***
Оказывается, дети не забыли про вчерашний разговор. Он тревожил их до сих пор, и только Христина и Полина не хотели поднимать эту тему снова. Одной неинтересно, а другой неприятно от воспоминаний. И, когда разговор снова пришёл к её истории, Кира уже в грубой форме приказала всем прекратить и говорить только о том, что касается её. – Ну... Возможно, та ведьма могла забрать у тебя что-то взамен, – начинает Олег и многозначительно смотрит на Полину. – Чего? У меня ничего с собой не было, – удивляется Кира, отправляя в рот маленькую печеньку. Целый пакет обещанных сладостей пропадал на глазах, благодаря ребятам. – Душу, свободу воли. Короче, дед сказал, что с ними связываться нельзя, типа требуют они не только еду, а что-то душевное или вроде того, – объясняет мальчик, перевешиваясь через железные перила. Рядом на них болталась и Юля, слушая их разговор. – Серьёзно, сделала из Киры свою рабыню, вот она и думает о ней постоянно, – смеётся девчонка, ловко отскакивая от перил, когда девушка пытается дать ей подзатыльник, – Да всё, вы надоели уже. Там Егор с Полинкой даже под лестницу опять залезли. И правда, младшие пропали из виду и тихо шушукались под лестницей, чем-то шурша. Кира лишь закатывает глаза и поднимается. – Пойдёмте Валеру искать. Я всё равно ничего больше от вас не узнаю, – девушка стряхивает крошки с рук и смотрит за тем, как ребята начинают собираться. Она тихо появляется рядом с Юлей и всё же даёт ей слабый подзатыльник, пока та отвлекается, – Это за рабыню, – поясняет она, смотря на растерянное лицо. Кира точно решила – сегодня уедет пораньше, сославшись на то, что бабушка ещё переживает. А сама отправится к месту своего падения. Зачем спрашивать жителей, которые боятся, и напрягать маленьких детей, которым известно не так много, как ожидала девушка. Она могла бы это понять ещё в тот момент, когда вернулась к бабушке, обмотанная тканью, что пахла цветами. По её реакции. Догадаться, что от детей это всё так же скрывали. Кира могла догадаться, когда бабушка ей сказала про "плохую семью". Хотя девушка всё равно бы не поехала вчера в лес, ей тогда ещё не доставало решительности, и она боялась, что бабушка узнает. Но она не узнала о разговорах с ребятами, хотя те так или иначе спрашивали что-то про ведьм, и старушке могли нажаловаться их родители. Только Маргарита ничего не сказала, и у Киры были все основания думать, что ей повезло. В том, что она поедет на часик в лес и посмотрит, ей могло повезти с ещё большим успехом. В лесу нет родителей, опекающих своих детишек, нет ушей и глаз. Бабушка ничего не узнает, а Кира, может, поговорит нормально с той девчонкой. И точно спросит про "рабыню", потому что предположение Юльки имело основание. Девушка списывала всё на шок, но о незнакомке она и правда стала думать слишком часто. Даже смешно, что в эту шутку она начала верить. Кира едет позади всех, начиная пересчитывать ребят по спинам. Девять. Другие дети той не встречались до сих пор. А ведь школа, кажется, до сих пор работала. Да, была маленькой и умирающей, но дети не раз рассказывали какие-то забавные события с уроков. – Эй, а вас в школе только девять учится или есть ещё кто? – кричит девушка, обращая на себя внимание. – Конечно, есть ещё. Но у нас по одному классу на каждый год, – откликается Юля. – И преподают только до пятого. А потом многие пытаются уехать, – дополняет её Женя, начиная ехать медленнее, чтобы быть с Кирой на одном уровне. На её сидушке стоит Юля, держась за плечи подруги, – Я последний год буду учиться. – А потом она поедет ко мне в гости. И мы будем ходить вместе в школу, – радостно заявляет Христина, тоже сбавляя скорость. На сидушке её велосипеда сидела Оля с рюкзачком на плечах. – И много у вас человек учится в классе? – спрашивает Кира, оглядев ребят. Олег с пассажирами в виде Саши и Егора уехал совсем далеко, Слава от них не отставал, а на его сидушке стояла Полина. Кире казалось, что, если Слава сильно разгонится, то девочка просто слетит от потока ветра. Видно было, что она болезненная. Теперь девушка догадывалась, что это могло быть из-за тяжёлой беременности её матери. – У меня пять человек в классе, – отвечает Женя, – Было восемь, но к зиме трое смогли уехать. – Я с Сашей учусь. У нас там девять человек, – говорит Юля, а потом указывает одной рукой на Олега, — У него в классе семь, а у Славы и Полины... Кажется, девять, включая их. – Учителя хоть у вас есть? – продолжает удивляться Кира. Так мало людей у них могло оставаться только после девятого класса. – У каждого класса один учитель. Физкультуру только другой ведёт, – поясняет Юля, снова хватаясь за футболку подруги. – А в пятом классе вы разве не начинаете ходить по кабинетам? Там... русский, математику же разные учителя начинают вести, – удивляется Христина и глядит на Женю. Та, кажется, тоже удивилась. – В этом нет выгоды – учить один год пять человек. У учителей и так зарплаты маленькие, – поясняет девушка, а потом поворачивается к Жене, – И да, с пятого класса дети начинают ходить по кабинетам, и учителя у них разные. – Ого! Это же куда интереснее. Я хочу в вашу школу, – радостно кричит Юля, чуть ли не прыгая на сидушке. – Юля, блин! – успокаивает её Женя, недовольно хмурясь и пытаясь удержать равновесие. – Что? Ты ведь будешь ходить в такую школу, а мне что? – надувает щёки девочка и опускается на корточки. Медведева тут же поняла, что той стало действительно обидно и неприятно. Как девушка догадывалась, семья Юли была бедной. Возможно, жила девочка только с бабушкой, которую боялась. Поэтому уехать у той и учиться в "интересной школе" вряд ли получится. – А куда все дети деваются летом? – неуверенно спрашивает Кира через несколько минут, когда они уже стоят на мосту, где впервые встретились. Валера здесь больше никогда не прятался, но для ребят стало некой традицией искать его тут. – Многие уезжают, — отвечает Юля, удивляя Киру, ведь бабушка говорила, что летом люди наоборот сюда приезжают из города, – То есть, у меня больше половины класса живут с бабушками и дедушками, потому что их родители в очень долгих командировках. Летом и на зимних каникулах они свободны, так что своих детей забирают. – А ещё кто-то просто не выходит из дома. Типа, скучно им, – вспоминает Женя, – Интернет здесь не ловит, но игры без него многие работают. – Ага... – Кира лишь задумчиво кивает и без лишних слов заглядывает под мост.***
Поиски затянулись, и Слава уже ругался со всеми готовый плакать. Но всё обошлось – кот сам пришёл к тому месту, где его обычно кормили, и Кире объяснили, что это случалось уже несколько раз пока она болела. Скорее всего, привязался. Валера стал заметно больше, но аккуратнее не выглядел – в шерсти запуталось несколько колючек, а ухо было немного порванным. Может, подрался с другими котами или нарвался на собак. Девушка присела рядом с ним, пока тот ел, и погладила. Кот не стал агрессивно урчать, но и от еды не оторвался. У того появилась миска – Слава принёс. Может, это и правда был его кот, просто дикий, которому дома не нравится. – Кирюх, мы вчера играли в магазин, а позавчера в какую-то хрень про фей, – кричит Олег, подбегая к девушке. На каких-то досках сидели девчонки – Христина и Женя злились, Оля выглядела расстроенной, а Полина и Юля им что-то активно объясняли, – Скажи им! Мы не должны играть только в то, что хочет три с половиной человека. – Я вообще-то новые игрушки принесла для вас! Даже лук и меч нашла! – вскакивает Христина, подходя к Кире, на лице которой тут же появляется раздражение. – Если вам не нравится играть друг с другом, так расходитесь, – тяжело вздохнув, говорит девушка, поднявшись, – Вы чего хотите хоть? – Я хочу играть в принцесс! Оля и Женя тоже хотят! – заявляет девочка, надевая пластиковую корону на макушку, – И Полина с Юлей, наверное, тоже... – Да что угодно уже будет поинтереснее, – теперь подошёл и Саша, держа брата за руку. – Смотрите. Принцессы и рыцари... – начинает Кира, но мальчишки её тут же перебивают одновременным "нет". – Ты туда же? – разочарованно спрашивает Олег. – Дослушай сначала, – хмурится Медведева, – Принцесски сидят в башне у злой ведьмы или дракона, который их украл, а рыцари проходят испытания, чтобы их спасти. – Полина... – начинает Олег, но взгляд Киры снова затыкает его, лишив возможности пошутить. – Дракон. Злой дракон, – быстро догадывается Христина и весело улыбается, – Олегу подходит, – дразнится она и хихикает. – Вот и победю всех ваших рыцарей! – без злобы сообщает Олег, кажется, принимая подобную игру, – Но завтра точно будем играть в казаков-разбойников. Христина и Олег уходят, чтобы рассказать другим идею. Все тут же начинают придумывать, какие испытания будут проходить так называемые рыцари, и Юля уже стремится записаться в их число, мол, всё равно девочек больше, чем мальчиков. – Кирюх, ты будешь с нами играть? – спрашивает Саша, который ещё не ушёл, потому что Егору захотелось тоже погладить кота. – Бабушка просила приехать пораньше. Боится ещё, да и нога не зажила, – Кира скрещивает руки на груди, тяжело вздохнув – пытается изобразить грусть из-за выдуманных ею же обстоятельств. – Ну блин, – искренне расстраивается Саша, а Егор отвлекается от кота и обнимает Киру. – Кила, а завтла поиглаешь с нами? Мы же плосто сегодня долго Валелу искали, – мальчик смотрит на девушку грустно, и той даже становится совестно. – Конечно. Бабушка скоро успокоится, – девушка поджимает губы и, погладив Егора, отходит к своему велосипеду, – Ребят, мне домой надо! Расскажете завтра, как поиграли, – кричит девушка, и вся компания отвлекается от конструирования полосы препятствий, чтобы попрощаться с Кирой. Уезжает она с небольшим осадком на душе. С одной стороны, кому она сдалась? Дети и так весело поиграют, без взрослого человека, которым уже почти была девушка. Даже интереснее станет – она уверена. А с другой, она ведь и так очень долго пропадала в стенах дома. Кире самой нравилось чувство беззаботности, которое преследовало её на протяжении каждой игры. И детям с ней, вроде, нравилось. И всё ради мистической истории с непонятной девчонкой, типа ведьмой, в которых Кира вообще-то всё ещё не могла поверить. Наверное, девушка бы с бóльшим желанием приняла тот факт, что ей просто показалось. Только ведь истории детишек говорили об обратном. Медведева поднимается к перекрёстку уже пешком, а велик катится рядом. Испытывать его теперь было страшно, да и стоило поспешить – ребята могли обидеться, увидев, что она собиралась далеко не домой. И снова она едет по трассе с, кажется, ещё большей скоростью, чем в тот раз, вцепившись в руль до побелевших костяшек. Приходится ориентироваться на внутренние часы, чтобы примерно понять, где она свалилась, потому что пейзажи за деревней были слишком однотипны – одинокая дорога, высокие деревья с одной стороны и резкий подъем, из которого торчали корни не менее высоких деревьев, с другой. На небольшом участке асфальта красовались следы от шин, и Кира решила, что это могло быть то самое место. Подтверждали это и сломанные ветки ближних деревьев. Девушка аккуратно спускается немного и оставляет велосипед, положив его под одно из деревьев так, чтобы он дальше не поехал. Мозги вовремя включились – подниматься ведь будет легче одной. Кира на месте, осматривается. И это точно оно. Кажется, будто в тени снова сидит незнакомка и прожигает её взглядом, но на самом деле, там лишь примятые кусты. Дальше только лес стоит плотной стеной. И девушка будто снова в тупике, потому что нельзя заходить вглубь – потеряешься спустя пару десятков метров. Она поднимает взгляд вверх, чтобы убедиться, что велосипед на месте, потом ещё выше – по небу плывут маленькие облачка сквозь колючий узор из верхушек деревьев. Когда здесь была незнакомка, такая загадочная и молчаливая, место казалось куда дружелюбнее. – Эй! – кричит Кира, но лишь где-то далеко в ответ кричат и взлетают с ветвей птицы, – Девочка-ведьма, мне нужна твоя помощь, – чуть тише продолжает Кира с сарказмом. Лес, будто отвечая ей, роняет на голову Кире несколько маленьких веточек. На дереве, под которым она стояла, никого, но девушка быстро оправдывает это ветром. Минут десять уходит лишь на то, чтобы зайти дальше: Медведева подходит к стене из деревянных стволов, и видит, что там не непроглядный лес, а точно такие же деревья и окружившие их кусты. Она переступает маленькие кустики и делает два шага вперёд, а только потом оборачивается, чтобы посмотреть, как далеко зашла. Пень, на который она тогда опиралась, ещё торчит, его прекрасно видно. Больше никаких отличительных знаков. Кира мнётся и ступает дальше. Всего несколько метров. Все деревья похожи между собой, но благодаря этому Кира замечает синие пятнышки под одним из них. Биология ей, конечно, тоже не нравилась, но, кажется, васильки не растут под деревьями, как грибы. Девушка медленно подходит ближе, и видит уже засохшие цветы, стебельки которых сплелись между собой. В голове сразу всплывает образ девчонки, ярким акцентом на которой был лишь синий венок. Тот постоянно спадал. Кажется, она не умела плести закрепы, либо слишком жалела цветы. Не удержавшись, девушка подбирает несколько цветочков. Те потеряли в цвете, стали будто мрачнее и готовы были уже распасться в руках Киры. Больше ничего. Медведева ещё какое-то время глядит вглубь леса и зовёт незнакомку, но ей откликается лишь эхо и встревоженные птицы. Поэтому приходится возвращаться. Подниматься с велосипедом и правда тяжело, но по-другому никак. Если Кира решит когда-то зайти ещё дальше, придётся вовсе катать его с собой. Или искать другой способ зайти со стороны деревни, чтобы оставлять велосипед дома. Кира обещает завтра съездить до места, где раньше была тропинка, и проверить его. Она недовольна, хмурится, ведь теперь ей казалось, что приехала она сюда зря. И спускалась зря. И эту девчонку не увидела. Будто просто обманула себя. Но приходится уезжать с неприятным чувством в груди. Девушке кажется, что теперь-то всё точно закончено. Теперь Кира понимает смысл фразы "искать иголку в стоге сена". И иголка в сене, и девчонка в лёгкой тунике в огромном лесу – что-то маленькое и не совсем нормальное.***
На следующий день Кира возвращается к месту, где предположительно шла тропинка, по которой она возвращалась после падения. Дети сегодня снова рассорились и разошлись по домам, но для Киры это даже стало плюсом. Конечно, обидно, но девушка знала, что завтра всё уже будет, как раньше. Тропинки не было, но Медведева заметила, что в предположительном месте, по которому она шла, деревья всё же моложе. А земля была на несколько сантиметров ниже остального уровня, будто раньше здесь была дорога, которая зарастала уже много лет. Заметила это Кира только через минут двадцать безуспешных попыток найти что-то. В другой день девушка не пошла к ребятам, а решила войти лес и пройтись по заросшей тропе. Медленно, потому что можно было случайно с неё сойти. Погода тогда была приятной и солнечной, лучики пробивались сквозь ветви деревьев и сопровождали девушку всю дорогу, пока та не вышла. Тогда она нашла старые банки, по краям которых пошли трещины. Внутри странная зелёная жидкость, в ней скручены цветы. Разные. От некоторых поднимался пар, будто жидкость нагревали. Кира поняла, что это, наверное, тоже что-то ведьмовское. Потом она находила ещё много всего – знаки, нарисованные на деревьях углём, сплетённые сумочки на ветках, баночки, травы, венки, верёвочки, даже аккуратные тропинки, уводящие вглубь леса. Тот был очень странным – когда-то он не хотел впускать девушку дальше, вставал плотной стеной перед ней и завывал, кричал птицами и шуршал. Тогда девушка лишь уходила, и потом её вежливость лес вознаграждал, пропуская дальше и показывая что-то новое. Не так давно Кира вышла на поляну, которую пополам разрезала речка, а трава на ней поднималась иногда выше головы. Она начиналась резко, неожиданно, окуная случайного путника в красоту разноцветного покрывала природы. Тогда девушка решила не идти дальше, побоялась змей или других опасных тварей. Потом лес снова несколько дней не пускал Киру, и она уходила играть с ребятами. Компашке она всё же рассказала, что бывала в лесу, и даже говорила им про то, что находила там. Хотя с опаской, ведь любопытным детям тоже могли наскучить игры в пределах деревни. Но даже Олег не говорил о том, что хочет пойти в лес. Видимо, истории Киры только убеждали его в существовании ведьм. В том, что они совсем близко. Истории, которые им рассказывали родители в детстве и которые слышала теперь Кира от них, убедили ребят не соваться в лес. Хотя и правды в них точно не много. Полине и Христине всё так же не нравились их разговоры, они уходили и общались между собой, иногда забирая с собой Егора. Мысленно девушка их благодарила, ведь иногда разговоры ребят переступали сказки и обрастали жестокими подробностями. Олег, словно вестник какой-то, принёс в один из дней историю, что у их соседей пропала корова. Она оказалась правдивой, все сельчане винили ведьм, особенно когда нашли безжизненное тело недалеко от железной дороги. К слову, относительно целое. И сердце на месте, и кровь никто из неё не переливал в какие-то волшебные сосуды. Олег сказал, что дед назвал это ритуалом, когда говорил с соседом на улице. Вскоре в компании тех, кто обсуждал ведьм, осталось только три человека, не считая Киру, которая и сама уже почти не интересовалась этим. Зачем, если она каждый день ходит в лес и находит вещественные подтверждения, что там кто-то живёт? Единственное, что пыталась узнать девушка у ребят, это историю деревни, но той никто из детей не интересовался. Да и, кажется, вообще никому из деревенских не хотелось об этом знать.***
Несколько дней спустя Кира снова стояла в лесу. Он опять был приятным, пропускал солнечные лучики, что освещали ей путь. После каждого её похода на земле оставались следы и вскоре появилась уже знакомая тропинка. По ней она шла к полю. То было небольшое, окружённое лесом со всех сторон и богатое всякими цветочками и растениями. На Кире её треники, которые она заправила в носки, чтобы был хоть какой-то шанс избежать укуса какой-нибудь гадюки – Медведева не спрашивала у бабушки про змей здесь, ведь подозрительно, но знала, что лучше перестраховаться. Шла она к речке, надеясь увидеть её чистой и кристально прозрачной. Так оно и оказалось, но на противоположном берегу собиралась пена. Она пропадала быстро, но взяться ей неоткуда – течение было, но тихое, волн тоже никаких. Маленькие белые пузырики подплывали к берегу и пропадали. Будто кто-то вылил мыльный раствор в речку. Очень плохой мыльный раствор. Кира поднимает взгляд по течению, но там, очевидно, её встречает лес. Она идёт тихо к нему и, чем ближе, тем меньше верит своим глазам. Слишком долго девушка её не видела, и та стала лишь невидимой целью. Кира забывала, что она существовала правда, будто ей только привиделось, она обросла мистическими подробностями, благодаря детским историям, и стала частью сказки. Девушка с чёрными волосами, в лёгком платье из более нежного материала стояла на большом, скользком камне и окунала в воду какую-то сероватую ткань, похожую на простынь. Она выглядела увлечённой и что-то напевала. Даже не замечала, что Кира сидит где-то в траве. Теперь, кажется, её очередь наблюдать, не зная, что делать. Блять, – думает девушка, хмурясь, – Не сталкер же я. Хотела поговорить, а сейчас... – Эй! – кричит Кира выходя из травы к реке. Но девчонка была слишком увлечена, поэтому действительно не ожидала, что её может кто-то позвать. Она пугается неожиданно появившейся Киры, спиной перепрыгивает на другой берег, случайно снося плетёную корзинку. А в ней много ткани и одежды. Девчонка прячется в траве лишь секунду, а когда видит, как содержимое корзинки медленно расплывается по реке, показывается из своего укрытия. Правда, поздно. Она успевает схватить только несколько платьев. – Блять, прости, – чуть увереннее кричит девушка, наспех снимая кроссовки и залазя в воду. Она стояла ниже по течению, поэтому смогла ухватить всё. Дно илистое, иногда появлялись мелкие камни, но ноги не втягивало, не мешало двигаться. Вскоре то стало совсем гладким, будто камень, но Кира не скользила на нём, а уверена шла ловить другую одежду и постельное бельё. А девчонка что-то снова шептала, не спеша подходить ближе. Хотя по лицу видно, что придётся. И Кире от этого неловко слегка, но забавно. Девушка выходит на берег, где стояла незнакомка, совсем близко к лесу. В руках Киры куча мокрого белья, да и вся она теперь тоже в воде. Речка в глубине доходила лишь до пояса, часть воды с белья теперь впиталась в ткань футболки. Но радостно было за кроссовки, что остались на противоположном берегу, – те точно ещё целые. Незнакомка не подходит, поэтому Кира делает первые шаги. Аккуратно, потому что ступни защищали лишь носки. В ноге слегка неприятно, а ведь рана зажила почти. – Опять упала? – голос девчонки снова проникает в сознание. Она медленно подходит ближе, но всё ещё с опаской смотрит из травы. – Не-а, – Кира смеётся, и получается даже искренне. Незнакомка ей сдержанно улыбается, и сразу становится легче, – А ты ведьма? – звучит больше как утверждение. Девчонку этот вопрос пугает, она снова глядит враждебно и отходит дальше. – Ладно-ладно, – Кира замирает, невольно прижимая к себе бельё, – Волшебница?.. Я не знаю. У меня ни царапинки не осталось. – Правда? Нога тоже? – удивляется она, но на проскользнувшей на губах улыбке Кира видит самодовольство и детскую радость. – На ноге немного, – спокойно говорит девушка, подходя ближе, — Почти зажило. Бери, – Кира подходит достаточно близко и вытягивает руки с клубком из белья вперёд. – Зачем ты тогда в воду полезла? – спокойно и с какой-то забавной заботой спрашивает девчонка, ловко отправляя одежду обратно в корзину. Удивительно, как её тонкие руки даже не напрягаются от тяжести. – Догадайся, – усмехается Кира, снова пытаясь заглянуть в глаза девушки – всё такие же колодцы. – Я говорила про шрам, – напоминает та с насмешкой, опуская корзину на землю и тоже разглядывая Киру с ног до головы, – Сними штаны, попробуем их высушить. Кира лишь улыбается своим шуткам, которые тут же появились в её голове. Вряд ли жительница леса поймёт их и оценит, поэтому стоило оставить те до лучших времен, когда всё это останется лишь воспоминанием. – Кстати, ты серьёзно в лесу живёшь? – спрашивает Кира, подходя к реке с трениками в руках. Она выжимает их, потом стряхивает мелкие капельки и снова смотрит на девчонку, что продолжает стоять в траве. – Ты подумай и сама поймёшь, – девчонка тяжело вздыхает, и этого вполне достаточно, чтобы убедиться в собственных догадках. – Как скажешь, – снова ухмыляется Кира, подходя к ближайшему дереву и вывешивая на голой, тёплой от солнца ветке штаны и носки рядом, – Деревенские боятся ходить в лес, а детям запрещают. Но ты тут, мирно стираешь одежду. Значит, наверное, и правда живёшь. Либо не боишься слухов, либо являешься главной их частью или что-то типа того. Девчонка понимает намёк и снова смотрит недовольно и устало. Губы её плотно сомкнуты, пустые глаза поглощают всякий свет, да и, кажется, солнечные лучи их обходят стороной сами собой. – Ну бля, честно, я в ведьм не верю, – неловко начинает Кира, а заметив, как удивляется незнакомка, продолжает более уверенно, – Поэтому я их не боюсь. Знаешь, обычно ведьмы только обманывают других людей. На деньги там. – Нам деньги не нужны, – по голосу слышно, что девушка удивлена, – И мы не врём, – добавляет она уже больше обиженно, но без злобы. – Оно видно, – по-доброму смеётся Кира, возвращаясь к незнакомке, – Да и мне уже рассказывали, что вы не берёте деньги. Поэтому я совсем не боюсь. Разве что ты можешь меня принести в жертву. – Этого мы тоже не делаем. Только в крайних случаях. Не людей, – теперь без обиды говорит девушка, снова поджимая губы, – Как нога? Лучше высушить, – тихо говорит она, оглядываясь по сторонам, потом долго смотрит в лес, будто её может кто-то поймать, и снова невнятно шевелит губами, будто говоря что-то вне восприятии Киры. А та смотрит немного тревожно, тоже медленно переводит взгляд на лес, но там никого. Что-то ведьмовское – догадывается Кира и вздыхает. Что ж, похоже, девчонка и её семья правда не обманывают. Только если сами себя и всю деревню заодно. Но корысти в этом нет. Девчонке, казалось, не особо нравилось быть ведьмой. Либо, она не любила, когда её так называли, потому что это определённые лишения – одиночество, нелюбовь селян, которая сопровождала всю жизнь, отсутствие электричества, воды в доме и прочего. Знала ли она вообще про всякую технику, если по историям её бабушку выгнали из деревни, когда та была совсем молодой? Девушка приказывает Кире сесть на камень, что появляется непонятно откуда. Да и вся обстановка немного меняется, но про это юная ведьма ничего не говорит. И Кире приходится мириться с тем, что её пытается обмануть собственное сознание. – Тебя как зовут? – девушка говорит тихо, спустя минуту после того, как отходит от шока – девчонка садится напротив неё и подолом платья вытирает ногу, стараясь не повредить рану, которую Кира уже как неделю не обматывала бинтами. Выглядит она спокойной, но вопрос её слегка смущает. – Лиза, – тоже не сразу, тоже отойдя от шока. Вряд ли хоть один человек из деревни знал её имя. – А... – для Киры удивительно просто. Ничего старославянского или типичного для сказок. У неё в классе есть две Лизы, и в секции с ней занимается ещё одна девочка с таким именем, – Меня Кира. И, типа, я рада познакомиться, – слегка нервно улыбается она, поднимая взгляд на чёрную макушку. – Да, мне тоже приятно. Вижу, о тебе заботились. Мне кажется, шрама не будет, – девушка поднимается и пытается расправить слегка помятую ткань платья. – Ты же не хочешь сделать из меня свою слугу или что-то вроде? – Кира вспоминает недавний разговор с ребятами. Вопрос её действительно стал волновать, ведь именно из-за встречи с незнакомой девчонкой Кира решила нарушить бабушкины запреты и возможный её покой. Ох, стоит старушке только узнать... Хотя Лиза ведь не была страшным монстром, не пыталась убить Киру, только помогала пока. – Не внушай себе лишнего, – строго просит Лиза, легко улыбнувшись, – Люди слабы для слуг, я разве что могу украсть часть твоей души, но только когда стану ведьмой окончательно. – А сейчас? – удивляется Кира, тоже поднимаясь и поворачиваясь к солнцу, чтобы хоть немного высушить футболку. – Я слишком молода. А ты так хочешь лишиться души? – В души я тоже не верю, – закатывает девушка глаза, наблюдая за тем, как Лиза поднимает корзину с бельём. – Тяжело, когда ни во что не веришь. – Верю в себя, верю в будущее. Этого достаточно, – Кира пожимает плечами, пытаясь уловить реакцию девушки. – Наверное. Да, так и есть. Бабушка говорит, что людям, которые ни во что не верят, никак не помочь. И вот вдруг вспоминается Наташа. Девушка почти избавилась от мыслей о ней, ведь теперь её окружала забота и веселье, пусть и временные. Но вот опять. Верит ли женщина хоть во что-то? Она точно не верит в Киру, про существование которой давно забыла, не верит в своё будущее, не верит в себя, потому что даже не пыталась расстаться с собственными зависимостями, она не верит в хороших людей, ведь Кира никогда не видела, чтобы она приводила в дом хоть кого-то хорошего. – Не думай о плохом, – девушка вздрагивает от холодного прикосновения к своей руке. Лиза сначала казалась замкнутой и нелюдимой, будто ей не нужно общение. Но теперь Кира видела, как потихоньку проявлялась её нужда в друге, сквозь страх. Кажется, бабушка ей говорила не только про веру, тоже сочиняла страшилки про людей, как родители деревенских детишек про ведьм. – Ты можешь только лечить, получается? – неуверенно спрашивает Кира, и девушка хмурится, отдёргивая руку, – Я... Ничего такого не имею в виду. Хочу попробовать поверить тебе. – Моих слов недостаточно? – снова строгий голос, под которым скрывается обида. – Нельзя всем верить. Многие врут ради выгоды, – Кира говорит с усмешкой, будто удивляясь наивности Лизы. Но и та будто смеётся над наивностью девушки. На её лице появляется уже знакомая лёгкая улыбка: – И какая мне выгода быть ведьмой? И Кира мнётся. Выгоды никакой – это понятно будет даже Егору, а Лиза лишь понимающе кивает и снова касается руки Медведевой. Правда тут же её отдёргивает и отпрыгивает в траву из-за шума. Лизонька. Громкий голос разносится над всем лесом, словно ветер. Как и голос девушки в их первую встречу, он неразборчивый, непонятный, невозможно его запомнить, потому что тот ощущается, а не слышится. Голос напоминает Кире раскат грома, но день всё такой же солнечный. Лиза смотрит на Медведеву, и уголки её губ потихоньку опускаются всё ниже от непонятной для Киры тоски. – Иди домой, – тихо просит девушка, поправляя корзину в руках, – Там не глубоко, аккуратно перейди, – Лиза указывает влево, и Кира следует за её рукой взглядом. Зря, потому что чудесное исчезновение повторилось. Девушки будто и не было. Лишь трава чуть колышется, но за ней ничего. Но Киру это удивляет теперь меньше. Где-то в глубине души, она этого и ожидала. Может, у ведьм просто нет привычки прощаться? – Эй! Если что, я приду завтра! – кричит девушка, но в ответ ничего. Ожидаемо, но немного грустно. Штаны, очевидно, почти не высохли, поэтому и правда стоило скорее идти домой. Носки тоже оставались влажными, но девушка надела их не сразу. Она дошла до места, где речка становилась совсем узкой и неглубокой, быстро перешла по илистому дну и только тогда обернулась. Высокая трава преграждала ей весь вид на поле, а на узких берегах – никого. Так что, даже если бы где-то и стояла Лиза, то её девушка не смогла бы увидеть. Кира надевает носки, снова заправляет в них треники, и идёт искать кроссовки, которые, оказывается, очень просто перепутать с красными невысокими цветами. Главное – не отходить от реки, тогда и потеряться не выйдет. План работает, и скоро кроссовки снова у Киры – хоть что-то сухое, но недолго, потому что носки передают часть своей влаги. Возвращается Медведева будто уже другим путём. Высокая трава становится всё ниже, словно лес её скашивает прямо при девушке. Ей открывается вид на оставшееся поле, которое с первого взгляда совершенно не изменилось. Даже участки высокой травы оставались на месте, но они ловко теперь сами обходили Медведеву. Киру всё больше веселили чудеса леса. Может, Лиза хотела показать ведьмовство и вместе с тем проявить дружелюбие? Доказать. Девушке почему-то приятно об этом думать. Особенно когда её мысли всё же начинали к чему-то приходить. Она не знала, как ломаются установки других людей. Может, она просто слишком часто думала о ведьмах, о том, что ей рассказывали, что постепенно начинала верить. Но Лиза была права – без веры жить сложно. Но и вера должна на чём-то основываться. Основываться на историях разных сторон. И теперь у Киры это есть. На вещественных доказательства. Их находила Кира во время своих маленьких походах в лес. На опыте, который пережил сам. А это и чудесные исчезновения, удивительный лес и неожиданное исцеление. Ведьмы обманывают в Интернете и по телику, они, как гороскоп, лишь подстраивают факты и говорят одно и то же. Но у Лизы нет Интернета, её семье не поклоняется половина доверчивых телезрителей всей страны, всё наоборот. Факты говорят, что что-то магическое во всём этом есть, и в Кире начинает просыпаться ребёнок. Тот, что верил в Деда Мороза и его помощников-зверят, боялся шорохов под кроватью и представлял, что Баба Яга и правда может его утащить в лес, если он не будет слушаться. Никто до сих пор не утащил, да и подарков у неё под ёлочкой никогда не лежало, ёлочки вообще не было, а шорохи – просто мыши или тараканы. Но, если подумать, колдовство всегда случалось в деревне – конфетка под подушкой вместо выпавшего зуба, чего не было в квартире в Нижем Новгороде, мышки, которые за этими зубами приходили и меняли их на сладости. По словам бабушки, именно они и шуршали у Киры под кроватью. Правда, мышек всё же не было, и конфеты в шкафу оказывались точно такими же, как у девочки наутро. Но приятное чувство всё равно не отпускало Киру. Ребёнок ликовал, потому что сейчас, когда его уже почти придушили, он дождался заветного чуда, объяснение которому лишь одно – это просто колдовство. Доброе колдовство, которое помогло быстро найти нужную тропинку и выйти к деревне, которое обдувает девушку тёплым ветром, чтобы одежда на ней высохла. И ей даже не холодно. Но одежда всё же влажная. Бабушка ругать будет, потому что у Киры одна совсем глупая ложь – полезла вытаскивать Валеру, но случайно подскользнулась. Мысли становятся мёдом, сладким и отвлекающим от всего, пока Кира не доходит до своей калитки. Тогда-то ребёнка снова приходится придушить, чтобы расставить мысли на свои места. Ведьмы есть, как минимум здесь, потому что просто нечего противопоставить, девчонка самая реальная, её зовут Лиза и она живёт в лесу вместе с семьёй, но она ещё не ведьма, как сама говорит. А ещё лес – не просто деревья и трава, а что-то, что будто постепенно открывает Кире своё истинное существо. Девушка сделала несколько предположений – само место это не нормальное, как аномальные зоны во всяких псевдонаучных видео на Ютубе; или же всякие чудеса связаны непосредственно с семейкой ведьм. Последнее казалось более вероятным, ведь лес в какие-то дни прятал от неё свои тайны, а в какие-то сам водил по тропинкам и возвращал домой, когда это было необходимым. Хотя зачем это той же Лизе, которая с опаской отнеслась к Кире, хоть и помогла ей ранее? И что это был за голос? Медведева разобрала лишь звук. Лишь имя, ни голоса, ничего. Кричала старуха, девочка, или вообще мужчина – не разберёшь, словно издёвка. Девушка решила это пока называть лизиной бабушкой, а разобраться потом. Кира снова собиралась в лес завтра, как обещала. Сначала, правда, ей хотелось рассказать о Лизе детям, она готова была ехать к ним прямо сейчас, но решила всё же ещё раз подумать над всем. Да и нужно ли им это? Не потянет ли того же Олега в лес после истории о самой обычной девочке, которая просто немного ведьма – ещё даже не полностью? Нужно сделать акцент на необычном голосе и на том, что шла Кира точно не один километр. Киру всё ещё тянуло в лес, потому что там была не только магия, которую она открыла лишь на семнадцатом году жизни и которую всё ещё хотелось проверить, но и общение с человеком своего возраста. Лиза не выглядела так, будто ей в тягость. Только в их первую встречу и в начале сегодняшней. Кира точно не была эмпатом, но любой бы понял, как та нуждалась в общении. Особенно с человеком, которого окружает что-то совершенно другое. Любопытство есть даже у ведьм, и любопытство Лизы слишком хорошо сочеталось с любопытством Киры. Оно проглядывалось в нерешительных движениях и касаниях, в пристально взгляде и тоске при прощании. Кажется, не хотелось девчонке уходить от разговоров. Рано ещё утверждать, что девушка теперь всё знает. Многое она не понимает совсем, да и сомнения в её голове появляются очень часто. Мысли, которыми раньше руководствовалась Кира, теперь не хотели работать в реальности. Их приходилось откидывать, повторяя про себя факты, что подтверждали существование чего-то мистического и отсутствие хоть каких-то иных объяснений этому. Кира смотрит на велосипед, который сегодня был не у дел, и думает о том, что теперь-то точно может всё стать, как раньше. Потому что спокойно. Необычно спокойно, учитывая то, что она общалась с девушкой, живущей в лесу. Да и вообще – ведьмы правда есть. Ещё весной Кира бы посмеялась над этим выводом, а сейчас думала – почему бы и нет. Теперь та надеялась дальше беззаботно проводить своё лето. Играть с детьми и иногда встречаться с Лизой, чтобы хотя бы немного избавить её от чувства одиночества и этим поблагодарить за помощь. С девушкой было интересно просто общаться даже несколько минут, потому что она всё же старше ребят, может шутить тонко и смеяться тихо, знает много, пусть и воспринимает всё через призму мистики и души. Их взгляды на мир точно расходились, но это не раздражало, как раньше, потому что, наверное, Лиза была более понимающей, чем Кирины оппоненты. Спокойствие сменяло тревогу и чувство опасности. Кира понимала, что нет в окружившем её лесу ничего страшного, как и нет чего-то невозможного. Только бы не думать о конце лета, потому что девушке кажется, что тогда снова станет тревожно.