Ведьма

      У Киры появляется ещё одна обязанность на каждый день – учиться водить машину и иногда копаться в её внутренностях вместе с дедушкой. Обязанность, конечно, – громко сказано. Это простое увлечение, которое ей привил дедушка. Малыши, когда узнали, с восхищением спрашивали у девушки наперебой, покатает ли она их. Будто у той уже были права и стаж больше недели. Но Кира и сама загордилась, хотя даже передачи ещё с трудом могла правильно переключать.       Детям она не рассказала про свои неудачные походы в лес, да и с дедушкой больше не говорила о Лизе. С компанией девушка стала проводить больше времени, а в лесу появлялась три раза в неделю и уходила быстро, потому что он не давал пройти далеко. Кира перестала доходить до реки и поляны, начинала плутать, будто впервые была в этом месте. Венки пропадали с веток деревьев, солнечные лучи не проникали сквозь листву и всё становилось опустевшим.       Кира не ходила в лес ещё и потому, что Люда стала за ней чаще наблюдать. Может, так было всегда, но девушка начала обращать на это внимание только сейчас. Та часто прогуливалась – так объяснила бабушка. И короткие прогулки её начались много лет назад.       Дедушка рассказывал подробнее о сыне тёти Люды – парня звали Максимом, умер к тридцати, а работал где-то на железной дороге. Когда тот был подростком, школа тут ещё оставалась востребованной. Он закончил десять классов и остался в деревне. Дедушка рассказывал, что они даже какое-то время встречались с Наташей, но та уехала в Новгород, а Максим остался тут работать. Дальше произошли уже известные события со смертью и беременностью ведьмы.       Кира пыталась узнать, когда и зачем дедушка и бабушка обращались к ведьмам, но Николай молчал, а к его супруге с этим вопросом вообще не стоило подходить. Женщина просто боялась – это девушка теперь видела отчётливо. Вопросы скоро закончились сами собой – про что-то спрашивать не стоило, что-то девушка уже узнала, а о чём-то не знала, как спросить и кого. Она готовила многие вопросы Лизе, но её будто никогда и не было.       На самом деле, лес только сначала казался Кире опустевшим. В нём было непривычно находиться, но девушку не покидала уверенность в том, что он так изменился не случайно. Изменения эти она связывала с тем, что Лиза не пришла в назначенный день, но дальше мысли её не заходили. Родители, неприязнь, резкая потеря интереса... И это ещё далеко не весь список причин, по которым девушка могла не явиться. И Медведеву радовало лишь то, что она вряд ли теперь должна себя считать ведьминской невольной помощницей.       Дни без леса стали протекать ещё быстрее и вскоре опять напоминали одну большую и тянущуюся жвачку. Только Кира начала думать, что общество необычной девушки украсит её спокойное, но откровенно скучноватое лето, как та куда-то пропадает.       Начинались жаркие дни, в которые привычное место встречи у Библиотеки сменилось мостом. Другим, почти у самого края деревни, где речка была шире и глубже. В ней плавали и брызгались мальчики во главе с Олегом и Юлей. Они разбились на команды и играли в подобие войнушки. Девочки в воду лезть боялись из-за пугалки Олежи о конском волосе, который обитает в этой реке и залезает под кожу.       Его достать невозможно, потому что он передвигается быстро, по всему телу, пожирая мышцы и кровеносные сосуды, – так он рассказывал об опасной тваре, которую, как сам потом признался, видел лишь по телевизору.       Девочки, правда, всё ещё боялись, бегали на берегу в лёгких майках и бриджах. Кира сидела у самой воды в спортивном топе и шортах, но в воду тоже не лезла, а рассматривала лес за развалинами старого дома. Рядом с ней обычно подсаживалась Полина. – Тоже боишься волоса? – спросила девушка однажды. – Нет, просто не хочется. Это много сил отнимает, и я плохо плаваю, – объясняет девочка, скручивая траву в ручках в какую-то тонкую ниточку.       Подобного ответа Кира и ждала от девочки, но всё же выпустила из груди тяжёлый вздох. Она первая стала замечать, что у Полины почти не было сил на игры, а затем это стали обсуждать и другие ребята, иногда не скрывая своих разговоров от неё. Но Поля даже не показала своей обиды. Да и обиделась ли она вообще? – Опять рано уйдёшь?       Кира хоть как-то пытается поддержать разговор, но Полина лишь кивает и медленно поднимается. Обе молчат какое-то время. – Тебя не обижают? – Кира спрашивает резко – давно хотела, но вот Полина удивляется и оглядывает ребят. – Нет. Со мной скучно, – она небрежно жмёт плечами. – Если что, ты скажи, – хмурится девушка, поднимаясь и стряхивая с шорт траву. На ткани остались зеленоватые пятна. Всё же придётся избавиться от них – даже в огород выходить уже стыдно. – Мне нравится с вами. Хотя и сейчас мне запрещают играть, – Полина грустно вздыхает, а Кира настораживается. – Запрещают? – переспрашивает она. – Да. Не говори никому только, но я осенью поеду в больницу. – Зачем? – Кира поджимает губы и присаживается на корточки рядом с девочкой. – Я в детстве сильно болела, меня возили в город. Дяденька сказал, что мне надо приезжать каждый год. Я им не говорю, а то со мной играть будут бояться.       Кира лишь вздыхает немного грустно и трепет чужие чёрные волосы. Полина напоминала Лизу, хотя Медведева уже и не была точно уверена - в голове будто растворялись все воспоминания о девушке, а ведь у Киры память не была плохой. Иначе она могла бы вовсе не связывать многие вещи и не строить логические взаимосвязи насчёт ведьм. Логика и ведьмы – звучало абсурдно. – Кира! – кричит Христина, несясь к берегу. За ней бежали Оля и Женя, выглядевшие встревоженно, – Валера в лес убежал!.       Девушка выпрямляется, рассматривая взлохмаченных девчонок. – Как убежал, так и прибежит. Он же уличный, – спокойно отвечает Кира, пытаясь скрыть собственное волнение. – Что случилось? – слышится за спиной голос Славы и его неуклюже попытки вылезти из воды. Переживания за кота и застрявший в иле тапочек – и вот мальчик уже чуть не плачет, – Я же говорил, что не надо его брать сюда, – надрывающимся голосом кричит он, а Кира невольно усмехается.       Не то что бы ей нравились детские слёзы, но Славик и правда был очень слезливым и забавным мальчиком – непривычно для Киры, хотя он всего-то ребёнок. Правда, когда та думала, что за это его могли обижать в школе, становилось совсем не смешно – скорее тошно. – Да не боись ты, – пытается его подбодрить Саша, попутно вытягивая друга из ила. – Кира, сходи в лес, пожалуйста, – просит Женя, отвлекаясь внимание девушки на себя, – Нам нельзя, а ты понравилась ведьме.       Кира удерживается, чтобы не сказать, что "понравилась" – слишком самоуверенно. Но взгляд на них бросает насмешливый, так что все переглянулись с сомнением и опустили виновато взгляд.       В лесу девушка не появлялась два дня – всё время была увлечена вождением, дедушка ей принёс самоучители, чтобы она могла сама разбираться, но на практике всегда было куда интереснее. Бабушка гордилась, сама уже не раз повторяла мужу, что надо скорее продавать машину, но Кире пришлось отговаривать – ещё может пригодиться. – Ладно, – вздыхает девушка и перевязывает на поясе свою чёрную футболку, потому что надевать жарко, да и к концу лета ей хотелось немного загореть. Без крема и прочего – но откуда в деревне крем от загара вообще? Её плечи намажут сметаной, как в детстве и заставят спать на животе. – Он недалеко убежал, – тревожно рассказывает ей Оля, тыча пальчиком в лес, – Может, он вообще на дереве.       Девушка лишь кивает, решая не задавать лишних вопросов. Да и пока они тут беседуют, Валера может убежать дальше, а сталкиваться с новыми мрачностями леса не хотелось абсолютно. Чем дальше – тем их больше.

***

      Кира в лесу. В мрачном, как обычно. Первое время идёт молча, стараясь не отдаляться от реки. Потом начинает звать Валеру, но в лесу будто ни души. Во тьме было бы просто заметить белое пятно или услышать в тишине и редком шорохе листвы и воды мяуканье. Только ни цвета, ни звука не было, а вскоре и солнце скрылось за ветками, хотя Кира была уверена, что стояла совсем недалеко от деревни, где деревья ещё небольшие и росли реже.       Она зовёт ребят, но те не откликаются, хотя обещали подавать знаки. Медведевой хочется верить, что они так шутят, угрожает, что задаст им, если они не ответят ей сейчас же, но это не помогает. Остаётся только быстрым шагом идти обратно.       Или не обратно?       Кире в какой-то момент кажется, что она наоборот заходит дальше в лес, потому что он сгущается, цепляет ветками. Действуя на панике, – хотя и повторяет себе, что нельзя ей поддаваться, – она резко разворачивается и идёт в другую сторону. Кира помнила, что в начале была тропинка. Она с неё не сходила, но теперь под ногами мокрый мох и трава, втягивающая красные кроссовки грязь и мерзкие лужи, будто только что шёл дождь, но ведь жара держалась уже несколько дней кряду. На пути появилась жёсткая трава, что царапала ноги, а деревья стали выше и будто пытались зажать девушку между собой. Она оцарапала руку о кору. Или о ветку. Не знает, не заметила сразу, мчась куда-то.       Но ей не надо было идти дальше вообще, потому что она шла не туда. Теперь везде – это не туда. Везде над ней сгущался лес, срастался прямо вокруг неё и будто хотел сожрать. – Лиза! – останавливается и кричит Кира так громко, как только может. Дети ей тут не помогут, да они и не отозвались. Кира просто надеялась, что ребята могли убежать за помощью, – Лиза, прошу, помоги! – Медведева кричит ещё громче и закашливается от боли в горле, а на глазах выступают слёзы. Может, тоже от боли, а может, и от страха.       Девушка, сгробившись, держится за горло одной рукой, а другой вытирает слёзы. Лёгкие горят, хотя Медведева не помнит, чтобы бежала. Ей просто резко тяжело дышать – в лесу влажно. Влага оседает в лёгких. Следующий крик тише, он хриплый, голос не похож на тот, что был у неё обычно. Она снова закашливается, но приступ длится не так долго. В какой-то момент Кира замирает, потому что слышит, как ветки деревьев ломаются слева от неё. Она думает, что это спасение – за ней пришли деревенские, чтобы вывести. Или Лиза откликнулась и пришла ей помочь...       Перед Кирой на дыбы вставал огромный бурый медведь, порыкивая от злости. Он сливался с тенью, отчего казался ещё больше, ещё злее.       Сергей Дмитриевич очень давно рассказывал о том, что делать при встрече с медведем, только Кира, наверное, тогда спала, потому что она тупо смотрит на чудовище перед ней, а того это злит сильнее. Неужели уроки ОБЖ всё же пригодились бы Медведевой? Хотя она всё равно не достала бы сейчас тетрадь с записями – на панике её мозг отключился.       Беги. Беги. Беги!       Тело не слушалось, что бы ей там ни кричал отчаявшийся мозг.       Медведь с грохотом опускается на четыре лапы и собирается напрыгнуть на девушку, а она снова только смотрит тупо и даже мысленно не прощается с жизнью. Она не может ни о чём думать – дрожь во всём теле выбивает остатки сознания.       Кажется, девушка сейчас упадёт, её организм не выдержит напряжение. Кира чувствовала, как скачет её давление. Девушка не была тем человеком, который мог бы легко расстаться с жизнью, она готова была бороться всегда, просто был бы хоть какой-то шанс догадаться, что её сегодня ждало. Потому что теперь её тело парализовал страх неизвестности. Правда, теперь-то всё вполне известно...       Её сбивает с ног что-то совсем лёгкое, будто ветер, а животное пролетает над Кирой и чем-то придавившем её. "Ветер", над головой что-то шепча так быстро и непонятно, хрипло, задыхаясь, сжимает её руку, а где-то рядом трещит дерево, как тогда, после их не состоявшейся встречи. У Киры шум в ушах и ноги ватные, она понимает что встать не сможет, но резким рывком её отрывают от земли. – Вставай! Вставай быстро, – приказывает ей Лизин голос сквозь шум в голове.       Кира с удивлением обнаруживает в себе силы подняться и пробежать несколько метров. Может, сотню или две – если судить по усталости, но восприятие девушки сильно исказил страх и шок. В лёгких опять неприятно горело, горло царапал кашель, а глаза слезились. Поддерживали её только костлявые пальцы, сжимающие запястья и тянущие вперёд. Кира не сомневалась, что это Лиза, не боялась угодить в ловушку ведьм, да и вовсе забыла, что девушка снова, возможно, лишь водит её за нос, пытаясь загнать в яму.       Пробежка бодрит. Кира приходит в себя спустя некоторое время. Под ноги ей перестали попадаться огромные корни деревьев и скользкая грязь, поэтому она смогла выправить темп бега и даже восстановить дыхание, хотя ей ещё больно в груди. Самое главное – девушка смогла поднять взгляд и увидеть Лизу. Живая, настоящая, тонкая и бледная девочка, которая бежит в лёгком платье и с босыми ногами быстрее, чем Кира в удобных шортах и кроссовках, которые всё ещё имеют право называться новыми.       Резкая остановка – будто проверка на реакцию для Киры. Но хоть с этим она справляется хорошо, притормаживая и сразу садясь в траву, чтобы скрыться вместе с Лизой. В просветлившейся голове сразу всплывает базовая информация о медведях – убегать нельзя, ведь догонят легко; желательно мёртвым притворяться, тогда всё будет в порядке, наверное. Медведева удивлённо смотрит на Лизу, будучи уверенной, что она-то должна это знать. Ведьме приходится понимать по взгляду, потому что в горле першит адски, и даже если бы Кира хоть что-то сказала, её хрип бы просто не разобрали.       Но Лиза тоже устала, поэтому оставляет взгляд Киры без ответа и ложится прямо на землю. Девушка только сейчас замечает, что деревья стали реже, да и всё место выглядит знакомым. Обернувшись, замечает поляну и расслабленно выдыхает. Интересно, сколько они бежали, что аж до неё примчались? – Я думала, ты больше не будешь приходить, – хрипит Лиза через несколько секунд, убирая с лица мокрые волосы. – Если бы я знала, что тут медведи... – тихо отвечает Кира, падая рядом с девушкой.       Пахло потом и травой. Они лежали далеко друг от друга, потому что снова стало жарко, даже лучи заходящего солнца бегали по почти обнажённому телу. Футболка куда-то пропала. – Это мама. Ты ей не нравишься. – Прям "Храброе сердце", – шутит она с максимально серьёзным лицом и обречённо интонацией, понимая, что собеседница шутку не поймёт.       Лиза и не понимает, но никак это не комментирует, продолжая: – Мама давно умеет превращаться в животных, я говорила, но ей всё равно тяжело контролировать себя, будучи зверем. То, что ты ей не нравишься – ещё хуже. Зачем в глаза смотрела?       Кира усмехается, чувствуя себя ребёнком, которого отчитывают за то, что он дразнил собак. Хотя всё, конечно, очень серьёзно. И непонятно, но с этим смириться всё легче. – Я не знала, куда ещё смотреть, – Кира закатывает глаза и слышит, как девушка тихо приподнимается.       Лиза выглядывает из высокой травы, проверяя, видимо, нет ли родительницы рядом. По облегчённому вздоху понятно, что всё в порядке. Кира смотрит на неё, но недолго – сразу отводит взгляд, потому что ведьма вдруг задирает платье, чтобы пустить под него больше воздуха. Хоть оно и лёгкое, но сейчас, будучи мокрым от пота, прилипало к телу, и в нём Лизе стало очень неудобно и душно.       Кира лишь мельком замечает белую кожу, блестящую на солнце и покраснения на животе, бёдрах и коленках. Что-то вроде румянца, но на теле. – Почему ты не пришла в тот раз? – спросила Кира, садясь и пытаясь как-то скрыть смущение. Глаза её опустились на землю, а брови уже привычно устремились к переносице.       Лиза отвечать не спешила. Растерявшись, сжала тонкими и грязными пальцами подол платья и замерла. На её лицо Кира смотреть не решалась, но теперь следила за бездвижными пальцами, стараясь не концентрироваться на чужом теле, хотя взгляд от отсутствия движений цеплялся за него снова. В понимании Киры это было неправильно и как-то пошло, потому что разговор их грозился стать очень серьёзным и, возможно, последним. – Маме ты не нравишься, – повторяет ведьма, позволяя Кире всё же оторвать взгляд от рук и поднять его, уже совсем не злой и растерянный, на печальные глаза. – Типа, что из деревни? – догадывается Кира, прижимая ноги к себе и обнаруживая на лодыжках куски грязи, сползающие на кроссовки. – Нет, – Лиза всё же опускает платье, вздрогнув. На небе снова сгущались тучи и неприятный ветер прошёлся по траве и её телу, – Она говорит, что ты нечто хуже. Не знаю, почему.       Белое платье испорченно мокрой землёй и мерзкого вида зелёными пятнами. Кира заостряет на нём внимание, пока думает над словами девушки, которые толком ничего и не дали. Хотя понятно становится, почему Лизы не было. Хватило бы только информации о том, что её мать всё узнала. Лишняя информация порождает лишние вопросы, хотя Медведева ведь сама полезла. – А бабушке ты нравишься, – вдруг заявляет Лиза с непонятной интонацией. Кира поднимает на неё взгляд, видя, что успокоить её не пытаются, просто констатируют факты, – Она говорит, что ты стойкая. Можешь менять людей под себя. – Может, потому твоя мать меня боится? – с усмешкой спрашивает Кира, не сразу осознавая, что ей приписали почти магические силы, которых она никогда особо за собой не наблюдала. – Мама тебя не боится, она тебя не любит, – хмурится Лиза, опуская сосредоточенный взгляд на камешек под Кириной ногой, пытается отвлечься на что-то.       Кира на это лишь тяжело вздыхает, будто до этого пыталась пошутить, но её не поняли. Она тоже опускает взгляд на камушек. Острый со всех сторон, размером с половину Полининой ладошки, с застрявшей грязью. Лиза подбирает его, продолжая рассматривать, думает, куда спрятать, потому что точно хочет забрать для каких-то своих ведьмовских штучек. А Кира продолжает пялиться на углубление, в котором лежал он, будто уже не вечереет, и её сейчас не прибежит искать половина деревни.       Ведьмы стащили. Или заколдовали. Да и вообще, говорили же в лес не ходить. Теперь её и из дома не выпустят, как малолетку. А она спокойно сидит с опасной ведьмой, которая опасна лишь на словах, а сама даже не стесняется платья стягивать. Хотя, Кира ведь не парень. Но знает, что была бы парнем, точно бы что-то почувствовала. – Лизонька, – Медведева вздрагивает, слыша голос совсем рядом.       Слишком уж её начало пугать это слово, хотя Лизонька сейчас перед ней камешек рассматривает, растрёпанная и совсем не страшная. Возможно, дело в том, кто это слово может произносить. Голос женщины впервые слышится отчётливо, будто она не собиралась больше кого-то пугать. Он нежный, напоминающий голоса любой родительницы одноклассников. Слишком просто для ведьмы.       Кира отползает подальше в заросли травы, стараясь не шуметь, а Лиза, сжав камешек в руке, глядит будто сквозь зелёную стену. Потом лишь мельком бросила взгляд на девушку и тихо поползла прочь из укрытия. Снова без прощания, даже глупых переглядок. Но Кира не согласна – почти выпрыгивает из своего укрытия и хватает брюнетку за худое запястья. – Давай дружить? Нормально. Я приду завтра, опять попиздим и всё такое.       Кира почему-то задыхается от волнения, но говорит старательно уверенно, даже жёстко, будто у Лизы нет права отказать. А она пытается, но Кира её перебивает. – Хочешь, поговорю с ней? Только нормально, а без всяких превращений и угроз. Я докажу, что не любить меня не надо, – девушка кивком невнятно указывает куда-то в сторону голоса, который затих. И это настораживает, но Кира уже не боится, ведь женщина точно теперь не злой зверь. Может, она уже думает, что Кира вовсе убежала. – Надо оно тебе, – тяжело вздыхает Лиза, пытаясь вырвать руку. – Мне скучно. – А бегать по лесу от моей матери очень весело. Едь в город, – Лиза опускает брови к переносице, но Кира лишь сильнее сжимает руку. – Я не хочу. Давай завтра расскажу, почему? – усмехается Кира, чувствуя, как рука Лизы дёргается и она роняет камень. – Если у тебя не получится, у меня не выйдет неожиданно тебя спасти, – предупреждает Лиза, – Мама не будет так злиться, и тебя не убьют точно, нам этого не надо. Но кто знает, с каким пороком ты от нас уйдёшь?       Но Кира лишь жестом, непонятным для Лизы, показывает, что всё будет в порядке. Нежный голос звучит где-то уже вдалеке, справа, и девушки заметно расслабляются. – Я скажу, что ты хочешь попросить что-то. Подумай, о чём мечтаешь и принеси что-нибудь в благодарность. Еда, одежда... – Постараюсь, – Кира победно улыбается и отпускает тонкую руку из своей хватки, – Прости.       Но Лиза молчит, скрывается в траве, и тут же исчезает, потому что шелест Кира не слышит. Она не слышит ничего, что напоминало бы о присутствии ведьм. Она совершенно одна.       Сидит минут пять в сухой траве перед тем, как подняться и вдруг осознать, что она совсем недалеко от места, где сидела с ребятами. Под ногами нет больше грязи, да и трава уже не так возвышается над головой. А на ветке сосны аккуратно висит её футболка, чистая, даже не мятая. Кира крадётся к ней, аккуратно снимает и осматривать со всех сторон, принюхивается, но никакими опасными благовониями или гипнотизирующими зельями она не пахнет. Исключительно порошок, которым пахли все вещи в доме бабушки, и пот.       На самом деле, Медведева абсолютно не удивляется уже этому. В лёгких где-то у неё будто что-то зашевелилось. Люди бы сказали про бабочек, но они же обычно в животе. Но девушка определённо чувствовала необычную лёгкость оттого, что она вновь увидела доброе волшебство от Лизы. Лиза, кажется, ещё никогда не делала ничего плохого. Даже надоедливой Кире. – Ки-и-и-и-ра-а! – где-то совсем близко тянется тревожный голос Юльки, который уже хрипит от постоянного крика. – Ки-ира-а-а-а-а! – сменяют девочку Христина с Олегом, кричат хором, куда громче.       Девушка на ходу надевает футболку и спешит на голос по отыскавшейся тропинке, с которой она сошла случайно.

***

– Кила! Килочка! – Егор лезет к ней обниматься, стоит ей только выйти из тени леса. Мальчишка пытается забраться ей на руки, а когда та его поднимает, то начинает плакать.       Девушке не казалось, что она пропала надолго, – не больше часа, – но солнце уже заходило за горизонт, вокруг всё погружалось в тёплую, золотую тьму. – Не ной, ты же мужик, – Олег подбегает вторым, за ним другие. Мальчишка хлопает младшего по плечу, но это не помогает. – Не мужик он ещё, – хмурится Саша, пихая друга локтём в живот, мол, не трогай ребёнка.       Кира не любила плачущих детей, но сейчас ничего не могла поделать. Кажется, мальчик перепугался сильнее, чем она. Другие дети тоже выглядели испуганно. Настолько, что и сказать ничего не могли, лишь смотрели на её лицо, широко раскрыв глаза и рты, рассматривали её с какой-то опаской, будто она вернулась с меткой на лице. Даже Полина показывала больше эмоций, чем обычно. – Ну тише, я просто зашла далеко, – Она легонько хлопает хнычущего и вздрагивающего Егора между лопаток, чтобы подбодрить, а сама смотрит на ребят, – Вы извините. Никого не звали? – с волнением спрашивает она, пытаясь расшевелить замеревшую компашку.       На лице детей появилось заметное волнение. Олег, до этого прячущий в карманах шорт ладони заметно напрягается, тихо ругается, совсем по-взрослому и срывается куда-то. – Эй! Ты чего? – кричит Кира, но не бежит за ним. Не с Егором в руках точно. – Он за Славой, – объясняет Полина, пряча ручки за спиной, – он испугался, что с тобой что-то случилось и побежал до своей бабушки. – Мне кажется, он уже сказал. Ему идти минут пять, а ушёл он уже полчаса назад. Сейчас все придут, – Саша тянется к брату и берёт его на руки, аккуратно спуская на землю. – Ну... Что-нибудь придумаю, – вздыхает Кира и трепет волосы Егора, трущего раскрасневшийся нос. – А нам что придумать? – дуется Христина, – Меня родители наругают. Ещё подумают, что я сама в лес ходила.       Христина единственная действительно злилась – другие либо боялись, либо переживали. Но девочка ушла дальше этих эмоций и, наверное, винила Киру в них. Девушка её понимала, хотя и боролась с желанием сказать что-то обидное или съязвить. – Да ладно, Хрис, – Юля закатывает глаза и кладёт ей на плечо свою руку, – У Славиной бабушки даже телефона нет. Пока до твоих родителей это дойдёт, всем уже станет всё равно. – Лучше не стало, – она злобно хмурится и отходит подальше.       Киру это почти не задело. Христина хоть и была старше остальных ребят, но самой Медведевой казалась чуть ли не ровней Егора, если не младше. Девочка хоть и стала очень близка к ребятам, но открыла для них не самые положительные черты своего характера. Олежа говорил, мол, городская и богатенькая. Где-то в душе Кира понимала, что это не всё, хотя подобное и правда иногда оправдывало её поведение. Девушка не психолог, чтобы с этим разбираться. – Прости, Хрис, – девушка обречённо вздыхает и жестом предлагает ребятам пойти обратно к берегу, – Валера хоть вернулся? – Ага, его Слава с собой унёс, – Саша берёт брата за руку и ведёт его за компанией.       Оля и Женя шли рядом с Христиной в стороне от всех, и старались её развеселить и отвлечь. Иногда девушка обращала на них внимание, подмечая, что Хрис уже успокоилась и просто показывает характер, будто не хочет, чтобы от неё отходили. Юля с Полиной, Сашей и Егором тихо рассуждали о том, что будет, если о неожиданной почти пропаже Киры узнают взрослые. Черноволосая, вероятно, уже забыла, что ей надо было уходить раньше. Достанется ей от родителей, и всё из-за Медведевой. В попытке это как-то исправить, девушка подходит ближе к Поле и аккуратно касается плеча.       От тихого, чтобы никто больше не услышал, «ты же хотела уйти раньше», девочка тут же спохватилась и удивлённо посмотрела на золотистое небо, которого она будто не замечала раньше. Зачем-то Полина извиняется, обнимает Киру на прощание, потому остальную компашку, а Христиане, Жене и Оле только помахал, потому что они шли далеко. Те трое внимания ей не придали почти, только Женя взмахнула рукой и снова отвернулась к подругам.       Так пропал ещё один человек. Девушка оглядела расформировавшуюся компашку, увидела, что мальчики с Юлей обсуждали между собой уже не пропажу Медведевой, а какой-то мультик, который показывали по вечерам. Христина всё же перестала наигранно дуться и теперь рассказывала девчонкам о мальчиках со своего лицея. С улыбкой, что стало удивительным для старшей, потому что до этого девочка явно показывала, что учиться ей не нравится, скучно.       Кира немного успокоилась – паника отступила от ребят, одна лишь Медведева чувствовала, как её сердце сжимается. Она не чувствовала страха в лесу, когда говорила Лизе, что вернётся, а сейчас понимала, что всё больше погружалась ногами в жир. Она понимала, что будь в деревне хотя бы один подросток её возраста, она бы вряд ли вернулась в лес в один из дней, а потом ещё и не чувствовала страх, давая невыполнимые для неё обещания. Прийти на чужую территорию, играть по чужим правилам, и надеяться победить – хреновая идея. Даже спортсменам проще показать свой максимум в домашних соревнованиях.       Ей надо принести что-то, но что? Лиза сказала, будто надо просить какой-то дар, а Кире ничего такого не нужно, а если и нужно, то за это она не расплатится никогда. Ей нужен мир получше, получше мать, побольше сил и возможностей. Сколько это будет стоить, и не погонят ли её из избы, только она произнесёт что-то из своих желаний.       Где-то вдалеке слышится женский голос, отчитывающий детей крик старухи: – Вы меня в могилу свести решили! Шутит он! У бабушки сердце больное. Вот я расскажу твоим родителям...       Кира замирает, чувствуя вновь, что проблемы пришли из-за неё. Жалко ребят, жалко, что им теперь приходится врать, говорить о шутке и неудачном розыгрыше. Даже бессердечно – так пугать старушку. Но Медведевой, конечно, легче, что никто не сказал, как она отправилась в лес снова, и вообще там у неё хорошие знакомые. А если бы рассказали, тогда бы не у одной бабушки сердце встало, а у всего посёлка. – Кирюх, а ты ведьму видела? – вдруг спрашивает Юля, отвлекаясь от разговора с мальчиками. Голос её немного тревожный. – Ага, – девушка неряшливо жмёт плечами.       Они выходят на кривую и побитую дорогу, ведущую в деревню. На ней все уже собираются, а вдалеке видно три точечки – две маленькие, одну большую и цветастую. – Она тебе помогла выйти? – неуверенно спрашивает Хрис. – Ага, одна завела, другая вывела. Тяжело у них там всё, – девушка отмахивается, мол, всё в порядке и ускоряет шаг. Голос старушки становится громче, и, вероятно, Кире тоже придётся разделить судьбу мальчиков.

***

      Кире приходится выдумывать правду на ходу. Вышло так, что это она, ничего не смыслящая, чтобы напугать ребят, спряталась в лесу – в самой его окраине, буквально в ближайшем кусте, – Слава испугался и побежал за бабушкой, а Олежа уже за ним, чтобы успокоить старушку. Медведева получила косой взгляд от неё, а ещё, вероятно, звание хулиганки и плохого друга для Славика.       Вернувшись домой, бабушке с дедушкой она ничего не сказала, лишь получила шуточный укор от дедушки, что сегодня гуляла весь день, а не читала самоучители по вождению, но он быстро сам себя же поправил. Мол, молодость – это чудесно, и он в шестнадцать иногда дома уже не ночевал.       За ужином бабушка с дедушкой обсуждали что-то из телика, необходимость поехать где-то в начале осени в ближайший город, потому что что-то дома ещё с зимы сломано, еду на завтра. Кире лишь удачно напомнили о деле, которое ей дали ещё в начале лета – разобрать вещи с чердака. Детские игрушки, одежда, обувь. Как нельзя кстати, ведь что-то оттуда можно унести ведьмам. Бабушка говорит, что вещи жалеть не надо – оставлять только самое понравившееся и целое, а остальное в мусор или, возможно, детский сад.       Девушка ложится спать после того, как облазила свою комнату и ничего интересного не нашла. Конечно. Вторую жизнь это место обрело только после того, как Кира сюда приехала. Появился лёгкий беспорядок и ощущение присутствия, потому что на пыли появлялись рисуночки от скуки, а на полу валялись учебники по вождению. Девушка для галочки прочитала пять страниц одного из таких и заснула. Она боялась, но хотела, чтобы наступило завтра.