Улица дураков

Я и Сава Весна распаляется. Все цветет, на голых деревьях и кустах появляются первые ярко-зеленые почки. Снег сошел и из прогретой, влажной земли вырастают одуванчики, со своими желтыми веселыми головками, словно улыбающимися новому дню. В парке все усеяно ими, мать-и-мачехой, свежей крапивой, папоротниками. Трава зеленеет с новой силой. Ночь становится короче, небо чище и светлее. Во всем городе пахнет пробуждением и дождем. Я сменяю теплое пальто на косуху, тяжелые берцы — на старые потрепанные кеды. Люблю весну и то, что она принесла мне в этом году. С той ночи, когда Сава впервые ночевал у меня, прошло две недели. Теперь он приходит ко мне почти каждый день сразу после учебы, остается с пятницы по воскресенье. Даже перетащил ко мне свой навороченный компьютер, груду шоперов с разномастными принтами, непонятно откуда взявшийся скейт и зубную щетку. А я не то, чтобы против. Кажется, он стал чувствовать себя со мной куда более раскованным. Я протаскиваю его на концерты 18+, заливаю гуманитарным потоком философии, после очередной прочитанной повести Лермонтова — он дает мне пройти все серии Ведьмака, Dark Souls и рассказывает, как выживает в школе. Выходные мы проводим либо дома, либо за походом в скейт-парк. Лиричное место, что слов нет. Рампы разукрашены цветастыми граффити, кое-где теперь красуются и мои стикеры. Про местный, до жути разнообразный контингент, и говорить нечего. Скажу только, что «Гараж» и яблочный «Мистер Лис» здесь льется рекой из всех щелей, а людей без диагнозов вообще нет. Оказывается, проводить с этим парнем время весьма увлекательно. Однажды я даже красил его в домашних условиях какой-то едко пахнущей кровавой краской, а он в свою очередь проколол мне бровь, так что теперь там красуется черный микробанан. Вместе мы ходим к Диме с Яной, и я с упоением наблюдаю, как при них он из веселого ребенка, увлеченного всем подряд, превращается в пубертатную язву. Это очень забавно. И вот сегодня он впервые решил полноценно познакомить меня с собственной компанией — позвал на вписку в чьей-то квартире. Говорит, там будут все его друзья со двора и школы. Этот день выпадает как раз с пятницы на субботу. К пяти часам он начинает собираться, а я просто развалившись на диване, уже, как обычно, одетый, наблюдаю за этим. Перебирает минимум пять худи, шоперов, джинсов и всяческих побрякушек, в виде браслетов и сережек. В итоге, еще немного покрутившись перед зеркалом, поправляя прическу, наконец остается доволен результатом. Честно сказать, я тоже немного волнуюсь, даже по такому случаю в душ сходил, намыл голову и попрыскался дезодорантом. Выходим к пол шестого и едем на автобусе в другой конец города, в какую-то приличную новостройку. Поднимаемся на ! не обосанном! лифте, нам открывает дверь высокий пацан с взъерошенными волосами. -Привет, пацаны. Пожалуйте в обитель паровозиков-Томасов, девочек-аскорбинок и дед-инсайдов. Я — Митя — жмет мне руку нарочито крепко. Выебывается. Внутри квартира оказывается довольно просторной, с хорошим евро-ремонтом, гирляндами и всяческими предметами интерьера. Здесь человек восемь, девушки и парни, разномастные, не старше 18-ти на вид. Все приветливо здороваются со мной, пара девочек легонько обнимает за плечи. В гостиной, где и происходит все действо вокруг низкого столика диван, кресло и какая-то огромная, грушеобразная подушка на полу. Заваливаемся с Савой на нее и я чувствую, будто жопа примостилась на мелкий пенопласт. На столе бутылки разного пива и энергетиков, ром, пара пачек LD. Вытаскиваю из рюкзака бутылку водки и с торжественным видом стукаю ей об столешницу. Все приумолкают. -Ребята, у нас тут прожженный дед — серьезнейшим голосом вбрасывает кто-то и все смеются. Алкоголь откупорен, бутылки идут по рукам и каждый попробовал все, что было в комнате. Я потихоньку расслабляюсь — кажется, они не плохие. Травят истории из школы, обсуждают любимые фильмы и сериалы (в эту тему я особенно вливаюсь). С ними просто разговаривать и, кажется, они начинают меня боготворить за обилие всяческих баек и принесенную водку. Время пролетает быстро и вот уже стрелка часов близится к двум ночи. Хозяин квартиры просит быть по-тише, чтобы соседи не заявились. Некоторые уже изрядно напились, бутыль рома пуста, а водки осталась половина, которую мужественно обещал допить в одну харю Сава. Его идеально уложенные волосы растрепались —челка спадает на блестящие серые глаза, острый нос покраснел, как и щеки, а улыбка стала чуть шальной. -А мне вот тут недавно мамка сказала типа… — его перебивают, никто не слушает и все говорят о своем. Увлеченный разгоревшейся беседой не сразу замечаю, как он снова приобнял себя за локти и опустил взгляд, поджав губы. Кажется, больше никто не обращает на это внимания, все увлечены блондинистой девочкой, которая рыдает и трясется, лежа на коленях у другой. Еще немного поглядев на эту мазохистскую картину придвигаюсь ближе к Саве, легонько касаясь его плеча. -Так что там с мамой было? — он поднимает на меня такое лицо, словно до него снизошел ангел, но максимально старается шифровать его. Шум посторонних разговоров словно затихает для нас двоих. Он еще с секунду глядит мне в глаза, потом все же опускает голову и улыбается. -Ну, если в общих чертах — она говорит «не хочешь соблюдать мои правила — вали нахуй». А я такой «да с радостью, но учти, что это будет на твоей совести». — А с чего она вдруг так? — Да это нихера не «вдруг». Мы давно ругаемся и на постоянной основе. — Есть какая-то общая причина? -Э… Она просто сама не может разобраться со своим дерьмом, со всем пиздецом, в который сама себя вогнала, но при этом как-то пытается контролировать мою жизнь, нравоучения читает. — Я думаю, она просто не хочет, чтобы ты жил, как она. Пытается типа предостеречь тебя от своих ошибок. — Да я понимаю, просто… я ведь уже не маленький, к тому же всю жизнь это я помогал ей со всем. Не понимаю, чего вдруг она взялась меня воспитывать, хотя никогда этим не занималась. — Ну, знаешь, никогда не бывает поздно наладить отношения. Возможно, она просто не знает, как это сделать, ведь она не знает тебя — он снова взглянул на меня прямо. В светлых глазах что-то блеснуло и он торопливо отворачивается, как-то истерично посмеиваясь. Его глаза стали красными. Никто не обращает на нас внимания, никто из его "друзей" Обнимаю его одной рукой за плечи. -А. это… можно я…– съезжает с подушки и ложится на нее спиной, я следом. Он сворачивается калачиком у меня под боком, а я обнимаю его поперек туловища, утыкаясь носом в красные волосы. Они пахнут цветочным шампунем. Его хрупкие плечи едва ощутимо вздрагивают. Молчим какое-то время. -У меня тоже с родителями не все гладко. Большую часть детства жил здесь, с бабушкой. А теперь ее нет. Зато теперь хата моя, хаха… -Ты поэтому начал наркотой торговать? Дыхание на миг оборвалось. -Чего? -Ром, я же не тупой в конце концов. Постоянно пропадаешь днями и молчишь об этом, как распоследний партизан. Подрываешься куда-то ехать ночью. И денег у тебя теперь больше, на одной работе барменом такого не наживешь. Все после того вечера, когда вы с Димой обкурились травы. Вы же еще уходили потом в подъезд поговорить. А что говорить? -Это не твое дело. -Знаю, вот и стараюсь не лезть. Просто надеюсь, что у тебя все-таки есть голова на плечах и ты контролируешь ситуацию. -Не волнуйся. -Меня бесит только то, что тебя втянул в это какой-то еблан. -А как думаешь, почему я дружу с ним? -По тому, что тебе это выгодно. -По тому, что я тоже еблан — тяжело выдыхаю — Слушай, серьезно, не лезь в это. Мне, конечно, льстит, что ты так обо мне печешься, но я знаю, что делаю. Он молчит, я молчу. -Нихера я не знаю. Просто пытаюсь почувствовать что-то кроме постоянного страха, после смерти единственного родного человека. Похуй, как сопливо это звучит. Не знаю, что и зачем я делаю, но больше вариантов не вижу, да и хуй с ним. Просто не хочу еще и тебя в это втягивать. -Уж за меня-то не волнуйся. Окончательно замолкаем. Закрываю глаза. Все постепенно расходятся либо по комнатам, либо разбирают диван. Сава теплый. Я давно не спал рядом с кем-то живим и только сейчас вспоминаю, насколько от этого спокойнее. Проваливаюсь в сон под мягкий стук шагов со всех сторон и сопение в плечо. Сквозь сон чувствую, что нас накрывают пледом. Пол бутылки водки так и остаются недопитыми.