***
– Ба, а когда картошку копать? – спрашивает Кира, стряхивая землю со штанов. – Да в конце августа уже, – отвечает старушка, присаживаясь на деревянную дорожку меж грядок, – Осенью обычно копают, но ты уезжаешь. Не обижайся, Кирюш, но нам с тобой проще будет. – Я и приехала к вам помогать. – Да... Вот сидишь, смотришь на все эти грядки, думаешь, что много работы, а потом приезжает молодёжь, и картошку прополоть успевает, и полить всё, и с детьми поиграть, и машину водить... – рассуждает бабушка с доброй улыбкой рассматривая внучку. – Ну а что. Сама же сказала, что молодёжь, – дедушка выглянул из ближней теплицы и присел на порог, – Ты, Ритка, в молодости, тут и не такие грядки организовывала. Кира тихо посмеивается, слыша разговор бабушки с мужем. Нечто очаровательное она видела даже в том, что им приходилось перекрикиваться из-за плохого слуха и иногда повторять слова громче. Она всегда восхищалась тем, как эти два человека смогли друг друга найти и прожить вместе несколько десятков лет. Наташка рассказывала, что так было не всегда, и бывали даже разговоры о разводе, но Кире с трудом в это верилось. Возможно, всё дело в старости и привязанности. В том, что для этих двух пенсионеров существуют только они, и помощи им в первую очередь ждать друг от друга. Кира не верила, что когда-то встретит такого же человека. Даже её странное влечение к Лизе, которое она признала с трудом, ни в какое сравнение не ставилось с тем, что было между Ритой и Николаем. – Ба, мне можно идти? – вклинивается девушка, когда наступает тишина и бабушка с дедушкой погружаются в свои мысли. – Да, конечно, внуча. Детишки тебя, наверное, заждались. Кира не может сдержать нервную усмешку, скрывая за ней обиду на саму себя. С ребятами она не виделась около недели, а те благородно выполняют своё обещание не рассказывать никому о Кириных лесных прогулках. А может, они и сами забыли за играми и развлечениями? Девушка искренне в это верила, но пообещала себе отложить долгожданную встречу с Лизой и наведаться к ребятам. На территории огорода стоял летний душ – дедушка оборудовал его специально для того, чтобы заниматься работой и не тащить в дом или баню грязь с огорода. На платформе из досок у самой ограды четыре ровные палки представляли собой каркас, на них накинута плотная водоотталкивающая ткань. Зайти можно было с любой стороны, потому что ткань особо никак не крепилась. Кира уже поняла, что ветер тут редкое явление из-за расположения деревни в углублении – отовсюду её защищал лес и холм. Внутри импровизированной кабинки стоял стул, куда дедушка поставил гель для душа, шампунь и свою бритву с пеной для бритья. Иногда воду в доме отключали, и эта душевая являлась единственной возможностью помыться утром. Дедушка рассказывал, что вода там будет всё летнее время, но холодная, потому что насос набирал её из реки. Кира быстро привыкла к холодной воде, она же помогла ей взбодриться и собрать мысли в кучу, выстраивая наспех план дня. К Лизе она пойдёт к вечеру и всего на час, но даже так придётся отказаться от дедушкиных занятий по вождению, сославшись на новую ложь, придуманную ей и ребятами. По компании девушка безумно скучала, но любопытство брало над ней верх: сначала ей хотелось больше узнать о проклятии, которое старая ведьма отыскала у Киры, но потом все их встречи с Лизой стали походить на дружеские посиделки. Девушка уговорила мать сделать для подруги защитный амулет из волчьего зуба. Лёгкий кулон, который внутри был наполнен травами, а поверх женщина нацарапала непонятные символы. Лиза не раз пыталась объяснить их значение, но для Киры это оставалось непостижимым. Что-то про защиту и благо. Кулон всегда лежал где-то рядом, в карманах шорт или висел на шее, если бабушка не видела. Кира была уверена, что ребятам оберег понравится, особенно Полине. Полина... – Ёб твою... – Тихо шипит Кира, наспех смывая с пену с головы. Полина должна была уехать из деревни совсем скоро, и об этом девушка абсолютно забыла.***
На губах сама собой появляется счастливая улыбка, когда Кира видит, как у Библиотеки носятся дети и шумно обсуждают какой-то сериал. Она нашла ребят сразу, но тут же заметила, что компания стала меньше. Медведева заметила, что Христина и Оля пропали. Взглядом она пробежалась по уставившимся на неё ребятам, и поняла, что Жени тоже нет – и тут улыбка пропала, а в душе поселилась тревога. Перед ней всего пять детей – Кира пересчитала несколько раз. Полины не было тоже. – Ребят... – неуверенно начала девушка. Для компании её голос стал отрезвляющим. Юля тут же свела брови к переносице и ткнула в Киру пальцем. – Ты плохая! – крикнула она, – Полина плакала из-за того, что ты с ней не попрощалась! – Слушайте, я... – Кира подходит ближе, а Юля, будто видя в этом попытку напасть, сжимает кулаки и почти встаёт в стойку. – Забыла? Ну и прекрасно! – кричит девочка, топает ногой и уходит к лестнице. Слава молча уходит за ней, сжимая в руках пакет с конфетами. Наверное, опять, купили за мелкую рыбёшку, которую выловили из реки. Егор убегает за ними, цепляясь за рукав. Конфеты выпрашивает – догадывается девушка. Олег со скучающим видом немного постоял рядом с Сашей и тоже ушёл на лестницу к остальным. – Почему ты не приходила? – спокойно спросил Саша, словно у мелкого ребёнка. Он явно был расстроен не меньше ребят. Кире это всё совсем не нравилось. Теперь ещё и перед малявками отвечать, но, что самое главное – Медведева правда чувствовала себя виноватой. – Мне сказали, что я проклята, – неуверенно отвечает Кира, следя за реакцией мальчика. Он, как и другие деревенские, ведьм боялся, но лицо его оставалось спокойным, и Кира вдруг подумала, что Саша взрослый. Он всегда отличался спокойным характером, не таким, как у Славы или Полины. Они по-детски спокойные, а Саша почти как взрослый. – Ты не верила во всё это, – напомнил мальчик, скрестив руки на груди. – Ну... Как видишь, – Кира пожимает плечами и тяжело вздыхает, – Я всё могу рассказать. – Чё вы там шепчетесь? – крикнул с лестницы Олег, замахав руками, – Сюда идите! – и за это предложение он тут же получил удар локтём от Юли. Кира невольно усмехнулась со странной фразы, которую мальчишка наверняка услышал в каком-то сериале по телику, и пошла следом за Сашей к ребятам. Юля и Егор набили свои рты конфетами и хихикали, иногда пихая друг друга. Будто ели на спор – кто больше. Слава за ними наблюдал с волнением и постоянно поглядывал на пустеющий пакет, прося, чтобы они оставили ему хоть немного. Олег бродил вокруг них с видом серьёзного судьи, и только с приближением Киры и Саши немного повеселел. Юля наоборот напряглась. Кира села на лестницу подальше от ребят, чтобы всех видеть и не напрягать их особо. Становилось снова немного грустно от вида уменьшившейся компании. – Давайте я расскажу про себя, а потом вы про то, что случилось, пока меня не было, – Кира пытается по-доброму улыбнуться, но получается как-то нервно. Егор и Юля прекратили есть конфеты, уставившись на девушку. – Ой, интересно стало? – язвит Олежа. Кира на это лишь нервно хохотнула и опустила взгляд. Ей почему-то казалось, будто ребята за эту неделю справили уже несколько дней рождений, хотя в душе она понимала, что ничего такого никак произойти не могло. То ли они ей раньше казались глупее, то ли она сейчас с этими походами в лес стала дикаркой. Телефон её лежал абсолютно без дела уже несколько дней, но времени на все дела ей всё равно никогда не хватало. – Ну... Слушайте, мне правда очень жаль, – начинает Кира. – У меня таким тоном бабушка извиняется, а потом всё равно бьёт, – перебивает её Юля, поднимаясь со ступеньки и отходя в угол, перед этим пнув невидимый мусор. – Я... Я не умею извиняться, – пытается тут же оправдаться девушка, мысленно ругая себя за этот глупый трюк. – Да хоть на мизинчиках. Можешь вообще не извиняться, только в следующий раз, если тебе станет с нами скучно, скажи, а не уходи в этот лес, – Оля скрещивает руки на груди и опирается на перила. – Да. Хорошо, – Кира тоже поднимается и встаёт рядом с девочкой, протягивая ей руку с выставленным мизинцем. Кира мирилась так, наверное, раз в своей жизни. А сегодня неожиданно и сразу – пять. Юля приняла извинения с сомнением, но те всё же вызвали доверие, ведь Кира её послушала, не посмеялась, Олег проговорил стишок с ухмылкой победителя, Слава случайно испачкал Киру шоколадом, но тут же извинился, Саша воспринял происходящее, как что-то не совсем нужное и детское, особенно с этими пальцами, а Егор наоборот скакал на каждом слове и даже дыхание сбил. Кажется, только для него эта нелепость была весёлой игрой. Тем не менее Кира заметила сразу, что компания расслабилась, и начала, достав из кармана шорт оберег и показав его ребятам: – Короче, неделю назад я увидела бабушку и мать Лизы. Суть в том, что я хотела сделать вид, будто пришла что-то у них просить, но на самом деле мы с Лизой договорились – я произведу хорошее впечатление, и мы будем спокойно общаться дальше. Кира рассказала про обряд, как она попала во сне в прошлое, ещё более извращённое, чем оно было на самом деле. Потом о договоре Лизы с бабушкой и про то, что лес согласился её пропустить на следующий день, и, конечно, об обереге, хотя она сама о нём знала не много. – И ты неделю ходила только в лес? – голос Юли чуть дрогнул. Кира лишь кивнула, но потом добавила: – Не только в лес, конечно. Сейчас бабушке очень много надо помогать в огороде, дедушка учит меня водить машину. С Лизой на самом деле я провожу не больше трёх часов. – Но вы всё равно ничего не нашли? – Почему? – Кира снова нервно смеётся.***
Медведева лежала прямо на траве. Пыталась обсохнуть после купания в заливе, но раскидистые ветви деревьев находили её везде. Скоро она сдалась и просто легла там, где было видно Лизу. Она купалась в воде в своём коротком платье-тунике из грубой ткани. Было жарко, поэтому они сразу полезли в залив, но Кира долго не смогла просидеть в воде – её немного трясло от тревоги. – Слушай, Лиз, – позвала она подругу, прикрыв глаза. Через минуту трава рядом зашуршала. Лиза присела рядом, и Кира даже с закрытыми глазами почувствовала её пристальный взгляд. – Если проклятие от Наташки? Это... Моя мать, – неуверенно предположила Кира. До этого момента девушка перебирала своих одноклассников, школьных обидчиков, и даже перешла на редких друзей и деревенских ребят. На самом деле, Кира знала, кого подозревать изначально, но тему матери ей никогда не хотелось поднимать. Но на третий день всё же пришлось кинуть очевидное для неё предположение. – Мама? Но разве мамы так могут? Это прозвучало настолько наивно, что Кира рассмеялась. Нервозно и даже слегка безумно, как ей самой показалось. Наташа, конечно, для Киры была самой ужасной матерью, которую девушка только встречала, но и Марья ей не представилась мамой года: Лиза часто получала от неё лишь холод и порицание, её звали глупой девочкой, которая ещё ничего не умеет. Однако читать судьбу Лиза научилась очень быстро благодаря бабушке. Бабушка к ней вообще относилась намного лучше. Лиза тоже слышала от неё о своей глупости, но старушка всегда ей стремилась помочь и могла проявить нежность. Марья этого будто не умела и могла только запрещать. Именно она часто за ними следила, уводила Лизу и однажды замахнулась на неё, но вовремя остановилась. Кира даже в шутку предположила, что именно Марья и прокляла Медведеву. А Лиза её всё равно любила. – Кир? – девушка слегка ткнула подругу в плечо, возвращая её в реальный мир. – Да, прости. Проверить надо, потому что я более чем уверена, что Наташа терпеть меня не может. – Хорошо... – Лиза садится по-турецки. Кира повторяет за ней и протягивает руку. Самое простое чтение судьбы использовали цыганки на вокзалах – рассматривали линии на руке, иногда задавали вопросы и долго глядели в глаза, изучая их. Лиза делала то же самое. Благодаря этому у неё выстраивалась полная картина, некая связь с человеком, о котором говорила Кира. Лиза не могла рассказывать о том, как теперь живёт этот человек – не хватало знаний. Но в образовавшейся связи она легко могла увидеть ниточку злой энергии – это и было проклятие. Его не обязательно была насылать с помощью обрядов, иногда хватало злых и очень искренних слов и мыслей. Поэтому Кира сразу поняла, кто правда виноват во всём этом. Пришлось повторить чтение несколько раз. Ужасно долго. Кира понимала, что ей абсолютно не хотелось говорить о Наташе, смотря при этом прямо в Лизины глаза, но так требовалось. Ведьма никак не могла сосредоточиться, постоянно сбивалась, и Кира чувствовала себя виноватой. Уставшая от постоянных неудач, Лиза скоро начала сдаваться и предложила прекратить, чтобы пойти к бабушке. – Последний раз, – девушка обречённо вздохнула и снова протянула подруге руку. Она пообещала себе сделать всё, чтобы Лизе было проще, и наконец-то у них получилось. Девушка в один момент радостно улыбнулась, и в её чёрных глазах будто звёздочка загорелась. Однако уже через секунду её улыбка померкла. Кира сразу поняла, что проклятие найдено.***
Ребята сидели, удивлённо уставившись на Киру. Они тоже не понимали таких отношений между матерью и дочерью. Мало кто вообще их мог понять. Иногда девушке казалось, будто она – единственный в мире человек, который не желал иметь ничего общего со своей мамой. Родители ребят были самыми обычными людьми. Не плохими и не хорошими. Кира искренне переживала за Юлю, но и та говорила о своей бабушке с любовью, несмотря ни на что. Наверное, это детское. Только ведь Кира сама была ребёнком, однако любовь к Наташе её всё равно обошла. – Твоя мама? – удивился Егор. – Ага, – Кира кивает, не зная, как объяснить это всё совсем ребёнку. – Так бывает? Кира только грустно улыбнулась и вновь кивнула, потрепав мальчишку по волосам. А тот надулся, обиженный на что-то, и крепко обнял девушку. – Она тоже ведьма? – тише спросил мальчик. – Нет. Лиза сказала, что, наверное, просто очень сильно меня не любит, – медленно, будто не желая делиться этим с детьми, ответила Кира, поглаживая ребёнка по спине. В голове всплыла почти отвратительная мысль – может ли она рассказать ребятам о своих снах и быть услышанной? Без особых подробностей, конечно, но Кира устала держать эту историю и свои чувства в себе. Однажды девушка не сдержится и расскажет либо бабушке, либо ребятам. Либо самой Лизе! Но обнимет ли её кто-то? – И что вы теперь делаете? – Юля, устав сидеть на ступеньках, стала расхаживать туда-сюда, покачиваясь. – Можно сказать, что Лиза на мне обучается. Та старая ведьма рассказывает, что ей делать дальше, она делает, а я хожу, – объясняет Кира, отпуская Егорку, которому зачем-то вдруг понадобилось скрыться под лестницей. На самом деле, Кирины походы в лес стали почти бесполезным, поэтому она специально наврала. Проклятие будет разрушать Лизина бабушка, а не сама юная ведьма, но сейчас старухе необходима подготовка. Она в тот же день осмотрела Киру и подтвердила предположение внучки. Медведева после этого вместе с Лизой решила, что обеим будет спокойнее, если Кира продолжит приходить. Вернее, спокойно будет лишь ведьме. Для себя же Кира не так давно поняла, что проклятие ей не страшно: она с ним жила очень долго – так говорила старая ведьма. И это как с матерью-тираном – вскоре ты начинаешь спокойно говорить о её криках и побоях, а потом даже даёшь отпор. Лиза явно боялась этого проклятия куда больше. Медведева этим просто пользовалась, желая и дальше встречаться с подругой под новым выдуманным поводом. – То есть, ты не проклята больше? – предполагает Олег, опираясь на перила и перекручиваясь через них, как через турник. – Наверное, проклята, – Кира жмёт плечами, – Если бы не была проклята, Лиза бы не просила меня приходить. Думаю, это как у врачей – если что-то серьёзное, тебя долго осматривают, чтобы дать нужное лекарство. – А она успеет? – Слава кивком указал в сторону железной дороги, которая, казалось, была видна со всех уголков деревни. – Я планировала уезжать в двадцатых числах, но, если что, задержусь. Учителя привыкли, что я пропускаю. – Ого, Кира крутая! – Олег тут же оживился и подсел к Саше, – Сань, давай тоже прогуляем линейку. – Я Егора на неё веду, – отмахнулся тот и посмотрел на брата. Мальчик вернулся из-под лестницы и ел конфеты вместе со Славой. Последнему Олег даже не стал предлагать сбегать – он отличник, самый правильный в их компании. – Олежа, я с тобой! – Юля уселась рядом с мальчиками и довольно ухмыльнулась. Тут же между ними начались активные обсуждения плана: они скажут родителям, что пошли на линейку, возьмут деньги на цветы или срежут их сами из сада, а потом отправятся купаться на речку или ловить рыбу. Может, выпросят у кого-то из друзей велосипеды и покатаются по деревне. Кира мысленно назвала себя долбоёбкой, которая испортила детей, а потом подумала, что рано или поздно они бы и сами к этому пришли. – Юль, ты ведь последний год учишься? – вдруг девушка вспомнила, что в деревенской школе было лишь пять классов. – Ага, – по Чикиной стало видно, что это не сильно её волнует – она снова вернулась к разговору с другом и иногда пыталась подключить туда Сашу. А потом? Вопрос повис в воздухе. Только для Киры. В Юле она могла разглядеть родственную душу, но из-за разницы в возрасте чаще видела себя в пятом классе со стороны. И тогда ей тоже было всё равно. Ей было бы всё равно, что учёба заканчивается не в девятом или одиннадцатом классе, а на несколько лет раньше, было бы всё равно на будущее. Кира представила, как зимой девочка вместе с одноклассниками разбегается и катится на ногах по льду, весело смеясь. Почему-то именно зимой, именно тогда, когда Медведева уедет. Совесть не позволила Кире учить детей черкать отписки от лица родителей и рассказывать, что можно давать не материнский номер телефона, а называть выдуманный. У Медведевой самой это всё работало недолго, но в седьмом классе стало всё равно. Нелепо. Она провела с ребятами ещё около двух часов, переместившись со ступенек Библиотеки на берег реки недалеко от леса. Дети боязливо на него косились первые минуты, а потом начали какую-то странную игру, похожую на догонялки, но при этом у каждого оказалась своя роль – как в играх в Рейнджеров детей нулевых. Кира сослалась на то, что ей скоро уходить и просто наблюдала за ребятами, иногда посмеиваясь с гиперактивной Юли и неуклюжего Егора.***
Лес стал встречать её дружелюбно – он пропускал солнечные лучи, освещающие вытоптанные кем-то тропинки – возможно, их сотворила сама природа для девушки. Лес стал ей показывать больше следов, оставленных ведьмами, больше венков, трав в склянках и корзинках, выцарапанные на коре или земле символы. И Кира, кажется, начала понимать, что это для защиты или слежки. Они чем-то походили друг на друга. Лес выводит её на поляну. Трава за лето выросла ещё, но оказалась такой тяжёлой, что теперь клонилась вниз. Укрытие из неё стало таким себе. Кира спустилась к реке и по привычному маршруту вдоль в неё зашла в лес. Всё, как обычно – к заливу. – Кира! – Лизин голос раздался совсем далеко, из глубины леса, но уже через несколько секунд она стояла позади шокированной Медведевой. Девушка выкрикнула какой-то мат, рефлекторно отскочив. Лизе нравилось так появляться, а Кира иногда пугалась. Ведьма всегда неловко улыбалась и просила прощения, как сейчас, а девушка отмахивалась, мол, вообще не испугалась, просто реакция такая. Сегодня Медведева поймала себя на мысли, что подруге она может нравиться такой. Искренней и беспомощной. – Я думала, что ты не придёшь сегодня, – вдруг серьёзно сказала Лиза, нахмурив брови. – Я была с ребятами. Представляешь, половина из них уехали, – Кира печально усмехнулась. Лиза знала о компании только по рассказам Киры, поэтому отреагировала сдержанно – медленным кивком. Кира нерешительно продолжила, пока они шли дальше вдоль реки: – Христину и Олю забрали родители. Полина уехала лечиться. Её каждый год так увозят родители. – Угу... Ты рассказывала, – Лиза смотрит себе под ноги, пытаясь как-то поддержать разговор. – Да... А Женя перешла в другую школу. В городе. Поехала с мамой к отцу и брату. – Ага, потому что здесь учат только до пятого класса. А сколько надо? Кира тихо ойкнула – неужели рассказала про странную школьную систему в деревне, но упустила из виду обычную школу? – Кто-то девять, а кто-то одиннадцать. – То есть, там есть выбор? – Ну типа, система сложная, – и Кира вообще не была готова о ней разговаривать с лесной девочкой, которая никогда не была в школе. Медведевой это место вообще не нравилось, но с Лизой его всё же иногда было интересно обсуждать, – Давай о другом? – предлагает Кира, ища взглядом новые поводы. – Я бы хотела поиграть с детьми, – вдруг говорит Лиза, а Кира немного удивляется, – Просто... Я же буду матерью уже совсем скоро. Наверное, мне полезно. – А... Да. Кира не любила разговоры о таком будущем для Лизы, хотя по её рассказам подобное было нормой для их семьи. В деревне не так много молодых мужчин, и все они не отличались умом, пили и лишь иногда работали за пару тысяч. Чаще жили на пенсии родителей. Парней возраста Лизы, кажется, не существовало вовсе – у них появлялась возможность уехать, и они мчали на вокзал. Кира не могла представить юную ведьму с животом или ребёнком на руках, который точь-в-точь походил бы на неё чернотой волос и глаз. А представить её с каким-то деревенским мужиком, приворожённым Марьей – или блевать тянет, или морду этому деревенскому мужику набить. Себе иногда тоже хочется, правда. Ведь в каждом сне всё шло по одному сценарию. Но, что самое главное, настоящая Лиза была другим человеком. Не таким, как в этих снах. Воспалённый подростковым возрастом мозг Киры всё себе там нарисовал, а ей теперь неловко. Лиза, наверное, этого не замечает. Или просто не понимает, почему Кира стесняется смотреть в глаза. Ну куда ей мужика и ребёнка? Лиза касается её предплечья, обращая на себя внимание, а Кира вздрагивает – слишком сильно и резко. Воспоминания о сне вновь пробрались в голову, а касание так хорошо совпало с тем, что сейчас крутилось в мыслях девушки, что внизу живота приятно потянула. Отвратительно от самой себя, но с Кирой всё чаще происходит нечто подобное, когда Лиза рядом, и это будто удар под дых – они вместе так долго добивались возможности спокойно видеться, а теперь Кире всё сложнее. А начиналось ведь неплохо.***
– Зачем это? – Медведева закатывает глаза, когда Лиза всё равно садится напротив неё и протягивает левую руку. – Бабушка сказала узнать побольше о твоей семье, раз ты продолжаешь ко мне ходить, – спокойно отвечает Лиза, аккуратно хватая чужую ладонь и поднося ближе к себе. Снова будто током ударили. Таким приятным. Волна расходится по всей руке, и Кира рефлекторно пытается её отдёрнуть. – Что такое? – Лиза смотрит грустно – Медведева хоть и боится глаза поднять, но по голосу всё понятно, – Мы ведь можем начать с бабушки или дедушки. Ты их любишь. – Ага... Да. Давай. Извини, спала плохо, – Кира пытается выдавить улыбку, потом находит в себе силы заглянуть в глаза Лизы. – Потом я прочитаю для тебя заклятие на хороший сон, – Лиза улыбается благодарно. Кире и так снятся очень хорошие, прям охуенные сны. Лиза начинает с изучения руки, попутно задавая вопросы про бабушку. Возраст, дата рождения, любимый цвет, знакомство с дедушкой и отношения со всеми членами семьи. Кира успокаивается. Не будет ведь она наэлектризованной сидеть, пока разговаривают о её родном человеке. Ну, по крайней мере, ей так кажется. Скоро Лиза переводит свой серьёзный взгляд на Киру и цепляется им прямо за глаза напротив. Изучает. Приближается. Кира не так много читала, чтобы уметь приводить красивые метафоры. Эти «колодцы» – первое, что в голову пришло и привязалось на всё лето. Что-то совсем не литературное и даже пугающее – Саманта из колодца вылазит, чтобы убивать людей. Но Кира страшилок не боится и смеётся над ними, а теперь, наверное, «Звонок» станет любимым фильмом. Она знает лишь про синие озёра и небесную гладь, но теперь уверена, что голубые глаза переоценены, потому что есть чёрные, как ночь без луны и звёзд, как худая и юркая кошка, как тень глубоко в лесу. Но колодцы – лучше всего. В синих озёрах можно лишь утонуть, а в колодец ты летишь долго, и не знаешь, пересох он или полон воды. А вообще, какая разница – всё равно умрёшь. Лиза становится ближе, чтобы рассмотреть чужие глаза лучше, залезть в самую душу, – Кира летит вниз. Ей хочется уже окончательно упасть, понять, от чего она умрёт – утонет или разобьётся. – Кир, что такое? Почему не отвечаешь? – слышится где-то далеко. Лиза кладёт ладонь на щёку подруги, думая, что так она придёт в себя, но это наоборот подталкивает вперёд. Не переставая смотреть в чужие, удивлённые глаза, Кира резко наклоняется и целует. Совсем не так, как во снах и с другими девушками. Губы обеих плотно сомкнуты, как у детей. Это просто касание, очень долгое и неловкое особенно из-за безотрывного взгляда. Какой идиот будет целовать человека с открытыми глазами, Кир? Девушка боится отстраняться, а Лиза почему-то этого сама не делает, замерла, будто зверёк испуганный и смотрит прямо в душу. Кира видит несколько светлых бликов в её глазах и понимает, что колодцы наполнены водой. Как во сне не происходит: во сне вообще Лиза всегда первая целуется, а потом толкает на землю аккуратно, чтобы залезть руками под футболку. Тут Кира сама целует и сама себя одёргивает, понимая, что всё происходящее – ей действительно не снится и хорошего конца в виде болезненного пробуждения ждать не стоит. – Кир... Это... – опасливо начинает Лиза спустя долгие минуты молчания. Кира вжимает шею, опускает глаза и ждёт вердикта. Никаких оправданий от Медведевой Лиза не получит, потому что это всё лишнее, неправильное. Зачем спасать дружбу, которая за неделю превратилась вот в это. Будь проклят паршивый возраст! Но Лиза молчит, и явно ждёт оправданий или хотя бы подсказки. – Ты мне нравишься, видимо, – наконец произносит Кира немного резко. И снова долгое молчание, потому что для ведьмы это признание странное, непонятное, то, чего она вообще не ожидала от девушки. И у обоих в глазах непонимание – а что дальше? – Лизонька, – спокойный голос Марьи раздаётся далеко, но Кира знает, что она уже за их спинами, – Нам надо помочь бабушке. Спокойная, без строгости она смотрит не девочек и ждёт ответа от дочери, которая старается прийти в себя. Лиза же нервно и неловко кивнула, а потом прильнула к Медведевой якобы для прощальных объятий. – Приди ночью, если сможешь, – тихо просит она и, отстранившись, поднимается. Они с Марьей исчезают, а Кира пытается заставить себя дышать. Они никогда не обнимались на прощание, и Медведева теперь об этом безумно жалеет. Стыдно.