Беспокойные земли

      Любые попытки объяснить хоть что-то заканчивались сокрушительным провалом. Промеж двух событий, собственной смерти и встречи с таинственным человеком в чёрном, оставалась недосказанность. Что происходило эти два года? И что это значит: «Как сияние обретает форму, схожую с человеческой плотью, так и материя, схожую с животной»? Эти вопросы не давали покоя целые ночи.       Всё же в той иллюзии, которую пытался внушить Узур, была некая доля правды. Мойль, отец и сын Эрлены, молодой Габриель Теобальд, пятитысячная орава вечно голодных рыл и их главная цель — Гари Саус.       — Но, что тогда хотел сделать Узур, если всё практически соответствует правде? — подумал Иокаст и перевернулся на бок, укутываясь в слои веток и сухой травы на личном островке одиночества. Люди старались как можно дальше ложиться от паренька, а когда он вставал, чтобы просто сходить отлить, солдаты не на шутку пугались, а некоторые в истерике уходили ещё дальше.       Даже взор некоторых особо смелых мужчин изредка падал на десятилетнего Иокаста. А говорить так тем более никто не хотел. Единственный, кто навещал Иокаста, это его голос внутри.       — Они боятся тебя не просто так, ведь стоит им тебя разозлить, как ты тут всех убьёшь, — заговорил низкий и хрустящий голос.       Иокаст молчал. Даже не думал.       — Да, я знаю, ты дуешься на меня, ведь я контролировал твоё тело и хоть немного, но помню некоторые события. Нас держат обычно в клетке, а именно твоё слабое тело, но, видимо, Узур сказал всем, что всё под контролем.       Жаль, но вопросов не уменьшалось, а со временем становилось только больше.       Ночь задалась удивительно долгой, сон всё никак не приходил, большинство людей из войска Мойля успели уснуть, кто-то ещё возился с мытьём котелков, а кто-то натирал до блеска стальные лезвия мечей. И лишь вдалеке, через тысячи спящих тел, лошадей, где стояли одиночные шатры великих господ, не мог уснуть Габриель. Взгляд гэрна устремился куда-то в сторону Иокаста, видимо, пытаясь его рассмотреть получше. Найдя большое пустое место земли, где посреди всего расположилась маленькая чёрная точка с чёрными волосами и тёмно-карими глазами, он вонзил в неё свой мощный, пронизывающий до самых пяток, взгляд. Серые глаза Габриеля уже не казались такими серыми, скорее белоснежными. От такого напора даже внутренний голос Иокаста прекратил своё бесконечное вещание.       Мальчик хотел было перевернуться на другой бок, чтобы не видеть этих глаз, но он заметил, как всё в округе понемногу начало отдаляться, и так же сам Габриель отдалялся с каждой секундой всё дальше и дальше, его движения ускорялись, всё будто ожило и задвигалось.       — Нравится? — спросил голос.       Иокаст не стал ничего отвечать, потому что это и не надо было, его удивление и так выдавало всю нужную информацию.       — Мои способности передались тебе, только вот их ещё нужно уметь контролировать, — продолжил голос, — но ты не волнуйся, я умею. Жаль, что когда я беру контроль над твоим телом, все думают, что это ты такой крутой, а ведь без меня ты всего на всего слабый человечишка.       Теперь, когда Иокаст смотрел вдаль, он не видел Габриеля, тот был слишком далеко. Мальчик попытался напрячь мускулы, напрячь глаза, но ничего не происходило. Как бы тот ни старался.       Всё в округе больше не перемещалось, тишина вернулась в своё привычное состояние, а люди просто спали. Всё это казалось просто сном. Сейчас он закроет глаза, откроет, и всё вернется: родной дом на болоте и Инг, — да, он не был ему настоящим отцом, и Инг вечно твердил об этом, но другого у него и не было.       — Отец мне рассказывал про одного человека, — внезапно обратился Иокаст к своему голосу. — Воина, что за всю жизнь ни разу не проиграл на арене в Парфинах. Что он настоящий бог войны, настолько он силён. Имя ему — Сут-субор. И тот, кто его победит, получит Парфины. Представляешь? Целый город каждый день стоит на кону. Как думаешь, ты сильнее Сут-субора?       — Я считаю, такое следует проверить.

***

      Холодная рука коснулась головы Иокаста. Серебристые волосы отражали свет звёздного неба настолько ярко, что приходилось щурится, чтобы разобрать лицо Габриеля. Маленький гэрн наклонился к уху Иокаста и прошептал:       — Я знаю, что они с тобой делают, но ты не их вещь, — тихий и нежный голос перемешался с осенним ветром и воспарил над обоими мальчиками, прозрачная капля скатилась с его серых глаз вниз по щеке и стукнулась о подбородок Иокаста. — Прошу, доверься мне.       Габриель протянул миску с похожим на бульон жидкостью и ткнул им в тело Иокаста.       — Мне не нужна еда, — немного испуганно ответил Иокаст. — Я не чувствую голода лет так с шести.       Габриель наклонил голову и провёл рукой сквозь волосы Иокаста к щеке, медленно поглаживая молодую кожу большим пальцем.       — Я видел, как тебя накачивают странной жидкостью, когда после боя ты в самом уязвимом состоянии отходишь от этих… — Габриель попытался подобрать слово, которое бы больше подходило под ситуацию, — трансформаций.       Тот жёсткий пронзающий взгляд с лёгкостью изменился на нежный и успокаивающий. Его внешность и внеземная красота внушала доверие, и надежду на лучшее в этом мире. Руки Иокаста сами подхватили миску и поднесли её к губам, даже не думая о том, что там может быть яд или что-то, что навредило бы ему.       — У тебя есть сторонники, те, кто хотят, чтобы ты работал не на глупых гэрнов, а на благо всего мира, ведь ты можешь покончить с войнами, с этой бесконечной ненавистью, — габриель наблюдал, как Иокаст выпивает из миски всё до последней капли. — Но для этого мне нужно самому знать, кто сделал это с тобой. И да, Узур дал слово гэрнам, что ты сейчас полностью в их власти и боятся тебя не стоит, только вот они не знают, что, когда ты очнулся, я лично попросил его больше не проводить сеансов внушения. Я спас тебя от этого вечного круговорота забытья и страданий. Ведь ты живой. Ты не их вещь, помни это.       Молодой гэрн поднялся на ноги и пошёл в сторону своей палатки.       Ночь тянулась долго и мучительно, выпитая жидкость вываливалась изо рта, густая и едкая. Казалось, она впитала в себя всё самое ужасное и выходила в свет, облегчая голову от дурных мыслей. Когда позывы прекратились, сил еле хватало, чтобы просто спокойно дышать. Иокаст закрыл глаза и погрузился в прекрасный мир снов.

***

      Кто-то из рыцарей позади Кастера достал арбалет и без капли сомнения выстрелил мальцу прямо в грудь.       Иокаст наклонил голову и посмотрел на торчащий из груди арбалетный болт. Горящее чувство боли наступило не сразу, секунд через десять, а за ним и некое сожаление и страх. Из глаз мальчика выступили слёзы, он пошатнулся и упал на холодный деревянный пол.       Кровь залила лицо, глаза, руки. Медленно протирая белки запястьем, Иокаст попытался разглядеть, что вообще происходит. Пошатываясь на мокром полу, он опёрся о стену и проскользил по ней на пятую точку. Инг копошился возле трупа одного из рыцарей, собирая его кишки с пола обратно в разорванное брюхо и, резко рванув куда-то, открыл погреб прям под входом в дом, где рыдал Крайн Кастер.       — Можешь вылазить, — сухо произнёс Инг.       Когда Кастер стал медленно залезать на лестницу, старик крепко схватился за воротник его тулупа и потянул гэрна вверх. Толстяк с грохотом повалился на пол, размазывая пузом загустевшую лужу крови. Такая сцена была и забавной, и одновременно печальной. Вот он стоял — гордый, самоуверенный, властный, вламливается в чужой дом, ломает и избивает, возможно даже наслаждается своей властью — а теперь лежит и визжит, как свинья, ведь сегодня его психика уже не будет прежней.       — Го-о-осподи, — протянул Крайн в самой высокой и жалостливой для себя тональности, выпуская вместе с голосом смесь слюней и соплей.       — Послушай сюда, — Инг грубо потянул гэрна за воротник и заорал на ухо, — если ты не хочешь быть на месте своих солдат, то советую тебе слушать меня внимательно. Прямо сейчас, ты, от своего имени, пишешь…       Иокаст смотрел за диким зрелищем и не мог понять, а что, собственно, происходит? Неужели всё это реально?       — М-м, это было замечательно, — протянулся низкий и похрустывающий бас, приятный, но такой зловещий.

***

      Сон прервало холодное до дрожи касание, чья-то рука потрясла Иокаста за плечо. Это был незнакомый ему мужик, обычный, такой же, как и все, вояка. Он немного испуганно отпрянул, и даже упал на задницу. Иокаст одной рукой протёр глаза и не сразу заметил, что другой он держит мужика за ногу. Видимо, он машинально схватился за него, когда тот пришёл его будить.       — П-прости, нам пора в путь.       — А, — Иокаст ослабил хватку и немного виновато посмотрел на него, — прости, я не хотел. Мужик подскочил и побежал куда-то в сторону. По всей видимости, друзья этого незнакомца, подбежали к тому и стали его о чём-то расспрашивать и утешать.       — Вот трус, — сказал голос в голове мальчика. — Может, когда он уснёт, мы ему глаза выдавим? — Иокаст ничего не ответил голосу в голове, а лишь оглянулся, чтобы проверить, спит ли он до сих пор.       Уже все в округе суетились, собирали вещи, строились в колонну. Иокаст вспомнил, что Габриель спас его от уколов и в следствии потери памяти, и теперь он его должник. Отныне Иокасту нужно подыгрывать Мойлю и Эрлену, что якобы он их орудие и под их полным контролем, иначе просто подставит Габриеля.