do makeup and be proud

— Джеймс! — Послушай, Бродяга, ты же знаешь, что я всегда за тебя. Я поддерживаю тебя всегда и буду поддерживать. Я принимаю то, какой ты есть. Хотя, как по мне, это странно говорить, что я принимаю тебя… — Джеймс задумался, — ну… ты же не говоришь, что «принимаешь меня» за мой интерес в спорте, так? Сириус внимательно его слушал, склонив голову набок. Римус и Лили собирали игрушки Гарри, пока тот надевал свои штанишки. «Я ничего не вижу», — сказал он. «Дорогой, просто надень свои очки», — улыбнулась Лили. Джеймс отвлекся на эту картину. — Вот именно, Сохатый! Это нормально, что мне нравятся все эти «девчачьи штучки», как ты выразился! — Сириус попытался снова вовлечь его в этот разговор. — Да, но я не хочу, чтобы Гарри рано или поздно захотел стать девочкой, — спокойно ответил он, — эти девичьи занятия ему не нужны. — Господи, Джеймс, прекрати назвать это «девичьим»! Если мальчик накрасит губы, это не значит, что он непременно захочет поменять пол! — Бродяга… Я принимаю тебя. И если ты вдруг решишься… — Что ты несёшь?.. — Сириус был вне себя от удивления. — Думаешь, я захочу стать девушкой потому, что у меня есть чертов тональный крем?.. Джеймс лишь улыбнулся, будто выражая этим свое согласие. — Я мужчина! Мне нравится моё тело и… не знаю, просто звание «парень», Сохатый! Я никогда не буду… — Тебе нравится вся эта чушь. — Сказал Джеймс, хлопая Сириуса по плечу, — когда-то ты задумаешься об этом. Римус подошёл к ним, взглядом спрашивая у Сириуса, всё ли в порядке. Тот не стал возражать — обхватил его талию своей рукой. — Я просто хочу, чтобы Гарри вырос мужчиной, — все так же спокойно и уверенно проговорил Джеймс, — с нормальными увлечениями. — Мужчины могут быть разными, — сказал Римус, — могут и с подводкой мяч гонять, и… — Всё равно. Гарри — настоящий парень. Уверенность Джеймса заставила Сириуса сжать губы. Он нарочито так выглядит — чтобы разбить к чертям все стереотипы. Он совершенно точно не хочет быть девушкой — он думал об этом, но всё же пришёл к выводу, что большинство мужчин, которые испытывают гендерную дисфорию — всего лишь заложники этих самых стереотипов. Они просто хотят выглядеть ярко и ухоженно, а общество твердит, что так могут выглядеть только женщины… Ну и что им делать? Поэтому они считают, что проще поменять себя. Их психика начинает думать, что они… — Родиться не в том теле — это сейчас нормально, — закончил, но вслух, за него мысль Джеймс. — Это всего лишь стереотипы! — воскликнул Сириус. — Да, и их нужно разрушать, — сказал Римус, вглядываясь в лицо Сириуса, чтобы видеть, что ситуация под контролем. Сириус мог выжить и без косметики. Он бы и жил, если бы не поставил себе целью бороться с этой дурацкой системой: «любишь косметику = девочка». — То есть ты думаешь, что Гарри станет геем, если он будет сидеть с нами? — удивился Римус. — Нет, это другое, — качнул головой Джеймс. — Нет, ты не понимаешь, многие как раз таки поэтому и хотят сменить пол — потому что подвергаются стереотипам! Это неизбежное их следствие! Если девочке говорить, что любить чёрный цвет и не быть слабой — это мужские дела, то она обязательно захочет стать мальчиком! Или как я! Понимаешь? Захочет бороться за свои права! — Да, считая, что красота равно женщина, ты делаешь плохо не только Сириусу, но и Лили, — согласился Римус, заправляя прядь вкуснопахнущих волос за ухо Сириуса. — Боже, вы съели мне мозг! Не хочешь, Бродяга, быть девочкой — не будь, — Джеймс повёл плечами, — но… не надо пропагандировать Гарри женственность. Он мужчина. Не такой как ты, я понял, — вытянул он палец, — это тоже нормально. — Ты неисправим. Женственность — это иметь вагину, а мужественность — член! Джеймс! — Ладно, понял. Поизучаю на досуге. Скинешь потом ссылку, где почитать. — Ну, что, мальчики, пора выдвигаться, — сказала Лили, подходя к двери вместе с малышом. — До свидания, дяди!