Солнечный удар

На суетящемся, словно растревоженный улей, мостике линкора Аваллон, флагмана Королевского военно-морского флота Британской империи граф Хайрам Ллойд-Асплунд смотрелся как белая ворона. Причём белая в самом прямом смысле – его вечный лабораторный халат снова был на нём. Вокруг туда и сюда сновали офицеры, принимались и обрабатывались данные с РЛС и всех постов наблюдения, море просвечивалось сонаром на 500 метров в глубину, а разведывательно-противолодочные вертолёты начали свой облёт, каждые пять минут посылая на борт отчёты об обстановке. Аваллон приближался к неприятельскому берегу, а вернее к своему, неожиданно ставшему враждебным. Контр-адмирал Камбервуд, единственный на всём флоте командир корабля в звании адмирала, очевидно, был не в восторге от всей этой затеи: хмурый, как туча, он ещё в порту Нового Токио перед отбытием сказал, что Аваллон – потрясающее творение инженерной мысли, но все же линкор не должен идти в поход в одиночку. Ни вспомогательных сил, ни охранения, ничего! А это значит, что вся ответственность – только на нём и тех, кто всеми возможными способами сейчас сканирует пространство: небо, морскую гладь и глубины вод, чтобы никто не смог подобраться к судну незамеченным. Впрочем, похоже сейчас раздражение у бравого капитана, вызывал в первую очередь Хайрам, вот уже добрых полчаса засыпающий его вопросами прямо во время боевого похода! На лице Камбервуда буквально читалось «Ох уж эти учёные не от мира сего! Интересно, он и под бомбами будет трепаться, перебивая команды? Какого чёрта этот господин из инженерного корпуса, не имеющий понятия о том, что такое настоящая служба, вообще делает на моём корабле!?». «Я – инженер-конструктор, а потому чрезвычайно интересуюсь всеми новинками подобного рода, а уж подобным гигантом – особенно», – так объяснил ему Ллойд-Асплунд своё любопытство. Нельзя сказать, чтобы это было неправдой, ему действительно было чертовски интересно побольше узнать об этом исполинском судне. Больше того, так уж вышло, что граф в какой-то степени приложил руку к созданию махины-дредноута: Хайрам озвучил довольно много замечаний во время его постройки в разговорах со Шнайзелем. Больше того, он де-факто являлся автором нескольких важных элементов линкора: сонар и главный радар Аваллона базировались на разработках Ллойд-Асплунда, основывались на идеях, сформулированных им на ранней стадии воплощения проекта найтмера нового поколения, со временем оформившегося в виде Ланселота. Но, конечно, дело было не только и не столько в этом... Генеральный конструктор волновался - очень, почти до испуга. Вся эта операция, которую они задумали… безумный план! И Ланселот, его Ланселот, и Сузаку страшно рискуют. Такого еще никто не делал! Совершать что-то впервые, быть первооткрывателем и пионером – это было научное кредо Хайрама. Вот только здесь от него почти ничего не зависело! И слишком уж всё похоже на путешествие в один конец, на заведомо самоубийственную миссию. Да, можно, разумеется, смотреть на дело так, что это – финальная, окончательная проверка его машины принцем. Пари уже, по сути, забыто, а если здесь, в условиях боя не с какими-то террористами, пускай даже ведомыми Зеро, но регулярной армией, Ланселот проявит себя по-настоящему хорошо, то он вполне может пойти в серию в самом ближайшем будущем. И не так уж важно, что первая машина-прародитель превратиться в груду искорёженного металла и оплавленных проводов. Есть все необходимые схемы, чертежи, отработана технология… Не важно? Как же! Признай, ты по-настоящему прикипел к машине – именно этой, и дорожишь ею как таковой. Кроме того, есть у Ланселота одна труднозаменимая деталь. Мда… Может быть, даже и незаменимая вовсе… Но что генеральный конструктор может сделать? Во время настолько, насколько это возможно, краткой остановки в Новом Токио приказ Его Высочества был однозначным – капитану Аваллона надлежало взять на борт специальный отряд Королевского инженерного корпуса и в дальнейшем оказывать ему всю возможную помощь, сколь странными, возможно, не показались бы запросы графа Ллойд-Асплунда. Хайрам может потребовать какого угодно содействия – вот только чем сейчас поможешь пилоту Ланселота в сложившейся ситуации!? Зачем вообще Шнайзель настоял на присутствии генерального конструктора? Чтобы он лично наблюдал за предстоящим «опытом»? Анализировал слабости найтмера? Давал советы? …Исследовал обломки? Белый принц предпочитал до поры молчать. А сам Ллойд-Асплунд… Одно хорошо - приказ Его Высочества был для капитана законом. И тому приходилось терпеть Хайрама, который в свою очередь пытался чем-нибудь занять свой ум – да поплотнее. Вообще Камбервуд восхищался Шнайзелем, о чем успел несколько раз сообщить своему собеседнику – чуть не единственная тема, разговор на которую контр-адмирал охотно поддерживал. Совсем ещё молодым, но не по годам мудрым, воплощающим в себе, кажется, все достоинства истинного британца: ум, выдержку, самообладание, безукоризненные манеры истинного джентльмена… Впрочем, стоит ли удивляться - принц был творцом его карьеры. Как, впрочем, и твоей, подумалось генеральному конструктору, однако ведь ты… Ладно, Камбервуд не заслужил обвинений. Кроме того, помимо славословий в адрес начальства, контр-адмирал довольно заметно воодушевился, рассказывая о боевой мощи Аваллона – несмотря на то, что весь диалог с Ллойд-Асплундом был, по его мнению, как минимум несвоевременным. Дредноут действительно являлся уникальным кораблём, где в отношении доброй половины вещей можно было использовать такие слова, как «самый», или «первый». Для начала это был самый большой в мире боевой корабль – стандартное водоизмещение 91 000 тонн, длина 311 метров, ширина – 46, а осадка – 13,6. Целый дом под водой! А над нею… Самая большая огневая мощь, надо думать, на всей планете – дюжина колоссальных орудий калибра 20 дюймов, то есть 508 миллиметров каждое в более привычной Хайраму метрической системе. Хоть контр-адмирал и считал иначе, резонно полагая, что найтмеры, настолько же далеки от линкоров, насколько борзые собаки от китов, генеральному конструктору Управления перспективных разработок не нужно было расписывать, что это значит. Каждый снаряд имел вес в 1845 килограммов, а длину выше роста человека – 2, 15 метра. Этого достаточно, чтобы за пару секунд силой взрыва вырыть в земле котлован пятнадцатиметровой глубины. Десяток вертолётов, на которые сейчас была вся надежда – без них план просто нереализуем. Двигатели мощностью в 260 000 лошадиных сил обеспечивающие кораблю максимальную скорость хода в 40 узлов - громадина была на удивление мобильной. По всему линкору была разбросана, обеспечивая полный оборонительный огневой купол, полусотня счетверённых установок многоствольных скорострельных пушек, калибра 20-мм, способных изрешетить любую воздушную цель за доли секунды. Кроме них – почти пять дюжин зенитных ракет для тех целей, которые находятся вне зоны досягаемости пушечных зениток. Противолодочное оружие – реактивные бомбомёты по обоим бортам. Крылатые ракеты с дальностью в 400 километров – для береговых целей. А ещё броня, толщиной со стену средневековой крепости, только из самых лучших сортов нержавеющей стали, в некоторых ключевых местах – в частности на орудийных башнях главного калибра и вовсе многослойная с композитами и титановым сплавом. 800 миллиметров брони! Такой защиты не имел ещё, по видимому никто в истории. Почти 600 миллиметровый борт, отлично защищённая в несколько разнесённых слоёв палуба, многое множество герметичных отсеков – одним словом Аваллон был создан, чтобы стать несокрушимым. Возможно, с точки зрения экономики было бы разумнее построить вместо него одного два, а то и три дредноута попроще. Однако Аваллон сделался не только могучей боевой единицей, но символом неограниченного владычества Британии на море. Именно на этом корабле премьер-министр принц Шнайзель Британский отправлялся на переговоры по морским вооружениям в Амстердаме год назад, вызвав оторопь страха и зависти в рядах командования Кайзерлихмарине. Теперь он прибыл на его борту, чтобы раз и навсегда замирить и покорить Зону 11. Вот только сейчас Белого принца здесь уже не было… - Как там Сузаку? – спросил Ллойд-Асплунд у подошедшей сзади ассистентки. - Говорит, что сделает всё, чего бы ни потребовала миссия, - Сесиль явно была взволнована. - Вот оно как… - А принц Шнайзель..? - Он в Новом Токио. Может быть, наш покровитель сейчас и не с нами, но нам всё равно нужно действовать и как-то справиться с этой задачей самим. Генеральный конструктор понимал, что просто уходит от пускай и не заданного вслух, но отлично понятого им вопроса мисс Круми, забалтывает его. Сесиль надеется, что всё ещё можно остановить. Что граф мог бы как-нибудь уговорить Его Высочество не посылать единственный найтмер в пекло. И вместо этого… Как-то справиться… Да. Легко говорить! Справляться придётся не им, а Сузаку. Черт возьми, он думает о нём сегодня почти столько же, сколько и о Ланселоте! Впрочем, ничего удивительного: наверное, просто тяжело в первый раз посылать другого человека на верную смерть. Во время остановки в Новом Токио, длившейся всего лишь три часа, освобождённый с гауптвахты майор Куруруги успел добиться аудиенции у вице-губернатора Юфемии и… отказаться от статуса рыцаря. Похоже, что он решил уйти налегке. С самого момента выхода в море Сузаку почти ни с кем не разговаривал – лишь по делу, только в ответ. Да, хорошо бы их покровитель был здесь – Хайрам признался себе (впрочем, он никогда этого и не отрицал), что куда лучше разбирается с более надёжными и точными механизмами, чем человеческая психика, не то, что принц! Но Шнайзель Британский остался на Хонсю. Большая политика требовала, что и понятно, его присутствия отнюдь не на вышедшем в боевой поход дредноуте, но в зале приёмов дворца генерал-губернатора колонии. Он собирался, кажется, вызвать к себе срочно посла Германской империи – большой скандал намечается, серьёзные последствия. Может быть даже Великая война? Не исключено, так что нет, принц, конечно, там, где и должен быть. А это значит им действительно всё нужно решать самим. Снаружи меж тем начало темнеть. Закат над морем это всегда красиво, а сейчас его стало возможным, наконец, разглядеть. Когда они покидали порт, то вокруг все было одного серо-свинцового цвета, будто на чёрно-белом фото: серые тучи, постоянно изливающиеся дождём, серое море с белыми пенными волнами, тёмно-серая громада Аваллона – всё, кроме странно ярких на этом фоне матросов и офицеров. Что-то около двух часов назад ветер стих, как и предполагалось - отлично, потому что иначе их план стал бы ещё рискованней. А вскоре после этого пропали и тучи. Сейчас вся поверхность моря была залита равномерной лазурью, а на небе оставались только маленькие клочья еще так недавно огромных облаков. Умиротворяющая картина, но, из-за этого и словно бы неуместная, фальшивая. По всей этой лазури, между отличающимися только долями оттенка небом и морем плыла самая большая в истории войн мореходная крепость, готовая сеять смерть в рекордных масштабах, а в трюме её, несколькими десятками метров ниже мостика, человек свыкался с мыслью, что сегодня он должен умереть… Кто то другой на месте Ллойд-Асплунда, мог бы увидеть в таком контрасте что-то поэтическое, но гениального конструктора это только раздражало. Он не выносил нелогичности, не любил несоответствий, и потому решил целенаправленно подумать о море в духе предельно научном, эмпирическом. Какова здесь у нас солёность? Прикинем. Посмотрим. А глубина? Сила течения? Насколько велико то сопротивление, которое могучие винты Аваллона преодолевают, заставляя его элегантный, вопреки размерам, корпус прорезать водяную толщу? Сколько здесь водится рыбы? Какая это рыба? Рыба… Крупная рыба питается мелкой. Прямо сейчас под ними, должно быть, происходит не один десяток убийств. И ничего - жизнь, естественные события… Вот, опять сбился вместо науки на философию! Солнце меж тем закатилось окончательно, самый край горизонта ещё чуть алел, но в целом уже было темно, а на востоке отчётливо загорелись звёзды. Хоть бы случилось что-нибудь, подумал Хайрам, глядя на Сесиль, которая, похоже, испытывала куда более скверные и сильные чувства, чем он сам. - Тревога! Тревога! Приближаются ракеты! - Что там, Хадсон? - Ракеты, капитан, что то около двух дюжин! Установленная точка запуска – позиции противника под Фукуокой. Время подлёта 2,5 минуты. Прикажете сбить их на дальней дистанции, сэр? - Нет. Зенитные ракеты нам ещё пригодятся, когда в атаку пойдёт вражеская авиация – так мы сможем сбивать их даже в небе над островом. Доверьтесь зениткам, Хадсон, у нас все под контролем. - Полторы минуты, сэр! - Они решили, что достаточно защищены от атаки с моря до подхода основных флотских сил, что один корабль не рискнёт их атаковать, пусть даже и последняя модель. Что ж, сейчас они удостоверятся в своей ошибке! - 30 секунд, сэр! Автоматическую систему слежения и контроля огня на Аваллоне тоже создавали при участии генерального конструктора Управления перспективных разработок, а потому сердце Хайрама Ллойд-Асплунда билось с удвоенной силой. Атаки он почти не боялся, но волнение испытателя, первый раз проверяющего в деле свою работу… От гигантского тела стального левиафана вдруг во все стороны брызнули десятки огненных струй. Скорострельные орудия создали настоящий купол – по расчётам за одну секунду каждый метр квадратный пространства над линкором на дистанции до ста метров должен был получить не менее 25 снарядов. В тёмном ночном небе, резко ухая, возникали огромные шары пламени, чтобы через пару секунд погаснуть и опасть в море, тем временем уступая место следующему. Это было похоже на странные, исполинские адские цветы из огня на тонких огненных же ножках снарядных трасс, расцветающих и увядающих за считанные мгновения. Вдруг довольно резкий толчок, едва не сбивший с ног непривычного графа, но, впрочем, вполне безобидный. И тишина. - Обстановка!? - Единственное попадание, сэр! Из двух дюжин! - Да, зенитки поработали на славу! Повреждения? - Сейчас капитан… Принимаем рапорты… Они едва поцарапали нам основной бортовой пояс, сэр! Сорвало две шлюпки, так что если нас всё же вдруг потопят, то кто-то будет добираться вплавь отсюда и до самого Альбиона! Хха! В остальном – повреждена одна зенитка из 50, жертв нет. Хайрам был уже вновь на твёрдых ногах и впервые за день по-настоящему доволен. Система работала блестяще! Все цели были отслежены вовремя, наведение, по-видимому, оказалось безупречным! - Превосходно! Смит, снизить скорость до 18 узлов – мы должны подготовить вертолёт к запуску. А вы, сэр, сообщите этому вашему бойцу – его время пришло. - Сесиль, выводи на связь Сузаку – он уже должен быть в кабине Ланселота. - Куруруги на связи! - Майор Куруруги, повторю в общих чертах план миссии. Корабль приближается к вражеской линии фронта, ведя огонь на подавление. В 25 милях от берега вам будет дана команда на взлёт. Ещё раз обращаю ваше внимание, что прецедентов сброса найтмера с транспортного вертолёта на высоте нет – нам даже нечего вам посоветовать. Кроме как быть осторожным. Времени на стандартную высадку нет. После сброса вы на полном ходу достигаете района Фукуоки и прорываетесь настолько, насколько это возможно, близко к порту, складам и штабу Армии Империи в изгнании, наводя по приборам найтмера артиллерию с Аваллона. Помните, что мощь орудий главного калибра весьма велика – вам необходимо постоянно менять позицию, если вы не хотите попасть в область действия ударной волны. - Учту, Сесиль-сан! - Если вам будет сопутствовать успех, то силы Её Высочества Корнелии встретит перед собой в ходе атаки уже дезорганизованного противника. И ещё… перед нашим отбытием из Нового Токио Её Высочество вице-губернатор приказала передать вам звукозапись. По распоряжению принца Шнайзеля мы делаем это только теперь. - Что, принцесса Юфемия передала мне…!? То есть… Так точно! К пуску вертолёта готовы, прозвучал рапорт кого-то из вахтенных офицеров. Передаём команду на взлёт через 10.., 9…, 8… - Ланселот, к пуску готов? - Да, миледи! 3.., 2.., 1… - Ланселот, взлёт! - Вертолёт разовьёт максимальную скорость в 280 километров в час, через 8 минут они достигнут побережья, через 11 – сброс. Вертолёт малозаметный, кроме того, пока что мы прикрываем их своим ПВО и забиваем все неприятельские каналы помехами, но… Вы точно убеждены, что это сработает? – спросил контр-адмирал Камбервуд. - Да! – ответил Хайрам Ллойд-Асплунд менее уверенный, чем когда либо. Высадка обычным порядком была невозможна – побережье укреплено, единичная машина, в том числе Ланселот, ничего не смогла бы сделать. Даже нормальную скорость развить помешали бы экстренно развёрнутые противником вдоль берега ежи и другие заграждения. Соответственно потребовался «нестандартный подход». Ллойд-Асплунду очень давно, не исключено, что вообще никогда, не доводилось работать в режиме такой спешки. Половина конструкторских решений оказалась из-за этого уродливыми кадаврами, не выдерживающими никакой критики. Что-то вовсе воспринималось творцом Ланселота не иначе, как варварство. Самого себя он ощущал самым отважным из дикарей, при помощи каменного молота расковыривающим паровую турбину. Хайрам не мог ничего гарантировать, даже мысленно не смел называть все проделанные операции «модернизацией» машины. Тем не менее, по итогам всевозможных импровизаций и ухищрений, найтмер был более или менее подготовлен к деснтированию. На пару с Сесиль они установили вместо половины элементов питания парашютную систему, которая должны была выдержать вес Ланселота, сброшенного с высоты в 250 метров на скорости в 280 километров в час – уже непростая инженерная задача. Но, будто этого мало, ровно на высоте в 4 метра над поверхностью, Сузаку должен был собственным мечом отрубить стропы, чтобы приземлившийся найтмер не запутался в парашюте и, не делая пауз, на максимальных оборотах погнать машину вперёд. На два больших монитора на Аваллоне было выведено изображение вида внутри кабины Ланселота и из неё, чтобы у Сузаку не было необходимости поминутно сообщать обстановку. Впрочем, связь могла оказаться и менее надёжной, чем хотелось бы. Только бой и наведение главного калибра линкора – вот основная задача, с которой сейчас летел в брюхе транспортного вертолёта (по счастью у моряков нашёлся винтокрылый гигант с откидной рампой – в противном случае пришлось бы экстренно модернизировать и его) майор Куруруги. Минуты тянулись как часы. Вот сейчас в небо поднялась авиация, удар которой предваряет наступление принцессы Корнелии – масштабная атака ВВС должна отвлечь врага. Белый рыцарь почти наверняка проскочит незамеченным. Ну а когда самый опасный момент останется позади, начнут играть свою роль все преимущества созданной Ллойд-Асплундом боевой машины. Ланселот хорош. И всё же, всё же… Есть! Сузаку уже летит над сушей – экраны включились, как и было оговорено, и перед взором людей на мостике открылась картина внутренностей вертолёта, как они выглядели со стороны стоящего найтмера, а также самого майора Куруруги, сидящего за приборами. Лицо его было напряжённым. Звук тоже начал передаваться и Хайрам услышал: - Я не стану… Пока не стану… Только тогда, когда уже не будет надежды… Тогда я услышу её голос… Не раньше. Эти слова определённо не предназначались для чужих ушей, так что, наверное, генеральному конструктору стоило предупредить Сузаку о том, что за ним наблюдают, как вдруг картинку на обоих мониторах здорово качнуло, и графу Ллойд-Асплунду резко стало не до того. Забеспокоился не только он – Камбервуд зычно проревел: - Что случилось!? - Капитан, с вертолёта докладывают – они под обстрелом с земли! Бак пробит! Им… похоже, они просят разрешение досрочно сбросить груз, иначе им не хватит топлива, чтобы добраться до плановой точки сброса и вернуться назад. - Дьявол! Тридцать три дьявола! Доктор, как бишь вас там… Асплунд… могут они это сделать сейчас, или нет? - Могут, - сказал Хайрам после недолгой задумчивости, сам же при этом держа в голове: могут, они избегнут тем самым верной смерти, но вот задача Сузаку осложнится ещё больше – ему придётся преодолеть путь на несколько километров больший, чем планировалось, а на этой дороге его будут встречать далеко не цветами и поздравлениями. - Тунец 1, Тунец 1, сброс разрешён! Слышите меня!? Сообщите грузу по внутренней связи, что разрешён немедленный сброс и убирайтесь оттуда к чёртовой матери! - Так точно, сэр! – раздалось приглушённый и пробивающийся через какое-то щёлканье ответ. Сузаку на экране на секунду нахмурился, наклонил в утвердительном жесте голову, затем кивнул ещё раз и сказал: “Принял, рампа открыта, я готов!” В следующую секунду перед стоящим в согбенной позе графом Ллойд-Асплудном и заглядывающей ему за плечо леди Сесиль предстало удивительное зрелище – изображение внутренностей грузовой камеры, тёмной и пустой, резко сменилось видом ночного неба: ближе, ближе, а затем… Найтмер резко сорвался с края откидной рампы и полетел вниз. Всё продолжалось считанные мгновения, даже доли секунды, но для Хайрама, столько времени, сил, столько самого себя, всего лучшего, что в нём было, вложившего в Ланселот они растянулись неимоверно, будто в страшно замедленном кино. Он успел разглядеть яркие звёзды и полную луну, похожую на начищенный медный щит, увидеть идущие от земли тонкие нити трассеров, уходящие вверх, к вертолёту, заметить какие-то полевые укрепления слева – счастье, что Сузаку всё же приземлится в стороне от них, и, наконец, решить, что парашют не сработал, не раскрылся, а значит Ланселот погиб, Сузаку погиб, план погиб – погибло всё! Но нет! Резкий скачок картинки, пара линий по краям кадра – часть строп, соединяющих белую громаду найтмера с белой громадой купола. Есть! Он успел довести их до ума, они сделали это! Скорость резко уменьшилась, но всё же была большой, а на смену первому страху пришёл новый – что если наймер отнесёт прямо на вражеские укрепления сильным ветром, или вдруг он всё же запутается в этих проклятых стропах и ткани? Мгновение… Ещё мгновение… Лунный блик на пронёсшемся с огромной скоростью через экран лезвие титанового меча и гулкий, но в то же время и пружинистый удар, звук грома, звук победы! Ланселот на земле, и значит теперь это не подсадная утка, а лучшая боевая машина из существующих, и она идёт в бой! Сузаку всё это время оставался потрясающе спокоен – только резкое движение штурвала и переключение локатора в сканирующий режим показывало, что он напряжён. Ллойд-Асплунд ещё никогда не видел у него такого лица. Да… Напряжён, но собран. Генеральный конструктор даже немного залюбовался картиной понемногу снижающей скорость приземлившейся машины, но резкий крик вывел его из оцепенения… - Капитан! Капитан, Тунец 1 не отзывается! Кажется, они всё же сбили вертолёт! - Да, этот ваш Куруруги просто в рубашке родился! Секунда, другая – ему бы конец! Всем бы нашим парням так везло, - сказал Камбервуд со странной смесью изумления, облегчения и досады. Тем временем наймер замер, торможение завершилось – но только для того, чтобы немедленно набрать скорость снова, уже в твёрдом сцеплении с землёй. “А он и в самом деле везунчик! ” – так подумал граф Ллойд-Асплунд. Чтобы тут же со злостью напомнить самому себе, что на свете не бывает никакого везения – только объективные причины и их последствия. Но, в самом деле, Куруруги мог погибнуть, даже не так скорее – он должен был умереть уже не один раз за время тех боёв, в которых их Особый отряд инженерного корпуса успел поучаствовать за последнее время. Значит, раз уж не везение, не случай, то обязана быть объективная причина – что-то такое есть в этом японце, благодаря чему он за разом оставляет костлявую ни с чем... Ланселот, конечно же! Вот и ответ. Разумеется, Ланселот – лучший найтмер в мире. А он – просто удачно подобранная деталь, хорошо вписавшаяся в него и концепцию в целом… Но ведь Сузаку выживал и вовсе без найтмера. Что же будет сейчас? Сможет ли теперь Куруруги побороть смерть, а главное – захочет ли? Трудно было не заметить ту хандру, тот приступ самоочернения, который накатил тёмной волной на его подопечного. Найтмер – Хайрам буквально видел его, воспроизводил до точки, как скульптор свою самую лучшую статую, его белоснежные обводы, набирал скорость всё быстрее и быстрее… - Контр-адмирал Камбервуд, говорит майор Курурги Сузаку, докладываю, что высадка прошла успешно, все системы в норме, пересылаю координаты – квадрат D7, запрашиваю подтверждение! - Говорит Аваллон, принято, Куруруги, местоположение нами определяется верно, орудия будут наводиться точно по твоим данным и готовы к открытию огня! - Так точно! Найтмер уже достиг скорости в 115 километров в час – это можно было увидеть по показаниям приборов на экране, передающем внутреннюю часть кабины, и продолжал её наращивать. Ланселот на ходу развернулся в направлении огней Фукуоки и по ровному полю устремился вперёд. Скорее, ещё стремительнее! А вот и зенитки – похоже, те самые, что сбили транспорт. Только одна из трёх успела открыть огонь прежде, чем тяжёлые спаренные пулемёты найтмера скосили расчёт, но и она не смогла сделать ровно ничего – снаряды 20-миллиметровой скорострелки, превосходные против авиации и пехоты, не могли оставить на лобовой броне Ланселота даже царапин. Деревья, хлипкие домики, машины, рисовые поля – всё несётся безумным калейдоскопом – непройденные в небе километры нужно навёрстывать на земле. Скорость – безумные 270 километров в час – это почти предел! Отряд солдат противника даже не успел развернуться из походного положения, как Ланселот уже был далеко позади. Не атаковал – всё правильно, на это нет времени. Окраины Фукуоки уже маячили на горизонте. Взрыв! Ещё один и ещё – похоже, это миномёты. Их мощи явно мало, чтобы подбить найтмер, но на такой скорости любая потеря равновесия может кончиться катастрофой. Нет времени на дымовую завесу – Ланселот покинет её область действия за мгновения, тем более нет времени искать укрытия, да и местность плоская, как стол. Нет времени ни на что! Но и враг не в силах прицелиться по белой молнии, спустившейся в грохоте и блеске с небес на землю. - Куруруги – Аваллону, Курурги – Аваллону, огонь по квадрату D2! - Принято… стой, ты уверен, что сможешь проскочить? Если тебя накроет взрывной волной… - Так точно, я справлюсь! - Главный калибр открывает огонь тремя орудиями башни №1. ...Залп! Снаряды будут на месте через 20 секунд. Ллойд видел, как Сузаку напряжён – это был первый удар артиллерии линкора, и, поскольку опыта у пилота Ланселота ещё не было, он запросто мог стать последним. Слева по курсу было что-то маленькое и белое – генеральный конструктор ещё даже не успел толком разглядеть что именно, как найтмер уже запустил гарпуны. Крохотный домик-склад посреди рисового поля! Гарпуны вонзились в него, дав возможность пилоту использовать эту связь словно рычаг – найтмер почти не сбавляя хода, корректировал курс. Совсем рядом ухнула мина – последняя, но звук её разрыва потонул в том воистину адском грохоте, который пришёл секунду спустя. Даже Хайрам Ллойд-Асплунд, находившийся здесь, за десятки километров от места взрыва, знающий, в общем и целом на что способна артиллерия подобного калибра, был потрясён до дрожи. Что же в таком случае чувствовал Куруруги там, на линии огня? Горизонт залило пламенеющее зарево, прямо в небо на добрый десяток метров, взлетела пара деревьев, прикрывавших позицию миномётчиков - сгорая прямо налету, они продолжали подниматься всё выше. Изображение на экране дрогнуло – потому что сама земля пошла ходуном под колёсами Ланселота. Всё пространство впереди заволокло дымом и пылью, поднятым, буквально вырванным из земли грунтом, снизившими видимость почти до нуля, однако даже в этих условиях были хорошо различимы края большущей ямы – целого маленького карьера, вырытого взрывом. Ни миномётов, ни расчётов не осталось и следа. Даже тот самый домик, который помог найтмеру с разворотом, попросту раскрошило взрывной волной после того, как целостность его стен была нарушена гарпуном. Но Сузаку ехал дальше. Скорость – 250 километров в час, Фукуока уже не просто отдалённое тёмное пятно – видны дома, улицы, слабый свет немногочисленных рабочих фонарей. - Аваллон, Курурги – Аваллону, меня вызывают по открытому радиоканалу! Разве было оговорено, что мы можем пренебрегать стандартными секретными протоколами? - Никак нет, майор Курурги! Это не мы! Контр-адмирал Камбервуд резко напрягся и со своим худым лицом и длинным носом стал похож на хищную птицу, завидевшую мелкого полевого зверька. - Принимайте сигнал, Куруруги – мы ведём запись. Посмотрим, кто это может быть! Резкий щелчок, а затем речь – японская. В тот момент Хайрам не понял ровным счётом ничего, кроме того, что Сузаку был очень взволнован. Гуманитарные науки не относились к числу его приоритетов, языков, тем более уходящего в историю японского, он не знал. Лишь потом, в общих чертах ему удалось установить суть разговора, оказавшегося беседой в высшей степени необычной. - Говорит Савасаки. К нам приближается сын Гембу? Сузаку был не в силах ответить – только зелёные глаза вглядывались куда-то в пространство. - Понятно, так вот какой у него сын… - Это не касается моего отца! Я… - Напротив, возрождённой Империи нужна возродившаяся династия. Сузаку, тысячи солдат Армии, миллионы людей – вся японская нация ждут момента, когда сыновья богини Аматерасу вновь будут править страной Восходящего солнца. Ты – преемник своего отца, и бойцы на передовой будут счастливы узнать, что император снова с ними и присягнуть ему! Найтмер тем временем въехал в город, казавшийся до странности пустым. Скорость всё же пришлось сбросить до 135 километров в час. Дома… в них должны быть вражеские бойцы – так тогда думал генеральный конструктор. Почему они не стреляют? - Что!? Я прибыл, чтобы закончить эту битву! Если вы сдадитесь… - О чём ты говоришь, Сузаку! С самого рождения своего ты стал судьбой Японии, а она – твоей. Мы мечтали о независимости все эти несчастные годы, копили силы, лелеяли планы… Ты хочешь отнять у собственного народа мечту!? Что для тебя Британия? Они – убийцы, разрушители, гайдзины-варвары! Они победили нас, но не сломили! Ты мог не верить в победу – в неё мало кто верил, но теперь мы здесь: исполни свой долг и дай нам исполнить свой, император! Твоя белая машина может спокойно добраться до порта, где все мы – генералы, командиры, первые лица Японии, друзья и советники твоего отца, преклонимся и вверим тебе свои мечи! А после мы передадим эту новость по радио так, чтобы она дошла до самого последнего окопа, до самой маленькой улицы и подворотни Японии. Ты поведёшь страну к свободе, а армию – к победе! Главный калибр Аваллона был давно уже заряжен, ожидая только координат, куда будет направлен смертоносный груз, но их не было. И никто, ни сам Хайрам, ни контр-адмирал Камбервуд – не решался прервать того разговора, странного, непонятного, но настолько ощутимо, осязаемо напряжённого, что, казалось, каждое слово говорящие вырывают из себя с мясом. - Я не могу этого сделать, Савасаки-сан, я не смею принять присягу этих людей, так как в этом случае нарушу свою. Я – офицер британской армии Куруруги Сузаку. Я тоже хочу блага для Японии, но мы должны достигнуть его правильными методами… - Думаешь, такая верность прощает твой эгоизм? Эта наивная мечта о справедливости? - Ошибаетесь, я… В эту самую секунду из небольшого трёхэтажного здания на Т-образном перекрестке упруго застрочили пулемёты, но они, призванные ещё более дезориентировать отвлеченного беседой пилота, а также по возможности испортить сенсоры найтмера были лишь молниеносной прелюдией к истинной опасности – целому залпу из доброй дюжины бронебойных гранатомётов. На узкой улочке Фукуоки это означало одно – смерть! Вся маневренность и даже броня Ланселота не смогли бы помочь ему здесь – расстояние было минимальным. Хайрам Ллойд-Асплунд в безотчётном ужасе схватил самого себя за голову, Сесиль ахнула где-то справа – он не оборачивался, контр-адмирал начал произносить какое-то длинное и грязное морское ругательство. Но не успел его завершить – многотонная машина резко и мощно свернув влево, на скорости в более чем сотню километров в час врезалась в стену дома. Неужели это конец? Нет! Хибара, крохотный традиционный домик какой-то очень бедной и безвестной японской семьи - слишком бедной, чтобы позволить себе основательный камень, был сделан из смазанного глиной бамбука. Найтмер на всём ходу пробил его насквозь, после чего несчастный сложился крышей внутрь. Дикое, немыслимое везение? Опять? Неужто оно всё же есть? Неужели что-то действительно хранит майора Куруруги от смерти? Как бы там ни было, но всё равно ему досталось крепко – Ланселот чудом не рухнул вниз, однако оказался близок к этому, а самого Сузаку так дёрнуло в кресле, что ремни натянулись до предела. Выдержали кости? Нет ли вывихов? Любой подобной травмы было бы достаточно, что начавшейся сделался заведомо и безнадёжно проигранным! Где-то справа мощно били в землю и в стены реактивные гранаты. А Белый рыцарь в своей машине уже разворачивался буквально на “пятке”, запустив для равновесия гарпун в тот самый дом, в котором засел враг. Иногда Хайрам всё же поражался своему подопечному - его выносливость была огромной. Что такое физическая подготовка для современного военнослужащего? Вещь важная, конечно, но всё же второстепенная, особенно если речь идёт не о бойце, в пешем строю штурмующем вражеские укрепления, но о пилоте боевой машины. Однако, Сузаку был очень крепким, а сейчас доказал это ещё раз. Там, где другой мог бы получить контузию, а то и вовсе выбыть из строя, он с феноменальной точностью заставил врага залечь очередью по окнам из пулемёта, а затем, когда найтмер в одно резкое движение извлек меч, подрубил им в пару взмахов деревянные колонны, поддерживающие два верхних этажа. Очередь по развалинам для верности была скорее делом профилактическим, чем необходимым. Но опасность не миновала – по улице стала бить артиллерия, сразу из нескольких домов, расположенных параллельно чуть дальше, начали палить из всего, что только было под рукой, с противоположного конца перекрёстка приближалось два броневика в сопровождении пехоты. - Куруруги – Аваллону, огонь по квадрату B3! - Принято B3! Артиллерия, задайте им! 25 секунд до удара! Сузаку молниеносным разворотом почти не целясь дал залп из орудия - кумулятивный боеприпас прошил передовой броневик насквозь, в это же время, заводя найтмер за наиболее выделяющуюся часть в куче обломков, хотя бы частично способную прикрыть корпус Ланселота и попутно набирая скорость. - Зелёный мальчишка! Ты поверил, что тебе будет передана вся власть?! Ты мог бы быть полезен как символ, но теперь… Впрочем, ещё не поздно. Сдавайся, Сузаку. Ты – сын Гембу, наследный принц, потому гарантирую тебе достойное обращение! – внезапно вновь возвестила радиосвязь. - Нет! Если я использую имя отца ради такого, то в жизни не смогу себя простить! - Ясно, ты воистину сын своего отца – такой же упрямец, как и он был! Решение одного человека больше не погубит страну! Прощай, Сузаку. Несведущее большинство всё равно верит, что династия умерла – скоро их вера станет оправ… Конец слова услыхать было невозможно – всё вокруг заходило ходуном. Спустя несколько секунд, глядя глазами взобравшегося на небольшую возвышенность Ланселота, Хайрам увидел, что улицы, по которой въезжал Сузаку, больше нет. Только битый кирпич, какие-то искорёженные куски арматуры и камня, трубы, торчащие из земли на месте дороги, и оседающая черная пыль с яркими вкраплениями пылающей соломы – бывшей крышей пары зданий, теперь больше походившей на странные громадные бенгальские огни. Ланселот набирал ход: 50 километров, 80 километров, 120 километров в час, редкие меткие пули отлетали от брони, а попасть по Ланселоту из гранатомёта или пушки было сейчас задачей почти нереальной. Мало того, что стрелок должен был обладать стальной выдержкой – приближающаяся белая махина не оставляла места для второго шанса, так ещё и точность его должны была быть ястребиной. Всюду оседала пыль, поднятая снарядами линкора, Ланселот пустил дымовую завесу, одиночная БМП напоролась прямо на него, сворачивая из за угла, и была вскрыта мечом, подобно консервной банке. Колонна не успевших рассредоточиться бойцов была скошена им же, как жухлая трава. Страшное зрелище. Пулемёт косил ещё быстрее – короткие, но дьявольски точные очереди 12,7 миллиметрового калибра резали тела надвое, пробивали тонкие стены многих домов, превращая укрытие в ловушку, а Сузаку Куруруги продолжал рваться к порту. Казалось, что больше ничто не в силах даже не остановить его – задержать, но тут Ланселот вылетел на открытую площадь, прямо по центру которой была выстроена баррикада, а за ней – целая артиллерийская батарея. Мало этого, в верхнем левом углу экрана показалась пара быстро приближающихся точек – вертолёты! Ллойд-Асплунд вновь начал всерьёз опасаться за будущее с таким трудом подобранной и как влитая подошедшей его детищу живой детали. Вертолёты были опасной угрозой для любого найтмера – их скорострельные пушки могли бить не по защищённой мощной бронёй фронтальной проекции, а по слабобронированным “голове” и “плечам” машины, наполненным сенсорами. Скорость же винтокрылой машины, компенсирующая мобильность найтмера, позволяла надеяться и на попадание ракетой – а это конец. Враг открыл огонь, заставив Ланселот буквально затанцевать на площади! Проход слева, похоже, оставался открытым – возможно его не успели забаррикадировать. Там в узкой улочке можно было попытаться уйти от вертолётов, прикрываясь крышами, но пушки не давали и секунды передышки, в то время как угроза сверху приближалась с каждым мгновением. - Куруруги – Аваллон! Огонь на себя, повторяю, огонь на себя, квадрат B4! - Решил сыграть героя, парень? – спросил капитан с сочувствием в голосе. - Я успею, я смогу! - Ты спятил! - Я смогу, я использую их же силу и… Я смогу!!! - Моя задача – с максимальной эффективностью и интенсивностью обстреливать побережье. Заботиться о твоём выживании – вне моей компетенции. Как знаешь, Куруруги! 27 секунд. Понял меня!? У тебя 27 секунд чтобы сотворить чудо! Сузаку, похоже, уже не слушал. Он пустил найтмер буквально в галоп – что там, превратил его в механического гепарда. При форсированном двигателе газ до отказа позволял Ланселоту развить на коротком (и ровном) участке скорость, превышающую 300 километров в час. Хайрам знал это, как генеральный конструктор. Однако даже Ллойд-Асплунд не подозревал, что его творение способно на такое: Куруруги удалось выжать из него 335 километров в час! Но и этого было бы мало – и тогда он пустил гарпуны! Оба разом прямо по приближающимся вертолётам. И попал, хотя надо было при немыслимой скорости сближения угадать точку упреждения – системы самонаведения у стальных тросов, к которым крепился гарпун, не было! Хайрам стал понимать что задумал этот сумасшедший баловень судьбы, но, чёрт возьми – здесь даже ему может перестать благоволить Фортуна! Контр-адмирал внезапно вслух стал произносить цифры обратного отсчёта: 10, 9, 8… Сузаку нажал на кнопку сматывания гарпунной лебёдки, используя те последние мгновения, когда уже сбитые им по сути вертолёты ещё находились в воздухе и могли дать ему необходимый лифт, точку опоры в пустоте, чтобы выскочить из пасти смерти. - 3, 2, 1. Контакт! Экран погас. Он не смог? ОН НЕ СМОГ!? Хайрам затрясся от странной смеси гнева и горя, его очки съехали на нос, и в ту первую долю секунды, когда вновь зажегся, очевидно, забитый помехами экран, генеральный конструктор увидел только яркое пятно. Глупая биология! Когда уже, наконец, достаточно разовьются технологии, чтобы стала возможной аугментация человеческого организма!? Ллойд-Асплунд давным-давно заменил бы свои негодные глаза механическими, наплевав на любые условности! Хайрам как только мог быстро поправил очки – и увидел, что Белый рыцарь и белый найтмер, его Ланселот, летит сквозь огонь. Где то позади него панорама выглядела так, словно бы отверзлись врата преисподней. Звука не было – эта часть сигнала по-прежнему не могла дойти, а потому картина казалась ещё более странной – и страшной, чем должна была: она выглядела будто немыслимый заплыв на время посреди огненной стихии вместо спортивного бассейна, или последний танец несчастного мотылька, прилетевшего на свечу. А потом найтмер приземлился на крышу дома, двухэтажного здания с крышей по счастью нетипично для Японии плоской, проехал по ней, всем силами тормозя, но… даже ещё раньше, чем закончилась крыша, само здание, не выдержав одновременного напора ударной волны и веса бронированного монстра, стало разваливаться. Ланселот сорвался с кромки, пролетел над какой-то улицей, приземлился, как показалось сперва Хайраму, удачно, но в следующее мгновение завалился на “плечо”. Удар был силён. Нечто резко застрекотало внутри найтмера – звук вернулся на место. Аварийное предупреждение! Что-то повреждено в машине. Похоже второй правый электрогенератор. Но хуже того – «повреждён» был сам пилот – Сузаку лежал в кресле с откинутой головой. - Майор Курурги, вызывает Аваллон! Майор Куруруги! Сузаку! Дьявол! - Капитан! - Да!? Что ещё, Хадсон!? - Мы под обстрелом! - Что!? - По нам ведут огонь. И, судя по всплескам на воде, это калибр линкора!

***

Первым к нему вернулось почему-то обоняние – Сузаку почувствовал запах дыма и даже захотел потереть нос, которого, впрочем, пока не ощущал. Он был словно в глубокой, темной, спокойной трясине и медленно всплывал кверху. Сузаку не хотел этого - с каждым мгновением к нему приходило новое ощущение, еще менее приятное, чем предыдущее: вкус - он уловил характерный железистый привкус крови, должно быть своей собственной, медленно возвращался слух - что-то премерзко пищало прямо в ухо, но хуже всего стало, когда начали возвращаться зрение и осязание. Перед глазами заметались яркие пятна, будто верткие разноцветные мыши, которых он, как ни старался, не мог поймать - они мелькали слишком быстро. В затылке заныла тупая боль, что-то сильно сдавливало левую руку, правая нога не ощущалась вовсе, а один из пальцев, похоже, был сломан. Его сознание, как безумный пловец, хотело что было сил устремиться в спокойную темную тишину, без чувств, а значит и боли, но разум из последних сил скомандовал идти к свету - ты должен жить! Ты должен жить!!! И Сузаку Куруруги очнулся. Он лежал в неестественной позе на боку. Почему? Впрочем, нет же, не это важно. Он в Ланселоте, почему найтмер на боку!? Резкий крик - похоже, кто-то использовал громкоговоритель, заставил его, преодолевая боль, прислушаться. Речь была непонятна, но само ее звучание вернуло Сузаку память: высадка, бой, залпы линкора, бегство, удар - все вернулось при звуках отрывистых команд, должно быть, немецких. Нужно что-то делать, нужно бороться, нужно вставать! Он уже почти начал приводить заново в движение покоящуюся, но даже и в таком виде грозно выглядящую махину, когда боль в темени вновь пронзила его, и, по счастью, заставила задуматься. Нет! Ему не стоит сейчас вставать. Пока враг не видит в нем угрозы - пусть так и будет. Ему надо осмотреться. Только вот как сделать это незаметно? Найтмер оснащён множеством сенсоров, но что можно применить в такой ситуации? Оптика? Исключено – потребуется ворочаться всему корпусу, что не может не привлечь внимания. Эхолокация? Нет – слишком явным будет характерный звук. Тепловизор? Да, это то, что нужно! Пара осторожных движений – тело всё ещё отзывалось тупой болью на всякую резкость, и на экране довольно быстро появились нечёткие размытые контуры, словно тени, или духи в странном царстве призраков: отливающие всеми оттенками красного и оранжевого фигуры – две цепи по полтора десятка человек в каждой, или около того, на расстоянии в пять – десять метров друг от друга. Чёрт! Это много! Ну, соберись же, трус! Много для чего? Достаточно, чтобы умереть с честью! Но всё же, может быть, у него ещё есть шанс? Он попытается резко поднять машину, развернуться и открыть огонь из пулемёта. Тогда Ланселот наверняка скосит первую линию и… так же несомненно попадёт под огонь второй! Если хотя бы один из этих солдат вооружён реактивным гранатомётом, то это конец. Пушка? То же самое, даже хуже – разлёт меньше. Но… А если всё же? Да! Это должно сработать! Для другого найтмера падение, вероятнее всего, стало бы концом боя. Он просто не смог бы восстановить вертикальное положение без посторонней помощи, причём, как правило, тут должна была бы поработать даже не другая такая же машина с тросом, а специальная техника. Для другого, но только не Ланселота! Его манипуляторы-руки были достаточно сильны и развиты, чтобы поднять самого себя. Медленно-медленно Сузаку стал двигать этой “рукой”, подводя её к земле, а потом – толчок! Разворот прямо в воздухе, с пуском гарпуна, и, в то же мгновение, мощный хлопок выстрела из орудия. В первое мгновение можно было бы подумать, что пилот, вне всяких сомнений сильно пострадавший в ходе крушения, промахнулся – снаряд ушёл явно выше группы бойцов в сером. Но нет. Всё именно так и задумано! Секунда, ещё одна, солдаты начинают прицеливаться по воскресшей белой машине, когда за их спиной и прямо на них начинает сыпаться кирпич и бетон. Снаряд угодил в и без того уже потрескавшийся от линкоровского главного калибра третий этаж дома, балкон и часть самой стены не выдержали и с шумом и белыми облачками пыли полетели вниз. Даже самый стоический боец не смог бы не обернуться, а только этого и надо было пилоту, с трудом удерживающемуся от того, чтобы вновь провалиться в забытьё, чтобы выиграть время. Совсем немного, но большего и не требовалось: пулемётный шквал быстрее ветра прошёлся по улице, сбивая с ног людей, которым уже не суждено было подняться. Кто-то всё же успел выстрелить из гранатомёта – неточно. Затем воцарилась тишина. Только в этот момент Сузаку вспомнил – Аваллон, он же должен быть всё время на связи с ним! - Куруруги вызывает Аваллон, Куруруги вызывает Аваллон! - Куруруги!? Ты всё-таки цел! - Не то чтобы совсем, - ответил Сузаку, всё ещё чувствуя во рту привкус крови, хотя так и не понимая что, собственно, кровит, - но я готов к бою, сэр! - Превосходно! Правды мы сами сейчас немного заняты – нас обстреливает вражеский корабль, судя по калибру орудий – линкор. И мы… чёрт бы драл, это звучит как бред, но мы пока не можем его найти – врага просто нет на радарах! Мы пытаемся отследить направление стрельбы и ударить туда, но это займёт время, а противника на нас наводит половина наблюдательных постов на Кюсю. - Принято, сэр! – отозвался Сузаку. - Что принято? Я тебе ещё ничего не приказывал, майор! Впрочем, не буду врать – если ты его отыщешь и дашь нам наводку, то против мы точно не будем. По Аваллону пока что пришлось два попадания – повреждений минимум, наша броня явно ему не по зубам, но есть несколько раненных и контуженных при падении, а кроме того мы потеряли ещё несколько зениток – если это и дальше продолжится в таком духе, то в ПВО может возникнуть дырка, а это уже рискова… Внезапно что-то негромко хрюкнуло, раздался треск, а потом затих и он. - Аваллон? Аваллон, приём! Я вас не слышу! Связь нарушена! Аваллон! Остаётся надеяться только на то, что они его по-прежнему слышат, в противном случае всё становится бессмысленным – что бы он ни делал, координаты не дойдут да артиллерии линкора. Нужно продвигаться, стоять нельзя – стоящий найтмер, это высоченная подсадная утка. Куда? Справа виднеется что то, напоминающее кран – портовый кран! Какая-то ясность, уже лучше. Порт. Именно там его главная цель: запасы врага, пришвартованные к пристани суда, штаб, органы управления… и Савасаки-сан тоже там. Всё что он говорил… Было ли это не более, чем уловкой? А если нет? Что тогда, Сузаку, сын Гембу? Или нет, не так - майор Куруруги, рыцарь принцессы Юфемии? Юфи! У него до сих пор оставалась её запись! Сузаку думал обо всём этом уже на скорости 145 километров в час, проносясь через узкие улицы и приближаясь к всё более и более возвышающемуся над ним крану, а также другим чуть отстоящим от него портовым постройкам, которые уже нельзя было спутать ни с чем другим. Что там за вспышки? Неужто бой докатился до порта? Нет, быть не может! Впереди отчётливо обозначился портовый разгрузочный терминал – контейнеры, машины-погрузчики… А вот и тот самый кран, он уже нависает над найтмером. Самое время проверить, слышит ли его Аваллон. - Куруруги – Аваллону, цель в квадрате А5, прошу удар! Ответа не было, но Сузаку отклонил курс Ланселота несколько вправо – к счастью, пространства уже хватало. И очень вовремя! Снаряды ударили кучно – земля просто встала на дыбы, куски и фрагменты контейнеров разных цветов, но всё больше почему-то жёлтых, были похожи на поднятые невероятной мощи ветром исполинские листья, по центру терминала красовался кратер, заполняемый сочащейся откуда-то водой. Но главным элементом картины разрушения было даже не это – сразу два снаряда угодило в кран: первый разнёс в мелкие ошмётки нижнюю часть, которой тот крепился к бетону набережной, а второй, очевидно в воздухе столкнувшись с обломком, взорвался чуть в стороне, не разорвав металлоконструкции, как первый, но придав им огромной силы толчок взрывной волны. Труба, толщиной в тело человека, рухнула с неба в паре метров от найтмера и вошла в землю на расстояние никак не меньше роста Сузаку, Другие части крана продолжали падать и бороздить порт, вспахивая и заставляя рассыпаться мелкой бетонной крошкой всё, что только можно. Падали листы стали, выгнутые дугой, колесо погрузчика, кружась колобком, всё же ударило в Ланселот, едва не опрокинув. Дааа, Аваллон его и правда слышит - и это значит, что ему нужно быть вдвое более осторожным! Гул стихал, а за рухнувшим краном открылась панорама остальной части порта: сухой док, какие-то небольшие судёнышки, повреждённые металлическим градом, и…линкор! Вот он, враг, осмелившийся угрожать Аваллону! Он стоял у самой кромки пирса, кажется даже со спущенными сходнями, и, прикрываемый береговыми объектами, на какое-то время превратился в невидимку. Ненадолго! -Аваллон, говорит Куруруги, вижу линкор врага! Он в порту, коор… Договорить Сузаку не успел – мощный выстрел едва не пробил броню Ланселота, хуже того, чуть его не опрокинул. Из последних сил вернув утраченное равновесие, Сузаку увидел своего врага. Увидел и похолодел – с противоположного конца набережной на него медленно, но неотвратимо, как рок, наползали два огромных сухопутных крейсера! Строго говоря, борьба с подобного типа машинами была одной из специальностей найтмера – на полной скорости подобраться вплотную, избегая огня многочисленных пушек и пулемётов, и дать несколько выстрелов из не слишком мощной в фугасном отношении, но, как раз по этой причине и на этот случай, обладающей весьма неплохой бронепробиваемостью пушки. Но это – в поле. Там есть где развернуться в быстрой атаке с ещё парой десятков других стремительных машин. Но один против двух!? На изрешечённой набережной с кольями труб и завалами ящиков? Разрыв следовал за разрывом – похоже, что комендоры на этих бронированных горах в настоящей ярости. Есть от чего! Сузаку усмехнулся. Разрушения и в самом деле были впечатляющими. Вот только это оказало лишь начало… Мощнейший взрыв сотряс порт, ещё несколько снарядов упало в воду – Аваллон явно пытался накрыть вражеский линкор. Как не вовремя! Сузаку как раз попытался подбить ближайшую махину – взрывная волна сбила прицел, и выстрел ушёл в молоко. А вот на точность и интенсивность огня врага влияние оказалось минимальным. Каждый из сухопутных крейсеров нёс по доброму десятку орудий в башнях и башенках, а также несчётное число пулемётов - страшная сила в ближнем бою, при штурме мощной оборонительной позиции. Разнообразные сенсоры, могучая броня – только скорость можно было смело относить к недостаткам. Не удивительно, что часто в этих грозных орудиях войны располагались полевые штабы и передвижные командные пункты. Огонь вражеских пушек не ослабевал, пулемёты же вообще били, не прекращая, будто крупный град колотил по броне, не давая возможности даже и прицелиться толком. Маневрировать же приходилось, будто загоняемой сворой собак крольчихе – найтмер вилял, подпрыгивал при помощи гарпунов, непрестанно бил из пулемёта в ответ, хоть Сузаку и понимал: это – что слону дробина. Но вот он уже подобрался на добрых 40 метров, плотность огня стала просто ужасающей – Ланселот скрылся за двумя или тремя контейнерами – за пятнадцать секунд от них не осталось ничего, кроме дыр. А поверх всего этого продолжали свою дуэль, словно и в самом деле двое бретеров, по странной прихоти решивших разойтись не на 50 шагов, а на без малого 50 километров - и теперь по очереди делающих положенный залп, надеясь всё же попасть по врагу и убить его, либо хотя бы ранить. Взрыв огромной мощи на мгновение скрыл противников друг от друга, спустя секунды разверзся провал, огромная яма, в которую чуть не упал один из почти чёрных многобашенных динозавров. Сузаку понял – это его шанс. Найтмер пулей нырнул в импровизированный карьер – угол возвышения вражеских пушек создал мёртвую зону. Гарпуны – в верхний край! Скорость – на полную! Ланселот, как пробка из бутылки, вылетел из лунки уже с противоположной стороны – чудо, что стена воронки оказалась сравнительно ровной и плотной. Вот до врага осталось метров пять – выстрел из орудия в упор и стремительная ретирада от второго. Быстрее! БЫСТРЕЙ!!! Ланселот белой пулей свернул за угол ещё каким-то чудом уцелевшего склада. Тепловизор, эхолот, оптика – всё в дело! Нет. Да нет же!!! Он так и не смог его подбить! Броня оказалась слишком крепкой! Из двух выстрелов только один сумел пробить её, даже вывести из строя башню, но только одну. Всего одну-единственную, в то время как остальные продолжали изрыгать огонь и смерть. - Куруруги – Аваллону, Куруруги – Аваллону! Огонь всеми орудиями по вражескому линкору и порту в квадрате А7! Если вы меня слышите, всеми силами ударьте по квадрату А7! Ответа по-прежнему не было. Стена буквально крошилась от снарядов и пуль врага. Пока ещё Ланселоту удавалось как-то прятаться, но времени оставалось всё меньше. Боезапаса у наймтера было уже не так много, и, что ещё хуже, совсем мало энергии. Можно было развить разово огромную скорость для атаки, но тогда она вся быстро прогорит. Можно тянуть, но тогда шансов совладать с сухопутными крейсерами совсем мало. Сузаку почувствовал страшную усталость, он почти отчаялся. Что ж, когда то это должно было случиться. Ты долго бегал от смерти, Куруруги, щедро раздавая её сам. Пора встретиться с ней лицом к лицу! И в этой встрече лучшей подмогой для него будет голос – Её голос. Всё равно связь с Аваллоном возможна только в одну сторону – никакого сообщения он не пропустит. Сузаку Куруруги нажал на кнопку воспроизведения записи, перед этим из последних сил рванув прямо к кромке воды. - Куруруги Сузаку! Сузаку… по правде говоря, знаешь… Голос принцессы был то неожиданно громким, то очень тихим, Юфи явно не знала, как начать. Как мило она звучит, когда волнуется. - Я требую, чтобы ты меня любил! И взамен я буду любить тебя! - Это было как удар снарядом. Хотя нет. Намного сильнее! Что-то огромное, пламенно-горячее стало разливаться и расширяться внутри у Сузаку, будто лава в клокочущем нутре горы Фудзи. Из глаз почему-то брызнули слёзы. Сердце его сжалось с такой силой, что он всерьёз опасался потерять сознание – до боли - но в то же время это было одно большое наслаждение, блаженство, прерываемое, однако, злобными воплями то страха, то смущения. Это правда? Это она мне!? Обо мне!? Вокруг Ланселота рвались снаряды, но он и не думал сворачивать. Противник на мгновение даже опешил и почти перестал стрелять – это было необъяснимо, почему найтмер идёт на них вот так – прямо в лоб. А Сузаку лишь переспрашил себя внутренне – имеет ли он право на то, чтобы это было правдой? Достоин ли он счастья, которого желает так сильно, что темнеет в глазах? Голос, чуть дрожащий от радостного волнения первого признания девический голос, продолжал: - Мне нравится твоё упрямство и твоя доброта, твои грустные зелёные глаза, твои неприятности с котами – мне всё в тебе нравится! Поэтому, пожалуйста, не нужно ненавидеть себя! Он так хотел ей ответить, так хотел сказать… всё сказать, раскрыть душу, как рубашку, как халат, укрыть её им и прокричать: любит! В ту самую секунду, когда майор Сузаку Куруруги мысленно делал ответное признание любимой, полный залп всем бортом флагманского линкора Королевского флота Британской империи Аваллон достиг, наконец, его невидимого до последнего момента врага. 10 из 12 снарядов 508-миллиметрого калибра почти одновременно врезались в борт, надстройки и подводную часть линкора Хюга. Это был довольно неплохой корабль, некогда даже бывшей предметом гордости флотоводцев империи Восходящего солнца. И, хоть те времена и остались далеко в прошлом, но 1376 человек экипажа считали свой корабль грозным покорителем морей. Ни один из них не успел переменить своего мнения – корабль погиб вместе со всей командой. Один из снарядов пробил броню передней верхней орудийной башни, вызвав детонацию боекомплекта, сразу два добрались, прошив как картон переборки, до паровых турбин, ещё один ударил в мостик, и, наконец, шесть почти равномерно распределились от носа до кормы. Линкор, стальная гора, росшая над морем, исчез в вихре инферно, вырвавшейся на свободу в мир живых огненной силы ада, он словно бы даже подлетел на воде, а потом… Потом было то, что участники сражений за Фукуоку и вообще за Кюсю назвали Большим взрывом. Практически разнесло на куски почти целиком – взрывная волна складывала постройки, точно карточные домики. Кое-где в них складировались боеприпасы, которые в ту же секунду детонировали, включаясь в общую какофонию. Топливные цистерны – в дело, склады одежды загорались, как солома. Параллельно с артиллерийским ударом Аваллон запустил ракеты. Куруруги… Молодец этот парень, он всё же выполнил свою задачу – добрался до главного места сосредоточения противника и позволил Аваллону ударить в полную силу. Впрочем, благодарить теперь уже, вероятно, некого – так думал контр-адмирал Камбервуд, получая рапорты о предполагаемом ущербе инфраструктуре и потоплении вражеского корабля, имевшего наглость вступить с ними в огневую дуэль. Позднее будет подсчитано, что до появления ФРЕИ этот взрыв, по-видимому, был мощнейшим в истории войн. Но и его оказалось едва-едва достаточно, чтобы свести Сузаку Куруруги обратно с небес в суровую реальность. Ту, в которой мир пылал, укрытия исчезли, какие-то робко ласковые и невыразимо милые слова Юфи продолжали литься в уши, а один из двух сухопутных крейсеров был раздавлен одной из башен Хюги упавшей прямо на него - вывороченной и изувеченной, но всё ещё страшно массивной. А второй… Сузаку действовал быстро и почти по наитию. Выстрел из орудия в упор - не пробил, но опять вывел из строя наиболее мощную вражескую пушку. А потом он извёл меч, и, подобно тому, как рыцарь бросается на сверкающего непробиваемой чешуёй дракона с волшебным клинком, почти затанцевав вокруг врага, отсек несколько стволов, словно стебли травы. Он подобрался вплотную. Он победил! Вражеская огневая мощь снизилась на порядок. Пули всё также стучали градом, но это уже не имело значения. Резко развернувшись Ланселот вонзил титановый Эскалибур в решетку радиатора моторного отсека сухопутного крейсера с чёрным крестом. Враг задымился, остановился, загорелся. Из машины полезли люди – перепуганные, крохотные, такие лёгкие мишени – от пули не ушёл ни один. Сузаку выдохнул. Он сумел. НЕТ! На горизонте показалась новая махина. Она ползла, медленно и неотвратимо, как сама смерть, будто тёмная лавина, пренебрегая полыхающим вокруг неё пламенем пожарищ и сокрушая немногочисленные оставшиеся преграды. Третий? Откуда? Снарядов больше не было. Отвлекающий фактор взрыва остался позади. Сил почти не осталось, вернулась боль. Аваллон можно запросить о поддержке, но где гарантия, что он попадёт? ..Как же не хочется умирать! Только не теперь! Словно повинуясь его призыву, сухопутный крейсер вдруг дрогнул, а затем взорвался, обнаружив позади себя небольшой, но превосходно вооружённый отряд людей и найтмеров. Униформа их была чёрной. Менее чем через час то, что ещё можно было назвать остатками гарнизона Фукуоки, прекратило сопротивление…