Мужчины, которые плачут

      — Смотри, Гарри, немного мыла, много воды и хорошенько всё перемешать! — радостно вещал Римус, призванный Северусом и Джеймсом в няньки истосковавшемуся по общению с кем-то кроме отца и Снейпа ребёнком. — Вот тебе и основы зельеварения, — сказал он, со знанием дела окуная корпус дешёвой маггловской шариковой ручки. — Верно ведь, Сев?       Снейп еле сдержался от ехидства, удостоив их лишь снисходительной улыбкой. Они с Джеймсом штудировали книги по магии жизни, смерти и ритуалистике, связанной с человеческими жертвоприношениями, разысканные Поттером в глубинах семейного сейфа, но пока всё тщетно. Вся информация была решительно бесполезна, от этого оба парня готовы были рвать волосы на голове, ведь Гарри всё сложнее было засыпать ночью из-за проклятого шрама. Дамблдор упрямо молчал, загадочно улыбался, с какой-то издевательской насмешкой смотря из-за своих очков-половинок на безутешного отца. Чёртов старик повторял одно и то же: он ничего не знает, а если бы знал, то сразу же рассказал.       Джеймс снял очки, потирая уставшие глаза. Кажется, Гарри было весело, а Северус был полностью погружён в их общее исследование. Мысли иногда упрямо возвращались к Блэку, который уже почти неделю не выходил на связь, игнорируя Джеймса без особой на то причины. Поттер предполагал, что молчание Бродяги являлось следствием того, что Джеймс сдал друга брату. Не сказать, что это было чем-то удивительным, особенно учитывая насколько обидчивым был Сириус.       Его косуха висела в коридоре, одним своим видом напоминая, что их тут, вообще-то, должно быть больше. Римус неловко покосился на неё, вздрогнув, когда только вошёл, но Северус поспешил его успокоить, что Бродяги в квартире нет, однако холодный морозец всё равно пробежался вдоль позвоночника, оставляя после себя неприятную липкость. Люпин был как никто рад внезапному исчезновению Блэка — вот бы он и вовсе пропал и не показывался рядом никогда, быть может, тогда сердце перестанет ныть тупой болью при любом воспоминании о нём.       — Иди поиграй с ними, — еле слышно шепнул Снейп, не отрывая взгляда от книги, толкнув Джеймса ногой под столом — так привычно уже, что он обратил внимание на это мимолётное прикосновение только потому, что в последнее время Северус обращал внимание вообще на всё. Странная для него «прошлого» потребность в контроле всё росла день ото дня, и он не то чтобы был этому рад, становясь всё тревожнее.       — Только если ты тоже сделаешь перерыв, — улыбается Джеймс.       Они сидят так с самого утра. Гарри с Лунатиком успели погулять, посмотреть телевизор и поиграть, кажется, во все игрушки в их небольшой квартире.       — Сделаю нам чай, — Северус откладывает очередной тёмномагический талмуд и тоже потирает переносицу. Так грациозно, с каким-то удивительным аристократизмом, что Поттер на секунду начинает сомневаться в собственной неотразимости, как будто Снейп — актёр из старого фильма, а Джеймс — его жалкий подражатель из дешёвого современного ремейка. Он встаёт и легонько касается плеча друга.       — У тебя шов на плече начал расходиться, — улыбаясь, негромко говорит Поттер, указательным пальцем разглаживая предательски оголяющую бледную кожу ткань. — По-моему, если ты ещё раз применишь к ней «репаро», ткань просто рассыпится на кусочки. Тебе стоит купить новую, — он застывает, когда понимает, что именно предложил.       Низ живота у Северуса неприятно крутит, а воздух обрушивается тяжёлой лавиной, придавливая его к стулу от медленного приходящего осознания: ему больше не с кем ходить по магазинам, никто не выберет ему одну из миллиона чёрных водолазок, никто не поможет советом, не увидит разницу между тремя парами чёрных брюк, которая действительно есть. Ему становится тошно от очередного осознания, что Лили больше нет. Сейчас его жизнь похожа на старый сложенный в рулон где-то под лестницей, изъеденный молью персидский ковёр, и он потихоньку раскатывает его, обнажая новые дыры и пятна, которые ему предстоит отреставрировать, прежде чем положить его в гостиной снова. Дышать попросту невозможно, тысяча раскалённых гвоздей пронизывает его грудную клетку, и он испуганно поднимает взгляд на Поттера, выдавая себя с головой.       — У меня есть ещё одна, — тихо произносит Сев, рефлекторно прикасаясь к плечу, надеясь, что Поттер не будет продолжать тему, почувствовав ставшую тяжёлой атмосферу. Снейп понимает, что его кончики застыли на слишком разгорячённой коже Джеймса с опозданием в пару секунд. Их взгляды, полные сожаления и призраков прошлого, сталкиваются, и только тогда он, будто бы ошпаренный, отдёргивает руку. Неловкость смерти подобна.       Северусу сейчас безумно не по себе от понимания, какой он уязвимый, да ещё и вне зоны собственного контроля. Хочется быть сильным, хотя бы для Джеймса, которому сейчас, несомненно, в разы хуже, и каждый раз Снейпа поглощает чувство стыда за себя и свои слабости, которые видит Поттер.       — И всё же нужно купить новую, мне тоже стоит приобрести пару обуви, — он затыкается, пытаясь вспомнить, когда вообще покупал себе обувь сам. Наверное, никогда. Сначала закупками занималась мама, потом Лили. Поттер мгновенно осознал, насколько бытовым инвалидом являлся на самом деле. — Да и Гарри растёт как на дрожжах, может, сходим вместе? — Джеймс точно знает, почему Северус смотрит на него с таким страхом, ведь львиная часть его собственного гардероба была куплена Лили именно в один из их общих походов по магазинам. Жена никогда не позволяла ему сопровождать её за покупками, утверждая, что только лишь Снейп способен терпеть её скверный нрав и стоически помогать, игнорируя её колкости. «Готова поспорить, ты бы развёлся со мной после первых пятнадцати минут», — говорила она, свято веря в то, что один лишь Северус принимает её настолько, что готов простить что угодно. — Я полный профан, никогда не занимался закупками, — чуть помедлив, признался Поттер. — Мне правда нужна помощь, а то я купил бы себе красные ковбойские сапоги просто потому, что это было бы отличной шуткой, и сверкал бы шпорами перед твоим светлым ликом.       — Хорошо, можно завтра с утра, — Снейп не знает, прилично ли так быстро соглашаться на предложение Джеймса, но ему уже всё равно, ведь слова вылетают быстрее, чем он успевает проконтролировать себя.       — Договорились, — так же быстро отвечает Джеймс, плюхаясь на уже влажный пол рядом с сыном и другом, прежде чем Северус решает отменить своё предложение.       Поттер включается в игру и уже через минуту выдувает громадный пузырь из сложенных лодочкой ладоней. Им весело, и было бы намного веселее, если бы Лили была рядом. Северусу кажется, будто если смотреть в упор на ребят, то где-то в уголке глаз, на самой периферии его зрения появляется Лили, в её огромном полосатом свитере и растянутых джинсах, с чашкой «Эрл Грея» в руках, спокойная и умиротворённая, именно такая, какой он её запомнил.              Регулус выглядел почти комично с этими его тонкими усиками «ниточкой», будто мальчишка, намазавший сажей под носом, чтобы выглядеть нарочито взрослее. Строгий костюм, словно на размер больше, чем нужно, зализанные с пробором набок волосы и идеально чёрные ботинки, блестящие даже в темени их прихожей, так явно не вязались с живыми тёмными глазами, которыми брат смотрел на мир. Такую внешность часто называют «приторной». Ему бы быть мальчишкой до сорока, но Регулус упорно «старил» себя, вынужденно заняв должность главы семейства.       Сириус еле боролся с желанием растрепать пятернёй всю его причёску, вернув ей первоначально вольный вид, а заодно его потерянную юность. Осознание того, что Рег такой большей частью из-за самого Бродяги, неприятно давило на совесть.       — Тебе обязательно идти в Министерство? — поинтересовался он у младшего брата, всё так же пристально рассматривая мальчишку в костюме мужчины.       — Тебе обязательно идти в Министерство, но, так и быть, я сделаю это за тебя. Помоги маме подготовиться к чаепитию, — улыбнулся он, став ещё моложе всего за секунду. Вальбурга готовила мероприятие для своих старых школьных подруг, и Сириус, вернувшийся в лоно семьи, был вынужден помогать. Он, честно сказать, пользовался своим положением и намеренно игнорировал все сообщения Джеймса и — о ужас! — даже Северуса. Ему должен был написать ровно один человек, тот, что огорчил его больше всех. Но проклятый Лунатик будто намеренно игнорировал его «игнорирование». Это бесило. И в его стратегии был один существенный недостаток: из-за вынужденной изоляции Сириус сам мучал себя предположениями, как живут оставшиеся Мародёры. Была даже идея, чем чёрт не шутит, заслать шпиона.       — Регулус, — он произнёс имя брата, которое ложилось на язык слишком непривычно, перебарывая себя. Для него мелкий навсегда останется «Мелким». — Можешь заглянуть к Джеймсу? У него моя куртка, — Сириус не был уверен, действует ли на его брата «щенячий взгляд», но опробовать не мешало бы.       — Хорошо, — лишь коротко кивает тот, даже и не собираясь спорить. Он благодарен Сириусу за то, что тот пытается стараться, за то, что не уходит и не исчезает, молчит на колкие реплики их матери и в целом работает. Хорошего пса надо поощрять, а старший Блэк в последнее время был отличной комнатной собачкой.       — Возвращайся скорее, не думаю, что я выдержу матушку слишком уж долго, — достаточно громко, чтобы услышала Вальбурга в столовой, говорит Сириус, он лучится дружелюбием, и несмотря ни на что, внутри Рега есть недоброе предчувствие, что брат готов натворить что-то в любой момент. Он корит себя за то, что не доверяет, но слишком уж много раз Сириус предавал его доверие.              За ним закрывается дверь, и он выходит в холодный Лондон, грязный и промозглый, как будто с налётом копоти. Гулом до него доносились голоса какой-то очередной забастовки то ли шахтёров, то ли студентов, то ли преподавателей, которые выходили с ними чуть ли не дважды на неделе. Регулус делает шаг, один за другим, принюхиваясь к воздуху, наполненному морозом, запахом чего-то гниющего и, вероятно, канализации. Он медленно идёт ко входу для посетителей Министерства, пытаясь осмыслить то, в каком положении сейчас находилась его семья. Не завидно. Его гоняли на допросы в Министерство постоянно, пытаясь докопаться, был ли этот Блэк Пожирателем, или, быть может, просто сочувствовал им, или финансировал деятельность Тёмного Лорда, если не он, то, может, мама или брат. Министерские крысы цеплялись ко всему, пытались раскрутить каждую ниточку.       Вот Сириус потратил крупную сумму на байк, когда брал деньги в банке, не написал цели, когда обменивал их, проигнорировал половину обязательных полей в формулярах, а потом и не сохранил, естественно, даже чека. А теперь попробуй докажи, что это не хитроумная схема по отмыванию денег.       Если бы хоть один человек в Министерстве знал, насколько сильно Регулус ненавидел проклятого Лорда и его приспешников, они бы и половины вопросов задавать не стали, но с ними, очевидно, пытались расправиться под шумок, а участие Бэллы во всех мутных махинациях чёртового самозванца только добавляло проблем. Славно, что он развоплотился, жаль что только, весьма вероятно, не полностью.       Невыразимец, закреплённый за их делом, ждал младшего Блэка в кабинете для «дружелюбных» допросов. Регулусу часто стало казаться, что он разгадал его и может даже опознать среди всех остальных абсолютно не запоминающихся «мистеров Смитов», но проходил день, и он вновь становился неузнаваемым. Они говорили долго и муторно, обсуждая мамины посиделки с подругами двухгодичной давности, список гостей, сколько денег было потрачено на новые скатерти и угощения, как будто само это разбирательство и было его пыткой, наказанием за то, что родился Блэком. Закончили уже глубоким вечером. Регулусу было невероятно интересно, есть ли у мистера Смита семья, которая ждёт его с работы, пока он проводит время с ним.       — Я бы пообщался ещё и с вашей почтенной матушкой и старшим братом, — сказал он, с постной улыбочкой пожимая Регулусу руку через стол.       — Боюсь, это невозможно, у мамы слабое здоровье после смерти отца, а брат слишком занят собственным гедонизмом, чтобы заниматься проблемами семьи, — начал прибедняться он, а после, расправив на себе костюм, направился к выходу. — Вы обижаете меня, мистер Смит. Неужели моё общество вас настолько тяготит? — слишком наигранно сказал он, обернувшись у дверей. Этот мистер Смит, как и любой другой, вызывал у него мигрень, да настолько сильную, что ни одно зелье не помогало. — Чуть не забыл, — и если бы он забыл, то корил бы себя весь оставшийся вечер, — вы спрашивали у авроров, когда у меня будет возможность получить доступ к имуществу Лестрейнджей?       — Ну конечно же, вы не забыли, — как будто даже расстроено ответил мужчина. — Как только вы получите отказ от наследства у юристов Малфоев и своей двоюродной сестры… Тонкс, кажется, Визенгамот сможет рассмотреть имущественную претензию. К сейфу нас гоблины всё равно не пускают, быть может, у вас что-то выйдет, — пожал плечами невыразимец.       — Очень надеюсь, — еле слышно проговорил Блэк.       Содержимое сейфа давало ему надежду на то, что его месть совершится куда быстрее, чем он мог на это надеяться. Он ещё раз кивнул Смиту и стремительно вышел, пытаясь сбежать из глубин чёртовых подземелий. Даже смрадный пахнущий немытыми шахтёрами Лондон не казался ему настолько уж душным, как эти проклятые катакомбы на нижних уровнях подземелья. Сегодня они разобрались со всем, но завтра они найдут ещё одну несостыковку, возмутятся цене на очередное платье, заставят тащить его к оценщику, а после — сидеть и ждать, пока они ознакомятся с увесистым отчётом о качестве сукна и количестве японского бисера в вышивке.       Проклятые бюрократы. Интересно, кто именно так сильно их ненавидит?              Гарри увлечённо ковырялся в волосах Северуса, сидящего на полу со смирением праведника отдающего свою причёску на растерзание мальчику. Ребёнок учился управляться с резинками, развивая мелкую моторику, поэтому Снейп даже и бровью не повёл, когда младший Поттер притащил ему гребень Лили и какие-то её заколки, а просто переместился со стула на пол, чтобы Гарри, сидящему на софе, было удобнее заниматься парикмахерским искусством.       — Тебе идёт, — оценил пальму из резинок на макушке у Северуса Римус. Он тоже присоединился к их вынужденному расследованию и пытался помочь всем, чем только может. — В следующий раз, когда пойдём в бар, сделаешь такую же причёску.       — Всенепременно, — рассматривая пергаментную страницу в какой-то книге, обложка которой подозрительно напоминала дублённую человеческую кожу. Нет, он не был так уж искусен, что мог бы определить вид незадачливого существа, чья часть стала переплётом для «Человеческих жертвоприношений в родовых ритуалах», но странный бугорок, отдалённо напоминающий сосок на обложке, навивал тошнотворные ассоциации. Зная магов, пишущих подобные книги, а также экстравагантные вкусы чистокровных волшебников, делающих собственные переплёты, он бы не удивился.       — Северус в баре, — задумчиво поднял измученный взгляд от книги Джеймс, — не могу представить.       — А вот это ты зря, — весело хлопнул его по плечу Римус, и Поттер ловит себя на мысли, что будто бы Лунатик никогда раньше не был таким весёлым и открытым, даже когда выпивал. — Наш Северус — тот ещё тусовщик, ты бы видел, как он танцует, — говорит Люпин, полностью игнорируя осуждающий взгляд друга.       — Он ещё и танцует? — притворно удивляется Поттер.       — А ещё он отлично подливает яды в чай, — шипит Снейп, утыкаясь в книгу почти что полностью своим характерным носом с горбинкой. Поттер чуть ли не впервые со школы видит в нём симпатичного молодого парня, который мог бы составить ему конкуренцию за сердце Лили.       — Да ладно, — Джеймс неловко переводит взгляд на сына. — И ослу понятно, что с такой внешностью ты не сидел дома, коротая холодные вечера в одиночестве, мы просто шутим.       — Славно, Поттер, что ты принимаешь свою ослиную сущность, — совсем уж безэмоционально говорит Снейп, — но мог бы ты не представлять, как именно я проводил холодные одинокие вечера? Меня начинает беспокоить подобная заинтересованность.       Ну всё, раз уж он шутит, значит, не обиделся, и Джеймс готов поспорить, что Люпин получает неимоверное удовольствие, наблюдая их дурную перепалку и отмалчиваясь, истерично покашливая в кулак.       — Ну вообще, — старший Поттер откладывает книгу в сторону, — я сильно комплексовал в школе из-за того, что ты выше и вроде даже чуточку симпатичнее. — Нервный смех Лунатика внезапно замолкает, и ему кажется, что он сейчас точно лишний в этой комнате.       — Я тебя умоляю, — Северус, уверенный в своей отвратительности лет до шестнадцати, удивлённо смотрит на Джеймса в упор. — Так значит, это была ревность, — заключает он.       — Виноват, — Поттер поднимает руки вверх, всем своим видом показывая, что готов покаяться. — Но нам ведь нравилась одна и та же девчонка, естественно, я нас сравнивал.       — Ты про Лили, что ли? — удивляется Северус, как будто Поттер говорит, что сороку можно трансфигурировать в громадный платяной шкаф.       — А нам нравился кто-то ещё? — щёки Джеймса слегка алеют от неловкого признания, он даже наедине с собой боялся произнести подобное вслух, а тут озвучить перед друзьями — вообще не стиль Поттера. Стиль Поттера — избегать разговоров и смеяться над тупым шутками, лишь бы реальность не настигла его.       — Расслабься, мне девчонки вообще не нравились, — говорит Снейп, а потом к нему стремительно приходит осознание, что именно только что было сказано его ртом. Проклятый предатель язык снова развязался от искренности Джеймса, и теперь Северусу остаётся только молиться всем уродливым богам из книжек про жертвоприношения, лишь бы его лицо не раскраснелось и не потеряло невозмутимости. Он отворачивается и продолжает читать книгу, пока не стало совсем уж неловко.       Звонкая трель разрезает плотную атмосферу комнаты, точно нож. Кто-то явился к ним в ночи, и Римус не готов провести в этой комнате ни одной лишней минуты, поэтому, как подорванный, он вскакивает со стула и мчится открывать дверь. Ему осточертело испытывать испанский стыд за друзей-остолопов, он открывает дверь, даже не проверяя, кто за ней находится.       — Джеймс, я за… — человек по ту сторону порога осекается, — Ой! — Регулус мгновенно становится похож на маленького мальчишку, что ошибся квартирой, а теперь страшится, что злобная соседка расскажет об этом строгой маме.       — Вы к Поттерам? — Римуса пугает, что этот измождённый и тем не менее безупречно идеальный незнакомец в длинном пальто больно уж похож на Сириуса. — Мне позвать Джеймса?       — Да. Нет?.. — Блэк растерял всю свою уверенность под изучающим взглядом клубистых голубых глаз, он пытается оторвать взгляд от скуластого лица Люпина, и у него это даже выходит. — Я за курткой, — кивает куда-то за спину Лунатику.       — Сириуса? — Римус готов убить себя за этот тупой вопрос, но незнакомец ему коротко кивает.       — О, Рег! — радость, обычно не присущая голосу Северуса, немного возвращает обоих в реальность. — Джеймс, тут Рег пришёл!       — Где бы нам ещё встретиться, Сев, как ни у Поттера дома? — меняется в лице и Блэк, он будто забывает про существование Римуса и делает шаг внутрь, заставляя Лунатика попятиться назад, врезаясь спиной в Снейпа.       — Чёртовы гриффы взяли меня в плен! — Слизеринцы жмут друг другу руки, совсем уж необычное приветствие для Римуса. — Заходи, не стесняйся, чай налью.       — Да, Рег, — кричит из гостиной Поттер, — заходи!       — Про плен: по тебе заметно, — кивает Блэк на причёску Снейпа. — Коварству их нет придела.       — Это новый стиль, — пожимает Сев плечами. — А вот твои усища — это, конечно, да… — Он замирает, с улыбкой подбирая правильное слово. — Очень эпично. Ты знаком с Римусом? — наконец вспоминает про друга Снейп.       — К сожалению, не имел счастья, — Блэк собирает своё самообладание в кучку, его губы сами произносят откровенную ложь, при этом предельно обворожительно улыбаясь. — Приятно познакомиться, — протягивает он руку Люпину, а тот со страху смотрит на неё как баран на новые ворота, проходят долгие секунды, пока он не догадывается протянуть руку в ответ в совершенно неестественном для себя жесте.       Этот Регулус обладает очень похожими на Сириуса чертами, но всё же поразительно другой, во всех его движениях он словно тень Сириуса, которая совершеннее собственного хозяина. От этого узнавания становится даже жутко. В школе им не удавалось пересечься, или Римус попросту не помнил подобных ситуаций, что было не то чтобы совсем удивительным, ведь Люпин всегда старался быть поодаль от людей, а теперь вот, ловит странные приходы от встречи с братом Сириуса.       — И мне приятно, — выдавливает он.       Быть может, было бы куда приятнее, не думай он каждую секунду о старшем Блэке.