сборник незаконченных.

случайность? Это было вечером, наверное, ближе к девятому часу. Пятница. Хиджин в очаровательном белом платье куда-то встревоженно собиралась, копошилась, бегала туда-сюда по квартире, что-то искала. Хенджин наблюдала за этим, упираясь на дверной косяк. Она выглядела достаточно сонно, в отличие от своей девушки, хотя… это неудивительно. Хенджин только сегодня утром вернулась из недельной командировки в другом городе, проведя ещё остаток дня до часов семи в спальне девушек. Она спала. Явно не выспалась. — Ты куда так — зевает, прикрывая рот рукой, — торопишься? — А? — Чон красит губы, слегка приоткрывая рот перед зеркалом. Ярко-красная помада… — Как куда? Я разве не сказала тебе? — Нет, вроде, — Ким подходит сзади к девушке, обнимая ее за талию. — Ах, ну, Хенджинни! Я же крашусь! — она возмущается, но не сопротивляется таким спонтанным объятиям. — Куда-а-а ты идёшь? — Хенджин выглядит жалобно, кладя подбородок на плечо Хиджин. — Я думала мы проведём эти выходные вместе… — Охх, милая моя… Не сегодня точно, может, и не завтра. Я разве тебе не написала ещё вчера, что убегу с подружками на одну встречу в городе? — Встречу? Почему ты не берёшь меня с собой? — жалуется, показушно хнычет. Чон не поддаётся. — Прости-и, я бы хотела расслабиться с подружками. Ты же сама меня отпустила да и как-то сказала мне, что я могу идти куда-угодно сама, и ты абсолютно не против. — Сказала, да… ну, и что? — Как что? — она отрывается от помады, смотря на часы на стене через зеркало. Отзеркаливают. — О, господи! Мне уже пора бежать, Джиу обещалась заехать за мной в пятьдесят минут. — Чу? — Ким все таки отпускает свою возлюбленную, легко целуя ту в щеку. — Чу, — коротко кивает. — Ладненько-ладненько. Мне пора уже бежать. Наверное, я вернусь только завтра! — Наверное? Ты, хотя бы, звони, что ли? — Ага-ага, обязательно! — кропотливо надевает туфли. — Давай, не скучай, Хен. — Хен? — Хенджинни! — А поцеловать? Чон спешно целует Ким в лоб, а затем и в губы, покидая квартиру с ее обычным «Пока-пока!» и хлопком двери. Хенджин выглядит несколько растерянной. Она только-только вернулась, а даже выходные провести со своей девушкой не может. *** Два часа ночи. Музыка слышна со всех сторон, слишком громкие басы и биты. Или что это… она не может разобраться. В голове Хиджин все смешалось: алкоголь, подруги, музыка, бар, клуб, новые знакомства, танцы. В ее глазах уже двоится, ощущения, что все вокруг не реально, все это — обычная иллюзия. Чон сейчас спит, верно? Верно, конечно же. Это все просто дурацкий сон… и то, как она целовалась с незнакомой девушкой, и то, как она целовалась с какой-то из подруг (если не со всеми). Как предлагала потрахаться одной приглянувшейся барменше… определенно сон, потому что это не похоже на привычную спокойную Чон Хиджин. Она не будет помнить ничего, совершенно ничего, что было в этом клубе. Три часа ночи. Она в очередной раз безумно пьяна. Она вообще трезвела? Похоже, что нет. — Хи, тебя тошнит? — интересуется Чу, придерживая подругу за талию. — У меня не размазалась помада? — вопросом на вопрос отвечает Чон, улыбаясь во весь рот. — Нет. — Отлично! Я собираюсь выпить вон с той, — указывает на девушку, пришедшую явно недавно, в самый разгар. — Хиджин выбирается из объятий Джиу, стремительно идя к "той самой". — Хиджин! Стой! — она не успевает. Явно не успевает.

***

Это странное утро, восемь утра, может, почти девять. Хиджин просыпается в чужой квартире с открытыми окнами, она думает, что все ещё в своей спальне. Ей почему-то сильно холодно, она всем телом, каждым участком кожи чувствует прохладный воздух, обволакивающий ее полностью. Ее глаза болят, пусть она усердно и пытается их открыть. Но, однако, глаза резко открываются сами, пусть и болят куда сильнее. Хиджин пронизывает стремительная боль в голове и теле. На ней совершенно нет одежды, еще и все одеяло находится на противоположной стороне. Кто там спит? Хенджин? У неё не такие грубые руки… Почему-то на это не хочется обращать внимание. Почему-то… Хиджин с отвратительной болью и безумно ватными ногами собирает собственную одежду с пола, кое-как одеваясь. Ага, видимо, ночь с Хенджин была хорошей… как они давно не виделись. Ее трясёт, знобит. Она растеряна и ничего не понимает, но ей привычнее думать, что это их спальня. Их квартира. — Наверное, Хенджинни проголодалась… — она улыбается, с горем пополам выходя из спальни в кухню. Все знакомое, но не то. Ее живот громко урчит, требуя себя накормить. Чон последний раз ела дня четыре назад… наверное. Как-то с этими клубами забываешь о том, ела ты или нет. Она все равно игнорирует его, готовя завтрак своей девушке. Ноги абсолютно ватные, удивительно, что она умудряется ещё как-то стоять и ходить. Мелочное умиротворение, что царило в кухне, резко исчезает, когда на плечи Хиджин ложатся грубые руки, по ощущениям похожие на мужские. Это кто? Чон хочет обернуться, но вместо этого ее крепко обнимают. — Ты вернулась? я скучала. Этот голос. — Хеджу?