***
Ви пытался убедить себя, что он использует это дитя. Мальчик… сколько ему? Двадцать? Вполовину меньше, чем прожили его старшие родственники. Ничтожно мало для демона. Да в этом дитя нет ничего от демона, а что было — Вергилий вырвал с корнем. Но Неро разумен. Собран. Соглашается там, где это имеет смысл, и сомневается там, где стоит. То, как Неро странно промаргивался, говоря о возможной смерти Данте, Ви предпочёл не замечать. То, с каким облегчением он смотрел на Данте живого, игнорировать уже труднее. «Неро просто инструмент. Как и всё в этом мире», — гонял Ви по кругу свою-чужую мысль, порядком треснувшую за месяц с фамильярами и людьми, которых он вытаскивал из Редгрейв-сити безо всякого толку. А потом голос Ви сорвался в мольбу, и эта мысль рассыпалась окончательно. Если бы Неро видел в нём инструмент своей мести — ни за что не позволил бы опереться на себя. — Данте точно нас обгонит… — ворчал Неро. Но упорно тащил. Даже тогда, когда слабое и иссохшее в труху тело Ви крошилось под пальцами. Даже тогда, когда сам держался едва-едва. Не бросал. Не исчезал. Не оставлял — в отличие от их общего предка. Тогда Ви и не удержался. Заговорил о вещах, которые сам понял только что, но которые загнали его — и сотни тысяч людей заодно — в этот Ад. И почему-то верил, что Неро выдержит то, что самого Ви заставляло содрогаться. Неро, к его чести, выдерживал. Позволял цепляться, как родитель терпит надоедливого ребёнка. И тащил. До самого сердца Клипота. …кожаная обложка под пальцами отзывалась приятным теплом. Вергилий поднял её и смахнул невидимые пылинки, разглядывая чуть стёршиеся чернила размашистой «V». Забавно, что одежда с чужого плеча исчезла бесследно, а книга, столь дорогая его человечности, осталась. Вергилий обернулся. Скользнул беглым взглядом по Данте — о, они друг на друга ещё насмотрятся — и остановился на дитя. Неро. Похоже, Вергилий ему обязан. Если бы не его самоотверженность — он бы рассыпался в пыль, так и не дойдя до своей демонической части. Данте, конечно, напал. Вергилий защищался — но это было не труднее, чем отпихнуть от себя злого котёнка. — Победа над тобой в таком состоянии лишена всякого смысла, — и, конечно, снова Вергилию приходилось проговаривать очевидное — Данте всегда слишком поздно понимал сам. — Исцели свои раны, Данте. Наберись сил. А потом… мы уладим наш вопрос. И что-то заставило его напоследок снова посмотреть на это дитя. — Спасибо, Неро.***
— Ты оторвал сыну руку ради этого?! Если Данте думает, что сможет вывести Вергилия из себя такими провокациями — ему предстоит жестокое разочарование. — Мой сын… — лязг стали о сталь. — Ничего не значит для меня! Сын. Какой абсурд. Вергилий никогда не позволял себе чего-то… такого. Данте просто пытается вывести его из себя. Главное, чтобы у него это не получилось… Вергилий широким ударом Ямато в ножнах отправил Данте в ближайшую ветвь Клипота. Его это не сломит, но Вергилию даст передышку… он уставился на Ямато. Вспомнил, как впервые за десяток лет взял её в руки в гараже на Фортуне. Как на полу истекал кровью Неро… Какая-то часть Вергилия, месяц гулявшая под именем Ви, ужаснулась — искренне, до слабой дрожжи в пальцах у Вергилия целого. «Очко в пользу Данте!» — прозвучал из прошлой жизни мальчишеский голос. — Неро… мой сын? — на всякий случай уточнил Вергилий. Он почти уверен, что знает ответ. Он не уверен, что хочет его знать. — Да, тупица… — Данте оскалился и размял руку, держащую меч — совершенно жуткий клинок, как будто покрытый обугленной, но до сих пор тлеющей плотью. — Уже память подводит? …а, вот почему Неро из всех мест оказался именно на Фортуне. — Как давно это было… — выдохнул Вергилий, в сущности, ни к кому не обращаясь. — Видать, ты тоже когда-то был молод! — Данте, кажется, впервые за целую жизнь искренне ему улыбнулся. — Но как бы мне не хотелось услышать эту историю… я думаю, нам пора бы… — …закончить это. Вергилий взял Ямато обеими руками. Какая теперь разница. Один из них всё равно лишится жизни на вершине Клипота. Потомки Спарды обречены сражаться насмерть. Жаль Ви не догадался сказать об этом последнему из них. Когда Неро появился на вершине Клипота, сияя гневным пламенем, Вергилий впервые за тридцать лет искренне удивился. Когда Неро после короткого препирательства с Данте отправил его в полёт оплеухой, наверняка сломав при этом скулу, Вергилий почувствовал подобие страха. Когда-то он думал, что битва с Мундусом будет лёгкой. И куда эта мысль его привела? — Слушай ты, мёртвый груз. Я не позволю вам грохнуть друг друга. Есть и другие способы уладить ваши разногласия. Я положу конец этому… братскому соперничеству! Забавно. И куда делась решимость уничтожить того, кто оторвал ему руку?.. — Вергилий… Ви… или как ты себя называешь. Данте сегодня не умрёт. И ты тоже. У тебя с этим проблемы? Какой наивный идеализм. Но вполне в духе человека, который тащил на своих плечах рассыпающееся… нечто, когда мог бы осуществить месть, которой горел целый месяц. Возможно, стоит сказать просто: «в духе человека». Но не такого, к каким привык Вергилий. Настоящего. Неиспорченного той гнилью и жестокостью, в которую неизбежно падает всякий, кто остаётся без защиты. Потомки Спарды обречены сражаться насмерть. Но что-то под именем Ви не простит Вергилия, если он убьёт того, кто ему помог. Впрочем, ничто не мешает вовремя остановиться… — Если я одержу верх над Неро, — Вергилий крутанул Ямато в руках. — Значит, ты тоже пал. Согласен, Данте? Данте сделал неопределённый жест рукой. — Да вообще плевать… мне без разницы. Я просто тут посижу… — и Данте свалился на спину. Интересно, это его довёл Вергилий или всё-таки Неро?***
«Ну и как оно — навёрстывать упущенное со своим ребёнком?» — …никак, — пробормотал Вергилий. Ви оторвал взгляд от томика стихов и теперь смотрел на Вергилия «взглядом мягкого осуждения». В прошлой жизни так делала мать. «Нам незачем навёрстывать», — бросил Вергилий в Аду. Тогда он даже не представлял, насколько это точно отражает ситуацию. Сын, значит. У него всё это время был сын. Вергилий помнил себя подростком — озлобленным и надломленным. «Если бы всё это… — думал Вергилий годы назад, пролистывая бесконечные оккультные трактаты про строение демонических мечей, барьеров, печатей — всего того, что считается наследием Спарды. — …было у меня, я бы никогда не повторил его ошибок». И впрямь — не повторил. Де-юре, он никогда не бросал Неро — он просто не знал, что Неро существует. А де-факто — позволил Ордену Меча использовать его в своих целях. Даже хуже — позволил вырасти среди тех, кто не понимает и не принимает его. Спарда, какую бы рану он не нанёс своим уходом, всё-таки был. Всё-таки объяснил своим детям, кто они такие и как с этим жить. У Неро такой роскоши не было. А Вергилий, когда существовал в качестве Ви, цеплялся за Неро как ребёнок. Потому Неро стал чем-то большим и лучшим. Не повторил ошибок Спарды и не наделал новых. Какая разница. У Неро своя жизнь, у них — своя. Общая кровь и та пара дней, которые они в общей сложности провели друг с другом, не значат ничего. Поздно. — Так, — Ви с хлопком закрыл книгу. — А теперь ты скажешь всё то же самое Неро. Но без части, что «это ничего не значит, и уже поздно». Вергилий нахмурился. С каких пор ему приказывает его собственная человечность? — Ты можешь сказать это сам, — холодно бросил Вергилий. — Ты сам прекрасно понимаешь, что из этой затеи ничего не выйдет. — Откуда нам знать? Ви эту фразу у Данте подцепил, не иначе. — …делай, что хочешь. Ви снисходительно усмехнулся и вышел из фургона. Где-то за окнами Николетта, Неро и Данте спорили из-за мелочи. Палило майское солнце, и его лучи падали сквозь окна столпами света. Вергилий смотрел, как в этих столпах кружатся белые пылинки, пока не послышались шаги. Ви пустил Неро в фургон первым. Он походил на дрессировщика, который пытается сладить с двумя опасными зверями — даром, что кнута против непокорных подопечных у него нет. — Ви сказал, что ты хотел поговорить, — Неро почесал затылок. Вергилий видел, как дитя держится из последних сил. Будь они «наедине» — Вергилий бы услышал про себя много нового. На вершине Клипота Неро в выражениях не стеснялся. Но для Ви он почему-то смягчался. Интересно. — Можно и так сказать, — уклончиво ответил Вергилий, смотря на Ви. — Я не могу быть третейским судьёй вечно, — недовольно отозвалась его человечность. — Но раз по-другому нельзя… возьмитесь за руки. Забавно наблюдать, как они с Неро синхронно коснулись рук Ви — каждый со своей стороны. Ви возвёл глаза к потолку. — Не мои. Друг друга, — терпеливо объяснил он. Вергилий мысленно досчитал до десяти и всё-таки взял Неро за руку. Он производил впечатление силы — скорее, в физическом, чем в демоническом смысле. Вергилий ощутил, как тут же напряглись мышцы и связки под кожей, и невесомо погладил Неро подушечками пальцев. Когда Ви так делал с ним, это успокаивало. — Видите? Ничего страшного не произошло, — Ви вымученно улыбнулся. — Никто никого не искалечил. — Я не стану оправдываться за руку, — сказал Вергилий, глядя Неро в глаза. — Это был вопрос выживания, а не неприязни или чего-то подобного. Но будь уверен: я не испытываю от этого радости. Будь я немного в лучшем состоянии, я бы вызвал тебя на поединок. А не воспользовался столь подлым методом. Неро усмехнулся, став при этом на удивление похожим на Данте. Пришлось напомнить самому себе, что они с Данте — близнецы, и что Вергилий лицом не сильно отличается. — Не знаю, почему тебе никто этого не говорил, но это чертовски странный способ извиниться. — Мне казалось, ты из тех людей, которые ценят честность. Неро цыкнул и высвободил руку. Но сел напротив, а не сбежал на улицу. Уже лучше, чем может быть. Наверное, и впрямь стоило бы вызвать Неро на поединок. Как вести себя в бою, Вергилий понимал. Но здесь… разве такие разговоры не должны быть епархией Ви? Кто из них человечность, раз на то пошло? Но ответственность за рождение Неро лежит на Вергилии, а не на Ви. Неро спас их обоих. Пора вернуть долг. Что там Ви говорил — повторить всё то, что он думает, но без фатализма?..