Песни познания

«В правильном вопросе содержится половина ответа», — говорил отец в воспоминаниях тридцатилетней давности. Сейчас всё в них полустёрто — будто на картину плеснули едким скипидаром, и теперь он течёт вниз и убивает милые когда-то черты. Но что-то осталось… нет. Что-то Вергилий не позволил забрать. Раньше он думал, что в воспоминания неприятны, но необходимы. Теперь пришлось признать, что пользы в них немного — но страшно их лишиться. «В правильном вопросе содержится половина ответа», — глубокомысленно изрёк отец и, угодив в очередной провал в памяти, умолк навсегда. Так и не сказал, как задать «правильные» вопросы и как их отличить от «неправильных». Пришлось опять идти наощупь и резать руки, но Вергилий не жаль. Он ничего не чувствовал по этому поводу — да и по всем другим тоже. До недавнего времени. Раньше главным вопросом было: «почему я уступил Данте?». И ответ прост: сила. Брат после каждого проигрыша становится злее и настырнее. Дрался, как проклятый, там, где Вергилий давно бы отступил. Данте сильнее — думал Вергилий, пока его демоническая половина не пробила телом брата оболочку Клипота. Но Данте вернулся и поверг демона. Значит, сила — неправильный ответ. Сам вопрос тоже неправильный. Он уступил не только Данте — он уступил Неро. Дитя, в котором демонической крови четверть — и который чувствует, думает и ведёт себя как человек. «Почему демоны уступают людям?» — вот вопрос, который кажется Вергилию лучшим. Сколько бы лет не прошло, сколько бы силы не впитал демон — рано или поздно найдётся человек, который его прикончит. Почему? — Ты так ничего и не понял? — и этот хрупкий вергилиев человек — слабый настолько, что заключил сделку с собственными кошмарами — украл усмешку у Данте. Или у сына — если тот сам не украл усмешку у Данте… мысль о том, что братец спихнул своего отпрыска на Вергилия, казалась всё более соблазнительной. — Ад — не место для праздных размышлений, — отрезал Вергилий. Ад вообще не место для жизни, но признать это — признать собственную ошибку. На это Вергилий худо-бедно согласен. Но признать, что Данте победил не только в бою, но и в жизни… нет, это выше его сил. — Размышления ничего не требуют, но оживляют рассудок. «Жди яда от стоячей воды». Хрупкий человек, склонивший по-птичьи голову набок, до сих пор жалко опирался на трость. На трость, которой он убил Уризена — воплощённый абсолют силы; всё то, чего Вергилий жаждал десятилетиями. На трость, которой он дал Вергилию новую жизнь. Смерть одного — жизнь другого. Смерть демона — жизнь человека. И всё-таки Вергилий, пусть и помнил весь путь себя-человека, не понимал. Как человек подчинил кошмары? Как он выжил, рискуя собой ради случайных людей? Почему предал всё, чем жил долгие годы? Просил помощи, как слабак… и получил её? Вергилий, слабо отдавая себе отчёт в своих действиях, сжал запястье человека. — Я не какой-то человек, — нахмурился — и тут же растянул губы в улыбке. — Если так хочешь отделиться от меня, то называй меня Ви. Ви. Человек, который запустил цепь событий, приведших к гибели Уризена. Человек, который осмелился перешагнуть то, что спасало его в Аду — и за месяц получил всё, чего Вергилий не позволял себе желать. Хотеть силы проще. Почётнее. С силой ты демон, могучий и вечный, и не зависишь от человеческих вещей… Пока не придёт какой-нибудь человек и не пустит тебе пулю в лоб из пистолета, сделанного своим другом. Ви пули не доставались — о Ви заботились. Даже его — их общие — кошмары. Они — одно и то же. Но почему-то у Ви есть то, чего нет у Вергилия — и это «что-то» оказалось слаще любой силы. — Они на самом деле славные, — Ви не пытался отстраниться, как сделал бы Вергилий — только гладил свободную от пропитавшихся демонской кровью перчаток часть руки. — Дай им шанс. — Кошмарам? — Иногда полезнее договориться, чем бежать или сражаться, не правда ли? Так и тянет сказать: «неправда». Так и тянет — а слова застревали в горле. Если кошмары сохраняли хрупкому Ви жизнь целый месяц — они могут быть полезны. Если Ви смог одолеть Уризена — и всё равно, сколько лиц в этом задействованы, победителей не судят — он может быть полезен. — Мне нужна твоя сила. Ви усмехнулся. Ви знал, что творится в этой голове — она ведь тоже его. И знает, что слова в мыслях были совсем иными: «Мне нужен ты».