Улица дураков

Дима и Яна Они сидели вчетвером в полупустой гостиной – Дима, Яна, Рома и этот мелкий крашеный пацан. Последний явно чувствовал себя некомфортно, то и дело обдирая кожу с губ, и без того пострадавших, покрытых бордовой коркой запекшейся крови. Мебели здесь почти не было – одна старенькая софа, тумбочка, на которой покоился пузатый телевизор, и одиноко стоящий в углу деревянный стул. Ни Дима, ни его родители не знали, когда и кто решил, что это будет отличным дизайнерским решением. Но, как бы то ни было, стул стоял там уже очень давно, одиноким волком, перекати-поле посреди пустыни. На него то и дело валились груды грязной одежды, что он стоически выдерживал, не смотря на груз своих немалых, должно быть, десятилетий. Наверное, только этот стул в комнате сейчас навивал уныние. Если оставить его без внимания – атмосфера вполне разряженная, даже веселая. Играли в карты на отжимания, периодически выходили на промерзлый балкон курить. Дима агрессивно закидывал свою девушку шестерками и девятками, а та забавно, по-театральному надувала щеки от досады. - Ты напоминаешь мне Динь-Динь – вдруг вкинул Дима. - Знаю, я просто волшебна – обворожительно улыбнулась девушка. - Нет, ты краснеешь, когда злишься и у тебя отличная жопка. По лицу Яны было сложно понять, польщена она, или еще более смутилась. Впрочем, всем было смешно. Сегодня обошлось без алкоголя, так что вечно жаждущему приключений на пятую точку Диме было невтерпеж похвастаться новым «развлечением». Когда ребята закончили восьмую партию, он вдруг подорвался, метнулся в коридор и возвратившись, кинул на пол, в центр образованного компанией круга, несколько прозрачных пакетиков с зеленовато-коричневым содержимым. Все в недоумении уставились на парня, горделиво вставшего руки в боки посреди гостиной и ошалело улыбавшегося. -Что это? – скучающим голосом наконец нарушил тишину Сава. -Только не говори, что ты опять купил какую-то дурь – мучительно закатила глаза девушка. -Не просто дурь, а настоящую, качественную, Ростовскую коноплю! -Боже… Воцарилось напряженное молчание. Тишина была глубокой, искрилась и перекатывалась из угла в угол, словно внезапно затопивший комнату океан. С лица Димы очень-очень медленно начала сползать уверенная улыбка. -А хуй с ним, почему нет? – хохотнул Рома, хлопнул себя ладонями по коленям и потянулся к ближайшему пакетику. Двое парней накинули куртки и вышли на балкон, оставшаяся пара последовала за ними, плененная собственным любопытством. Несколько секунд возни с неумелым скручиванием косяков в специально купленную целлюлозную бумагу. Щелчок зажигалки. В синей мгле мелькнул на мгновение одинокий огонек. Первая затяжка. Дима сразу закашлялся, под смех наблюдателей, а Рома как-то неопределенно поморщился, нахмурился и с трудом выдохнул дым. Через пару секунд лицо его расслабилось, брови едва заметно поползли вверх и он чуть прикрыл глаза. -Бро… это…ахуенно… -Я чет не распробовал еще – сквозь выступившие слезы и кашель прокряхтел второй. Он сделал еще одну тягу, в этот раз глубоко и медленно, позволяя дыму распространиться в легких. И вот уже он, глупо ухмыляясь, смотрит на своего собрата расширенными зрачками. Сава было потянулся к сигарете в руке Ромы, но тот быстро отпрянул. -Хуй не дорос еще. Кури свои ашкудишки, малой. Парни сделали еще по тяге и как-то заторможено, будто сонливо рассмеялись друг-другу в лицо. Яна, скрестив руки на груди, с неприкрытым осуждением наблюдала за этой картиной, а уязвленный Сава тупо пялился в непроглядное небо над городом. Когда все замерзли, несмотря на активные протесты Яны, парнями было принято решение курить прямо в комнате, которую тут же заполнил запах жженого чая. Игра началась снова и в этот раз двое дружков стали заметно сбавлять обороты. То кто-то не заметил завалявшегося в рукаве короля, то кто-то выронить карты, переложив их в одну руку, чтобы снова затянуться. Половине компании было крайне весело, не смотря на их бедственное положение в ходе игры, а второй - откровенно скучно.      И тут заиграл «Портвейн», группы Чрезвычайная ситуация.  Рома выдохнул остатки дыма, кинул окурок в широкую кружку, играющую роль пепельницы, и с недоуменным видом вытащил из кармана джогеров телефон. Он взглянул на монитор. Вдруг лицо его разительно преобразилось – от недавней туманности, расслабленности, шальной ухмылки не осталось и следа. Парень встал, вышел в прихожую и, прокашлявшись, сухо произнес, – «Ало» Все, кто остались в гостиной, включая одинокий стул в углу, затаили дыхание и напряженно вслушивались в приглушенный монолог, становившийся все более громким с каждым предложением. - Нет, с чего бы?... Спасибо, обойдусь без твои нравоучений… Я тебя об этом не просил… Твои правила у меня уже вот где сидят!... Поэтому я к вам никогда и не приезжаю, поэтому и не звоню, заебали! Я уже взрослый, сам диктую себе правила, ясно?!... Ах, ну извини, что твой тихий и такой удобный пай-мальчик вырос таким мудаком. Тебе никогда не приходило в голову, что это, возможно, не моя вина? Нет?.... Все, я не хочу снова это выслушивать. Доброй ночи. Он повесил трубку. И снова тишина. Более глубокая, чем когда-либо. Воздух рассекают токовые трещины. Прошло, казалось, множество часов, прежде чем Рома вернулся в комнату. Он сел, скрестив, по-турецки, ноги. На лице ни морщинки, щеки и уши яростно пылают пунцовыми розами. Какое-то время черные блестящие глаза смотрят меж пространством и временем. Наконец, они обращаются на Диму. -У кого ты, говоришь, достал траву?