?       — Умный бельчонок, — потрепал его волосы.       Джисон решает, что пора спрашивать то, к чему клонил:       — Ты же помнишь, что тебе сегодня к врачу? — Минхо кивает. — Мне идти с тобой?       Хан не знает, почему задаёт вопрос. Он хочет пойти, чтобы удостовериться, что Ли точно был на приёме и с ним всё хорошо, насколько это возможно в такой ситуации. Джисон пока не может внутренне понять: не слишком ли это всё для них. Минхо не станет давить, если тот сомневается.       — Меня отвезут в больницу. А тебе в школу через час.       Хан прекрасно понимает, почему Ли его только что оттолкнул — Джисон проявил сомнение. По Минхо видно, что он такое не любит. Хан всё равно благодарен Ли за то, что тот продолжает давать ему время, хоть и идёт вразрез своим интересам. С благодарностью приходит и чувство ответственности, поэтому Джисон считает своей обязанностью хоть как-то объясниться:       — Я… — не знает толком, зачем полез изъясняться, когда оба и так всё понимаю, но не хочет это оставлять так.       — Доброе утро, малышня. — инициатива Джисона сказать Минхо что-то серьёзное растворяется в воздухе. Его перебивает высокий подтянутый мужчина в чёрных брюках, с слегка расслабленном галстуке и небрежно закинутом на левое плечо пиджаке. По таким же красивым чертам лица и наглой улыбочке не сложно догадаться, кто это — старший Ли, отец Минхо. Тот подходит ближе к сыну, чтобы ещё больше растрепать, образовавшиеся после долгого сна, гнездо на голове. — Представишь своего друга?       — Это Джисон. — Хан легко кланяется головой.       — Привет, Джисон. — жмёт ему руку. — Слышал, ты помог вчера этому балбесу? Спасибо.       — Не стоит. — Хан всегда видел в людях нечто большее, что они пытаются показать. Например, сейчас на лице старшего Ли весёлая дружелюбная улыбка, а в глазах явно отображается беспокойство. Джисон представлял этого человека совсем по-другому. В реальности же оказалось, что он самый обычный беспокоящийся о своём сыне отец.       — Останешься на обед, Джисон?       За него отвечает Минхо:       — Пап, Рин сможет отвезти Джисона в школу? Ему сегодня на занятия.       — Да, конечно.       Попрощавшись с отцом Минхо, Джисон первый пошёл в сторону выхода, успев лишь уловить, как Ли старший говорил своему сыну, чтобы тот был более вежливым и передал своему другу, что его всегда рады здесь видеть.       У машины стало почему-то неловко. Ощущалось неправильность ситуации. У Джисона не сделана домашка, он почти опоздал и боль в теле после игры ещё заметно ощущается. Все указывает на то, что они должны сейчас поехать вместе к врачу, так как идти на занятия смысла нет.       — Пока? — видимо Ли почувствовал это первым. Не стал открыто говорить о том, что всё ещё можно поменять планы на день, но вопросительная интонацию полностью его выдавала.       — Пока. — Джисон идиот, и не перестанет так о себе думать, пока его кто-то сильно не ударит по голове, чтобы тот пришёл в себя.       Минхо разворачивается, не стал даже долго смотреть. Ему стало понятно всё ещё на кухне, почему он подумал о небольшой надежде, когда знал, что разочаруется в своей наивности ещё больше — непонятно.       — Минхо, — Ли не оборачивается на него, лишь поворачивает голову немного в сторону так, что Хан может видеть лишь профиль его лица, — напиши, как прошёл приём у врача.       Парень усмехается собственным мыслям. Не может понять, что у младшего в голове: Хан сомневается в правильности собственного решения или просто из вежливости попросил написать? Приходит к выводу, что он сам запутал Джисона, поэтому не имеет права злиться на него или расстраиваться из-за такой ситуации. Он рад, что Хан мечется, а не говорит сразу всему «нет».       — Ага. — кидает напоследок и уходит обратно в дом, оставляя Джисона на Рина.       Ехали они быстро, и Хану казалось, что на такой скорости гнетущие мысли за ним не успевают. За окном машины была солнечная погода, в такие дни Джисон думает, что он готов к любому раскладу событий, поэтому старается не думать о чувстве внутри, которое кричит о неправильности всего дня. Только приехав в школу, те мысли, которые не поспевали на скорости 120 км/ч, врезались в Хана, почти сбивая его с ног. Как оказалось, это были старые ощущения, которые присутствовали в его сознании весь первый класс старшей школы. Ему противно здесь находиться. Ужасно хочется прогулять.       Джисон не стал бороться с этим. Посмотрев расписание и увидев первым историю, решает, что на сегодня прилежной школьной жизни достаточно и направляется в актовый зал.       — И почему я знал, что ты тоже здесь будешь?       Парень видит Хёнджина, который что-то расслабленно выводит в своём скетчбуке.       — Привет, — машет ему рукой, запихнув карандаш между пальцев, — не хочу сегодня никуда идти. — Хан усаживается рядом, откидывая голову на спинку, тихо наблюдая за создающимся рисунком на листе. — Хочешь поговорить?       — О чём? — говорит так, хоть и знает, что есть куча тем для разговора, о которых они почему-то молчат.       — Всё поменялось как-то резко, — Хван решает начать первым, — мы больше не рисуем на стенах, не прогуливаем, — осекается, — сегодня первый раз за долгое время. Да и самое странное — мы занимаемся спортом.       Джисон усмехается. Понимает, что тот клонит к тому, что они не привыкли быть такими правильными.       — Поэтому нам простят пару «энок». — парни немного помолчали, обдумывая все изменения у себя в голове. — Ты чувствуешь себя на своём месте?       Хёнджин смотрит на друга. В глазах всё читается, поэтому, когда он почти незаметно мотает головой — мысли Хана подтверждаются.       — То есть, это сложно объяснить. Когда я выхожу на площадку, то, да. Мне кажется, что нет более правильных вещей, чем это. Но в остальное время, мне кажется, я занимаю чьё-то место.       — И будто недостоин этого. — угадывает его мысли; Хван грустно улыбается. — Это связано только с баскетболом? — решает, что Хёнджину есть что сказать ещё.       — Не только. — не знает есть ли смысл говорить об этом вслух, думает, что Джисон давно многое понял.       — Думаешь, что рядом с определёнными людьми тоже должен быть не ты?       Хван опускает голову, переводя взгляд на рисунок.       — Ты как обычно знаешь больше, чем я.       Хан не знает, догадывается ли Хёнджин, что Джисон испытывает похожие чувства. Скорее всего, нет. Он же не рассказывал ничего про Минхо. Хан бы никогда не задавал такие вопросы, но с недавних пор его созданный мир и установленные в нём рамки рушатся.       — Джинни, — до этого набрал больше воздуха в лёгкие, — тебе нравятся парни?       Хван замирает. Он знал, что этот разговор рано или поздно случится, но старался всеми силами его оттянуть. Хёнджин понимает, что слишком долго молчит, поэтому сразу начинает мотать головой.       — Мне никогда не нравились парни, — решает, что сегодня нужно быть честным, поэтому продолжает более осторожно: — но и к девочкам я особого интереса не испытывал. Не думаю, что я гей.       — Но всё меняется в контексте одного человека?       Почему-то глаза предательски защипали. Он знал, что с его мыслями и чувствами что-то не так, но слышать, что это так заметно, просто ужасно. Хёнджин не хочет быть тем, кем, скорее всего, является. Думает, что это неправильно. Решает, что красивая девочка без проблем достойней, чтобы быть на его месте рядом с Крисом.       — Как ты понял? — совсем тихо, будто боится, что его услышат.       Джисон сделал пару кругов указательным пальцем вокруг глаз.       — Тебя выдаёт взгляд. Ты смотришь слишком много на него.       Хван закрывает лицо руками и сильно трёт пальцами глаза. Он не хочет об этом говорить. Будто чувствует, что осуждение летает в воздухе.       — Ты меня ненавидишь? — бормочет через ладонь.       — Что? Нет! Конечно, нет. Я знаю, что ты не какой-то там пидор. Это всего лишь… — пока не может найти правильных слов.       — Ошибка?       — Слушай, я не знаю точных твоих чувств к нему, но я бы никогда не посмел их обесценить. Не знаю надолго ли они у тебя, но я начал это, чтобы ты знал, что не обязан бороться со всем один.       Хёнджину до безумия стыдно, он ненавидит быть очевидным. Парень столько лет ходил с абсолютно холодным взглядом, чтобы его потом просто выдали глаза, которые не могут сопротивляться Чану? Он понимает, что Джисон только что дал понять, что он теперь могут говорить о многих вещах, о которых Хван предпочитал молчать из-за осуждения. Но ему попросту стыдно и неловко, из-за того, что теперь его друг будет думать о нём по-другому. Хёнджин бы очень хотел вернуть всё, как было раньше, но если при этом Криса в его жизни тоже не будет, тогда зачем всё остальное? Просто чтобы у других складывалось мнение о тебе, что ты закрытый, но правильный парень? К чёрту. Он бы хотел разделить свою жизни на две части. В одной он всё тот же друг для Джисона. А в другой он может быть тем, кем всегда мечтал стать — человек, который может показаться милым, тем, кто улыбается, чтобы посмотреть на улыбку напротив. Тем, кого хочется защищать, о ком хочется заботиться. Он не желает быть слабым для человека из второй части его жизни. Он лишь хотел быть тем, кого любят. Хотел быть с тем, кто умеет любить просто так, показывая чувства тем, что человек постоянно рядом. Его родители так не умели. И не научили его. А Хёнджин просто на секунду подумал, что есть такой человек, который мог бы его этому научить, показать какого это быть собой, который рассказал на собственном примере, что показывать собственные чувство — это не тоже самое, что демонстрировать слабость. Скорее, наоборот — ты показываешь силу, в тебе её достаточно, чтобы доказать всем вокруг, в том числе и себе, что тёплого в тебе намного больше, чем ледяного.       — Блять, — Хван ругается, когда понимает, что не смог сдержаться, и глаза заполонила мокрая пелена. Слёзы ещё не покатились, но точно могут, если он не заткнёт эти наивные мысли в голове.       Неожиданно для себя он чувствует, как его заключили в объятия.       — Всё хорошо. Я всегда на твоей стороне.       Хёнджин произносит в плечо Джисона немое «спасибо». Необязательно говорить вслух то, что люди могут прочитать, лишь взглянув на тебя.       — У вас взаимно? — осторожно продолжает говорить Хан. — Я имею ввиду: вы говорили об этом?       Хван мычит в плечо друга что-то отрицательное.       — Не думаю, что когда-нибудь смогу сказать это вслух.       Джисон решил не упоминать многоговорящие взгляды Чана. Не уверен, что они могут значить чуть больше, чем дружба, поэтому не хотел давать ложную надежду взаимности. Думает, что им лучше во всём разобраться самим.       Хан чувствует, как Хёнджин буквально дрожит. Хван ужасно напуган. Боится самого себя — он так очевиден. Переживает, что Крис давно всё понял и просто притворяется, идя против самого себя, делая вид, что ничего не замечает, чтобы Хёнджин не ушёл с команды. Он напуган, что первый раз что-то чувствует к человеку, кто мог запросто запутать его, чтобы Хван и не подумал, что это просто мимолётное самовнушение из-за обаяния и заботы капитана. Но больше он боится только мыслей, которые кричат, что чем бы это не оказалось и как страшно не было бы — Хёнджин не хочет, чтобы это проходило.       Целую пару в актовом зале Джисон говорил с Хваном об искусстве, аниме и манге. Рассказал, какую породу кошки хотел бы, и почему его мама никогда не позволит оставить её у себя. Вскользь упомянул, что немного скучает по родителям. Сказал, что они давно не проводили время вместе, и он бы безумно хотел это исправить. Хан так много говорил, чтобы Хёнджин отвлёкся и успокоился. Хотел привести его мысли в порядок, хотя бы ненадолго. Так же сказал, чтобы Хван думал о чём-нибудь другом и придумал им занятие на сегодня. Хёнджин был благодарен ему, поэтому пообещал, что обязательно найдёт. Увидев в конце его улыбку, Джисон с чистой совестью отпустил Хвана на английский.       Хёнджину и правда стало легче. В голову лезли разные воспоминания, которые доказывали, что Хан всегда умел ненавязчиво успокаивать. Хван не мог поверить, что долгое время не замечал такой заботы и просто обесценивал это, хоть и неосознанно. Стыдно, что раньше не мог назвать его другом, не замечал, что Джисон и правда всегда был на его стороне. Рад, что теперь они стали ближе, и весь этот неловкий период закончился. Хёнджин пока не решил, что будет делать со своей очевидностью, поэтому, из-за отсутствия достаточного количества времени на раздумье правильного поведения, принял самое идиотское решение — как и раньше стать абсолютно холодным к Чану. Не факт, что Крис придёт на английский, но если и соизволит, то Хван не станет удручать его притворством, что Хёнджин ему не противен.       Зайдя в кабинет парень выдохнул — парта пока была пуста. Ужасно хотелось спать из-за обилия пережитых эмоций. Хван полностью положил руки на парту и удобно на них лёг.       Не успев толком заснуть, Хёнджин понял одно: его план провалился, не успев толком начаться, как только знакомый парень вошёл в аудиторию. Крис не стал его будить или отвлекать громкими звуками. Хван чувствовал на себе его взгляд, пока вслед за этим ощущением не пришло более физическое — Чан дотронулся до его волос и убрал ровно ту прядку, что больше всех щекотала лоб. Не знает, как тот догадался, но это неведение не помешало тёплому тягучему ощущению разлиться внутри Хёнджина.       — Ты пахнешь кофе. — прошептал совсем тихо, когда увидел, как дёрнулись его ресницы.       Хван хотел поднять глаза, но не мог. Знает, что если откроет их сейчас, то Крис сразу увидит в них предательский мокрый блеск. Хёнджин не посмел бы плакать дважды, поэтому сейчас он должен справиться со своими чувствами и перебороть себя. И у него получается. Всё ещё лёжа на руках, Хван поворачивает голову в бок, смотря на Чана. Пока ничего не говорит, желая найти ответ в глазах Бана. Тепло накатывает новой волной из-за улыбки с ямочками напротив. Хёнджин думает, что с них всё и началось и виноваты только его ямочки.       Следующие действия Криса немного пугают парня, но Хван находит в себе силы, чтобы оставаться на месте. Чан убирает почти невесомым движением прядь волос Хёнджина за ухо. Со стороны кажется, что человек, который это делает, питает глубокую нежность к другому. Но Хвана это лишь больше запутывает. В душе невыносимо тяжело, думает, что никогда ему не признается из-за того, что ни за что не согласится добровольно лишить самого себя таких моментов, которые точно исчезнут, когда Хёнджин совершит огромную ошибку. Но точно знает: если так будет продолжаться, то Хван обязательно влюбиться в него. В Криса невозможно не влюбиться. Он безумно трудолюбивый, умеет заботиться о всех и сразу, он ответственный, ужасно талантливый и очень добрый. Скорее всего, Хёнджин просто нашёл в нём всё то, что так хотел видеть в самом себе. Думает, что Чан тот человек, который мог бы научить его быть таким же. Хван никогда не поймёт, почему его глупое сердце решило, что лучше воспринимать Криса не обычным старшим братом или капитаном, а чем-то нежным, таким о чём всегда хочется говорить шёпотом и думать наедине с собой.       Но чтобы уже не случилось, это произошло. И как думает сам Хёнджин он многому уже научился у Чана. Раньше он бы отступил от всего, показал, как ему всё безразлично. Сейчас же Хван решил, что невзаимные чувства намного лучше обречённой любви. Ведь если бы они влюбились оба, сердце Хёнджина разорвалось от того, что несмотря на взаимность, они не могут быть вместе. Такие как Бан должны пожениться, родить детей, отдать их в секцию баскетбола и ходить с красавицей женой на игры своего маленького баскетболиста, попутно становясь успешным человеком и прилежным семьянином. А такие как Хван существуют, чтобы просто быть приятным воспоминаниям из молодости. Такие как Чан будут вспоминать таких как Хёнджин и думать, что их школьные годы были чем-то весёлым и забавным, тем, что, конечно, нельзя рассказать своим детям, но укрепить свою самооценку тем осознанием, что в них когда-то был влюблен один из самых красивых людей, что они встречали.       Хвана пугают мысли о том, что Чан будет думать о нём лишь в контексте какой-то школьной интрижки, поэтому решает, что любить кого-то не взаимно — прекрасно. Так ценно, когда ты хочешь дарить человеку чуть больше, чем «всё» за просто так, потому что твоих чувств достаточно, чтобы заботиться о ком-то безвозмездно.       Хёнджин улыбается ему, улыбка получается немного грустной, но, если не знать про хаос мыслей в голове парня, то её почти невозможно заметить. Хван накрывает ладонь Криса, которая всё так же покоилась на голове Хёнджина, своей. Убирает её, лишь на пару мгновений позволяет себе задержать такое положение рук.       — Признавайся, пришёл, чтобы лично оповестить меня о том, что сегодня мы тренируемся до посинения?       Чан улыбается, его взгляд прикован к собственной руке, которая ещё чувствует нежное прикосновение длинных пальцев.       — Джинни, сегодня у нас не будет тренировки.       — У тебя дела?       — Я имею ввиду, и общей тренировки нет. Сегодня выходной от баскетбола.       — Из-за чего?       Бан тяжело вздохнул:       — Как только Аки узнала, что я вёл вас тренироваться сразу после игры и давал вам лишь один вечер отдыха, а некоторые игроки продолжали заниматься чуть не до ночи, — Хван понял про кого идёт речь, — она сказала, что убьёт меня, если попадусь ей на глаза до субботы.       — Я вроде и не очень устал. Мы даже свою отменим? — Чан кивает.       — Ты же найдёшь чем себя занять?       Хёнджин расплывается в самодовольной улыбочке.       — Это не я похож на ребёнка, у которого, если отнимут игрушку, — намекает на баскетбол, — он от безысходности в потолок будет целый день смотреть.       Крис смеётся, стараясь быть чуть тише из-за того, что на них и так косо смотрит преподаватель. Хёнджин только собирается найти в себе смелость предложить Чану сходить погулять или как-нибудь провести время вместе, как парень его перебивает:       — К сожалению, баскетбол на сегодня отменяется и для меня — надо разобраться с кучей дел.       — Опять диван будешь собирать? — Крис с усмешкой мотает головой. — Моя помощь не нужна?       — Я бы хотел, чтобы ты там присутствовал, но, думаю, это будет лишним.       У Хвана очень редко случаются порывы смелости, когда он может спросить про личные дела Бана. Сегодня, явно, не такой день. Он не знает, как отреагирует Чан на такой вопрос и какие мягкие слова подберёт, чтобы притормозить рвение Хёнджина узнать чужую личную жизнь. Парень не думает, что больше всего его остановило последнее высказывание Криса, но назойливые мысли крутятся вокруг слово «лишним», явно намекая, что лишний там будет только Хван, даже если Чан и не закладывал такой смысл — переубедить парня уже точно не получится.       Но Хёнджин уже решил, что не имеет права обижаться, мир Криса не вертится вокруг него и баскетбола, поэтому он решил, что если ему позволяют быть рядом, то нужно срочно избавиться от эгоистичной привычки: навязать своё общество.       Хван вздохнул, ему лишь на секунду показалось, что он вгоняет себя в рамки. Перевёл взгляд на парня рядом, который сосредоточено смотрел на доску и следил за преподавателем. Возможно, учитель рассказывает что-то интересное, но Хёнджина сложно будет заставить проверить это и оторваться от искушения смотреть на серьёзное лицо Чана. Взгляд не собирался останавливаться на одних лишь глазах. Решил спуститься чуть ниже: к шее, на которой были еле заметные вены по бокам, Хвану удалось лишь пару раз на игре увидеть, как они напрягаются и становятся заметно больше, когда Чан повышал голос. Хёнджин не хотел думать о выражении лица Криса, если бы Хван поцеловал его в шею, точнее он не мог себе этого позволить, ведь в его мыслях Бан задыхается от удовольствия. Его взгляд спустился ещё ниже, увидев расстёгнутую пуговицу, постарался сглотнуть как можно тише. Она открывала чудесный вид на ямочку, где сталкиваются ключицы, к сожалению, самих ключиц не было видно, эта роковая пуговица оставляла Хёнджину слишком много места для воображения. Парень много раз видел Чана без майки, но почему-то именно сейчас эта белая рубашка, что подходила ему слишком сильно, показалось Хвану невероятно интимной. Даже не сама она, а, скорее, как Крис её носит — никогда не застёгивает пуговицы до конца, подворачивает рукава до локтей, открывая вид на сильные руки и вены на них. Рубашка всегда заправлена, поэтому Хёнджин никогда не сдерживал себя, чтобы отметить, что брюки ему идут не менее. Они идеально подчёркивают его спортивную фигуру, обретённую изнуряющими часами, проведёнными в спортзале за тренировками. Именно в этот момент Хван понял, насколько сильно хотел прикоснуться к Чану. И нет такого место, которое он бы желал больше всего. Всё тело парня было одной большой слабостью Хёнджина. Крис, казалось сидел рядом, но одновременно так далеко, лишь это заставляло Хвана думать, что Чан не услышит его порочные мысли и не почувствует, как его буквально пожирают взглядом.       Из-за собственных мыслей Хёнджин выпрямляет спину и незаметно накрывает нижнюю часть лица ладонью, в надежде, что Крис не задастся вопросом: почему сосед по парте так сильно покраснел. Хван внизу живота чувствовал, разбивающую его гордость, тяжесть. Парень знает, что это значит. И если Чан узнает, что тот возбудился, просто представив, как дотрагивается до него, он, во-первых, провалится под землю, во-вторых, поменяет имя и внешность, в-третьих, бросит школу, переедет в другой город, станет монахом и всю жизнь будет замаливать этот грех. Хочется себя успокоить тем, что Бан сам виноват, что так выглядит, но мысли о том, что Хёнджин слишком похотлив для школьной пятницы, не дают переложить ответственность на Чана.       Хван отвлекает себя надеждой на то, что Крис сам решит поделиться своими планами и рассказать, чем всё-таки планирует заняться сегодня, но, видимо, зря. Чан переводит тему:       — Чем будешь заниматься?       — Я кое-что задолжал одному человеку, поэтому сегодня идеальный день, чтобы рассчитаться. — говорит загадками, не замечая за собой, как мстит. — Хотел тебе предложить сходить со мной, но ты слишком занятой для таких бездельников как я.       Бан улыбается, Хёнджин лишь на секунду замечает, как неестественно дрогнул уголок его губ; он не понимал, что это могло значить, лишь до тех пор, пока Чан не решил рискнуть:       — Хочешь завтра после тренировки куда-нибудь сходим?       Хван прищуривает глаза, явно не скрывая наличие появившегося коварного плана.       — Ты не против, если место выберу я?       — Да, конечно.       — Young people, how long are you going to keep talking? — надо отдать должное преподавателю, который слишком долго терпел их разговоры, стараясь не обращать внимание в надежде, что они скоро успокоятся.       Хёнджин был слишком заинтересован в другом весь урок, неудивительно, что он понял, что что-то прослушал только по реакции Чана.       — Что он сказал?       — Говорит, что ты милашка.       Хван цокнул языком, толкая Чана вбок в шутливом жесте, чтобы тот отсел.       Ещё в начале дня в актовом зале коллективно было принято решение: не идти на последнюю пару, поэтому сейчас — в конце дня перед последним уроком двое учеников Сейрин забегают в кабинет педагога организатора, сразу начиная кричать:       — Только сегодня! — начинает Хёнджин.       — И только у нас! — подхватывает Джисон.       — Умопомрачительный фотограф, который предлагает фотосессию в художественной галерее.       — И такой же обворожительный спутник-гид, который расскажет вам про пару картин, потому что про другие он ничего не знает из-за того, что прогулял искусство в нереальном кабинете на первом этаже.       Они становились в смешные позы, которые в их голове выглядели менее комично.       — Чё… — у Кайтани явно болит голова из-за конца сложного дня, поэтому вывозить сразу двоих клоунов она не в состоянии.       Парни сразу улавливают её настрой.       — Я же обещал тебе фотосессию. — поясняет Хван. — Получай. Сегодня в семь вечера идём.       Девушка перевела взгляд на небольшое круглое зеркало, стоящее на столе. Её синяки под глазами и взгляд «убейте меня», явно не придавали большого настроя.       — А у вас нет тренировки?       — Отменили. — Хёнджин усаживается на кресло, беря две маленькие конфетки из стеклянной вазочки, кидая одну Хану, который ловит её и усаживается на рабочее место Кайтани, в то время, когда девушка сидит на полу и доделывает какой-то макет, которым явно должен заниматься кто-то другой, но свободные руки, видимо, нашлись только в этом кабинете.       — Ну так что? — с конфетой за щекой спрашивает Джисон.       — Предлагаете составить компанию двум школотронам? — хитро улыбается педагог.       — Ты всего на три года нас старше. Да и выглядишь младше. — Хван тянется к вазочке.       — Это мы тебе ещё одолжение делаем, тусуясь с тобой. Если ты паспорт потеряешь, тебе и пиво никто не продаст. Ты как свой скучный досуг тогда будешь проводить?       Кайтани смотрит на обоих с выражением лица «Вы чё охренели?», а потом опускает взгляд на предмет в руке:       — Сони, милый, тебе клеем-пистолетом рот заклеить или жопу? — смотрит мило, но в глазах читается неподдельная ярость.       Хан смеётся, когда она встаёт и прибегает к тайному оружию: щекотке.       — Всё-всё, прекрати! Я осознал, что это честь для нас находиться в твоей компании.       Хёнджину всегда было весело наблюдать за взаимодействиями этих двух. Парень почему-то уверен, что они были бы идеальной парой, скорее всего, из-за того, что уже ведут себя, как старая женатая пара. Может, рассуждает Хван, когда Джисон закончит школу, три года не покажутся им какой-то пропастью несовместимою с отношениями. Парень уверен, что девушка стала бы для его друга идеальной музой, ведь это она уговорила Хана в прошлый раз отнести его работы на выставку.       — Хамка! — Хёнджин прослушал, что ответила Хану Кайтани. Пришёл в себя только тогда, когда Джисон вылетает с кабинета до смерти замученный.       — Я пришлю адрес, — поднимается за другом Хван, — но чтобы в шесть уже была готова. — парень оборачивается на выходе. — Мы же не отрываем тебя от каких-либо дел или планов?       — Хван Хёнджин сдерживает обещание — я обязана присутствовать на таком редком мероприятии. — хихикает девушка.       — Очень смешно. Я что ли никогда не сдерживал обещания?       — Ты их никогда и не давал, а если и случались такие редкие моменты, то ты тотчас переводил всё в шутку.       Хёнджин замер, стараясь как можно быстрее справиться с наплывом мыслей и прийти в себя.       — Сейчас снова переведу всё в шутку и будешь сидеть без фотографий. Всё. Обнял, поднял. Чао!       — Ага.       По дороге домой парни решили, что Джисон сегодня остаётся у Хёнджина. Зайдя в метро, Хван понял, что бежать от своих мыслей, вызванных высказыванием Кайтани, уже не получится. Джисон, который, сам не осознавая, помогал избегать их, снова заснул на его плече. Тогда в голову парня сразу врезалось осознание, что подруга всё-таки права, и обещания для Хёнджина всегда были чем-то незначительным. Парень прекрасно понимает, что у него просто не тот характер, чтобы сдерживать что-то или придерживаться единой цели. Тогда у него возникает вопрос: почему человек, имея ввиду себя, который всю жизнь привык к непостоянности, так привязан к одному обещанию с самого начала? Почему, когда давал его, в голове не было ни капли сомнения? Не верит, что ответ на эти вопросы, скорее всего, заключается в том, что уже тогда на подсознательном уровне пытался привязать себя к Чану или наоборот. Не желает признавать, что сам не замечал, как ещё в спортзале на совместном уроке физкультуры всё тело отзывалось на то, как он выглядит и как говорит. Если до этого Хвану осознание многих вещей давалось с большим трудом и тяжёлым принятием, то теперь ему попросту страшно. Он всю жизнь старался быть холодным и ни к кому не привязываться, чтобы в один день его подсознание решило, что его защитный механизм на этот мир должен не заработать именно в ту секунду, когда Чан впервые с ним заговорит? Этого не может быть, не верит, что с ним сыграли в такую злую игру, почему он обязательно должен был довериться именно тому человеку, на кого у Хёнджина с самого начала не было ни шанса? Он уже решил, что даже не собирается пробовать признаться, поэтому всеми силами старается сосредоточиться на шуме метро и прогнать абсолютно все мысли из головы.       У Хвана получается.       Дома парней встречает Кками, который первым делом запрыгивает на руки Джисона.       — Этот предатель, похоже, рад видеть у нас дома любого кроме своего хозяина. — Хан начинает играть и сюсюкаться с собакой, говоря, какой он хороший, в то время, когда пёс совсем не обращает внимание на Хёнджина. — Вот оставлю я кое-кого ехать на метро до конечной, не разбудив его, чтобы он в жизни не понял, где находится — будешь знать, когда дядя Белка больше не придёт.       — Кками, малыш, покусай этого грубияна.       Джисон отпускает его на землю, направляясь на кухню — в этой квартире он давно не гость, а почти второй житель; Кками начинает слишком активно виться вокруг ног Хвана, мотая хвостиком.       Хёнджин назвал Джисона, как это обычно делает Минхо, помешав Хану всеми силами показывать, что он такой же беспечный, как и всегда, и точно не придумал себе миллион ужасных домыслов насчёт Ли из-за того, что тот не написал, хотя явно давно сходил к врачу. Утром его отец был в хорошем настроении, но это не может означать, что и сейчас всё хорошо. Джисону бы хотелось написать, но он попросил это сделать именно Минхо, поэтому сейчас считает свои сообщения лишними.       Находясь в своих мыслях, Хан не заметил, как друг уже успел разогреть рис с рыбой и поставить на стол. Едят они, обсуждая последующие игры, галерею, делясь тем, что хотят увидеть больше всего. Джисон накидывает идей для фото, а Хёнджин обещает, что обязательно постарается их воплотить.       — Чан предложил вместе провести время. — начинает неловко, ещё точно не знает готов ли Хан теперь выслушивать его переживания в таком контексте.       — Сегодня?       — Нет. Вечером у него дела. Предлагает в субботу.       — И куда предлагает пойти?       — Оставляет выбор места за мной.       — И что ты предложишь?       — Пойти ко мне.       Джисон чуть не давится чаем.       — Так скоро?!       Хван не сразу понял, как это звучит со стороны, поэтому как можно скорее решил опередить совсем не те мысли Хана:       — Тебя и Минхо я тоже зову в субботу.       — Хочешь сказать, что тебе буквально предложили провести время вместе, а ты зовёшь ещё кого-то? — Джисон не смог удержать себя от поднятой брови.       — Так будет правильней. — вздыхает парень.       — Для кого? — всё ещё не может понять друга Хан.       — Для нас двоих. Я не могу вести себя нормально наедине с ним. Эти глупые мысли нужно успокоить.       — Хочешь привыкнуть к нему? — наконец догадывается. — Из-за того, что воспринимаешь его по-другому.       — Говорить об этом более неловко, чем просто думать. — закрывает лицо руками.       — Всё нормально, Джинни. — бьёт его легонько по плечу, показывая поддержку. Чуть позже понимает, что лучшая поддержка в данном случае — смена темы. — Придумал, чем мы будем заниматься в субботу?       И это срабатывает — Хёнджин и правда переключается, несмотря на то, что грустный блеск и еле заметный румянец остаются всё ещё на месте.       — Тебе не кажется, что мы слишком долго не выходили из образа пай-мальчиков? — уголки губ поднимаются в хитрой улыбке.       — Ну с учётом того, что мы сегодня прогуляли пару занятий, то не так уж и долго. — Джисон не очень поддерживает настроение друга, не сразу поняв, на что идёт намёк. Хёнджин наклоняет голову в бок, и на губах расцветает ещё более заметная улыбка, которая для Хана обо всём говорит. — Ах ты хитрый лис. Хочешь споить правильность-сана?       — Не факт, что он и Минхо согласятся, но попробовать стоит.       — Я двумя руками «за»! — и настроение начинает подниматься само собой.       Джисон многое бы отдал, чтобы узнать, как Ли будет вести себя пьяным, поэтому от такой возможности отказываться нельзя. На его плечо подсел змей-искуситель, лицо которого уж очень сильно напоминает одного друга, поэтому теперь не отвертеться.       Хан и забыл, какого это чувствовать предстоящее веселье. Вспоминает, что весь прошлый год они с Хёнджином проходили по разным мероприятиям такого типа из-за того, что вертелись в граффити-тусовке. Помнит, как ощущал себе всю неделю: как ожидания разливалось по венам — и ты живёшь от выходных к выходным. Не знает, как ощущал себя в тот период Хёнджин. Он никогда не был в особом восторге от таких компаний, которые там обычно собирались, но никогда не отказывал другу, который говорил, что нашёл, где они проведут выходные. Но несмотря на то, что он никогда не отказывался выпить, холодное равнодушие совсем редко сходило с его лица, иногда сменяясь брезгливостью к тем, кто пытался до него как-то дотронуться. Хван абсолютно не тактильный человек, и на нём всегда было написано, что он там просто, потому что ему скучно, а не потому, что хочет как следует повеселиться. И то, что сейчас он сам хочет организовать подобное мероприятие, только с меньшим количеством людей, не может не удивлять Джисона и не подтверждать собственные мысли в голове, что с Чаном или из-за Чана он абсолютно другой.       Время до встречи пролетело совсем быстро. Парни смотрели телевизор, но постоянно отвлекались, ставя аниме на паузу, чтобы обсудить выходные. Джисон совсем забыл, что ему правда нравилось всё это. Тогда это ожидание заполняло его жизнь смыслом. Сейчас, конечно, это баскетбол и рисование. Но вспомнить то, что раньше радовало тебя и погрузиться в ту атмосферу — всегда приятно. Лишь полностью прочувствовав на короткое время свой старый образ жизни, ненадолго погрузившись в него, можно ощутить собственный личностный рост по возвращению в настоящее.       Несмотря на то, что парни сами назначили время, выбирая такое, чтобы побольше поваляться на диване, устать и выехать пораньше, чтобы не заставить даму ждать, они всё равно вышли поздней, чем планировали. Как хорошо, что Кайтани — это женская копия этих двух, и она их «переопоздала». Парни не могли на неё злиться, девушка выглядело просто шикарно.       — Девушка, вы не видели здесь нашу подружку? — первым начинает Джисон. — Такая обворожительная дама с чудесным чувством стиля. Не проходила мимо?       Кайтани смеётся, когда Хан крутит ее вокруг себя, чтобы она полностью продемонстрировала образ. Окунает её в море комплиментов, вызывая в ней яркий блеск глаз и милый румянец, пробивающийся через светлый тон кожи.       — Чудесно выглядишь. — улыбается Хван, когда девушка смогла вырваться от внимания Джисона.       На самом деле его скромный комплимент описывает лишь один процент от того, как на самом деле выглядит Кайтани. Но дело совсем в другом. Хёнджин прекрасно понимает и видит, насколько их подруга может быть красивой и привлекательной вне школы. Но как бы она не выглядела, как бы себя не вела, сердце Хвана не пропустит ни одного лишнего удара, продолжая работать, как самые надёжные часы. Парень не может вспомнить, чтобы девушки хоть раз заставляли его делать неровный вдох. Но и про парней может сказать тоже самое. Тогда почему именно он? Почему холодная маска с ним не контролируется Хёнджином? Почему надёжное сердце, которое в последние годы и правда было похоже больше на часы, чем на само себя, работает неисправно? Почему дыхание сбивается? На всё это у Хвана может быть лишь один ответ — Крис особенный. Для Хёнджина точно. И как бы он не будет стараться — не сможет влюбиться в девушку, которая будет просто красивой, будет у неё хорошее чувство юмора или она будет разбираться в искусстве. Это всё не то. Ключевой фактор не в этом. Может, он и влюбится в представительницу прекрасного пола, но тогда она тоже будет не рандомным человеком, а кем-то особенным. Но если он так просто сможет переключиться на другую, то считаются его чувства сейчас правдивы? Думает, что, если окажется, что его сердце обманывает, и все эти чувства — самовнушение, всё, что у Хёнджина к Крису — неправда, то, значит, вообще всё — неправда. Не понимает, как может позволить называть кого-то особенным, чтобы потом дать такое же определение другому человеку. Значит второй будет не таким уж и особенным, а зачем тогда быть с тем, кто никогда не станет дороже первого? Хван прекрасно понимает однолюбов, и ни за что не захочет сказать двум разным людям одинаковую фразу из трёх слов — она потеряет смысл сразу же в обеих случаях. Хёнджин ненавидит эту смазливо-философскую часть себя. И его раздражает, что его чувства не могли выбрать более подходящее время, например, когда он полностью разберётся в себе. Думает, что пока слишком рано делать такие заявления, какие образовываются в его голове.       — Зная вас, я удивлена, как вы не забыли камеру. — Кайтани вырывает Хвана из мыслей.       — Первый раз я пропущу такое мнение о нас мимо ушей, но в следующий раз буду тебя фотографировать в шелухе из листьев в стиле «осень 2013», поэтому не выпендривайся. — Хёнджин решил «тактично» промолчать, что они могли опоздать именно из-за того, что возвращались на полпути за фотоаппаратом.       — Джинни хотел сказать: «Меня не воспитали, поэтому я так веду себя с леди». — Джисон берёт девушку под руку и ведёт её к ближайшей знакомой картине.       Хёнджин отправился вслед за ними. Фотосессия проходила более чем удачно. Светило закатное солнышко, поэтому свет играл ключевую роль, когда пламенные лучи пробивались и падали на картины. Пару фотографий были сделаны Кайтани с Джисоном, но Хану быстро надоело из-за того, что он не любитель попадать в кадр, парень сказал, что пойдёт посмотрит, что есть в галерее, пока Хёнджин со своей моделью застряли на одной локации из-за удачного света.       Быстро находившись, Джисон находит свободную скамейку перед серией картин, видимо, они пользуются большим спросом у стариков, раз решили поставить небольшое место для отдыха именно здесь. Хан, расположившись поудобней, достал из глубокого кармана объёмной куртки небольшой скетчбук и карандаш. Попытался перенести на бумагу вдохновение, полученное сегодня от искусства талантливых людей. Джисон пока не может сказать точно, какое чувство внутри него прямо сейчас преобладает: зависть или гордость за людей, которое совсем не на много старше него, за то, что они смогли к своим годам висеть в одной из главных галерей Токио, или всё-таки страх, ведь парень точно знал, что он безумно хочет связать свою жизнь с искусством, но в этой индустрии никогда нельзя добиться успеха одним лишь упорством или наличием образования. Будут ли его собственные картины висеть в известных галереях страны с гордой подписью внизу рамки или будут путешествовать по барахолкам мира, где на них всегда будет поставлено клеймо неизвестного автора? Может, Хан вовсе свяжет свою жизнь с другим ремеслом, а искусство в его жизни навсегда останется на полках родительского дома в виде его старых скетчбуков. Джисон не хочет такого исхода событий, но ему нестрашно, в жизни может случиться всё что-угодно, надо быть хотя бы эмоционально готовым к разным поворотам.       Эти мысли путались и перебивали здравый смысл о том, что если Хан не забросит то, чем он сейчас занимается, то никто его блокнота с карандашом лишать не собирается. Черты на листе, которые он всё это время выводил, не придавая ничего объектного, а лишь окуная в абстракцию, начали приобретать какую-то форму, а через резкие штрихи виднелись знакомые черты лица. Джисон понимает, что сейчас не может думать о будущем, не задавая вопроса: «А будет ли он там?» Хан представляет, каким Минхо будет серьёзно смешным в костюме и как забавно, абсолютно не свойственной собранностью будет поправлять оправу очков, когда соберётся капаться в документах. Всё это выглядело в голове парня комично, ведь Ли совсем не такой.       «А какой?» — быстро пронеслось в мыслях.       Хотел ли Джисон узнать Минхо сам, исследуя его характер по кусочкам, словно собирая какой-то сложный пазл, или чтобы Ли сам рассказал ему всё про себя? По действиям Хана можно было сказать, что он хочет только оттолкнуть Минхо. Думает, что парень достоин совсем другого человека, того, кто не стесняется собственных желаний и не боится думать о том, какой он на самом деле. Он не знает Ли. И дело не в том, что не хочет узнать, просто желает, чтобы тот оставался в безопасности от раненного сердца в будущем, когда Минхо поймёт, что Джисон не тот, кого хотел Ли, когда ещё мог мечтать, когда не сидел за папиным креслом, когда он сам выбирает себе распорядок дня, когда он может выбрать, что поесть, выпить, посмотреть, во что поиграть и в кого влюбиться.       Хан ещё с детства мечтает оправдать чьи-то ожидания, но почему-то в его жизни всё идёт не так с самого начала. Он никогда не забудет печальный взгляд матери и вмиг остывшие глаза отца, когда в семье врачей, до смерти любивших химию и биологию, родился ребёнок, чья душа и сердце с ранних лет обречённо принадлежали искусству. Джисон не хочет видеть нечто похожее снова. Он привык к холоду и негласной печали. Не желает наблюдать ещё и ненависть, когда родители увидят возле их неудавшегося сына — не милую девочку, а другого мальчика. Парень думает, что лучше уже ничего, чем такое. Родители Хана заслуживают сына, который стремится к созданию хоть чего-то верного в своей жизни, компенсируя отсутствие талантов в области медицины наличием «правильной» семьи. Минхо заслуживает парня, который познакомит его со своими родителями с гордостью во взгляде, а не со страхом. Джисон заслуживает быть лучше, чем он сейчас.       — Я понимаю, что работы Тецуи Ишиды очень печальны и вызывают смешанные чувства, но не порть скетчбук. — незаметно подсел Хёнджин, который осторожно забирает из рук друга несчастный блокнот, где Хан уже приличное время своих размышлений делает дырки, агрессивно зачёркивая неудавшийся портрет.       — Задумался. — приходит в себя парень.       — Всё нормально.       — Где Кайтани?       — Пошла поправлять макияж.       Парни ещё пару минут смотрели в тишине на картину перед ними. Подросткам в Японии всегда рано или поздно придётся столкнуться с осознанием, что они считаются лишь простыми винтиками в сложном над-человеческом механизме. Тецуя это прекрасно понимал и боялся одновременно, так как все его картины на тему того, как в Японии забывают про людей, делая из них обычную рабочую силу без чувств и эмоций. Хёнджин считает, что Джисон такой же талантливый. Думает, что с его видением мира, наделённым талантом к живописи и обречённостью на постоянный сарказм, Хан может перенести на холст весь сюрреализм, который создала Япония своими руками. Уверен, что друг сможет так же и даже лучше. Хван уверен и в Чане, парень точно знает, что после зимнего кубка Криса объявят одним из лучших игроков. Хёнджин пока не хочет думать о том, что ждёт его самого, и с помощью чего он будет уверен в собственном будущем.       — Тебе не кажется, — начал Джисон, — что Тэцуя пытался не высмеять сегодняшний реализм, а показать, как ему страшно?       — Страшно? Я думал, он хочет открыть глаза тем, кого всё устраивает. Тем, кто не понимает, что своим смирением они портят жизнь окружающим.       — Возможно, им тоже страшно.       — Страх и трусость — это разные вещи, Сони. Ты можешь бояться, но разбиться для того, чтобы твоим близким было ради чего жить. Мир, который показан в его картинах — не то, ради чего хочется продолжать существовать… — Хван немного помолчал, будто сам не ожидал, что картина может заставить столько размышлять. — А трусость — это про смирение. Когда живёшь так, как на самом деле не хочешь и не желаешь этого менять. С того самого момента, когда ты смиряешься — сразу перестаёшь даже существовать, как нечто живое. И правда становишься одной из бездушных гаек, как в картинах Тецуи.       — Ты просто стал удобной вещью. — продолжает не свою мысль Хан.       — Когда ты боишься — это нормально. Ненормально — когда струсил что-то сделать, чтобы тебе было лучше.       — Даже если другие разочаруются?       — Разочаруются, когда поймут, что перед ними человек, а не бездушный шуруп? — наталкивает его на ответ. — Тогда проблемы у них.       — Чёрт… — Джисон треплет волосы друга, чтобы Хёнджин не посмотрел на него и не увидел, как слёзы хотят вымазать своими глупыми чувствами всё лицо. — Не отнимай мой хлеб психолога.       — Я сказал, что-то важное для тебя? — Хван искренне не может пока понять, почему лицо его друга искажено мокрыми глазами и грустной, почти болящей улыбкой.       — Мне кажется, я не смогу стать лучшим для других, но при этом остаться собой.       — Стань лучше для себя? — осторожно предлагает Хёнджин.       — Думаю, это так не работает.       Хван усмехается, кажется, начиная что-то понимать.       — Мы с тобой два художника-прогульщика, а ещё месяц назад были связаны с криминалом теснее любого якудзы в молодости.       — Интересное сравнение граффитчиков. — улыбается Джисон.       — А ещё мы завтра пьём. Я живу один, потому что ужасно невыносим для родных родителей, которые предпочитают уметь зарабатывать деньги, а не любить собственного сына. Твоя мама не спрашивала твои оценки с младшей школы, а отец интересуется как твои дела, только потому что так написано в глупой книжке по психологии, которую написал человек ни разу не друживши и никого не любивши. Разве мы можем жить правильно для тех, кто давно не старается стать лучше для нас? — говорит тихо, почти шёпотом, возможно, Хёнджин стесняется так правдиво и откровенно говорить с Ханом. — Мы можем лишь показать, что мы способны стать счастливыми и без них. — Ужасная слеза-предательница выжгла полосу на щеке Джисона; Хван быстро стёр её другу. — Я бы очень хотел, чтобы мой друг улыбался, потому что он счастлив, а не из-за того, что так меньше заметно грустные глаза.       Хан уткнулся лицом в плечо Хёнджина.       — Я бы так хотел быть с тобой более честным.       — Не торопись. Я всегда здесь.       Оба не понимали, насколько давно поняли друг друга через рисунки, кривые линии дрожащей ладони и долгое молчание среди одиноких стен Токио. Оба не много говорили о проблемах, рассказывали вскользь, будто это ничего не значит, словно это не ранит. Как ни странно, они всегда воспринимали слова друг друга всерьёз. И стали настоящими друзьями задолго до того, как сами рискнули назвать себя таковыми вслух.       — Вы выглядите, как два женатика. — раздаётся смешок, а за ним щелчок камеры обычного телефона. Кайтани вернулась вовремя. Ещё немного и они растрогались бы настолько, что спихнуть всё на Тецую Ишиду не получится.       — Продолжим? — старается как можно быстрее отойти от разговора Хёнджин.       — Увы, малышарики, но у взрослой тёти по плану свидание.       — Впервые не с принтером, а реальным человеком? — Хан тоже старается прийти в своё обычное состояние.       — Не завидовать. — улыбается девушка.       После объявления подруги Хван сразу посмотрел на реакцию Джисона, но тот реагирует на всё с улыбкой. Хёнджин был уверен, что они небезразличны друг другу. Он ошибся?       — Дашь нам потом номер этого бедолаги, чтобы мы предупредили о твоей корыстности.       — Ну а кто хороший? — Кайтани явно не скрывает свою натуру. — А ты, грубиян, не хочешь сказать «пока»? — обращается к Хвану.       — Знай, что ему несдобровать, если обидит тебя. — понимает, что так же должен поддержать подругу.       — Боюсь представить, что с ним сделают два эмо-дрыща.       — Лично мы? — Джисон пропускает мимо ушей оскорбления. — Ничего. А вот наше тёмное прошлое, завалявшиеся баллончики и знание анатомии мужских половых органов в совокупности с твоей информацией про его машину или подъезд могут сделать много нехороших дел.       — Верю. — смеётся, хоть и понимает, что в надёжных руках. — Спасибо вам двоим за сегодня.       Кайтани коротко, но тепло обняла друзей и побежала к выходу. Парни решили тоже уже направиться домой, перед этим заскочив в магазин с продуктами.       

***

      Раздаётся звонок в дверь. Минхо знает, кто это, поэтому говорит домработнице, что откроет сам. Взгляд цепляется за каждую мелочь снизу в верх: перед ним стоит парень в белых кроссовках, чёрных брюках, светлой майке и тёмном пиджаке.       — И почему я удивляюсь каждый раз «такому» тебе?       — Губу подбери. — смеётся Чан и коротко обнимает Ли. — Отец дома?       — Пока нет. Думаю, будет где-то к девяти.       Крис переводит взгляд на наручные часы, понимая, что у них есть с Минхо минут двадцать, чтобы поговорить.       — Он будет один?       — Не знаю. Помню, что он как-то упоминал инвестора Судзуки, который давно хочет с нами познакомиться, особенно с тобой.       Ли ведёт друга в свою комнату. Каким бы бунтарём он не был, Минхо всё ещё уважает отца и не может позволить себе выглядеть плохо на деловом ужине, поэтому идёт выбирать нечто похожее, как у Криса.       — Что лучше? — выбрав что-то из шкафа, начинает Ли: — Это или это?       Показывает на чёрную и белую рубашки. Парень решил ограничиться лишь простым верхом и чёрными брюками. Чан указывает на тёмный верх.       Пока Минхо борется с пуговицами, Бан решил зайти издалека.       — Собираешься завтра идти на тренировку? — ладно, завуалировано не получилось.       — Почему я должен не пойти? — Ли явно действует не по той схеме, о которой они договорились с Джисоном.       — Ну не знаю, — Крис усаживается на кровать, расставляя руки по бокам, — может, потому что вчера я специально всех увёл как можно скорее, чтобы Хан помог тебе добраться до врачей, и никто не навёл панику?       Минхо замер. Всё-таки капитан понял.       — Чан…       — Ты говорил, что нога прошла, — перебивает, — и это был всего лишь лёгкий ушиб.       Ли сдаётся — его раскусили.       — Я всё ещё могу играть. Врач разрешил.       — Но? — явно догадывается о присутствии подвоха.       — Сказал, что если собираюсь играть на зимнем кубке, то это будут мои последние игры. После такой нагрузки нечто подобное нога не выдержит.       — И что ты решил?       — Я буду играть.       — Минхо… — парень тяжело вздыхает. — Ты никогда не был идиотом. Почему сейчас ты не можешь понять, что…       Ли перебивает:       — Чани, я уже решил. Ты прекрасно знаешь и своё, и моё будущее. Может, у тебя и будет шанс отступления, но за меня уже давно написали биографию. После зимнего кубка меня ожидают выпускные экзамены, затем учёба и прямая дорога в папино кресло. Тогда скажи, зачем я должен отказываться от последних дней, когда могу делать то, что хочу.       — В университетах есть баскетбольные команды.       — Есть, — улыбка выходит совсем грустной, — но мы договорились с отцом: он закрывает глаза на эту зиму, а я обещаю, что не вступлю ни в какие спортивные секции в универе. Да и какой шанс, что на любом из курсов нога не заболит?       Крис хочет что-то добавить, но вовремя себя останавливает — бесполезно, Минхо уже всё решил для себя.       — Я должен буду предупредить Аки. Попрошу не убирать тебя с основы.       — Спасибо, Чани.       Бан ничего не ответил. В этом они очень похожи с Джисоном — оба принимают решения Ли, но никогда не одобрят.       Когда Минхо закончил с переодеванием, встал напротив друга и попросил оценить.       — Вы с отцом так похожи.       На лице парне расцвела улыбка. Ли любил его и безмерно уважал. Такие слова вызывали в нём гордость, хотя он бы очень хотел быть похожим на отца не только внешностью, но и характером.       — Всё равно список любимчиков у него возглавляешь ты.       — Ровно до тех пор, пока мы не упоминаем, что я вообще-то тоже баскетболист.       Минхо смеётся.       — Он всё равно быстро забывает это из-за твоего очарования.       Ждать пришлось чуть больше двадцати минут. Ли уверен, что отец сейчас очень злится — он не любит опаздывать и заставлять ждать. Думает, что не повезло тем, кто его сейчас задерживают.       Парни усаживаются вдвоём на диван, наблюдая за тем, как люди в доме, работающие на семью Ли в особенные дни, бегают и накрывают на стол.       — Это всё, о чём ты хотел поговорить? — начинает Минхо.       — Ну да. — поворачивает голову в стороны, пристально смотря на друга. — Или мне стоит знать ещё что-то?       Ли доверяет Чану. Парни сразу нашли общий язык, когда только познакомились из-за связанного будущего. Они не обсуждали ориентации друг друга, но Минхо прекрасно знал, что Крис точно догадывается, что его друг гей. Ли не раз отшивал девчонок с явным намёком на другое предпочтения, когда Бан просто стоял рядом. Что в голове у самого Чана Минхо не знал. Тот не особо спешил рассказывать какие-то события, лишь иногда делился мнением и видением разных ситуаций. Зато за время их дружбы Ли научился точно распознавать эмоции и настроение Криса.       Минхо пожимает плечами.       — Ну это ты хотел поговорить. Хотя я думал, ты не заметил никаких изменений.       — Сложно было не обратить внимание на то, что Джисон несколько минут обнимал тебя абсолютно добровольно. — выделил последнее слово.       — Думаешь, я настолько ему не нравлюсь?       — Может, и нравишься. Но Хан не из тех людей, кто признается о таком вслух и быстро изменит своё мнение о чём-то или ком-то.       — Это точно…       Ли не знал: стоит ли спрашивать о Хёнджине. Да и расскажет ли Чан что-либо? Может, Минхо сам себе что-то придумывает. Возможно, он хочет видеть рядом хоть кого-то, кто не орёт во всё горло, что полюбить — это противно и неправильно. На фоне таких людей парень чувствует себя отвратительно из-за того, что он себя принимает, хоть ощущение «неправильности» быстро и проходит, Минхо ненавидит сомневаться в себе и в собственных принятых решениях. Терпеть не может то, что когда-то из-за них считал, что любить можно лишь того, кто подходит тебе по росту, цвету волос, оттенку глаз и нормам общества, а не того, кто заставляет дышать чуть глубже, видеть отчаянно больше мелочей и желать жить сильнее. Ли точно знает, что прав именно он. И если есть шанс того, что его лучший друг понял, что именно игрок команды заставляет сердце биться чаще, а не другая рандомная девушка, и Чан всё принимает, то это же прекрасно.       Жаль, что сегодня вечером Минхо не услышит ни одной мысли Криса о Хёнджине. Не узнает, как нежно тот вздыхает по нему и считает чем-то неприкосновенно чистым. Звучит как помешательство, но нельзя отрицать того факта, что неведомая вещь под рёбрами застучала сильнее, когда Хван признался, что у него никогда не было отношений. Бан не помешанный на девственниках парень. Нет. Просто, когда появляется человек, из-за которого всё становится по-другому: взгляды на жизнь, мнение на устоявшиеся вещи, — тебе выпадает редкая возможность: показать, что первые отношения могут быть безумно нежными и комфортными, что любить кого-то нестрашно, а заботиться — приятно. Доказать, что не надо считать себя недостойным, когда получаешь много теплоты взамен.       Жаль, что уже в самом начале что-то пошло не так. Чан парень. Хёнджин тоже. Крис в детстве смотрел дерзкие американские сериалы, где влюблялся в открытых старшеклассниц, знающих себе цену, которые ходят на тусовки, у них сто подруг и лучший парень в школе. Хван смотрел в детстве дорамы с субтитрами, где влюблялся в дерзких кореянок с густыми длинными волосами и хитрым взглядом. Никто не знает, что пошло не так. Сейчас Чан имеет огромную слабость к закрытому художнику, хранившего свою душу во всяких мелочах: между страниц скетчбука, в том, как сильно его любит Кками, как он предан единственному другу, как сильно держит мизинец и как нежно целует в руку, когда хочет дать всё тепло и заботу, которых был когда-то лишён. Мысли же Хёнджина мечутся и уговаривают на компромиссы самих себя из-за милого парня с самым мягким взглядом и глубокими ямочками, в которых хочется ткнуть пальцем. Из-за парня, который вдохновляет, Хван не признается даже самому себе, что Чан стал его музой — парень пишет только его портреты и посвящает свои рисунки только ему, аккуратно, чтобы карандаш еле касался края бумаги, где он подписывает каждую картину «кё: касуигэцу».       Они незаметно оба грустят. Стоит лишь поговорить, пока они ещё не влюблены, пока это можно остановить. Хёнджин расскажет Чану, что парню нужна заботящаяся жена и похожие на них дети с такими же милыми ямочками. Объяснит, что Хван тоже ему нужен, но лишь как хорошее школьное воспоминание. Не важно, что будет с ним, парень всегда будет на стороне Криса, но вдалеке. А Бан ему объяснит, что Хёнджину нужна непостоянная муза, за которой парню захочется гнаться, удивлять её, становиться всё лучше, чтобы Хван никогда не терял интерес, как это часто происходит у творческих людей. Чан совсем другой. Ему всегда будет достаточно просто находится рядом. Крис тот, кто всегда отдавал любовь, а не получал, никогда не заставлял бегать за собой и никогда не хотел являться для любимого человека чем-то недосягаемым. И точно ни разу не желал, чтобы его сердце было разбито из-за того, что старался и любил недостаточно сильно и пылко, чтобы Хван оставался рядом. Чан бы никогда не принял того факта, что это не его вина.       Но они не говорят. Боятся? Это чувство нельзя назвать страхом или трусостью. Их случай другой. В их взаимоотношениях играет роль не предубеждение, а глупая навязчивая мысль: «а если…». Что если они оба ошибаются? Парни не строят надежд, но почему-то засыпать вдвойне приятно, когда знаешь, кого ты увидишь на следующее утро и через день, и через два… Если есть возможность просто быть рядом без неловкости и в пустоту озвученных чувств, то никто из них не осмелится отобрать у себя статус эгоиста и лишить последнего удовольствия — видеть улыбку с ямочками/наблюдать за холодными глазами, в которых вмиг может разгореться пожар.       Поток мыслей Чана прерывает толпа из трёх мужчин и двух женщин — партнёры и спонсоры компании «Маморитаи». Одна из дам долго рассматривала дом, явно находясь здесь впервые, пока её чёрные глаза не зацепились за двух парней. В её действиях сразу стала читаться непонятно откуда взявшаяся суета и нетерпение. Женщина отсчитывала секунду, чтобы двух молодых парней быстрее им представили. В прочем, господин Ли не любил заставлять ждать, и как только с верхней одеждой было покончено, он, заприметив сына и Чана, направился с гостями в их сторону.       После того, как они каждому поклонились. Все начали усаживаться за стол по своим местам, но женщина всё-таки успела украсть у Бана одну минуту на небольшой разговор.       — Как же ты сильно на него похож. — начала она.       Сердце Криса пропустило удар. Он искренне надеялся, что эту тему никто не посмеет поднять вот так без спроса. Вечер обещает быть долгим и тревожным.       

***

      Конец дня у других парней проходит в более весёлой обстановке. Они шутят, смотрят телевизор, думают, как пройдёт завтрашний день.       — Как думаешь, что лучше взять? — продолжает обсуждения Хёнджин.       — Из выпивки? — Хван кивает. — Не думаю, что Чан будет пить, если мы возьмём что-то крепкое.       — А Минхо?       Джисон жмёт плечами.       — Я никогда не спрашивал, как он относится к такому. Пока складывается ощущения, что этот парень пьёт только мои жизненные силы.       Хёнджин смеётся.       — Никогда бы не подумал, что ты можешь подружиться с таким, как он.       — Таким как он?       — Минхо… Он слишком… — пытается собрать свои мысли в одно прилагательное, но его опережают.       — Громкий?       — Точно! Как и ты, только немного по-другому.       Хан соглашается с формулировкой, но парни думают всё равно по-разному. Хван имеет ввиду, что Ли тянется к тем, у кого сильный и сложный характер, к тому, с кем он может поспорить, и кто такой же импульсивный. Джисон же подумал, что Минхо и правда слишком громко кричит о себе и в последнее время кричит именно Хану на ухо.       — Может, спросишь у него? — предлагает Хёнджин.       — И как ты это представляешь? «Хей, котяра, что думаешь насчёт молока со вкусом пива?»       — Так и напиши. — смеется парень. — Если отшутится, то всё нормально, если ответит серьёзно — значит что-то не так, и ему такое не нравится.       Хан смотрит на друга с прищуренными глазами.       — Ладно, твоя взяла. Но ты тоже тогда спроси об этом у Чана. Не хочу, чтобы они считали нас пьянчугами.       Джисон написал Минхо ровно точь-в-точь, как сказал Хвану. Ответа не пришлось ждать долго.       От кого: Котяра.       Выбираешь новый гель для душа?       Хан не хочет больше ничего добавлять. Он и так написал первым, хотя просил, чтобы Ли ему рассказал, как прошёл приём у врача.       От кого: Котяра.       Надеюсь, дашь потом облизать?       И прислал самый похабный смайлик в мире. Хоть ответ и означал, что парень не против того, что они планируют с Хёнджином, почему-то Хан только разозлился.       Кому: Котяра.       В БАН!!!       И вышел с диалогового окна.       — Ты чего? — испугался Хван, когда Джисон кинул телефон подальше от себя.       — Он не против. — попытался сразу перевести тему: — А что Чан сказал?       — Молчит пока.       Легли парни рано для их обычного режима на совместных ночёвках — из-за завтрашней тренировки. Уже в кровати, когда на фоне не играл телевизор, а Джисон замолчал, провалившись в сон, Хёнджин понял, что не может побороть двоякое ощущения внутри из-за игнорирования Криса. Парень в тысячный раз проверил телефон.       Кому: Крис.       Я определился с местом.       Посидим у меня.       Я хотел бы позвать ещё и Минхо с Джисоном.       Ты не против?       С одной стороны, капитан не обязан ему отвечать в ту же секунду, а с другой стороны, Чан его слишком разбаловал, отвечая всегда сразу же, и теперь Хван не может не волноваться и не накручивать себя глупыми мыслями.       Несмотря на то, что легли рано, вставать всё равно не легче, особенно Хану. Хёнджин еле заставил его встать, обещая, что тот доспит своё в метро.       Приходя на тренировку, Джисон видит Минхо, который обещал, что найдёт оправдания, чтобы не ходить на них.       — Ты охренел? — подходит к нему ближе. — Хочешь, чтобы я всем рассказал?       Минхо долго смотрит на него и запускает руку в волосы Хана.       — Только увидев тебя, понял, как скучал по твоим крикам.       Джисон скидывает руку, явно находясь не в духе для шуточек.       — Блять, я не шучу.       — Успокойся, бельчонок. Просто подожди начала тренировки.       Через некое время, когда все дошли, Хёнджин замечает у входа подходящих к команде тренера и идущего с ней капитана. Аки темнее тучи. Хёнджин делает предположение, что, видимо, Крис обрадовал её не очень хорошими новостями. Взгляд девушки сразу цепляется за Минхо. Они не здороваются, скорее всего, уже говорили сегодня.       — Построились! — повышает голос Аки. — Начнём сразу с новостей. Но прежде хочу сказать, что вы должны себя беречь и не делать ничего такого, чтобы могло навредить команде. Прошу, думайте головой.       Аки рассказала, что у Ли травма, но он всё равно будет играть. Обратилась к самому Минхо с тем, что присутствие на тренировках — обязательно, хоть он и будет просто смотреть, максимум отрабатывать технику броска на месте. Так же расписала план упражнений на верхнюю часть тела. Сказала, что во время тренировочных игр он будет наблюдать за каждым, подмечая ошибки, чтобы позже проработать их.       Все отреагировали по-разному. Минхо прекрасно понимает, что это объявление отразится на следующей игре. Команда перестанет считать его полноценным игроком, и Ли придётся долго доказывать свою дееспособность и то, что он всё ещё один из лучших игроков.       Хёнджин не может смотреть на Чана больше двух секунд — чувствует от него странную ауру. Не может понять наверняка, но капитан, видимо, злится. Хван очень надеется, что он не входит в список причин, которые его так разозлили.       Атмосфера на тренировке странная. Минхо хмурый из-за того, что ненавидит что-либо делать вполсилы. От Криса чувствуется агрессия, хоть он и пытается её подавить и вести себя по-обычному, но от площадки этого не скрыть — вся правда читается в его грубых действиях и слишком резком поведении. Джисон озабочен явно чем-то другим, поэтому часто мажет. На это всё у Хёнджина лишь одна защитная реакция — холод. Хван не начинает злиться, наоборот, его движения в игре становятся мягкими, парень перестаёт замечать кого-либо вокруг, на площадке теперь есть только он, мяч и кольцо. И когда в очередной раз Хёнджин бежит на того человека, у кого мяч, то с лёгкостью выбивает его из рук, быстро оббегая, не видя препятствий, меняет маршрут и забивает данк. Лишь после свистка тренера Хван приходит в себя, замечает, что все глаза прикованы к нему, но не может понять причину. Уже по привычке ищет знакомые черты, чтобы найти ответ у него во взгляде. Не может найти. Осознание бьёт током — Хёнджин оборачивается в ту сторону, где забрал мяч и видит его. Капитана Сейрин.       Во взгляде Криса читалось восхищение, которое почему-то быстро сменилось сомнением, как только взгляды Чана и Хвана переплелись. Хёнджин хмыкает, думает, что не заслужил, чтобы ему ответили вчера на смс и не заслужил похвалы от того, кем жил последнее время. Хван фыркнул, натянув привычное безразличие на лицо и побежал на свою позицию, не дождавшись свистка Аки дав понять, что игра продолжается.       После этого Чан начал играть ещё серьёзнее, больше отнять мяч не получилось, но Хван начал приближаться всё больше, и сегодня он впервые по-настоящему сумел дотронуться до чего-то ранее неприкосновенного. Кё: касуигэцу перестало быть таковым на миг. Хоть потом и вернулось всё на свои места, то ощущения невозможного навсегда засело в сознании Хёнджина и будет требовать повтора.       Команду подержали ещё полтора часа, и после лёгкой растяжки, чтобы мышцы пришли в порядок, Аки отправила парней в душ и переодеваться, пожелав хороших выходных.       — Дейки, уберёшь мячи? — даёт поручение девушка.       — Я уберу. — вызывается Хван.       — Я помогу. — Крис предлагает ему помощь.       Когда они убирались Хёнджин надеялся, что Чан хоть как-то прокомментирует сегодняшнюю тренировку, точнее один из её эпизодов.       — Сегодня всё в силе? — начинает капитан.       — А? Да. Я же писал тебе насчёт этого.       — Разве? А, точно, я не брал телефон в руки со вчерашнего утра.       — Из-за дел, про которые ты говорил? — Хван слабо верит в то, что существуют старшеклассники, не проверяющие телефон перед сном.       — Да, они затянулись на дольше, чем планировалось. И с утра надо было приехать с Минхо пораньше, чтобы рассказать про него Аки. — Чан оторвал взгляд от мячей и поднял на парня. — Я, наверное, звучу, будто оправдываюсь?       — Немного. — вылетает смешок, видимо, всё не так плохо, как он себе представлял. — Но я всё понимаю. Никогда не замечал, чтобы Минхо как-то показывал, что ему больно. Надеюсь, всё будет хорошо, хоть ему сейчас и сложнее всех.       — Уверен, он бы хотел, чтобы к нему относились как и всегда. Поэтому не говори Минхо, что я просил тебя об этом, он, вроде как, планировал сам всё доказать. — вздыхает. — Но, если пару человек уже будут на его стороне, поддерживая его пасами и взаимодействиями во время игры — ему будет проще со всем справляться в эмоциональном плане.       — Хорошо. Я скажу тоже самое Джисону.       — Не надо. Ему Минхо принципиально хочет доказать, что его не надо беречь и чем-то обделять.       Хёнджин тяжело вздыхает. Знает, что как-то это всё неправильно. Ему никогда не приходилось говорить с Ли на серьёзные темы, но почему-то очень захотелось узнать, что у него в голове, и почему он так поступает.       — Так что насчёт сегодня? — Крис вырывает парня из мыслей.       — Вчера я написал тебе, что предлагаю провести вечер и ночь у меня дома с Джисоном и Минхо. Потом спросил: не против ли ты, и добавил милый смайлик.       Чан смеётся.       — Отлично. Думаю, Минхо будет не против. А во сколько?       — Приходите как закончите с делами. Мы с Сони пойдём сразу, поэтому выберете оба удобное время. — Бан кивает.       Закончив с мечами, Хван идёт в душ. Чан за ним. Между ними чувствуется ещё лёгкое напряжение, видимо, из-за того, что Хёнджин так и не услышал того, что хотел, но парню по-прежнему эмоционально комфортно делить с Крисом одну раздевалку и душевую.       

***

      Джисон и Хёнджин идут покупать алкоголь в знакомый небольшой магазинчик. Они выглядят старше своего возраста, поэтому, когда знакомый граффитчик продаёт им пиво или что покрепче в алкогольной лавке, где подрабатывает кассиром, ни у кого из других посетителей не возникает лишних вопросов.       — Парни! Сотню лет вас не видел. Вы как?       — Мы тоже скучали, Кацуми. — начинает Джисон, который общался с ним всегда больше. — Если скажем, что ушли в спорт, поверишь?       — Конечно, нет! — смеётся парень.       Кацуми всегда считал их безнадёжными художниками. Парни талантливы, но за голову никогда не хотели взяться, поэтому думает, что их след навсегда останется лишь на тех стенах, куда не доберутся рабочие, чтобы их закрасить. Поверить в то, что они могут заняться чем-то другим? Джисон явно шутит.       — Меня много кто спрашивал, не ушли ли вы в Якудзу. — улыбается парень. — Когда вас стоит ждать на улицах?       — Кто знает… — не даёт конкретного ответа Хёнджин.       Расплатившись и попрощавшись с Кацуми, парни выходят с магазина.       — Почему не сказал, что никогда? — хмурится Джисон.       — Никогда не говори «никогда». — парень пожимает плечами.       — Ты после тренировки странный. Мы же решили не возвращаться. — у Хана начинается поток мыслей: — Это из-за того, что Чан не погладил тебя по головке из-за того, что ты смог его обыграть?       — Ты не понимаешь, я не прошу похвалы. — мотает головой. — Просто это будто ничего не значит. Я тянусь к его уровню. Усердно тренируюсь. Я даже его мечту сделал своей.       — А он сделал тебя вторым капитаном, — перебивает Джисон, — и промолчал, потому что его не должно удивлять то, что тот, на кого он возлагает большие надежды, с каждым разом становится всё сильнее. Вы, конечно, можете поговорить об этом, но мне кажется, Чан просто убедился в правильности своего выбора и ставке на тебя и не стал хвалить при всех, чтобы ты, дурень, не зазнавался. — пихает его в бок.       Хёнджин мог согласиться с Ханом, но взгляд Криса точно говорил о чём-то ещё. Парень знал, что мысли друга отчасти верны, но есть и другая часть, которую, он надеется, ему сегодня поведают.       Придя домой, парни поставили стаканы, разложили еду по тарелкам и обсуждали то, чем будут заниматься.       — Ты ощущаешь вайб прошлого года, когда мы ходили на разные тусовки? — интересуется Джисон.       — Что-то такое есть. Но у нас только пиво, поэтому всё-таки многое отличается.       — Волнуешься?       — Не сказал бы. Просто не знаю, как они отреагируют. Не слишком ли это?       Хван врёт — он очень переживает. Это подтверждается многим: во-первых, он красиво оделся, хотя он дома, так ещё и заставил так же поступить Джисона, чтобы Хёнджин не выглядел на фоне друга слишком нарядным. Ну а во-вторых, когда в дверь раздаётся звонок, Хван рассыпает солёный арахис на стол, так и не сумев успокоить предвкушающую дрожь в руках.       — Чёрт. Сони, иди открой.       Кками также побежала в прихожую вслед за Ханом. Парень открывает дверь и берёт собаку на руки, чтобы тот не выскочил в парадную. Джисон осматривает двух парней с головы до ног. Минхо одет в чёрные узкие джинсы и заправленную в них такого же цвета майку и лёгкую рубашку. На Чане тёмная зипка, открывающая вид на ключицы, которые говорят о том, что кофта на замке одета на голое тело, а на ногах тёмные брюки.       — А чё так вырядились? — шутит Хан, когда смотрит на Криса, делая вывод, что, если он хорошо оделся, значит, ему тоже не всё равно.       — А сам? — таким образом Минхо делает своеобразный комплимент.       — Привет, Джисонни. — здоровается Бан.       — Ты проходи. — пропускает Чана в дом; для Минхо проводит небольшой инструктаж по правилам поведения: — Смотри, Кками, вот этого дядю кусай при первой же возможности, если он решит распускать руки. — Ли погладил его за ушком, и собака, тут же ведясь на ласки, полезла к парню на руки; Джисон стоял с открытым ртом. — Я отменяю все свои возмущения, когда Джинни говорил, что этот пёс самый настоящий предатель. Даже к котам подлизывается.       Крис сразу направился в комнату, попутно вспоминая день, когда Хёнджин позвал к себе, чтобы покрасить, кажется, что это было так недавно. Не застав его в зале, отправляется на кухню. Хван стоял спиной к проходу и что-то распаковывал. Из-за звуков пакета парень не услышал, как кто-то подошёл. Чан старался быть менее заметным, чтобы в конце:       — БУ! — отдать должок за первое общее утро.       Парень смеётся, когда Хёнджин подпрыгивает от испуга и сразу осуждающе смотрит, но тут же замирает, когда слышит Криса:       — Ты очень красивый. — говорит как можно тише.       — Я надеюсь, ты так извиняешься.       Хван не стал говорить, что Чан вообще-то выглядит тоже просто потрясающе — на кухню зашёл Джисон.       — Чего копошимся? Идём в комнату.       Хёнджин обходит Криса, тот идёт сразу за ним.       Минхо и Чан не сразу замечают целлофановую упаковку с пивом и восемь баночек чу хай — слабоалкогольные газированные фруктовые напитки.       — Мы не знаем, как вы к этому относитесь, — начал немного неловко Хван, — поэтому, если что-то не так, и вы осуждаете такое — мы можем убрать.       Ли весело улыбается из-за того, как парень хочет угодить. В то время как Бан вспоминает брошенную вчерашнюю фразу от той женщины:       «Ты так на него похож».       Кажется, что она режет сознание. Парень и не замечал до этого насколько сильно напряжён. Крис берёт одну из баночек пива, открывает, кратко поднимая бутылку в немом тосте, и делает несколько показательных больших глотков, которые говорят за них двоих: против они или нет.       — Вот это другое дело! — у Джисона вмиг поднимается настроение, и он приглашает других присоединиться к Чану.       В целом вечер проходит весело. Парни много общаются на тему баскетбола и игроков.       — Как думаете, Отец уехал обратно в свой Сенегал после нашей игры? — начинает Хёнджин.       Минхо сразу подхватывает:       — Уверен, после неё он сразу отправился в аэропорт.       — А когда приехал, сказал там: — Джисон попытался изобразить грубый голос с ужасным акцентом: — «Мне было слишком легко, никакой конкуренции — они же всего лишь дети».       Парни засмеялись. Чувствовалась лёгкость из-за алкоголя. Хвану было спокойно от того, что поведение у всех стало абсолютно свободным. Сейчас он соприкасается бёдрами с Чаном из-за того, что они близко сидят, поэтому, когда Крис отпускает руку, то накрывает ладонью бедро Хёнджина. Он явно не видит в этом ничего такого именно из-за сложившейся атмосферы.       — Один из игроков в команде Отца ходил в одну среднюю школу с Чанбином, — делится Бан, — может, рассказал Отцу, что будет дальше, а тот решил не испытывать судьбу?       — Тот самый Чанбин? — вспоминает Хван.       — С которым мы тогда столкнулись с Джинни? — уточняет у капитана Хан.       — Ага. Его команда начала раньше нас, и они выиграли уже три игры.       — Он показался в первый раз максимально странным. — Хёнджин тяжело вспоминает опыт прошлого раза из-за задетой гордости.       — Но надо признать, что парень крут. — Джисону несложно признаться, что та небольшая игра послужило тем, что в них проснулся дух соперничества.       — Эй! Тогда только была наша первая тренировка. Сейчас бы такого точно не было.       — Малыш Джинни сегодня показал, что так и будет. — поддерживает его Минхо из-за событий на тренировке.       Хван улыбнулся. Ему приятно, что его старания и рост замечают.       — Всё равно ещё работать и работать. Уверен, тогда он даже половины не показал, на что способен.       — Сейчас надо думать о Шутоку. — напоминает Чан.       — Кто у них самый сильный? — интересуется Джисон.       — Сынмин и Чонин. — вспоминает Ли. — Я прав, Чани?       — Да, техника Сынмина — это забивать трёхочковые с любого расстояния. А способность Чонина Шутоку называют «глаз ястреба».       — Тоже самое, что и у меня? — хмурится Хёнджин.       — Не совсем. У него диапазон обзора шире. — Крис поспешил успокоить переживания Хвана: — Но у тебя преимущество в том, что ты быстрее.       — Выпьем же за преимущество! — поднимает банку Хан.       Далее вечер проходит более в весёлом русле. Парни переходят на личные темы, рассказывая смешные истории и делясь забавным опытом.       — Может, кто хочет во что-нибудь поиграть? — предлагает Минхо.       — У меня нет настолок.       — Есть куча всего другого. — пьяно улыбается Ли.       — Если сейчас предложишь «правду или действие», то вылетишь отсюда. — возмущается Джисон.       — У тебя есть другие предложения, бельчонок?       Хёнджин посмотрел на Чана. Ответного взгляда и улыбки не пришлось ждать долго.       — А ты бы чем хотел заняться? — Чан жмёт плечами.       — Я соглашусь на всё.       Ли сразу слышит это:       — Вот. Люди согласны даже на такое.       Хан был не так сильно против играть в «правду или действие», он просто не хочет играть в это с тем, кто точно не будет задавать что-то, что вписывается в рамки приличия.       — Ладно, — соглашается Джисон, — но тогда добавляем новые правила. Если не хочешь говорить правду — можно поменять на действие и наоборот. А если и то, и другое придумал какой-то лох, — переводит взгляд на Ли, — не будем показывать ни на кого пальцем; то можно отказаться и в наказание выпить целый стакан. — парни согласились. — Джинни на правах хозяина дома начинает первый.       — И так, — Хван пару мгновений смотрит на Чана, — Минхо, — решает не быть таким очевидным, — правда или действие?       — Действие.       — Танцуй. — улыбается парень, когда говорит первое, что пришло в голову; Хёнджин явно рассчитывал на то, что Ли начнёт с правды.       Чан засмеялся из-за того, как Минхо без лишних вопросов встал и вышел в центр комнаты, прося Криса прибавить звука к музыке на фоне. Ли, услышав, что музыка слишком энергичная для одного человека, возвращается к парням и тянет за собой Хёнджина. Они все уже очень пьяные, поэтому следить за своими действиями становится всё сложнее.       — Эй! Это твоё действие! — смеётся Хван, когда уже не в силах сопротивляться и просто танцует так, как ведёт его Минхо.       Ли импровизирует, ничего не выходит за грани приличия, просто они немного ближе, чем нужно. Чем нужно Крису.       Парень не ревнует или злится, просто ждёт, когда Хёнджин сядет на место.       Танец выглядит смешно, Ли отпускает Хвана, шуточно показывая жестом «позвони мне», и садится на пол ближе к Джисону, кладя голову ему на плечо, показывая, что протрезветь не получилось.       — Продолжает тот, кому загадывали. — Хан явно взял на себя роль ведущего.       — Бельчонок, правда или действие?       — Правда. — Джисон не стал рисковать — нельзя ожидать от парня на плече что-то адекватное.       Минхо хитро улыбнулся. Хорошо, что его голова расположена так, что Хан не увидел эту ухмылку, тогда Ли точно получил бы.       — Та девочка, которая как-то раз подбежала к тебе, поцеловала и обняла, когда мы тренировались, какая она? — Минхо решил уточнить: — В сексе.       Джисон бросил на Ли злобный взгляд, но решил пока не спихивать парня с плеча — раз захотел играть так, то пусть так и будет.       — Крутая. Знает, что и как нужно делать. — наклоняется к уху Минхо, хоть и понимает, что их все прекрасно слышат. — Боюсь, будет неловко, если у тебя встанет из-за подробностей.       Хёнджин и Чан переглянулись, тихо засмеявшись.       Минхо прокашлялся, а Джисон сразу перевёл тему:       — И так, Чани, правда или действие?       — Правда.       — Назови две первые мысли о Хёнджине: когда ты его встретил на совместном уроке физкультуры и когда зашёл сегодня сюда.       Хан сразу встретился с прожигающим его взглядом Хвана. Парень не покраснел, но сейчас явно начнёт. Крис смотрит на Хвана, выдавая лишь маленький смешок. Он смеётся не из-за парня рядом, скорее, причиной послужил он сам.       — Они одинаковые.       Хёнджин тихо спрашивает:       — Озвучишь?       — Безумно сексуален.       Нет, всё-таки красных ушей и щёк не избежать. В то время как Чан, кажется, нисколько не смущён собственным ответом. Минхо смеётся, когда смотрит на выражения лица Джисона, который явно прибывает в культурном шоке.       — Джинни, правда или действие? — явно не оставит его в покое, чтобы Хван хоть немного пришёл в себя.       — Действие. — парню срочно нужно отвлечься от того, что было в прошлом раунде.       Крис достаёт пачку сигарет, которая уже наполовину пуста. Хёнджин не понимает, когда это происходит — Бан никогда не воняет дымом.       — Не против? — обхватывает губами, когда руками тянется к зажигалке в кармане.       Хван мотает головой. Утром от точно пожалеет, но сейчас можно всё.       Крис подкуривает, а затем подносит сигарету ко рту Хёнджина. Парень старается всеми силами не думать о косвенном поцелуе. Алкоголь играет свою роль, когда Хван берёт то, что ему предлагают, лишь на мгновение касаясь губами кончиков пальцев Чана.       — Выкури.       — И всё?       Минхо хихикает в кулак.       — И всё.       Крис ни за что не признается, что находит личное эстетическое удовольствие, которое способно завести его в считанные секунды, в том, как Хван курит. Парень давно заметил, что Хёнджин делает это до безумия красиво, и, как кажется в некие моменты самому Чану, нежно.       Хвану тяжело опомниться из-за пристально взгляда напротив, если бы он не знал, что этот взгляд принадлежит капитану, то подумал, что его раздевают глазами.       — Сони, правда или действие? — решает, что срочно нужно перевести своё внимание на что-либо другое.       — Действие.       — Зря.       Джисон смотрит в глаза другу, пытаясь понять, что тот задумал, но ничего кроме расфокусированного взгляда не наблюдает.       — Всё-таки расскажи Минхо подробности того раза с девчонкой, о которой вы говорили.       — Прям здесь? — удивляется коварности друга.       Парень пожимает плечами.       — Можете пойти на кухню.       Кажется, утром у парней будет серьёзный разговор о возможности продолжения их дружбы. Джисон не решается выбрать обычную правду, поэтому просто тянет Ли за собой на кухню.       — Мы продолжаем играть? — начинает Хёнджин, когда двое парней выходят с комнаты.       — Давай. — улыбается парень.       — Крис, правда или действие?       — Правда.       Хван мысленно выдыхает — он не придумал никакого действия, поэтому он просто спросит наконец-то то, из-за чего ломал голову весь день.       — Ты никак не прокомментировал на сегодняшней тренировке то, что я впервые обошёл тебя из-за того, что ты знал, что такое рано или поздно произойдёт, или есть ещё какая-то причина?       — Поэтому их выгнал? — лениво смеётся; Чан знал, что им когда-то придётся об этом поговорить; видит, как Хёнджин смотрит на него серьёзно, хоть и пьяно. — Ты не заметил, как ты этого добился? — в ответ молчание и задумавшийся взгляд. — Конечно, не заметил. И точно не смог бы посмотреть на себя со стороны. Холодный взгляд с полным безразличием в глазах. Ты вошёл в такое состояние, потому что на миг забыл о команде.       — Хочешь сказать: я могу стать сильнее, если буду играть один?       — В начале игры было видно, что ты чем-то расстроен. — немного помолчал. — Но потом, ты просто отбросил все переживания.       — Значит тогда в твоих глазах читался…       — Испуг.       — Я ничего не понимаю.       — Джинни, ты станешь сильнее всех, если твоя голова не будет забита всяким мусором. Честно признаться, я как последний эгоист испугался за себя. Я тешил себя мыслями о том, что смогу стать тебе близким другом, — парню сложно поднять на него глаза, но он не простил бы себя, если бы говорил такое, смотря в пол, — но мне даже приближаться к тебе нельзя. Это всё замедляет твои способности.       — Ты блять шутишь? Называешь себя мусором? Вот так просто отталкиваешь меня? — Хёнджин не кричит, хотя очень хочет.       — Так будет лучше.       — Пожалуйста, Крис, — Хвану почему-то становится труднее говорить. Он весь день вчера и сегодня думал, как ему повезло из-за того, что он может просто находиться рядом, что Чан подпускает его ближе и позволяет заботиться, закрывая глаза на возможные чувства, о которых тот догадался. Разрешает быть хотя бы крохотной частью его жизни.       — Джинни, ты…       — Нет, я не согласен. Дай мне неделю и игру с Шутоку, и я докажу тебе, что могу добиться лучших результатов, покажу, что сегодня — это не следствие холода, а результат тренировок с тобой. Пожалуйста. Я хочу дальше тренироваться с тобой в паре. Не забирай у меня наш баскетбол.       Крис, глядя на Хёнджина, ужасно пугается самого себя. Не верит, что правда мог так просто оттолкнуть Хвана. Видит, насколько у того блестящие глаза, которые стали такими явно не из-за напитков. Чан обнимает парня.       — Прости, — говорит в шею, — я не хотел.       — Я буду стараться. Как никогда. — Крис обнял его сильнее.       Парень не верит, что смог причинить словами боль тому, кого хотел защищать. Не знал, что Хёнджин так отреагирует, и не верит, что просто так был готов отпустить его.       — Прости, — повторяет много раз шёпотом.       Минхо становится возле подоконника, чтобы была опора, предварительно закрыв дверь.       — Рассказывай. — смотрит вызывающе, явно сам не веря, что Джисон осмелится на такое.       — Ты серьёзно?       — Почему нет?       Хан подходит к Ли ближе, почти вплотную — решил играть по его правилам.       — В тот день я сидел дома один, и мы с ней много переписывались о всяком разном, ну, ты, наверное, не знаешь, какого это, когда девочки через смс делятся тем, чего бы они хотели. Между делом я упомянул, что родителей дома нет, она же, как мне тогда казалось, в шутку сказала, что может приехать. Я был уверен, что она никогда бы не рискнула. — слышит, как тяжело глотает парень напротив. — Представляешь моё удивление, когда через какое-то время раздался звонок в дверь, а на пороге стояла прекрасная девушка в коротком светлом платье? Пройдя в мою комнату, оно долго выбирала, под каким светом она хочет «это» сделать. — Хан сделал небольшую паузу, не знает, стоит ли продолжать; реакция Ли его невозможно забавляет; ощущение, что наконец-то ситуацию контролирует он, а не старший, дало сил говорить дальше: — Знаешь, я только сейчас вспомнил, что она выбрала такой же цвет, который горел, когда ты первый раз ко мне пришёл — тёмно-синий. Затем она долго смотрела мои рисунки, обычно я не позволяю так обращаться с моим скетчбуком, но у девочки явно фетиш на художников, раз она выбрала такую форму прелюдия. Знаешь, я тогда всё гадал: решится ли она сама, или мне придётся как-то подтолкнуть её. Я всё-таки решил, что более забавно наблюдать, как она мечется и решается. Я просто сел на кровать и смотрел, как она кусает губы. В прочем, ожидания не были супердолгими — она забрала блокнот на кровать ко мне, объяснив тем, что так рассматривать намного удобней. Я не торопил её, поэтому ей быстро надоело играть в правильную девочку, и она начала целовать меня. Сначала медленно, — Хан прикоснулся кончиками пальцев к губам Минхо, показывая откуда она начала, — затем ускоряясь, начала спускаться ниже, — продолжает вести рукой к шее, — она оставляла много следов, делая меня абсолютно своим для той ночи. Я много её хвалил, говоря, какая она умница и какой у неё рабочий ротик. Малышка обожала похвалу, поэтому решила доказать насколько рабочий. — Джисон лишь невесомо, почти на касаясь дотронулся до паха Ли. — Она сосала его, говоря, как ей вкусно, и что я могу кончить в рот — она проглотит. До сих пор жалею, что решил сдержаться и подумал, что такую девочку нельзя оставлять без внимания. Захотел отплатить ей тем же — спустился вниз под платье. Знаешь, вкус был похож на клубнику, которая до этого была в самом сладком шампанском — так же опьяняюще. Она так громко стонала, думаю, соседям было очень неловко здороваться со мной на следующее утро. Так жаль, что я толком не успел насладиться вкусом, а она уже попросила войти. Обычно я бы сказал, что ещё недостаточно, но она рассказывала в переписке, что ей нравится, когда её берут сразу грубо. Зачем мне заставлять даму ждать? Я поднялся вышел, взял её за тонкую талию, знаешь, рёбра выпирали так сексуально, я не смог сдержаться. Найдя, что нужно, я без предупреждения…       — Остановись. — перебил Минхо; парню стало безумно жарко, а внизу живота скрутился крепкий узел, он ненавидел своё тело за то, что посмело так отреагировать; Джисон долго любовался выражением лица Ли прежде чем засмеяться. — Блять. — сказал лишь на выдохе. — Почему ты смеёшься? — Минхо всматривается в лицо напротив, сразу находя ответ в глазах Хана: — Ты…?       — Соврал? Именно. Та девчонка, что подбежала ко мне на нашей тренировке — моя одноклассница. Мы должны были погулять на неделе, но я вежливо отказал.       Ли смотрит на Джисона и не может поверить, что так просто повёлся.       — Почему отказался?       Джисон не стал более серьёзным, но в глазах точно что-то поменялось, когда он перевёл взгляд на губы Минхо.       — Думаю, у меня бы просто не встал на неё.       — Так легко признаёшься в этом?       — Думаю, что за меня полдела совершает пиво.       Хан хочет развернуться, но Ли накрывает своими руками талию парня.       — Признался и убегаешь?       — Я ничего такого не сделал. Лишь сказал, что Хината меня не привлекает.       — И всё? — Джисон прекрасно знает этот взгляд Минхо, который даёт понять, что ситуацию контролирует теперь снова он, и власть недолго смогла продержаться у Хана.       — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя на кухне лучшего друга? — даёт понять, что такого точно не будет.       — Мы можем сбежать.       — И умереть от рук Хёнджина за то, что скинули всю уборку на него?       — Утром придём и поможем убраться.       Джисон долго и пристально смотрит на Ли. Почему Минхо точно знает, чего хочет, а Хан продолжает кого-то играть?       — Пора возвращаться.       К этому моменту Чан просто гладил Хёнджина по голове. Минхо уже было хотел сесть, но Джисон незаметно потянул его за руку, чтобы тот остался на месте.       — У этого котяры нога разболелась, я пойду отведу его к себе, родителей всё равно нет.       — Мы же сегодня ночуем у меня. — вмешивается Крис.       — А кто будет помогать Джинни убираться?       — А ты не хочешь? — Хван немного не понимает, что происходит: Хан настолько сильно злиться на него?       — После твоих действий? Максимум с утра пыль с тебя вытру. На воду даже не надейся.       В итоге парни решили их отпустить.       — Не находишь это странным? — спрашивает Хван, когда слышит, как закрывается входная дверь.       — Они просто пьяны. Уверен, на кухне они спорили у кого кровать мягче, поэтому пошли доказывать, кто прав. — Чан решил не делиться о своих истинных догадках.       Уворовав две бутылки пива, Джисон и Минхо пошли к Хану. Кажется, свежий воздух подействовал на них по-странному. Со стороны они выглядели как активные дети, которым хочется везде забраться и громко покричать. Добравшись до дома, Джисон включил фиолетовый свет и музыку на фоне, надеется, что соседи не решаться вызвать на них кого-нибудь.       — Покажешь ещё раз, как танцуешь? — тихо смеётся Хан.       Ли пытался двигаться плавно, тянув за собой парня. Джисон широко улыбался, делая глоток за глотком. Минхо приближал Хана ближе к себе. Ли ждал, пока голодный взгляд парня смениться просьбой, которую он так хочет от него услышать. Оба замерли. В этот момент трек переключился на более ритмичный, заставляя парней прыгать и танцевать, стараясь ничего не разлить. Джисон продержался недолго, допив остатки из банки, рухнулся на кровать и находил довольно забавным, как двигается Ли. Минхо смог продержаться на ногах до конца песни, Хан и правда старался следить за ним, но веки предательски становились тяжелее. Ли не увидел в темноте, как глаза Джисона закрылись, лишь фиолетовый цвет немного освещал комнату, придавая ей особой атмосферы Минхо лёг рядом и провёл носом по щеке младшего, стараясь уловить, как вкусно пахнет Хан. Лишь прислушавшись заметил тихое сопение.       — Бельчонок? Ты заснул?       Ли засмеялся. В этом весь Джисон. Минхо, может быть, даже расстроился, если бы с Ханом всё было легко и просто. Парень выключил музыку и свет, снял с младшего джинсы и накрыл одеялом. Проделав тоже самое с собой, заключил Джисона в объятия и тут же заснул.       

***

      Из-за нежных поглаживаний Чана, глаза Хёнджина закрывались.       — Джинни, ты хочешь спать? — Хван мотает головой; Крис в очередной раз умиляется. — Врунишка. Пойдём, я тебе постелю.       — Давай ещё посидим.       — Пошли. — Бан взял его руку и нежно поцеловал, даря тем самым ещё одно извинение.       Вот так надо просить. Хёнджин поднимается, и его сразу усаживают в кресло. Хван не соврал, что у них похожий диван — стелить его ровно так же, как и у Чана. Закончив с покрывалом, Хёнджин уже стоял в одном белье.       — Никогда не привыкну к твоей скорости и незаметности в этом плане. — смеётся.       Хван по привычке укладывается на живот. Крис замер. Парень старается перебороть свою сонливость и открыть глаза, чтобы убедиться в своём предположении. Хёнджин был прав: Чан всё ещё реагирует на тату, даже если видел его уже миллион раз.       — Крис? — продолжает, когда тот отзывается: — Правда или действие?       Чан присаживается рядом, гладя волосы, чтобы Хван быстрее уснул.       — Действие.       Парень больше не в силах держать глаза открытыми, но ещё в состоянии улыбаться.       — Дотронься до неё. — Бан знает, что тот имеет ввиду. Парень нежно проводит по пояснице, по телам обоих бегут приятные мурашки. — Губами.       Крис усмехается, но выполняет просьбу Хёнджина. Почти. Парень касается губами до собственных кончиков пальцев, какими только что гладил поясницу Хвана.       — Ты пьян, Джинни. — укрывает его одеялом.       Хёнджин что-то неразборчиво сказал о том, как он с ним согласен, а затем сразу же заснул. Чан не посмел бы лечь рядом. Поднялся с места, пройдя на кухню, посмотрел, что еды в холодильнике полно, поэтому предлог «остался, чтобы приготовить завтрак» не сработает. Бан убрался: выкинул бутылки, сложил оставшуюся еду в холодильник, помыл посуду и решил пойти домой.       Сегодня был странный день, но Крис слишком пьян, чтобы проанализировать его, а не просто лечь спать.

…думал, что, если всё

что у нас с тобой неправда,

то, значит, вообще всё — неправда…