━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Перед пробуждением я ощутила чьё-то мягкое прикосновение, скользнувшее по волосам, и тут же окончательно проснулась. — Эй… — рука, что до сих пор покоилась на моём затылке, принадлежала Саре. — Ты чего? Её лицо показалось мне встревоженным и сначала я недоумевала почему, но стоило лишь приподняться в кровати и я почувствовала на своих щеках влагу от ещё не высохших слёз. Отодвинув скомканное одеяло, Сара уселась рядом и недовольно проворчала: — То-то я вчера слышала шум в коридоре. Неужели поссорилась со своим карликом? Это слово вновь резануло мне слух. Сколько раз я уже просила не оскорблять Леви? Сердито зыркнув на неё, я быстрее выбралась из постели и поспешила закрыться в душевой, однако рука напарницы живо скользнула следом и заблокировала дверь так, что я и с места не могла её сдвинуть. Сара всегда представлялась мне невероятно сильной. Особенно, когда вручную выжимала бельё практически до́суха, но я никогда не считала это чем-то особенным, ведь нас разделяла большая разница в росте, потому и разница в силе была оправданной. Но почему-то именно сейчас я осознала, что, по сравнению с ней, кажусь чуть ли не ребёнком. — Что он сделал? — толкнув дверь, Сара беспрепятственно вошла в помещение. — Говори. Будучи на взводе, я проигнорировала её вопрос и хмуро уставилась в зеркало. Потом заметила щётку, схватила её и принялась молча расчёсывать волосы, прекрасно понимая, что наговорю лишнего, если вдруг открою рот. — Какого дьявола! Ты же всю ночь из-за него в подушку проревела! — не унималась напарница. Её глаза, чёрные как угли, наполнились неистовым пламенем, различимым даже в тусклом свете душевой. — Вот ублюдок! Это была последняя капля, после которой мои зубы скрипнули, а пальцы крепко сжались в кулак. — Хватит оскорблять его! — крикнула я, заставив Сару на мгновение присмиреть. — Почему ты всегда обвиняешь его? У тебя что… какая-то личная неприязнь? Где-то пару секунд напарница огорошено смотрела на меня сверху вниз, но затем её злость полезла наружу с ещё большей силой. — Мне противна одна только мысль, что грязный выродок из Подземного города, ничего лучше шлюх в своей жизни не знавший, каким-то образом затесался рядом с тобой! — отчеканила она, буквально прожигая меня взглядом. Вздрогнув от её грубых слов, я выронила щётку и та с громким стуком упала на каменный пол. — Такие, как он, должны мечтать о прекрасном в кулачок, но нет же… они берут всё по-максимуму, а потом я нахожу тебя утром в слезах! — в конце её голос почти сорвался на крик и я в ужасе закрыла ладонями уши. «Какой ещё Подземный город? О чём она говорит? Какие ещё…» Я не хотела слышать об этом… ни слова больше… пожалуйста… Толкнув её плечом, мне удалось пробиться к выходу, ведь Сара даже не пыталась меня удерживать. Выбравшись из душевой, я скорее метнулась в свой угол и опустилась на кровать, потерянная и оглушённая, точно раненный зверь. В голове кружился нескончаемый калейдоскоп обрывочных воспоминаний: с того момента, как Леви нашёл меня на конюшне, до вчерашней ночи, когда он нежно целовал меня, желая сладких снов. Я помнила всё до мельчайших подробностей: цвета, запахи, звуки… Мы лишь однажды беседовали с ним о прошлом — во время нашего свидания в парке у пекарни. Капитан предложил мне говорить первой, но когда очередь дошла до него — отказался что-либо рассказывать. А я… не придала этому значения, решив, что наша болтовня просто утомила его, и с должным уважением прекратила любые расспросы. «Всю свою жизнь я хотел стать достойным человеком…» — его голос, прозвучавший в моей голове, сразу же напомнил тот момент, когда мы вышли из магазинчика господина Бена. После разговора с владельцем чайной, я даже не сомневалась, что выражение «стать достойным человеком» означало «защищать других от опасности», но в нынешних условиях… исходные данные несколько поменялись. Я чувствовала себя обманутой… Холодная обида удушающей петлёй обвязалась вокруг горла, не позволяя мне свободно дышать. Сколько ещё меня ждёт потрясений и неприятных открытий? Сколько это будет продолжаться? Стремительно падая в бездну, я наблюдала, как небо постепенно бледнеет и отдаляется. Как же глубоко… Как скоро я достигну поверхности и моё тело разлетится на осколки? Но тут прекрасные крылья, распахнувшиеся передо мной, мгновенно остановили падение и я пришла в себя. Птица? Верно. Даже, если сказанное Сарой — правда, я не должна сворачивать со своего пути, отвлекаясь на подобные мелочи. В моей жизни есть нечто гораздо более важное. Теперь я догадывалась, чем именно была та мерцающая звезда, что вела меня сквозь мглу в абсолютной темноте. — Эй… — тихонько шепнув мне, Сара опустилась на колени, чтобы увидеть моё лицо, и казалась до боли виноватой. — Неужели ты и правда ничего не знала? — Не знала, — спокойно ответила я, всматриваясь в бездонную черноту её глаз. — Но это не имеет значения. К тому же, мы с Леви не ссорились, так что ты снова обругала его зря. Скользнув по мне недоверчивым взглядом, напарница в растерянности помрачнела. — Тогда откуда слёзы? — Из-за весточки от мамы. Заметив, как эмоции на лице Сары поменялись, я встала с кровати и направилась к шкафу. На дне последнего ящика до сих пор лежала сумка, с которой я приехала в штаб, и она хранила в своих недрах мою самую дорогую тайну — кулон в форме птички — мамин подарок. Последовав за мной, напарница уселась рядом на полу и непонимающе уставилась на поблескивающее украшение. — Я сняла его в тот самый день, когда поняла, что маму не найдут, — задумчиво проговорила я, разглядывая потемневший кулон в своих руках. — Это действие было символом моей утраченной надежды. Он больше десяти лет пролежал вот так, замотанный в ткань, но теперь пришло время надеть его вновь…━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
(прачечная, 11:48) После моего рассказа о рисунке, найденном в книге, Сара окончательно присмирела и до сих пор продолжала виновато молчать, видимо, стыдясь всего, что наговорила мне о Капитане. Ну, а я… во всяком случае, мне стала известна причина её ненависти. Происхождение. Будучи подростком, мне самой пришлось столкнуться с неприятием общества. Никто ведь не знал о моём отце, а сам факт того, что мать растила меня в одиночку, в глазах большинства помещал её на один уровень с проститутками. Именно тогда я впервые осознала, что происхождение имеет ценность не только для аристократов, но и для обычных рабочих, коими все мы являлись. Насколько мне было известно, Подземный город — место, ужасней которого не найти. Сокрытый под землями столицы, изначально он задумывался как убежище, но спустя годы превратился в пристанище для худших человеческих пороков, кишащее преступностью, болезнями и распутством. Узнав, что Леви родом оттуда, я почувствовала себя растоптанной и обманутой, ведь общество, в котором я росла, всегда учило меня презирать таких людей. Но сейчас, когда эмоции улеглись, я была солидарна с Капитаном, поскольку и сама научилась помалкивать о прошлом, выслушивая бесконечные претензии и насмешки, возникающие на ровном месте. Возможно, Леви не хотел моего осуждения, а, может быть, стыдился себя сам, поэтому ничего и не рассказывал мне о своём детстве. Кто знает. Однако… я слышала, с какими трудностями приходится сталкиваться жителям «Подземки» по сей день. Военная полиция практически туда не заглядывает, а все пути к лучшей жизни коррумпированы и контролируются бандитами, захватившими власть на всей территории города. Если даже столь жёсткие условия не помешали Капитану пробиться наверх, а после оказаться в разведке и занять высокую должность, то… ему, как минимум, стоило бы гордиться собой. Погружённая в собственные мысли, я не сразу заметила, что раздача подошла к концу, и вздрогнула, когда чьи-то руки внезапно накрыли мои. Убедившись, что я очнулась, Леви улыбнулся одним лишь уголком губ, но ничего не сказал. Ловко подхватив перо, он наклонился к журналу за отметкой, а я успела рассмотреть круги под его глазами, что стали ещё темней, красноречиво свидетельствуя об очередной бессонной ночи. — Вы обе непривычно молчаливы, — заметил Эрвин, обращаясь к нам с напарницей. Неторопливо спускаясь пальцем по табелю, он, видимо, убеждался, что все графы заполнены верно. — А что всегда тараторить должны? — бойко ответив ему, Сара выложила на столик последний комплект постельного белья, а сама тут же развернулась и поспешно скрылась за дверьми постирочной, оставив меня наедине с Командиром и Капитаном. — Иногда разговор с дамой, точно путь по острию ножа… — философски заключил Эрвин, стараясь вывести последнюю закорючку в своей подписи. Ему до сих пор не удавалось писать левой рукой так же хорошо, как правой, поэтому даже столь незначительный текст отнимал много времени. Наконец, он закончил, поставил перо в держатель — аккуратно, чтобы не испачкать чернилами деревянную поверхность — и внимательно поглядел на меня. — Птица — символ искренней любви и надежды, — со знанием дела произнёс Командир. — Украшение вам очень подходит. Кивнув ему в ответ, я с довольной улыбкой прикоснулась к начищенному до блеска кулону. — Это подарок мамы. — Вот как… — приподняв густые брови, Эрвин укоризненно взглянул на Леви, как ни в чём не бывало следящего за нашей беседой, затем тяжело вздохнул, забрал со стола полученный комплект и, попрощавшись, вышел из прачечной. — Командир сам какой-то странный, — растерянно проговорила я, снимая фартук. Фыркнув, Леви отправил свой комплект подмышку и спокойно пояснил: — Он знает о моей неотёсанности по части женских приблуд, однако надеялся, что именно я выбрал для тебя подарок, ещё и с тайным смыслом, а когда понял, что это не так — разочаровался. — Неотёсанности? — удивлённо переспросила я. — Мне легко ориентироваться в том, что несёт практическую ценность, — уточнил Капитан. — Украшения сюда не относятся. Но человек, подаривший этот кулон твоей матери, явно обладал хорошим вкусом, раз даже Эрвин оценил, — подойдя ближе, Леви прикоснулся к птичке и некоторое время с интересом изучал её, но вскоре его лицо утратило расслабленное выражение, а ледяные глаза потемнели, устремившись на меня. — Почему ты решила надеть её? — осведомился он. Озадаченная внезапной сменой его настроения, я безмолвно уставилась на Капитана, хмуро удерживающего кулон. — Забыла, о чём мы говорили вчера? Когда Леви сжал птичку сильнее, я по какой-то причине решила, что он может сорвать её с моей шеи и сразу испуганно вцепилась в его руку, не позволяя этого сделать. В тот же миг позади раздался шум — полупустое железное ведро с грохотом выдвинулось из постирочной и остановилось неподалёку от нас. Выйдя следом со шваброй наперевес, Сара с размаха забросила тряпку в воду и гневно крикнула мне: — Нам вообще-то ещё полы нужно отмыть, пока карета не приехала! Закругляйся! — Ясно. Дай нам пару минут, — сказав это, Леви отпустил мой кулон, и холодно добавил: — Наедине. Сверкнув глазами, напарница сердито перекинула швабру в другую руку, но всё-таки подчинилась приказу. Как только за ней захлопнулась дверь, Капитан шагнул вперёд и крепко обнял меня. — Извини, что напугал, — виновато проговорил он, целуя мой лоб. — Ты не из тех, кто надевает украшение ради красоты, так что мне очевидно, зачем ты это сделала. Я отправлюсь в полицию сегодня же. Просто дождись результата. Лёгким движением убрав прядь с моего лица, Леви вновь коснулся птички. — Она и правда… очень тебе идёт.━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Вскоре наша карета выехала на каменный мост, переброшенный через мелкую речку, и вдалеке показались башенки храма с блестящими на солнце четырехлистниками. После вчерашнего разговора с Ханджи мысль о том, что церковь могла быть причастна к исчезновению мамы, не давала мне покоя. — Теперь сложно воспринимать святош, как прежде? — полюбопытствовала Сара, наблюдая за моими пальцами, нервно теребящими дорожную сумку. — Я понимаю, что это нерационально, — мой взгляд, точно заворожённый, остановился на сверкающих куполах. — Но ничего не могу с собой поделать. По крайней мере сейчас. Высадив нас у кованных ворот, кучер на прощание приподнял шапку и, пожелав хорошего дня, погнал лошадей дальше. Как и в прошлый раз, мы беспрепятственно проникли в сад, ведь дверь с витиеватым орнаментом снова оказалась приоткрытой. Где-то впереди то и дело раздавались громкие голоса, перекликающиеся между собой, а потому казалось, что храм переполнен людьми. Поляна напротив главного входа, заставленная рядами длинных столов и лавочек, во всю подготавливалась к прибытию гостей — вокруг суетились несколько женщин и двое крупных мужчин, один из которых заметил нас и преградил путь. — Храм закрыт, — пояснил он, переводя взгляд то на меня, то на Сару. — А если вам надо исповедаться — идите с другой стороны… — Всё в порядке, Александр, — шелковистый голос Анхеля мягко осадил его. Видимо, священник ожидал нашего скорейшего прибытия и поэтому оказался на поляне в самый ответственный момент. — Это волонтёрки на кухню. Понимающе кивнув, рабочий сразу же потерял к нам интерес и возвратился к установке мебели. — Значит, вы всё-таки добились разрешения, — поприветствовав нас, Анхель с расслабленной улыбкой обратился к Саре. — Очень, очень рад! — Да ладно вам, — смущённо отмахнулась напарница. — Управляющий даже не сопротивлялся! Казалось, симпатия моей компаньонки была взаимной и они перекинулись ещё парой лёгких фраз. Игнорируя смысл их разговора, я отошла немного в сторону, чтобы обуздать растущую внутри неприязнь, и непрерывно убеждала себя, что Анхель хороший человек и к моей матери отношения не имеет. Но тут глубокие синие глаза священника остановились на мне и с поразительной точностью определили состояние, в котором я находилась. — Выглядите подавленной, — немедленно заключил он. — В чём причина? — Просто тёмная полоса в жизни, — с натянутой улыбкой ответила я. — Не обращайте внимания. — В таком случае знайте, что тьма не может быть вечной, — воодушевлённо заметил священник, к счастью, не утруждая себя излишними расспросами. — Идёмте, я покажу вам кухню. Последовав за Анхелем, мы свернули во внутренний дворик через сад и оказались возле длинного одноэтажного здания с дымящейся трубой на крыше. Внутри было довольно жарко, несмотря на распахнутые окна, зато чисто и приятно пахло свежими овощами, недавно собранными с грядок. На просторной кухне, заставленной утварью, уже трудились две другие волонтёрки, они намывали овощи в тазу, а потом очищали их от кожуры, нарезали и отправляли в большой котёл. Заметив священника в дверях, женщины всполошились и повскакивали с мест, быстро забыв о своей работе. — Анхель, вы всё-таки к нам зашли! — наперебой заворковали они. — Конечно! — его губы растянулись в ослепительной улыбке. — И привёл вам помощниц. — Ой, а зачем? — воскликнула одна из девушек. — Неужели мы не справляемся? — Справляетесь, — утвердительно кивнул он. — Но в большой компании работать веселее. Подойдя к столу с разложенными продуктами, священник подозвал нас, чтобы ввести в курс дела. Оказывается, благотворительные акции «Сытый понедельник» и «Сытый четверг» введены совсем недавно указом государя по ходатайству архиепископа и действовали пока только на территориях трёх храмов, включая наш. Конкретный список продуктовой корзины отсутствовал, лишь утверждённая сумма, на которую производилась закупка, поэтому иной раз комбинация товаров могла сильно разниться, а от нас требовалось готовить еду из того, что лежало в мешках и тюках. Закончив свою небольшую лекцию, Анхель пожелал нам успехов и покинул кухню, лучезарно улыбнувшись на прощание всем присутствующим. Ну а я задумчиво обвела взглядом раскрытые мешки: картофель, пшено, лук, морковь, чеснок — здесь присутствовали все ингредиенты, из которых готовился знаменитый — по рассказам Фрэнка — полевой суп для разведчиков. — И кто же вы такие? — вдруг полюбопытствовала волонтёрка с золотыми волосами. — Простые работницы кухни, — ответила напарница. — Я Сара, а светленькую зовут Хлоя. — Вы бы хоть в порядок себя привели. Или собираетесь в котёл трясти своими космами? — брезгливо проговорила рыжая девушка. — Простые работницы кухни, тоже мне… Когда они обе заливисто расхохотались, Сара мгновенно ощетинилась, точно дикий зверь, в два прыжка оказалась рядом и крепко схватила рыжую за волосы так, что её чепец слетел с головы и упал наземь. — Какая догадливая, — оскалившись, напарница протащила её вдоль кухни до самой печи, сбила рукой крышку с котла и наклонила лицом над кипящей жижей. — Супец-то с рыжатиной, говорят, вкусней получается. — Ты что делаешь, ненормальная! — завопила вторая волонтёрка, скорее бросившись на выручку подруге, но Сара одним движением нейтрализовала её занесённую для удара руку и в ту же секунду, не дав опомниться, ухватила за косу. — Мы донесём на тебя Анхелю! Так и знай! — Чёртова стерва! — вторила ей рыжая, барахтаясь над котлом. — Мы же вам ничего не сделали, просто попросили чепцы надеть! — С ума сойти, это где так просят? — раздражённо усмехнулась напарница. — А ты не просто догадливая, но ещё и лицемерная, — удерживая за волосы, Сара чуть приподняла голову рыжей над котлом и поинтересовалась: — Знаешь, ЧТО меня учили делать с лицемерами?━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
До сих пор пребывая в безмолвном шоке, священник продолжал недоуменно глядеть на бьющихся в истерике женщин. — Она схватила меня и держала над котлом! — возмущённо кричала Сюзанна. — У неё с головой не всё в порядке, Анхель! — Точно сумасшедшая! — поддакивала ей Барбара. — Мы с такой работать отказываемся! Высказав всё, что хотели, обе волонтёрки сердито похватали сумочки и незамедлительно вышли из кухни, захлопнув за собой дверь. Какое-то время после священник ещё продолжал молчаливо стоять на фоне вываленного из котла супа и раскиданной по всему полу картошки, а потом медленно повернулся и уставился на нас с Сарой, тихо наблюдающих за происходящим, сидя возле печи. — И… как это понимать? — осведомился он. — Как самооборону, — невозмутимо ответила ему Сара. — Вынужденная мера, чтобы обезопасить себя от дальнейших нападок. Услышав её, священник так ничего и не сказал, лишь страдальчески сдвинул брови к переносице и это придало его красивому лицу невероятно печальное выражение. — Почему-то вы не кажетесь удивлённым, — нараспев произнесла напарница и после короткой паузы добавила: — Я видела клеймо на шее. У них обеих, Анхель. Мы с Хлоей, конечно, не благородные дамы, но всё-таки оставлять нас одних с выходцами из исправительного учреждения… такое… — Клеймо? — ошарашенно переспросила я. — Да, — внезапно изрёк Анхель. — Сюзанна и Барбара, как и большинство всех волонтёров здесь, являются бывшими заключёнными, которые заново адаптируются к нормальной жизни. Ими занимаюсь лично я и прошу прощения за то, что не сказал об этом. — Вот это новости… — Вам не о чем переживать, — со всей серьёзностью заметил священник. — Среди них нет опасных преступников, только жулики и мелкие мошенники. Они безобидны… чего не скажешь о вас, — нахмурившись, Анхель взглянул на Сару, расслабленно жующую морковку, после выдохнул и задумчиво проговорил: — Слава Богу, что никто не пострадал. Тогда придётся распределить вас на разные дни, чтобы избежать повторных стычек, но знайте — я буду усиленно наблюдать, как складываются ваши отношения с другими волонтёрами, и в случае чего сразу же приму меры, — наконец, его взгляд остановился на вываленном из котла супе, что продолжал растекаться по столу. — «Сытый четверг» вот-вот начнётся, а еды до сих пор нет, пожалуйста, поторапливайтесь. Анхель уведомил нас, что потребуется три котла еды, поэтому, когда он покинул кухню, мы с напарницей поспешили надеть фартуки и чепцы, которые привезли с собой из штаба, и по-быстрому приступили к подготовке продуктов. — Объяснишь мне что-нибудь? — попросила я, заметив, что Сара ведёт себя как обычно, словно ничего особенного не произошло и она каждый день тычет кого-нибудь носом в котёл. — Да так… — мой вопрос её позабавил. — У всех бывают тяжелые дни. Произошедшее явно напарницу никак не тревожило, зато на меня произвело неизгладимое впечатление. Перед глазами до сих пор стоял тот момент, когда Сюзанна безуспешно крутилась у неё в руках, стараясь не обвариться, а Барбара истошно вопила, пойманная, точно в капкан. И обе они, словно беспомощные котята, не могли справиться с ней одной. Значит, большая физическая сила Сары не была плодом моей фантазии. — Ладно… — удручённо произнесла я, понимая, что не вытяну из неё больше ни слова. — Давай приложим усилия и не будем разочаровывать Анхеля. Не хватало ещё, чтобы эта ситуация дошла до Управляющего. — Само собой, — улыбнулась напарница. — Сегодня я рассчитываю уехать отсюда со звонкой монетой в кошельке. Оставшееся время до начала мероприятия мы провели в нескончаемой беготне, намывая и шинкуя то один овощ, то другой. К моей радости, Сара не пыталась жульничать или отлынивать, как случилось в прошлый раз с уборкой, и со всей ответственностью нарезала продукты одинаковыми аккуратными кусочками. Управляться с ножом у неё получалось довольно-таки виртуозно, я даже представила напарницу поваром, но потом всё равно вспомнила, как сильно она ненавидит готовить. Между тем котлы наполнялись с невероятной скоростью и немного погодя «полевой супчик» разведчиков, состоящий из пшена, картошки и моркови, уже кипел на огне. К назначенному часу, когда на поляну начали стекаться люди из ближайших поселений, в дверях снова появился встревоженный Анхель, чьё прекрасное лицо мигом засияло, стоило ему почувствовать аромат готовой пищи, приправленной чесноком и луком. Казалось, после ухода волонтёрок он уже не рассчитывал на хороший результат, ведь по условиям ждал от нас лишь помощи на кухне и даже не предполагал, что в итоге нам самим придётся кашеварить. Следом пришли рабочие. Они перевезли котлы на поляну и установили их на тлеющие угли, не позволяя содержимому остывать. Наконец, когда священник произнес приветственную речь, а на столах появились корзины с хлебом, к нам с Сарой, вооружённым половниками, выстроилась длинная очередь, звенящая жестяными мисками и ложками. Наша задача теперь заключалась в том, чтобы ловко наполнять каждую полученную в руки посудину. — А супец-то не водянистый и чесноком пахнет, — пожилая женщина попробовала еду, не отходя от нас. — То-то я вижу, что поварихи сменились. Ясно, отчего. Постепенно котлы с наваристым супчиком начали пустеть, а за длинными обеденными столами завязались оживлённые разговоры и послышался беззаботный смех. Увлечённые ужином, гости больше не толпились возле нас, лишь иногда подходя за добавкой, так что мы с Сарой могли немного передохнуть. Помешивая в котле остатки супа, я чувствовала себя счастливой. Возможно, смена обстановки и увлечённая деятельность помогли избавиться от терзающих мыслей, а, может быть, это заслуга людей, искренне благодарных нам за вкусную пищу. Я не знала. Интересно, что бы подумала мама, если бы увидела меня сейчас? Гордилась бы мной, зная, какой жизнью я живу? А Леви… понравился бы он ей? Эти вопросы один за другим вспыхивали в моей голове и таяли, оставаясь без ответа, пока перед глазами не мелькнула очередная пустая миска. — Ещё добавки, — прозвучал низкий голос. — Хорошо, — я уже зачерпнула половником из котла, однако донести содержимое до миски не удалось, потому что Сара мгновенно выхватила её из моих рук. — Это которая по счёту? — она сердито обратилась к подошедшему мужчине. — Третья или четвёртая? — Подавай еду, — бесстрастно распорядился он. — Это единственное, что от тебя требуется. — Ишь, какой напыщенный… Ты даже на нищего не похож, а пришёл объедать их? Растревоженная случившимся разговором, я с удивлением взглянула на подошедшего. Он был довольно высоким, его тёмный балахон, надетый поверх рубахи, подпоясывался ремнём, как и у других присутствующих мужчин, поэтому сперва казалось, что он ничем от них не отличается, однако, при более детальном рассмотрении, ухоженная густая борода, причёсанная волосок к волоску, и руки без мозолей сразу же выдавали обман. На вид ему было около пятидесяти и стоило мне поднять голову, его чёрные, как смоль, глаза врезались в меня, подобно ножу. — Не получишь ты добавки! — гневно продолжила напарница. — Сколько можно! Дай и другим поесть. Или думаешь, весь котёл для тебя одного варился? — продолжая удерживать его миску, она вытянула шею и громко крикнула: — Александр! Откликнувшись на её зов, крепкий рабочий направился в нашу сторону, а бородач, заметив его, немедленно положил свою ложку на стол и, стремительно двинувшись с поляны, исчез в садовых кустах…