━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
(кухня Хозяйственного корпуса) Утром снабженцы доставили на склад десять ящиков капусты, поэтому ни у кого не было сомнений, из чего сегодня будет готовиться вся пища. Также сомнений не было и у меня, ведь я уже несколько раз хотела приготовить что-нибудь для Капитана, но не находила ни времени, ни продуктов. Зная, как ему полюбились мои котлеты, я ждала поступления мяса, но понятия не имела, когда же его привезут вновь, поэтому обрадовалась даже капусте, из которой обычно получалась прекрасная начинка для пирога. А ещё капуста хорошо показывала себя в похлебке, поэтому я добавила её в «простудный» супчик, которым кормила Фрэнка. Наконец-то у меня появился повод отблагодарить его за доброту и внимание, согревающие меня в период болезни. Всё-таки… я до сих пор не изменила своего мнения. Фрэнк был вторым человеком после Сары, которому мне хотелось доверять. Как ни пыталась, я просто не могла «увидеть» в нем доносчика, намеренно создающего мне проблемы, поэтому собиралась двигаться дальше по списку подозреваемых. А следующими на очереди числились Алексей и Пэм… Тем временем кухня наполнилась приятным ароматом. Заглянув внутрь печи, я обнаружила, что оба пирога уже поднялись и зарумянились, точь-в-точь к назначенному часу. Оставалось лишь извлечь их и выложить на блюда. Так я и сделала. — Привет, Милая… — шепот Капитана прозвучал совсем рядом с ухом, заставив меня вздрогнуть и попятится, толкнувшись спиной ему в грудь, а он, в свою очередь, крепко обхватил руками мою талию и поцеловал в висок. — Эту кухню можно найти по запаху с закрытыми глазами. И снова Леви напугал меня, неслышно подкравшись сзади, так что теперь я была уверена, что делал он это нарочно, поэтому, легонько растормошив его локтями, выбралась из объятий и недовольно проговорила: — А если бы у меня из рук что-нибудь выпало? — Я ведь не дурак, Хлоя… — улыбнувшись, он прислонился к стене плечом и его ледяные глаза сверкнули. — Всё будет хорошо, — затем он перевел взгляд на остывающие пироги и поинтересовался: — Они с разной начинкой? — Оба с капустой, — услышав приближающиеся из коридора знакомые шаги, я начала поспешно приводить в порядок стол. — Второй для Сары. — Что там для меня? — её голос тут же прозвучал неподалеку и через секунду обрадованная напарница появилась на кухне, остановившись возле выпечки. — Да неужели… Наконец-то и на моей улице перевернулась золотая карета! — торжествующе произнесла она, принюхавшись. — Не только же ему обжираться… — язвительно бросив это сквозь зубы, Сара ловко ухватила блюдо с пирогом и, поблагодарив меня, вышла прочь. Несмотря на скомканность высказывания, Леви, кажется, всё равно её прекрасно понял и уголок его рта приподнялся в ухмылке. — И-извините, капитан, — вдруг послышалось из-за двери. — По поводу сегодняшней потасовки в столовой… — с некоторой долей неловкости начал Стенли. Пока они обговаривали участь разбитого самовара, я переместила оставшееся на столе блюдо в коробку и обложила салфетками по краям, чтобы пирог не намокал… (чуть позднее) Когда мы спустились с крыльца, Леви взял мою руку и потянул за собой в сторону корпуса Б. Отмытая новобранцами столовая сияла. На полном ходу преодолев ряды начищенных до блеска столов и стульев, мы остановились возле того самого стола, за которым я когда-то давно нашла Капитана после его возвращения в штаб из 57й экспедиции. Поставив коробку, он придирчиво оглядел помещение и неспешно двинулся по его периметру, внимательно оценивая каждый встреченный объект на своем пути, а я с интересом наблюдала, как он то и дело водил пальцем по особенно проблемным местам, выискивая огрехи в уборке. Наконец, Леви сделал последние два шага и уперся взглядом в стену, на которой висела разрисованная меловая доска, обвешанная, как мне сначала показалось, информационными уведомлениями. Заметив слегка озадаченное лицо Капитана, я подошла ближе, чтобы рассмотреть внезапно привлекший его внимание листок. Им оказался прекрасно исполненный простым карандашом портрет, в котором легко угадывались черты внешности Леви. В уголке рисунка размещался текст, старательно выведенный размашистым почерком: «С нетерпением жду свою книжку!». — Та самая «доска позора», о которой говорила Ханджи, — усмехнулся Капитан, перехватив мой взгляд. — Я забрал книгу ещё утром и хотел сегодня отдать, но теперь повременю… — с этими словами он вытащил из внутреннего кармана куртки черный грифельный карандаш и сосредоточенно подрисовал своему портрету огромные рога и густую бороду, затем хитро поглядел на меня и сказал: — Я нашел четыре не промытых участка на полу, так что завтра узнаю, кто из нашей мелюзги испортил рисунок… В ответ мои брови поползли вверх, заставив его вновь улыбнуться. — Должен же я как-то развлекать себя, — пояснил Леви. Вернувшись к столу, он снова взял в руки коробку. — Кстати, о книге… хочу её тебе показать. На пути в Главный корпус от Капитана я узнала, что Ханджи особым образом относится ко всем трудам, вышедшим из-под пера Поля Либермана, и уже собрала у себя целую коллекцию из трех его публикаций, а эта — четвертая и последняя, на которую она безрезультатно вела охоту в течение нескольких лет. Исследовательница познакомилась с трудами Поля еще во время своей учебы и даже спустя годы не лишила его статуса гения в собственных глазах, а многие исследования и эксперименты в разведке до сих пор проводила согласно его рекомендациям. Из-за многочисленных гонений на учёных, так или иначе происходящих со стороны религиозных организаций, большинство его книг со временем были уничтожены, поэтому отыскать их теперь можно было только по знакомству. Особенно последнюю, которая подняла столько шума, когда увидела свет… — Гляди, — пододвинув ко мне небольшой томик в твердом переплете, Леви принялся распаковывать коробку с пирогом. — Пролистал её, чтоб не умереть со скуки, пока ехал в карете. Ни слова не понял, но оформление оценил. Думаю, и тебе понравится. Выслушав его, я покрутила книгу в руках. Матовый полукожаный переплет, защищающий её уголки, выглядел довольно дорогим, а для печати кое-где использовались цветные краски, которые даже сейчас не каждому пришлись бы по карману. Слегка пожелтевшие, но аккуратно прошитые страницы все ещё хранили неуловимый аромат типографии, что казалось мне удивительным, ведь с даты выпуска прошло уже больше десятилетия. Отследив собственные рассуждения, я с удовольствием отметила, что половина вчерашней ночи, проведенная над обучающими материалами, не прошла даром, и теперь я бессознательно накладывала полученные знания на реальный мир, анализируя его и подмечая важные детали. Осталось приложить ещё немного усилий — и о предстоящей встрече с Марией можно будет особо не волноваться. Внимательно рассмотрев обложку, я открыла книгу и остановилась на первой странице.⊹──⊱✠⊰──⊹
Поль Либерман
книга четвертая
Исследование и специфика болезни Мирта
С бесконечной признательностью я посвящаю эту научную работу моему лучшему другу — Крису Бёрну, благодаря которому книга была напечатана тиражом в пять сотен экземпляров!
Издательский дом «Центральный»
июль, 836 год
⊹──⊱✠⊰──⊹
Пять сотен — чудовищная цифра даже для современных типографий, что уж и говорить о прошлом. Если верить данным из моих учебных заметок, редкая книга печатается тиражом выше трехсот. Исключение существует только для литературы, имеющей культурную ценность, и в большинстве случаев это религиозные книги. Тогда каким же образом Полю Либерману удалось издаться в таких масштабах? Пока на ум приходил лишь один ответ — они с Крисом Бёрном заплатили огромную кучу денег. Возможно, именно за это ученый и благодарил своего друга на первой странице… Поняв, что мои бесконтрольные рассуждения полезли куда не следует, я слегка потрясла головой, чтобы отделаться от навязчивых мыслей, и пролистала книгу на несколько страниц вперед. «Болезнь Мирта является многофакторным заболеванием с определенным вкладом наследственных факторов и факторов окружающей среды. Данная патология мало изучена, и патогенез ее не до конца ясен. Тем не менее тесная взаимосвязь… — перед моими глазами замельтешили бесконечные потоки слов, которые я могла прочесть, но не понимала их сути. — Проведены контрольные эксперименты, исключающие неспецифичное взаимодействие здоровых клеток с поврежденными…» — Прекращай, — сразу же остановил меня Леви и, усмехнувшись, добавил: — У меня от этого дерьма голова вот-вот треснет, — поставив дымящийся чайник в центр столика, он присел рядом со мной и с удовольствием укусил капустный пирог. — Давай лучше картинки посмотрим. После он забрал книгу из моих рук и скорее зашелестел страницами, пока не обнаружил искомый рисунок. Я попыталась разглядеть хоть что-то знакомое в предложенной разноцветной абстракции, вот только это оказалось бессмысленным занятием, потому что изображение не напоминало ровным счетом ничего. — Или такое ещё… смотри, — заметив мою озадаченность, Леви ткнул пальцем в пестрые овалы. — Подписано, что это клетки внутри человека — здоровая и больная. Интересно, они и правда цветастые или он их от балды покрасил? Капитан сказал это так забавно, что на душе у меня мигом разлилось приятное тепло. Именно в подобные моменты рядом с ним я чувствовала себя абсолютно счастливой, поэтому, видя, как старательно он выискивает для меня различные картинки, я довольно улыбнулась и осторожно опустила голову ему на плечо. — В чем дело? — настороженно полюбопытствовал Леви. — Тебе скучно? Закрыв глаза, я расслабленно выдохнула: — Мне хорошо. — И мне, — удовлетворенный ответом, он поцеловал мои волосы и добавил: — А ещё вкусно. Этот пирог великолепен. Почему сама не ешь? Я вяло замурчала, все ещё продолжая лежать на его плече. — Не хочу. — Следишь за фигурой? — поинтересовавшись, он отправил в рот ещё один кусочек пирога и высказал неожиданное умозаключение: — Хм, я только сейчас понял, насколько ты опасная женщина. Удивившись его словам, я даже немного приподняла голову, чтобы заглянуть в невозмутимое лицо Капитана. — Почему? — От твоих пирогов легко превратиться в огромного толстяка с тремя подбородками, — заметил он с серьезным видом. — Как потом летать на УПМ? Когда моё воображение в красках нарисовало сказанное, я рассмеялась, тем временем Леви не унимался, раззадориваясь всё больше. — Это же целая стратегия для победы над сильнейшим бойцом человечества: кормить, пока тросы не порвутся, — уголок его рта стремительно пополз вверх. — Кто тебя к нам заслал? Признавайся, негодница. В этот момент он обхватил рукой мою талию и потянул вперед, усаживая к себе на бедра, после чего мы оказались лицом к лицу. — Я же до сих пор тебя не поблагодарил, — прошептал он, потирая мой нос своим. — За то, что спал, как младенец, до самого утра. Спасибо… Улыбнувшись, я нежно поцеловала его в лоб. — Хочешь повторить? — А ты? Его пронзительные глаза пытливо заскользили по моему лицу, намереваясь самостоятельно отыскать ответ. Я замечала это уже не в первый раз, когда он то и дело всерьез интересовался «не скучно ли с ним» и «хочу ли я того же». С одной стороны эти вопросы казались проявлением заботы, но с другой… я почему-то отчетливо слышала в них неуверенность. Будто каждый раз Леви искал подтверждение, что между нами ничего не изменилось и он все ещё дорог мне. — А ты сам… — взяв руками его лицо, я склонилась над ним и коснулась губ сладким поцелуем. — Как думаешь? Ничего не ответив, он зарылся носом в мои волосы и ещё крепче сжал в объятиях. После мы какое-то время сидели в тишине, пока в дверь не постучали. — Эрвин сказал, что книга у тебя! — с порога заявила Ханджи, намереваясь скорее пробраться в комнату. — Где? — Тц! — тут же нахмурился Леви, преграждая ей путь. — Завтра отдам. — Что? Почему это? — удивленно полюбопытствовала Исследовательница. Вскоре она заметила меня за столиком и с криком «Нашла!» беспрепятственно проскочила внутрь, оставив ошалевшего Капитана у распахнутой двери. — У тебя там окуляры бинокля вместо стёкол? — возмутился он, двинувшись следом. — Может быть! — захохотала она. — На самом деле банальная логика, Леви. Книжка написана сухим научным языком и тебе ни к чему, но в ней есть прекрасные иллюстрации, значит, ты решил показать их Хлое. Схватив книгу со стола, Ханджи в порыве бешеного счастья приложила её к губам и расцеловала. — Долгожданный четвертый том и в отличном состоянии! — восторженно завопила она. — Леви, что бы я без тебя делала! Её реакция была невероятно яркой и радостной, наверное, здорово, когда ты увлечен чем-то настолько, что оно буквально поглощает все твое существо. — Ты ведь несколько лет искала эту книгу, верно? — уточнила я. — Именно! Кивнув, Ханджи мигом уселась за наш столик и её блестящие глаза забегали в поисках пустой чашки, поэтому я отдала ей свою, коли все равно не собиралась чаевничать. — Четвертый том я хотела получить больше всего на свете. Уж столько мифов и легенд с ним связано в научном сообществе. Просто с ума сойти! Наполнив чашку, она заприметила кусок пирога, одиноко лежащий на блюде, и невозмутимо придвинула его поближе к себе. Кислое лицо Леви в этот момент осунулось ещё больше, а моя улыбка почему-то расползлась от уха до уха. — Исследования господина Либермана находятся на стыке медицины и биологии. В свое время они помогли человечеству сделать огромный шаг вперед: мы победили чуму, научились бороться с нагноениями и заражениями, даже упростили выращивание бергамота, чтобы теперь попивать вкусный чаек, — засмеялась Ханджи, прихлебывая из чашки. — Это так к слову, чтобы вы примерно понимали, какую пользу господин Либерман принес людям. Ухватив пирог обеими руками, она с аппетитом откусила от него и принялась активно жевать. — Всего под его авторством вышли четыре работы, но последняя на фоне других выглядит белой вороной и до сих пор отвергается научным сообществом. Видели, о чем она? Про болезнь Мирта. Это страшное наследственное заболевание, когда организм уничтожает сам себя. Лечения до сих пор не существует. Но Поль в своем эксперименте заставляет поврежденные клетки регенерировать и спустя какое-то время они полностью восстанавливаются. Представляете? Прямо как титаны… — Но это же невероятное открытие, — растерянно произнесла я. — Почему оно до сих пор не используется? — А вот! Господин Либерман последовательно описывает весь процесс: что происходит сначала, что потом, но не говорит, КАК он этого добился! Понимаете? — прожевав последний кусочек пирога, Ханджи вновь рассмеялась. — Нет, ребят, я-то могу поверить во что угодно, в конце концов на моих глазах уже несколько раз регенерировали отрубленные руки Эрена, но в науке ты не можешь что-то утверждать, не предоставляя доказательств и четких инструкций. Именно поэтому его последняя работа с самого начала подвергалась самой жесткой критике. Многие даже были уверены, что писал её шарлатан. Тем более… — подскочив с места, Исследовательница пролистала книгу в самый конец. — Читайте. Наклонившись вперед, мы с Леви внимательно уставились в то место, куда указывал её палец. — Любое знание приближает нас к Богу, ведь абсолютное знание и есть Бог, — прочитав вслух текст, напечатанный в самом низу страницы, я снова взглянула на Ханджи. — Ага, — кивнула она. — Никогда прежде о Боге он не писал. Кроме того… вы же знаете, в каких отношениях находятся ученые и религиозные организации? Нам буквально запрещают дышать, а множество открытий были сделаны под страхом смерти. Это высказывание Поля — и тогда, и сейчас — безумно. Фактически он сказал им, что Богом для него являются знания, которых они нас лишают. Можете себе представить, как отреагировала Церковь и почему теперь за этой книгой нужно охотиться несколько лет в надежде, что хоть кто-то уберег один-единственный экземпляр. Выговорившись, опечаленная Исследовательница тяжело вздохнула и медленно опустилась на стул, а в комнате впервые за последние полчаса стало невероятно тихо. — Закончила? — сухо поинтересовался Леви, наконец-то дождавшийся тишины. — Теперь иди к себе. Исследовательница что-то ему недовольно ответила, но её слова смазались и пропали где-то на периферии моего восприятия. Ведь я больше не слышала и не видела ничего, кроме рисунка, на котором сразу же остановился мой взгляд, стоило Ханджи убрать свою руку от книжки. Большая диковинная птица взмывала в небеса, касаясь облаков резными крыльями. Я взяла книгу, чтобы рассмотреть рисунок получше, увидеть мелкие детали, выведенные тонкими линиями чернил, вспомнить каждый завиток на пышном хвосте… Столько лет прошло, но мне одного взгляда хватило, чтобы восстановить в памяти уже давно стершийся образ, заставив сердце стучать в неистовом отчаянии. Откуда… она… здесь? Мои дрожащие пальцы потянулись к Леви и ухватили его за рукав. — Помнишь, я говорила, что мама делала зарисовки? — эти слова я произнесла с чуждой мне эмоциональностью и взгляд Капитана тот час взволнованно зафиксировался на моем лице, почуяв неладное. — Это её рисунок, Леви!━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Стрелки часов неумолимо приближались к десяти, а мы все ещё сидели за столом в комнате Капитана, поэтому ни о какой сказке на ночь речи уже не шло, да и я не смогла бы сконцентрироваться на рассказе… Доносчик, сообщник Марии, учебные материалы, предстоящая поездка в храм — ничего больше не имело власти надо мной. Ничего, кроме этой птицы, взмывающей в небо со страниц распахнутой книги. — Ну и дела… — задумчиво выдохнула Ханджи, прослушав мою историю до конца. — Хотя ничего удивительного. Ученые такого уровня, как Поль, до сих пор набирают лаборантов из простых врачей, чтобы те проводили мелкие исследования. Оплата сдельная: сколько выполнил, столько и получил. Хлоя, возможно, твоя мать работала без сна и отдыха именно ради бóльшего заработка. Подобные случаи уже давно стали обыденностью. — Это все прекрасно, — Леви чуть сузил глаза. — Вот только не особо вяжется с нарисованной птахой. — И почему? — растерянно осведомилась Исследовательница. — Рисование ведь тоже заработок. Впитывая каждое слово, произносимое Ханджи, я даже не заметила, что из-за нервов раскусала себе щеку изнутри и очнулась, только ощутив металлический привкус крови во рту. — Ты сказала, что четвертая книга стала последней? — на всякий случай уточнила я. — Но что случилось с автором? Исследовательница несколько замялась, не торопясь с ответом. — Его убили, верно? Ты ведь неспроста говорила про Церковь. — Хлоя, подожди, — Ханджи сразу же замахала руками перед моим носом. — Этого никто не знает, мы не можем утверждать… — Однако вывод очевиден! — я чуть повысила голос, ощущая внутри непонятную вспышку отчаяния. — В любом случае Поль Либерман и мама пропали без вести практически одновременно, не исключено, что их постигла одна судьба. Подхватив чайник, Леви быстро отодвинул стул и поднялся с места. — Скоро отбой, — строго заявил он. — Расходимся. Мы простились с Ханджи, пожелав ей доброй ночи, и отправились в Хозяйственный корпус. Дорога, укутанная черной пылью, неспешно проплывала внизу, а перед глазами клубился сизый туман, в котором я двигалась, точно во сне — бессознательно, не чувствуя собственного тела. За весь путь до комнаты, мы не проронили ни слова, но стоило потянуться к дверной ручке, как Леви схватил меня за руку и утащил вглубь коридора. — Посмотри на меня! — потребовал он, приподнимая моё лицо за подбородок. — Эта история с твоей матерью… Не лезь туда. Остановись и просто живи дальше, ясно? Быстро освободившись из его хватки, я резко встряхнула головой и, недовольно зыркнув исподлобья, отступила в сторону. — Почему ты вдруг заговорил об этом? — Потому что знаю, какая ты! — в его глазах отразилось беспокойство, а брови пришли в движение, сердито сдвинувшись к друг другу. — Я помню, как ты плакала, когда рассказывала мне о матери, а правда может оказаться ещё хуже, чем ты думаешь. Остановись, черт подери! — Я только что получила свою первую зацепку, а ты говоришь мне всё бросить? — на какое-то время его слова разочаровали меня, но в следующую секунду я нахмурилась, подняла голову и уверенно ответила: — Нет, это слишком важно для меня, но ты не обязан помогать, если не хочешь. Я и сама в силах пойти в полицию. Пронзительные глаза Леви тут же яростно сверкнули. — Никуда ты не пойдешь, — словно по слогам отчеканил он. — В полицию поеду я, как и обещал, но не более того. Это первое и последнее наше с тобой действие в этом деле. Было очевидно, что он уже все решил и обсуждать что-либо не собирался. — Тогда узнай информацию не только о маме, — настойчиво попросила я. — Мне нужно знать хоть что-то о судьбе Поля Либермана и Криса Бёрна…━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
(сон Хлои) Шаг. Ещё один шаг. Наконец, ступеньки кончились и темнота окутала меня со всех сторон. Кажется, я была здесь впервые, однако прекрасно понимала, куда следует двигаться дальше. Из приоткрытой двери ко мне тянулась тонкая дорожка света, приглашая войти в просторную комнату. Внутри горело несколько лампадок, ровно столько, чтобы можно было с комфортом работать. Мама стояла, наклонившись над столом, и упорно разглядывала что-то в окуляр микроскопа. Её пальцы то и дело крутили ручку: немного вперед, немного назад — будто регулируя непонятную настройку, а затем хватали перо и поспешно выводили буквы на бумаге. Увлеченная процессом, она долгое время не замечала моего присутствия, а я безмолвно замерла на пороге, не находя в себе смелости привлечь её внимание. — Что ты здесь делаешь? — наконец, спросила она, отодвигаясь от микроскопа. — Как вошла? Её голос, пустой и холодный, показался мне слишком громким в окружающей нас оглушительной тишине и я испуганно вздрогнула, попятившись назад. В отблесках лампадок мамино лицо выглядело уставшим и нездоровым: сухие губы потрескались, а под глазами проступила ясно очерченная темень, видимая даже сквозь стекла её больших круглых очков. — Почему ты за ней не следишь? — нахмурившись, она обратилась к кому-то за моей спиной, но стоило мне обернуться — черный прямоугольник распахнутой двери оказался пуст… Я проснулась в середине ночи, наконец-то вырвавшись из цепких когтей удушливого кошмара. Измятая подушка подо мной оказалась влажной от слез, руки дрожали, а грудь высоко вздымалась, жадно втягивая воздух, которого будто бы вновь не хватало. Нет… Это был вовсе не кошмар, а воспоминание из детства, о котором я уже давно позабыла…